Завороженная его настойчивым взглядом, по-прежнему ощущая железную хватку, Рина густо покраснела, хотя если уж - как она самой себе дала слово - сохранять спокойствие, то когда же, как не сейчас?
Ей хотелось ответить ему громко и уверенно, но голос ее понизился до едва слышного шепота:
- Тогда зачем же вы загоняете меня в угол?
Кил отпустил ее руку, отвел глаза и уставился на стакан.
- Честно говоря, и сам не знаю, - негромко произнес он, вновь поднимая глаза. - К тому же я пока вовсе не "загнал вас в угол". Но это входит в мои намерения.
- Неужели вы ничего не понимаете?
- А вы?
- Конгрессмен, вы говорите загадками, а у меня сейчас нет никакого настроения отгадывать их. Я уже объяснила, почему не хочу иметь с вами дела. По-моему, все должно быть ясно, а уж вам - более чем кому бы то ни было. Не допускаю, что вы так дурно воспитаны…
- А я не допускаю, что вы так глубоко запрятались в свою раковину, что отказываетесь признать очевидное.
- А именно?
- А то, что нас тянет друг к другу, миссис Коллинз.
- Да неужели? Мне кажется, вы слишком привыкли произносить предвыборные речи.
- А мне так не кажется, Рина, - спокойно сказал он, пропуская все эти колкости мимо ушей. - А еще мне не кажется, что вас так уж тянет затевать политические дебаты. Любые нападки на мою общественную жизнь совершенно безосновательны, и я думаю, с этим вы спорить не будете.
- Политик в белоснежных ризах? - иронически бросила Рина, с трудом удерживаясь от желания вскочить из-за стола и броситься к себе в каюту.
- Политики не носят риз, это просто люди, как и все остальные. Ни на что большее я никогда не претендовал.
Рина наконец справилась с собой и, отхлебнув глоток кока-колы, с грустной улыбкой посмотрела на него:
- Ну что ж, начнем сначала, конгрессмен. Не знаю уж, чего вы добиваетесь, однако о вашей частной жизни что-то слишком много говорят. Вам вовсе нет нужды меня преследовать. У нас здесь на яхте по меньшей мере полдюжины юных красоток, готовых скрасить вам морское путешествие. Ну а мне бы просто не хотелось вас больше видеть. Может, на этом и закончим?
- Нет.
Интересно, как уверенно, как угрожающе может прозвучать одно-единственное слово.
- Конгрессмен…
- Меня зовут Кил.
- Ладно, пусть будет Кил. Так вот, Кил, вы ошибаетесь. Никакого влечения нет. Я вовсе не собираюсь ложиться с вами в постель.
- А разве я хотя бы заикнулся об этом?
- Тогда что же вам от меня нужно? - Рина приложила все усилия, чтобы вопрос прозвучал спокойно, и все равно слова вылились в яростное шипение, о чем она тут же пожалела, увидев, как губы его снова тронула легкая улыбка.
- Достучаться до вас. Заставить поверить своему же чувству.
- Да ведь нет никакого чувства.
- А почему вы так на меня набрасываетесь? Боитесь что ли? Право, я лучше, чем обо мне говорят и пишут. Я вовсе не шастаю в поисках недоступных вдовушек, лишь бы заманить их на ночь к себе в постель.
Рина заставила себя усмехнуться:
- Конгрессмен, вы уклоняетесь в сторону. Честное слово, мне самой не по себе от того, что нет никакого желания провести веселую ночь. Но что поделаешь, чего нет - того нет. Мне нечего предложить вам. Вы проиграете.
- Я готов рискнуть.
- С такими картами вам ничего не светит.
- Не сказал бы. Я умею оценивать свои шансы. И, по-моему, они вовсе недурны. К тому же вы ведь знаете, как я играю. Чаще всего выигрываю.
- Дурацкий какой-то разговор. - Рина резко поднялась из-за стола. - Повторяю, я не хочу иметь с вами ничего общего.
- Ну это у вас вряд ли получится, - на сей раз насмешливо улыбнулся Кил. - Вы работаете на Доналда, а я - один из его лучших друзей.
- Доналд Флэгерти ни за что в жизни не заставит меня тереться подле вас.
- Это верно. Он уж советовал мне держаться подальше.
- В таком случае…
- Путешествие нам предстоит долгое, миссис Коллинз. - Кил поднялся, и ей вновь бросилось в глаза, какой он высокий и как свободно, уверенно держится в любой обстановке. - Увидимся за ужином. - Кил коротко кивнул, повернулся и двинулся сквозь толпу. По пути его остановил какой-то грузный мужчина и спросил, видно, о чем-то важном, уж слишком сосредоточенно он посмотрел на собеседника своими разом потемневшими глазами. Тут же к ним присоединился третий, и разговор - до Рины смутно доносились лишь отдельные слова - пошел по-французски.
Не иначе судьбы мира решаются, криво усмехнулась она, а выходя из гостиной, заметила, сколько же здесь охранников. Неплохая им на этот раз выпала работенка.
Все еще ощущая себя как туго натянутая струна, Рина поспешно направилась в сторону казино. Ловко тасуя карты, Ларс на мгновение отвлекся:
- Только что заходил мистер Флэгерти. Он ждет тебя у себя в каюте.
- Спасибо, Ларс, иду.
Апартаменты босса располагались на прогулочной палубе. Поднявшись наверх, Рина с удовольствием подставила прохладному ветерку разгоряченное лицо. Все паруса, заметила она, были подняты, и действительно, как и говорил Глен, яхта сейчас выглядела на редкость красиво. Несколько матросов сновали между мачтами, натягивая канаты и разворачивая паруса так, чтобы ветер надувал их в полную силу.
Тут же прогуливались две-три пары, явно наслаждавшиеся старинной красотой яхты. Моряки порой окликали их, прося подержать линь. Все было как-то по-домашнему. Да, Доналд прекрасно подготовился к рейсу, с улыбкой подумала Рина. Вот если бы он еще не пригласил некоего конгрессмена, все было бы вообще восхитительно, оставалось бы только наслаждаться морской прогулкой. Впрочем, может, это ей еще не заказано, если только относиться не слишком всерьез к словам этого самого конгрессмена.
Внезапно на какое-то летучее мгновение перед ее внутренним взором возникла его фигура - совершенно обнаженная. Фигура прекрасная - выпуклые мышцы, упругая кожа: воплощенная мужественность. Плечи, грудь, спина - такие же загорелые, как и лицо, такие же твердые, как характер. Мелькнули черные с поволокой глаза, в них угадывалось желание и железная решимость победителя.
- Нет, - вслух проговорила Рина, и мгновенно пробудившаяся память стерла возникшее видение: теперь на месте Кила оказался Пол.
Рина заставила себя встряхнуться, и, сделав еще несколько шагов, отделявших ее от каюты Доналда, уверенно постучала. Но прошлое не отступало. Пол. Кроме него, у нее никого не было, а теперь он мертв. И все равно, даже думать о другом мужчине это… все равно, что изменить.
Рину передернуло. Не может она лечь с другим. Просто не может, и все.
- О Боже…
- Беседа с самой собой, дорогая моя - верный признак старческого маразма.
Рина вздрогнула и, вся залившись краской, заметила, что стучит в уже открытую дверь. Доналд лукаво усмехался, явно наслаждаясь ее смущением.
- Э-э… Доналд… я просто… Словом, прошу прощения. - Рина неловко шагнула в просторную, великолепно обставленную гостиную. - Похоже, я действительно размышляла вслух.
- Угу, - усмехнулся он, закрывая дверь. - Вы что, выпили?
- Всего лишь кока-колу.
- А может, пора чего покрепче?
- Пожалуй, это мысль. - Рина повернулась и посмотрела Доналду прямо в глаза. - Что тут у вас найдется?
- Да все, чего пожелаете. - Доналд подмигнул, указывая на резной бар красного дерева. - Тут есть все, что вашей душе угодно, потому я вас и позвал. Сегодня мы ужинаем здесь в узком кругу.
- Мы? - смущенно переспросила Рина. - Кто эти "мы"? И почему, собственно?
- Сенатор Сэндерс выдвинул идею создания частного фонда в защиту детей. Ну, вот я и пригласил десять самых состоятельных наших гостей.
- И кто же входит в эту десятку?
Рина было вздохнула с облегчением, когда Доналд быстро перечислил девять ничего не говоривших ей имен, но в этот момент он добавил:
- Да, и еще Кил. Во-первых, он сам кое-что внесет, а главное - этот человек и собаку уболтает купить блох.
Услышав это имя, Рина, занятая у бара приготовлением "Кровавой Мэри", явно плеснула в стакан гораздо больше водки, чем следовало бы.
- Вы имеете в виду конгрессмена Уэллена?
Доналд погрузился в столь долгое молчание, что в конце концов ей пришлось поднять глаза.
- Вы ведь виделись с ним? - с некоторым усилием выговорил Доналд.
- М-м, да.
- Рина…
- Слушайте, Доналд, вы ведь и сами с ним разговаривали. Это он мне сказал, что вы вроде советовали ему держаться от меня подальше. Весьма признательна. Ценю ваше участие. Но не стоит беспокоиться: я как-нибудь сама за себя постою. К тому же мне вовсе не хочется вставать между друзьями. Или, скажем, между проектом, который нужен детям, и человеком, способным его осуществить. Так что не надо меня опекать.
Доналд немного помолчал, а потом разразился смехом. Все ли с ним в порядке, удивленно посмотрела на него Рина. Доналд танцующей походкой приблизился к бару и, перегнувшись через стойку, чмокнул ее в щеку.
- Все, больше не сую нос в чужие дела, - усмехнулся он. - Наоборот, готов вас бросить на съедение этому волку.
- Что-что? - поперхнулась Рина. - Это вовсе не входит в мои намерения.
- Зато в мои входит. Посажу-ка я вас, пожалуй, рядом с ним.
- Минуту, минуту, Доналд. Вы же знаете, мне вовсе не нравится этот тип…
- Да бросьте вы. - Доналд помолчал немного, опустил глаза, а когда снова поднял их, Рина увидела, что насмешливое выражение сменилось серьезным. - Самой себе-то не врите. Не он вам не нравится, а тот образ, который вы сами себе придумали. Несправедливо винить Кила, неправильно. Видит Бог, он сам себя осуждает больше, чем заслуживает.
- Ясно, - горько проговорила Рина. - Ясно, вы действительно с ним друзья. Он убедил вас в том, что…
- Да ни в чем он меня не убеждал. Он вообще не любит говорить на эту тему, а уж плакаться и вовсе никому бы не стал. Он на глазах у всей страны принял ответственность на себя. Но послушайте, Рина, ибо мне известно, что такое политика и кто такие политики: поверьте, он не виноват. Или, во всяком случае, виноват не он один. Ведь в кабинете были тогда и другие. Просто именно в его руки передали бомбу замедленного действия. И в этих условиях он сделал все, что мог.
Рина поежилась. Вот и брат говорит то же самое, да только это ничего не меняет. Переговоры вел Кил Уэллен.
- Может быть, но его усилий оказалось недостачно.
- Ладно, покончим с этим, - вздохнул Доналд. - Пусть будет так: он вам не нравится.
- Спасибо. И пожалуйста, отсадите меня подальше от этого волка.
- Ни за что.
- Доналд! - взмолилась Рина.
Он улыбнулся, глядя на нее тепло и задумчиво.
- Пусть так, повторяю, - он вам не нравится. Вы можете даже ненавидеть его. Тем не менее, за какую-то пару часов он добился того, чего ни мне, ни одному из моих знакомых не удалось добиться за долгие месяцы.
- Да ну? - Рина упрямо вскинула подбородок. - И чего же он добился?
- А того, что вы разозлились. Что места себе не находите. Короче, дорогая моя Дама Червей, он вернул вас в круг живых. Поэтому придется все же посадить вас рядом. Так и всем нам будет веселее, и ужин превратится в захватывающее действо!
Глава 3
Еда сама по себе становится чудом, когда ею потчует Доналд Флэгерти. Свежие фрукты сменились муссом из семги; а в качестве основного блюда подали воздушную слойку, испеченную в виде ухмыляющегося поросенка. А когда слойку разрезали, взгляду предстали медальоны из свинины, гарнированные шпинатом. Все это великолепие сопровождалось выдержанным белым бургундским, и, следует признать, Рина во время ужина налегала на вино куда больше, чем обычно. Но и то сказать - Доналду, уж если он что-то вбил себе в голову, перечить трудно, разве что рискуя лишиться места. Рина сидела в конце длинного, покрытого белоснежной скатертью стола, напротив Доналда и рядом с конгрессменом Уэлленом.
Не то чтобы ей приходилось, не закрывая рта, беседовать с ним, в этом смысле основную нагрузку взяла на себя его соседка слева - наследница бумажного магната, Говорили они о чем угодно - от витаминов и минералов до космических программ и были, кажется, вполне довольны друг другом.
Справа от Рины сидел славный, хотя и несколько чопорный английский лорд. На протяжении всего ужина рассказывал ей о своем исследовании, посвященном проблеме опыления летних роз.
Время от времени Рина ловила на себе взгляд Кил Уэллена; судя по искоркам, плясавшим в его глазах, он явно испытывал к ней несколько насмешливое сочувствие любые проявления какового, впрочем, она была готова любой момент пресечь.
Ну не так уж и готова. Нельзя, давая волю своим чувствам, портить Доналду такой замечательный ужин. Кил Уэллен, производивший сегодня - голубая рубашка на груди отделанная плиссе, смокинг, темный галстук - совершенно неотразимое впечатление, не делал ни малейших попыток переключиться на Рину. Но, передав ему бокал мартини с оливкой, Рина долго еще чувствовала на себе его взгляд. Взгляд ненавязчивый, ибо Кил ни на минуту не прерывал светскую беседу с окружающими, но настойчивый. Отворачивайся не отворачивайся, а все равно этот взгляд не отпускает, и где-то внизу, у поясницы, возникает горячая волна и поднимается вверх, и щеки начинают полыхать алым пламенем.
В начале ужина он подвинул ей стул; потом спросил, как ей нравится еда, и, услышав в ответ сухое "благодарю вас, все очень вкусно", с игриво-победоносной улыбкой повернулся к блондинке.
Удивительно, но Рина почувствовала легкий укол ревности. Ощущение неприятное, давно забытое. Брак у нее был прочный, Полу она всегда доверяла. И вот теперь, когда решила про себя, что никогда и никого больше не полюбит, этот тип, с которым Рина совершенно не желает связываться, заставляет ее испытывать весьма болезненные ощущения.
Может, все дело в том, что эта самая наследница так красива и молода? Двадцать пять это не тридцать три, как Рине. Прямо-таки принцесса из сказки. Волосы у нее цвета дутого золота, глаза даже не столько карие, сколько медовые. Платье без бретелек, с разрезами по бокам, так что, стоит перекинуть ногу на ногу, как обнажаются длинные, безупречной формы бедра. В общем - само совершенство, дразнящее своей недоступностью и в то же время на редкость соблазнительное.
Рядом с таким блеском чувствуешь себя стареющей матроной из "Семейства Адамсов". Ощущение, надо сказать, безрадостное. Давно уже Рина не испытывала ревности, а уж когда в последний раз чувствовала угрозу со стороны другой женщины, и вовсе забыла.
- И все-таки мне больше нравятся красные. А вам, миссис Коллинз?
Рина отложила вилку с недоеденным куском свинины и повернулась направо:
- Извините, лорд Невилл, о чем это вы?
- Да о розах же, о розах, моя дорогая. Садовники говорят, что сейчас в моде желтые, а по мне так существуют - и всегда будут существовать - только красные. Согласны?
Согласна ли она? О Боже, да сейчас ей меньше всего дела до каких-то там роз!
- Вы совершенно правы, лорд Невилл. Белые, желтые - они, быть может, очень милы, но поэты с вами наверняка согласятся. Как подумаешь об этих прекрасных строках…
- Вот например: "губы что розы"?
Рина резко обернулась. Кил Уэллен бросил реплику совершенно непринужденно, как оно и положено общественным деятелям, и только голубая искорка, мелькнувшая у него в глазах, свидетельствовала, что он не просто так встрял в разговор.
- Совершенно верно, молодой человек, - живо откликнулся лорд Невилл.
- А вы носите красное, миссис Коллинз? - вежливо осведомился Кил.
- Нечасто, - кратко ответила она.
- А почему, собственно? Впрочем, черное вам тоже очень идет. Вот, скажем, если бы сюда приколоть розу из сада лорда Невилла. - Он неторопливо поднял руку, едва не коснувшись пальцами груди Рины, а потом снова потянулся к стакану. - Или, допустим, вот сюда, в волосы…
Рина заставила себя сдержанно улыбнуться:
- Не сомневаюсь, конгрессмен, что в Капитолии вы демонстрируете образцы красноречия. Слова подбираете на редкость точно.
- Только когда в том есть нужда, миссис Коллинз.
Джоан Кендрик задала Килу какой-то вопрос, и он, извинившись, повернулся к соседке слева. Лорд же Невилл на сей раз заговорил об орхидеях. Рина поймала взгляд Доналда с противоположной стороны стола. Он в приветственном жесте поднял бокал. Она в ответ приподняла свой, продолжая рассеянно прислушиваться к болтовне лорда. Впрочем, тот скоро замолк и, извинившись, повернулся к жене сенатора, сидевшей справа от него.
- Да спросите хоть у миссис Коллинз, Кил. Уверена, что она скажет вам то же самое. - Положив изящную ладонь на руку Уэллена, Джоан Кендрик перегнулась к Рине. Кил тоже, слегка улыбаясь, посмотрел на нее.
- Ну так как, миссис Коллинз?
- А о чем речь? - любезно улыбнулась Рина.
- О силе тяготения! - со смехом воскликнула Джоан Кендрик. - Кил удивился, узнав, что я каждую неделю провожу по несколько часов в спортивном зале. Чем старше становится женщина, тем, по-моему, ей большей надо отжиматься. А вы занимаетесь гимнастикой, миссис Коллинз?
Рина сильно напряглась и приклеила к лицу улыбку:
- Да почти нет, мисс Кендрик. Правда, я работаю у Доналда Флэгерти, а это само по себе в своем роде гимнастика.
Интересно, это намеренно колкое замечание подействует как-нибудь на Кила или нет, подумала Рина. Никак не подействовало - он по-прежнему простодушно улыбался.
- Похоже, вы действительно слишком много работаете, миссис Коллинз. Надо бы поговорить с нашим общим другом, пусть оставляет вам побольше свободного времени.
Улыбка сползла с лица Рины. Вот уж этого ей хотелось меньше всего.
К счастью, принесли кофе и десерт, и разговор зашел о том, ради чего, собственно, все и собрались, - о детском фонде. Рина даже удивилась, увидев, как мгновенно изменилось выражение лица у Кила, стоило только заговорить о деле. Следовало также признать, что соображения он высказывал на редкость разумные. А именно: деньги работают по-настоящему, только если их правильно использовать, и он. Кил Уэллен, будет счастлив оказать поддержку - финансовую и политическую, - но только если будет уверен в четкой организации дела.
Все присутствующие его поддержали. Называвшиеся суммы поражали воображение и вполне оправдывали те, бесспорно, гигантские расходы, которые понес Доналд, устраивая этот великолепный прием.
Когда со стола все убрали и принесли коньяк, Рине удалось покинуть компанию. Она незаметно выскользнула из каюты, полагая, что теперь, когда ужин и деловые разговоры окончены, она больше Доналду не понадобится.
Рина закрыла за собой дверь и оперлась об нее, полной грудью вдыхая свежий морской воздух. Подняв голову, она увидела, что все паруса по-прежнему наполнены ветром - серебряные крылья на фоне черного бархата ночного неба. Дул легкий бриз, но дышать им было приятно. Да и просто стоять на палубе хорошо - словно ветер и море очищают и просветляют темные уголки сознания.
Рина оттолкнулась от двери и медленно побрела к борту. Странно, но в каюте ей так тяжело дышалось. А еще более странно, что на протяжении всего ужина ее бросало то в жар, то в холод и слегка кружилась голова. Наверное, слишком много вина выпила, решила она.