В эллинистическую эпоху (III-I века до н. э.) Крым в основном был земледельческим краем. Земледельческое население, вероятнее всего, образовалось там в результате оседания разорившихся кочевников и концентрации скота в руках немногочисленной рабовладельческой знати.
Одним из интересных и еще окончательно не решенных вопросов является вопрос об этническом составе населения Крыма в эллинистическую и последующие эпохи.
К востоку от Танаиса
Как помнит читатель, к востоку от Танаиса в древности начиналась Азия и там располагалась Азиатская Скифия. По Геродоту, за Доном собственно скифы уже не жили, но на основании типичных скифских вещей, найденных в этих местах, присутствие их отмечается и здесь. Это прежде всего Прикубанье и Центральное Предкавказье. Можно думать, что скифы осели здесь при своем движении в Закавказье, когда они двинулись в поход вслед за киммерийцами. По-видимому, скифы возвращались из своих походов этим же путем. Здесь часть их осела и смешалась с местными племенами меотов, о которых немало интересных сведений сообщают античные авторы.
В науке не существует единой точки зрения по вопросу, какому народу принадлежали курганы Прикубанья. Часть исследователей приписывает их меотам, другие - скифам. Может быть, причина кроется в том, что курганы Прикубанья исследованы давно и довольно плохо. Большинство работ было проведено еще тогда, когда методика раскопок не была разработана, а часть курганов вообще раскопана людьми, не имевшими никакого отношения к археологии.
В Прикубанье известны замечательные памятники, в том числе наиболее ранние скифские, с богатым инвентарем. Здесь прежде всего следует отметить курганы около Ульского аула, Келермесские, погребения у станиц Костромской и Воронежской. Около станицы Келермесской в 1904 году были раскопаны принадлежавшие представителям скифской аристократии курганы. В одном из них под насыпью выше 2 метров была открыта яма 10 метров в поперечнике и глубиной 2,2 метра. Двумя рядами столбов яма разделялась на три части. Предполагают, что центральная часть была покрыта шатром. В этой усыпальнице, разграбленной еще в древности, по-видимому, современниками погребенных, археологи нашли только жалкие остатки погребального инвентаря. За пределами усыпальницы были найдены кости человека, смешанные с лошадиными. Конские останки сопровождались богатыми уздечными наборами. Найдены также навершия в виде прорезных шаров с головой лошади наверху.
Второй курган сходен с первым. Здесь также была деревянная усыпальница, за пределами которой находились останки лошадей с уздечными наборами. Среди вещей, заслуживающих упоминания, следует отметить шлем и наконечник скипетра, украшенный золотом. Эти курганы, несомненно, принадлежали рабовладельцам. В полном соответствии со взглядами того времени останки убитых рабов находились за пределами усыпальницы, вместе с конями, то есть расценивались не выше другого живого и мертвого инвентаря. В Келермесских курганах выявлено много ценного материала. К сожалению, первые раскопки этих погребальных сооружений, как говорилось выше, проводились без соблюдения основных методических требований, и восстановить обряд погребения сейчас невозможно.
Судя по отдельным вещам, поступившим позднее в собрание Государственного Эрмитажа, первые погребения могли принадлежать вождям и представителям рабовладельческой аристократии.
Опишем один из богатых курганов - курган у Ульского аула, достигавший высоты более 15 метров. Насыпь этого необычного кургана, принадлежавшего, по-видимому, выдающемуся представителю рабовладельческой знати, была насыпана, как предполагают, в два приема. При раскопках на высоте 5,35 метра открыта площадка, на которой обнаружены остатки более 50 лошадей. При дальнейшем снятии насыпи до уровня горизонта древней почвы открыт шатер с четырьмя столбами по углам и по шести столбов с каждой стороны. Вокруг этого сооружения находились коновязи и много костей лошадей и двух волов. Над всем этим лежал слой осоки в 10 сантиметров толщиной. Всего вокруг коновязей обнаружено 360 костяков лошадей. При исследовании была найдена золотая бляха от горита с изображением грифонов, нападающих на горного козла.
Заслуживает упоминания курган около станицы Костромской . Под курганной насыпью открыта яма, вниз идут три уступа. В северном конце ямы была устроена катакомба, в которой находился костяк без вещей. На верхних уступах ямы лежало по одному костяку, которые принадлежали, по-видимому, ближайшим слугам погребенного. Над могильной ямой расположена площадка, где находились оружие погребенного, щит с бляхой с изображением оленя, бронзовые и железные чешуйчатые панцири, копья, два колчана и несколько удил. Над площадкой был сооружен шатер, впоследствии, по-видимому, сожженный. Вокруг шатра были обнаружены останки 22 лошадей.
В курганах у станицы Елисаветинской обнаружены аналогичные могилы. Там найдены остатки погребальных колесниц; одна из них прекрасно сохранилась. У входа в могилу лежали костяки лошадей и людей. Одно из основных захоронений находилось в каменном склепе с деревянным покрытием. В северной стене ямы была катакомба, где лежал костяк в тяжелом железном панцире с мечом с левой стороны. Над ямой был сооружен деревянный навес, покоившийся на столбах.
Все эти курганы принадлежат знати. Глубокая яма с шатром напоминала юрту и воспроизводила быт умершего кочевника.
Иногда для погребения в стене устраивалась катакомба. Кочевника, богатого скотовода сопровождали в загробный мир рабы и наложницы. Под курганной насыпью оставляли и погребальную колесницу. Оружие и украшения в ранних курганах носят восточный облик и сделаны, по-видимому, под влиянием Ассирии или Урарту. К вещам неместного производства относятся также шейные гривны, навершия и пластинки с фигурами зверей, украшенные цветной инкрустацией. В более позднее время господствуют веши, привезенные из малоазийских греческих центров и Афин, откуда шла, в частности, расписная чернолаковая и краснолаковая керамика. Весь материал курганов Прикубанья подчеркивает своеобразие и отличия от погребальных сооружений других областей.
Несколько другую картину мы встречаем на Таманском полуострове, где основным населением были синды, о культуре которых мы знаем по бескурганным могильникам. Там близость античных центров, таких, как Фанагория - столица азиатского Боспора, и других городов, создала ту культурную обстановку, которая сложилась и на Керченском полуострове, и около Ольвии. Смешанная синдская культура вблизи этих центров отличалась большим эллинским влиянием. На Таманском полуострове захоронения скифов и синдов встречаются и в некрополях греческих городов. Но такие погребения по своему характеру отличаются от погребений в курганах Прикубанья.
Скифские курганы в некрополе Фанагории были известны уже на заре русской археологической науки (в 1852 году). В одном кургане под насыпью была обнаружена гробница, сложенная из сырцовых блоков и покрытая сверху бревнами. В углу гробницы находились две амфоры с золотыми подвесками, рядом лежали стрелы и наконечник копья. Два деревянных гроба на бронзовых ножках содержали останки мужчины и женщины. Мужской костяк был в чешуйчатом панцире, рядом в гробу находились стрелы и слева - железный меч. На женском костяке был чисто греческий убор, в частности наголовник с золотыми бляшками, по бокам черепа лежали золотые серьги и на шее золотое ожерелье. У входа в гробницу стояли две амфоры. Эта могила не выходит из рамок греческого погребального обряда. Но рядом с могилой, под тем же курганом, лежала четверка лошадей с богатым уздечным набором.
В северной части кургана, в насыпи была обнаружена еще одна могила из сырцовых блоков с мужским скелетом, рядом лежали меч, серебряная чашка и бронзовые наконечники стрел. Можно привести и другие примеры, когда в погребении обнаружены кости лошадей. Так, курган № 2 у Фанагории содержал усыпальницу из сырцовых блоков с тремя мужскими костяками и с вооружением. Рядом, в склепе из каменных плит, находилось женское захоронение. В этом же кургане были открыты конские могилы. В одной лежало шесть коней, в другой пять. Аналогичные курганы были известны и близ греческого города Гермонассы.
Другой характер имеют скифские погребения, не связанные территориально непосредственно с античными городами. Но и они имеют некоторые черты греческого влияния. Таковы курганы, известные в литературе под названием Семь Братьев. Там, в кургане №2, в насыпи была обнаружена конская сбруя и погребальная колесница. Могила представляла собой большую яму, обложенную по стенам и полу сырцовыми плитами, и, по-видимому, имела деревянное перекрытие. Около трех четвертей всей ямы было занято скелетами лошадей с уздечными бронзовыми наборами. В северо-западном углу на помосте находилось погребение. Костяк лежал головой на восток, на спине, с вытянутыми конечностями. Останки погребенного были покрыты покрывалом, украшенным золотыми бляшками. При скелете находилось вооружение, состоящее из кожаного панциря, покрытого железными и бронзовыми позолоченными пластинками. Центр нагрудной части был украшен крупной бляхой с изображением оленя и олененка, выполненным несколько условно, со схематично переданными рогами. Здесь же фигура орла, головой вниз, с распростертыми крыльями и хвостом. Рядом лежали стрелы и остатки деревянного сосуда с золотыми ручками в виде гусей и уток. На шее погребенного лежали гривна и ожерелье из 126 золотых трубочек. При погребении находились ритон - сосуд в виде рога, - орнаментированный в греческом вкусе, две греческие чернолаковые чашки и много золотых бляшек. Погребение датируется V веком до н. э. Такие курганы на Таманском полуострове нередки. Они близки кубанским. Все они содержали погребения рабовладельцев, воспринявших эллинскую культуру; ведь несмотря на то, что скифы осуждали своих соотечественников, увлекавшихся иноземной культурой, греческая культура широко распространялась в их среде.
На примерах, приведенных выше, мы видели, как под влиянием греков изменился обряд погребений: изменилась отделка деревом могил, характерная для кубанских захоронений, резко сократилось число лошадей, сопровождавших умершего, прекратилось и убийство рабов. Характерный скифский звериный стиль сохранился только в конской сбруе. Погребальный инвентарь в значительной части становится греческим.
Район Кубани являлся областью меотов и синдов, скифы жили здесь, по-видимому, вперемежку с аборигенами. За последние годы археологи открыли несколько поселений и могильников, которые принадлежат меотам. Грунтовые могильники VII-IV веков до н. э. содержали погребения с небольшим числом вещей. Покойников клали на спине или на боку в полускорченном положении, головой на юг. Самые могилы имели прямоугольную форму и незначительную глубину. В могилу ставили корчаги, чарки, кувшины. В мужских могилах встречается оружие: железные мечи, копья, железные наконечники стрел; бронзовые и костяные стрелы встречаются редко. Оружие местного населения было сходно со скифским, но отличалось в ряде деталей. В женские могилы клали пряслица, шила, бронзовые браслеты и ножи. Могильники такого типа распространены по берегам среднего течения Кубани и в Приазовье. Все погребения принадлежат рядовым членам общин. Однородность комплекса вещей, положенных в могилы, как будто свидетельствует об отсутствии имущественной и социальной дифференциации в этом обществе.
Позднее, в III-II веках до н. э., появляются признаки имущественного расслоения; выделяется племенная знать. В это время меняется обряд погребения. В некоторых могилах археологи находят скелеты лошадей. Наряду с простыми ямами появляются могилы с подбоем в одной из стен могильной ямы, куда клали покойника. Весьма вероятно, что это было связано с проникновением на Кубань сарматских племен, появившихся в Предкавказье довольно рано.
Материал, рисующий хозяйственное развитие, был найден при раскопках поселений. По многим признакам можно говорить о пашенном земледелии и развитом скотоводстве, составлявших основу хозяйств. Значительная часть хлеба шла на вывоз в Пантикапей.
Проникновение скифов и сарматов на эту территорию сильно изменило этнический состав местного населения.
К югу и востоку, в предгорьях Кавказа, жили племена, вошедшие в науку под именем племен кобанской, а еще дальше на восток от них - каякентско-хорочаевской культуры. Это исконное население испытало сильное влияние скифов. Через их территорию скифы прошли в Малую Азию.
Влияние скифов сказывается здесь не только в наличии скифского оружия, но и в появлении некоторых деталей погребального обряда, не свойственных кобанским племенам. Покойников стали иногда погребать не скорченно на боку, как это было принято, а на спине в вытянутом положении, обычном у скифов. Местное население Северного Кавказа было близко в этническом и культурном отношении населению Горного Крыма, которое являлось потомками киммерийцев, первыми проложивших завоевательные пути в Переднюю Азию.
К северу от этих племен и к востоку от Дона обитали савроматы. Именно с племенами савроматов связывается знаменитый цикл легенд о женщинах-воительницах - амазонках. Тот же Геродот сохранил нам легенду о происхождении савроматов: "...когда эллины вступили в борьбу с амазонками... то, как гласит предание, эллины, победив их в сражении при Термодонте, отплыли обратно, везя с собою на трех судах амазонок, которых им удалось захватить в плен. Последние в открытом море напали на мужчин и изрубили их, но они не знали судов и не умели обращаться ни с рулем, ни с парусами, ни с веслами и поэтому после избиения мужчин стали носиться по волнам по воле ветра и прибыли к Кремнам на Меотийском озере (Азовское море. - А. С.): эти Кремны лежат в земле свободных скифов. Сойдя здесь с судов, амазонки отправились в обитаемую местность; встретив первый табун лошадей, они захватили его, сели на лошадей и стали грабить владения скифов".
Геродот далее рассказывает, что амазонки вступили в бой со скифами.
В сражении скифы захватили трупы убитых амазонок и узнали, что это женщины. Тогда на совете скифы решили не вступать в бой с амазонками, а отправили к ним молодых людей, приблизительно в том числе, сколько было амазонок. Когда амазонки убедились в отсутствии воинственных настроений у скифов, то постепенно сошлись со скифами.
Геродот подробно рассказывает всю эпопею сближения, создания одного лагеря, отмечает, что амазонки выучились языку скифов. По совету амазонок скифские юноши вернулись домой, взяли часть имущества и ушли к амазонкам, затем все они перешли реку Танаис и стали там жить вместе. "Отсюда савроматские женщины исстари ведут свой образ жизни: они ездят верхом на охоту с мужьями и без них, выходят на войну и носят одинаковую с мужчинами одежду. Савроматы говорят на скифском языке, но издревле искаженном, так как амазонки не вполне его усвоили. Относительно браков соблюдается у них следующее правило: ни одна девушка не выходит замуж, пока не убьет врага; некоторые из них и умирают в старости безбрачными, потому что не могли выполнить этого требования".
Эти сообщения Геродота послужили некоторым античным авторам и позднейшим исследователям основанием утверждать, что у савроматов существовали матриархальные отношения.
Конечно, савроматское общество имеет еще много архаических черт, и основными из них являются: легкость заключения и расторжения брака, выбор мужа девушкой, приход мужа в род жены со своим имуществом. Однако по ряду фактов можно заметить, что перед нами уже не матриархальное общество с его слабо развитыми производительными силами, а общество, в котором выделилась аристократическая прослойка, присущая скорее ранней ступени военной демократии. Ведь то, что мы знаем о свободе савроматских женщин, относится к ранней поре их жизни, пока они девушки. Выйдя замуж, савроматская девушка начинала заниматься домашними делами и принимала участие в ратных делах только в случае военной опасности. Такой архаизм, сказывающийся в свободном поведении девушек и очень часто в выборе мужа, можно было наблюдать у некоторых народов Поволжья и Урала. Однако нет сомнений в существовании у этих народов патриархальных отношений.
Из того факта, что роль женщины весьма значительна в общественных делах, нельзя делать вывод о существовании матриархата. Роль женщины-воительницы велика, в частности, у саков и массагетов, согласно греческим легендам, такова же роль царицы Семирамиды и Нитокриды в Вавилоне и библейской царицы Савской.