В последнее время у его ребят произошло несколько неприятных инцидентов, и некоторые крысы из питейных и обжорных заведений осмелились задавать вопрос, почему, собственно, они должны платить дань одновременно и полиции, и Фрэнку Бассалино, если это все равно не избавляет их от всякого рода вымогателей, а то и вообще от опасности взлететь на воздух?
Фрэнк не без основания полагал, что этот "бунт" дело рук организации черных, руководимой Боско Сэмом, королем наркобизнеса. Ему стало известно, что Боско Сэм замыслил план внедрения в бизнес Бассалино и людей Крауна.
Фрэнк дал понять черномазому, что готов сесть с ним за стол переговоров и обсудить все вопросы. А пока тот чесался, прикидывая что к чему, Фрэнку удалось убедить владельцев подопечных салунов и ресторанов в том, что в их же собственных интересах следует, как и прежде, производить отчисления в пользу Фрэнка. В общем, пока бунт он утихомирил.
К досаде Фрэнка у него появилась и проблема, так сказать, личного характера, которую доставила ему Анна-Мария, с ее огромным животом. Иногда он места себе не находит из-за того, что не с кем как следует потрахаться. Недавно у него на этой почве вышла неприятная история. Пару недель назад он нанял для Анны-Марии новую служанку, Эстер. Поскольку Эстер знала, что он за человек, то и Фрэнк полагал, что у нее нет иллюзий в отношении того, что ее могло ожидать. Это была темноглазая, полногрудая девушка с пышными бедрами. Так вот, Фрэнк однажды просто-напросто развернул ее к себе задом, наклонил вперед, вставил член и сделал примерно десять медленных толчков. На этом неожиданно весь его секс и закончился. Раздосадованный, он запрокинул ей голову назад, и принялся ее бить, мять груди и шлепать по ягодицам.
Не в силах больше выносить побои, девушка начала защищаться, что распалило его еще больше и доставило ему удовольствие. Эстер стала громко кричать, звать на помощь полицию, из ее расквашенного носа текла кровь.
Фрэнку потребовалось немало времени, чтобы успокоить ее. Раздосадованный и расстроенный, он ушел к себе в комнату.
Эта история не предвещала ничего хорошего, потому что, вероятнее всего, не укрылась от Анны-Марии. С тех пор прошло две недели, а он все никак не мог придумать, как ему загладить вину перед своей женой. Как она сильно изменилась! А ведь была такой желанной, такой молодой и невинной. Разве он стал бы изменять ей, будь она сейчас такой, как прежде? Появление Бет прервало его размышления как раз на этом месте.
- Извините, пожалуйста, - сказала она, - я не знала, что здесь кто-то есть. Я не могла заснуть, и вот решила пойти на кухню и разогреть себе немного молока.
- Теплое молоко пьют лишь старые девы, - медленно процедил Фрэнк. Раньше он не замечал, что Бет такая красивая.
Она нервно засмеялась, открыла холодильник, достала молоко и перелила в кастрюлю. Фрэнк молча наблюдал за ней, за каждым ее движением. Он заметил, что она совсем не красилась. Фрэнк терпеть не мог крашеных женщин. Они всегда напоминали ему тех похотливых, грязных проституток в черных бюстгальтерах и засаленных чулочных подвязках, которых так обожал Энцио. Отец привел Фрэнка к ним в первый раз, когда ему исполнилось тринадцать. Этой мерзости он никогда не забудет и не простит.
- Как с работой, все в порядке?
- Да, мистер Бассалино, спасибо, - ответила Бет, нервно помешивая ложкой молоко. Она наклонила голову, и прядь нежных волос упала ей на лицо.
- Как дети, не балуются?
- Они очень милые, - ответила она. Бет повернула голову, чтобы посмотреть на него, и ему понравилось ее чистое, свежее лицо. От ее внимания не ускользнуло, что он ее хочет. Если бы она только могла побороть в себе отвращение!
- Ты очень хорошенькая, - сказал Фрэнк. - Для чего тебе нужно прятаться и нянчиться с детьми?
- Я люблю спокойную жизнь.
Молоко начало закипать. Бет, словно зачарованная, смотрела, как оно пенится, пузырится, поднимается кверху, перехлестывает через край, и не заметила, как немного горячей пены пролилось ей на руку.
От неожиданной боли она вскрикнула.
Фрэнк хотел было сказать: "Какого черта!", но сдержался и, увидев ожог, пришел ей на помощь, смазав спиртом больное место.
- Мне очень жаль! - Она взглянула на него своими синими, испуганными глазами. - Я заговорилась с вами и отвлеклась…
Они стояли так близко друг к другу, что она чувствовала запах его тела, и ей хотелось повернуться и убежать. Однако вместо этого она придвинулась к нему еще ближе, и тот, не владея собой, схватил ее под руки, поднял, как ребенка, и поцеловал - сначала нежно, потом все крепче и требовательней.
Она не произнесла ни слова, лишь сомкнула свои сухие губы, слегка скривившиеся от отвращения.
- Боже мой! - воскликнул он, - ты такая легкая, будто пушинка, и совсем не умеешь целоваться. Сколько тебе лет?
В его руках она чувствовала себя, словно пойманная птичка. Он был такой сильный, что, казалось, без труда раздавит ее, если захочет.
- Мне уже двадцать, - прошептала она.
- Ты когда-нибудь была с мужчиной?
- Мистер Бассалино, вы делаете мне больно, пожалуйста, отпустите меня.
Фрэнк послушно отпустил ее.
- Ты знаешь, что я хочу сделать с тобой? - спросил он хриплым голосом.
Бет кивнула и быстро опустила глаза.
- Хорошо, тогда иди в свою комнату, не бойся, никто тебя не увидит. Раньше тебе уже приходилось это делать?
Он надеялся, что она скажет нет. После Анны-Марии ему больше ни разу не встречались девственницы. Да и откуда? Все женщины, с которыми ему приходилось иметь дело, были проститутками.
- Я уже не девушка, - ответила Бет. Она легко произнесла эти заученные слова. - Это случилось, когда я была еще совсем маленькая - всего двенадцати лет. С моим отчимом - он был пьяный. Я тогда не понимала, чего он хотел от меня! Потом у меня родился ребенок. С тех пор у меня никого не было.
Фрэнк молча слушал ее. Она ему очень нравилась. Один раз с пьяным родственником - это не в счет. И потом, ей было тогда всего двенадцать. Его рука скользнула к поясу ее ночной рубашки.
- Мистер Бассалино, я не могу так! - Она смотрела на него широко раскрытыми от испуга глазами. - Ваша жена, дети… Это нехорошо…
- Я тебе заплачу. - Он смотрел на нее, не отрываясь, - Сто долларов, прямо в руки. Согласна?
Она замотала головой.
- Мне кажется, вы не понимаете меня. Вы такой привлекательный, но обстоятельства не позволяют. Я у вас на службе, вы и ваша жена мне доверяете. И если мы с вами… Ну, вы понимаете, что я имею в виду, - какими глазами я завтра утром буду смотреть на миссис Бассалино, на вас, на все это?..
Фрэнка глубоко тронула ее порядочность. Слишком мало ему попадалось людей, способных испытывать угрызения совести. Но плотские желания все еще превалировали над здравым рассудком и сентиментальностью Фрэнка.
- А что ты будешь делать, если я тебя прогоню?
Бет снова отрицательно замотала головой. При этом ее рассыпавшиеся по лицу мягкие, светлые волосы просто очаровывали его. Как бы он хотел обвить ими свои бедра, другие, самые чувствительные места своего тела… Он непременно Должен добиться ее. С ней - он был уверен в этот Момент - его ждет неземное блаженство.
- Так чего же ты хочешь? - спросил он. Фрэнк по своему опыту знал, что люди всегда чего-то хотят.
- Мне ничего не нужно, - ответила она просто и мягко. - С самого начала, как только я увидела вас, я поняла, что мне не нужно было принимать ваше предложение. Вы первый мужчина, о ком я могла сказать себе, что он не такой, как все, что он меня поймет. Вы первый мужчина, которого я хотела бы иметь… Но поскольку вы женаты, ничего из этого не выйдет.
Фрэнк снова обнял ее своими сильными руками, целуя ее лицо, губы, шею, скользя руками по ее телу. Все ее попытки вырваться были тщетны - он был еще сильнее чем тот, который изнасиловал ее.
Бет не могла больше сопротивляться и даже почувствовала какое-то облегчение от того, что скоро это свершится. Он ее хочет, все идет так, как она задумала и рассчитала.
Она почти не почувствовала, как он поднял ее на руки и понес в ее комнату. "Все в порядке, - бормотал он, - все идет хорошо, ничего не бойся!" Хорошо, что она накануне своего выхода на кухню покурила травки, запасенной на экстремальный случай, когда надо все перетерпеть. Это ее расслабило, сняло остроту восприятия всего происходящего…
Он снял с нее рубашку, запер дверь и торопливо разделся. "Я не сделаю тебе больно, - несвязно бормотал он, - тебе не будет больно, как в предыдущий раз".
Она подалась чуть назад под тяжестью его тела и плотно закрыла глаза, как только он раздвинул ей ноги. А потом, когда она почувствовала его - страх и напряжение у нее как рукой сняло. Бет с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться: природа наделила грозного Фрэнка членом не больше, чем те, что бывают у десятилетних мальчишек.
14
Войдя в ресторан, Лерой Езус Баулс остановился в дверях, медленно обводя взглядом сидевших в зале гостей, пока не остановился, наконец, на человеке, занимавшем отдельный столик в углу.
Он решительно двинулся в этом направлении, но владелец ресторана, раскрыв рот, бросился ему наперерез, чтобы втолковать пришельцу, что свободных мест нет. Как же! У нас приличный ресторан, и присутствие черных здесь считается нежелательным, даже если они хорошо одеты и всем своим видом, как например Лерой, показывают, что при деньгах.
Но прежде чем владелец ресторана подоспел к нему, Лерой, нагнувшись, успел положить на пол какой-то пакет и толкнуть его ногой в сторону человека, сидевшего в углу. После этого пришелец круто развернулся и молниеносно исчез.
Владелец ресторана испуганно схватился за голову, потом кинулся в угол, куда был отфутболен пакет. Если бы он знал, что он делает…
В тот же вечер телевидение представило подробный репортаж с места происшествия: "В "Меджик Гардене", известном ресторане в Манхеттене, было совершено покушение с применением взрывного устройства. При этом погибло четырнадцать человек, двадцать четыре ранено. Полиция начала расследование сразу по нескольким направлениям".
Лерой прослушал сообщение и, ругнувшись про себя, включил телевизор.
- Что ты сказал, мой сладкий? - спросила его ослепительная чернокожая красавица. Ей было неполных двадцать. Это была девица с вьющимися, каштанового цвета волосами, огромными карими глазами, словом, экстра-класс.
- Ничего, - ответил Лерой, - ничего такого, что тебя могло бы заинтересовать.
- Меня волнует все, что касается тебя, - прошептала девушка, прижавшись к его спине и гладя его волосы.
Он нетерпеливо передернул плечами, отстраняясь от нее. Эх, кабы найти ему такую девочку, которая бы не совала нос в его беспокойные дела! А эти все лезут и лезут, куда их не просят.
Лерою было двадцать два, рост метр девяносто, худощавый, но очень сильный. Правильные черты лица он унаследовал от своей матери, шведки по национальности, а коричневые глаза и темную, шоколадного цвета кожу, от отца, выходца с Ямайки.
Одевался Лерой всегда безукоризненно - костюм, жилетка, шелковые рубашки. Носки и трусы он носил тоже из натурального шелка.
Он во всем предпочитал черный цвет - в одежде, выбираемых им женщинах, машинах, мебели. Это казалось почти наваждением, но объяснялось довольно просто: мать привила ему вкус ко всему дорогому, и она же своим воспитанием на всю жизнь перекрыла ему дорогу к белым.
- Может, сходим сегодня в кино? - предложила чернокожая девушка, - на ночной сеанс. Мне завтра не нужно на работу, так что…
- Ничего не выйдет, Мелани, - спокойно ответил Лерой, - мне сегодня еще предстоит работа.
- Кем ты работаешь? - продолжала выспрашивать Мелани. Она знала его всего три недели, а спать с ним начала две недели назад. Знала ж она о нем лишь то, что у него роскошная квартира, куча денег и что с ним интересно.
- Повторяю, не будь слишком любопытной, - сказал Лерой бесстрастным тоном. - Переговоры, всякие там дела - тебя это абсолютно не касается!
- Ах, какой ты! - Мелани помолчала немного, а затем снова спросила: - Когда тебе нужно уходить?
- Не сейчас, чуть позже.
- Если хочешь, я подожду тебя здесь, буду согревать тебе постель. Мне завтра утром все равно не нужно рано вставать, так что я могла бы остаться на всю ночь. Ты хочешь, чтобы я осталась?
- Я всегда этому рад, но не сегодня.
На глазах у Мелани выступили слезы.
- Я чувствую, что у тебя появилась другая, - запричитала она, - ты с ней договорился, потому и уходишь!
Лерой вздохнул. Какие все-таки они все одинаковые, просто удивительно. Почему бы ему наконец не найти такую девочку, которая бы не болтала зря, а понимала его. Он всегда очень тщательно выбирал себе подруг. Никаких проституток, наркоманок!
Он встречался только с манекенщицами, актрисами или певицами. Мелани, например, появилась недавно на обложке журнала "Коспомолитэн", а та девушка, что была до нее, оказалась второй на конкурсе "Мисс черная Америка". Черт бы их побрал с их титулами!
- Только этого не хватало! - рассердился Лерой, когда Мелани разразилась рыданиями. - Ну посмотри, твои красивые глазки покраснеют, и краска размажется, а я этого терпеть не могу.
- Так я останусь? - спросила Мелани, вся в слезах.
Лерой покачал головой.
- Сколько раз тебе нужно повторять, в другой раз! Сегодня я занят, у меня дела.
15
Рио притягивала к себе сексопилов и лесбиянок, как сука кобелей во время течки. Они роились вокруг нее небольшими крикливыми группками, экстравагантно разодетые, впадающие в эйфорию от всякого исходящего от нее пустяка, злые на язык и охочие до сплетен.
Рио вся эта раболепная свита нисколько не смущала. Она прекрасно уживалась со всей этой оравой, будучи уверенной, что в каждом этом сумасбродном типе есть доброе начало.
Только с достойными, порядочными мужчинами ей почему-то всегда было трудно. Можно сказать, что ей просто не везло на них. Как например с Ларри Болдингом. Она находила, что они оба были просто напичканы дурацкими предрассудками, неискренностью и прочим дерьмом. От сознания этого она становилась колючей, раздражительной и резкой.
Прежде Рио никогда не приходилось бывать в Лондоне, но там у нее было много друзей, всегда с нетерпением ожидавших, когда же наконец она навестит их. Например, Пичис - не то мальчик, не то девочка - сказочно красивая блондинка, ныне работающая дамской моделью и превратившаяся в таковую в результате операции по изменению пола. Или Перри Эрнандо, исполнитель мексиканских песен и гомосексуалист, постоянно шныряющий по Лондону в поисках новых "талантов" в своем духе.
Вместе с остальными они завалились к ней в номер, притащив с собой дюжину шампанского и какую-то сногсшибательную травку для курения, которую поставляла им одна безымянная американка. Затем вся компания вместе с Рио отправилась в ресторан "Трэмп", по словам Пичис и Эрнандо, единственное местечко, куда в Лондоне и стоило пойти. Это было для Рио как нельзя кстати. Именно туда она и собиралась сегодня наведаться. Насколько ей было известно, этот ресторан был излюбленным местом времяпрепровождения Анжело Бассалино, где он обычно появлялся с дамами своего сердца. Рио уже успела собрать о нем достаточно обширную информацию, уделив время доскональному изучению его привычек. Она выяснила, что на сегодняшний день у него были по крайней мере три женщины: первой из них была не бог весть какая известная актрисочка, блондиночка, худая, как жердь; второй - замужняя матрона, обладательница четырех детей и жирного, как боров, богатого мужа; третьей - чернокожая девица крупье, крутившая рулетку в одном из казино.
Анжело, как видно, любил женщин просто за то, что они были женщины, самки, невзирая ни на рост, ни на фигуру, ни на цвет кожи, уж не говоря об интеллекте. В этом отношении у него не было никаких комплексов. Подобный тип мужчины встречается чаще, чем можно себе представить.
Уяснив это, Рио решила действовать по ситуации и отказалась от какого-либо конкретного плана действий. Она чувствовала себя уверенно и ничуть не сомневалась в успехе. Уж в ком-ком, а в людях она разбиралась. Стоит ей только захотеть - и она вскружит голову любому. Уж она-то всегда сообразит, на что подцепить Анжело.
Эх черт, зря она, наверное, вовлекла в осуществление своего плана Бет и Лару! Рио одна вполне могла бы управиться со всеми этими тремя ублюдками - Фрэнком, Ником и Анжело. Откуда Ларе - и уж тем более Бет! - знать, как найти их слабые места, как бить их в эти болевые точки до тех пор, пока они не загнутся или не превратятся в жалкую труху. Конечно, затащить их в постель - на это Лары и Бет еще хватит, но на этом все и закончится. Нет настоящего хладнокровия. Вот Маргарет - это совсем другое дело, та бы наверняка справилась. Это была сущая ведьма, искушенная буквально во всем…
Рио хорошо помнила, при каких обстоятельствах они встретились с Маргарет в первый раз. Стояла зима. Дул холодный, пронзительный ветер. И еще Рио помнила, что в тот день ей ужасно хотелось спалить дом, в котором она жила. Это была сумасбродная идея, но в тот момент она была готова на все.
Да, поначалу Рио казалось, что это был бы наилучший финал разыгравшейся тогда трагедии: будущее - все пожирающее огромное пламя! Но потом Рио вспомнила о людях - других людях, живущих в этом же доме - и все задуманное показалось ей абсолютной бессмыслицей, включая и ее прощальное письмо к Ларри Болдингу, которое также пожрало бы беспощадное пламя. Этот тип еще поплатится! Она и мертвая доберется до него и - будь она проклята! - до его политической карьеры!
Рио тщательно сделала тогда макияж, экстравагантно расцветив лицо экзотической косметикой, надела плотно облегающее красное платье от Гальстона. В конце концов, она была суперзвездой, а звездам не подобает бесследно исчезать с небосклона. Пусть все запомнят этот ее последний час!
Мозг ее был затуманен наркотическим кайфом - так ей легче было отправиться в свое последнее путешествие.
Было уже три часа утра, когда Рио врубила какую-то дикую музыку на полную громкость. Она достала опасную бритву, оставленную у нее Ларри - он терпеть не мог электробритвы - и откинула лезвие. Затем сделала глубокие надрезы на запястье сначала правой, а потом и левой руки. Боли она не ощущала. Словно зачарованная, она смотрела на то, как кровь, вспучиваясь, бежала из порезов, стекала на платье. Рио заливалась бессмысленным смехом. Окружающее потеряло для нее всякую цену, отошло куда-то в сторону - никаких тебе обязательств, никаких забот, ничего!