И вот за кулисами ринга родился план сенсационного поединка "гориллы" с "благородным рыцарем". В роли рыцаря выступал Паттерсон, а в роли человекоподобной гориллы – Сонни Листон. Общественность была, конечно, на стороне симпатичного Флойда, который был приятным и компанейским парнем. Многие считали, что он сломит Листона, – ведь перед встречей с Сонни он нокаутировал многих, покушавшихся на золотой пояс чемпиона мира. Такое мнение широкой общественности было на руку организаторам этого сенсационного поединка. Оно позволяло надеяться, что на встрече будет огромное количество зрителей, а это сулило немалые прибыли.
Все было готово к встрече, но менеджер чемпиона никак не хотел давать согласия на этот матч. "Паттерсон не может драться с человеком, связанным с гангстерским миром", – говорил он. Начался шум в прессе. Дискутировался вопрос, должен ли чемпион мира иметь не только спортивные, но и моральные права на это звание. Мнения разделились. Поклонники Листона говорили, что не видят ничего зазорного в его прошлых связях и что, в конце концов, одно другого не касается. Многие были против, среди них и Джек Дэмпси, который заявил, что человеку, запятнавшему себя гангстеризмом, нельзя разрешить участвовать в матче на первенство мира.
– Золотые перчатки, – сказал он, – не должны быть отданы в руки, заслуживающие наручников.
Кончилось все тем, что Флойд сам подписал контракт. Он решил, что лучше уж проиграть в бою, чем прослыть трусом. Он заявил:
– Листону следует простить все, что было плохого у него в прошлом, и разрешить матч. Это будет для него шансом не опуститься вновь в гангстерское болото. Ведь там он побывал не по собственной воле – туда привела его жизнь.
Весной 1962 года во время одного из торжественных приемов в Белом доме Паттерсон назвал тогдашнему президенту Соединенных Штатов Джону Кеннеди имя своего соперника.
Началась усиленная подготовка. Стоила она дорого. Надо было содержать тренировочный лагерь, платить спарринг-партнерам и неустанно оживлять рекламу. При этом Сонни Листон должен был постоянно заботиться и об общественном мнении. Ведь он не был тем человеком, которого с большим удовольствием приветствовали бы на чемпионском троне, который бы мог приковать к себе всеобщее внимание и которым бы могли любоваться. А чемпион мира в Америке должен быть именно таким. Чего же удивительного, если даже президентом страны там стараются выбрать внешне симпатичного парня!
Быстрая карьера Листона и его тесные и почти открытые связи с "подпольем" будили сознание тех, кто не прочь поговорить о морали. А причин для подобных разговоров было более чем достаточно. В свои двадцать три года Сонни девятнадцать раз вызывался в суд. Среди судебных дел были и кражи, насилие, нанесение тяжких телесных повреждений и увечий и, наконец, участие в махинациях. До своего первого контракта Листон был неграмотным и даже не умел подписываться. Вместо подписи он ставил отпечаток пальца. Тот самый отпечаток, который продолжал фигурировать в полицейском дактилоскопическом альбоме преступников.
Когда официально кандидатура Листона была выдвинута на бой за чемпионский титул, президент национальной боксерской ассоциации Чарльз Ларсон сделал все, что было в его силах, чтобы матч не состоялся. Он заявил:
– В профессиональном боксе имеется достаточно темных личностей – как на ринге, так и позади него, – достаточно загадочных деятелей, и нам не нужен еще и такой преступник, как Сонни Листон, на троне чемпиона мира!
Но, несмотря ни на что, бой состоялся. 25 сентября 1962 года в чикагском парке "Комиски" места рядом с рингом стоили сто долларов. В тридцати кинотеатрах США были установлены гигантские телеэкраны. Билеты в эти кинотеатры стоили от пяти до десяти долларов.
Никогда еще публика не платила так много, чтобы увидеть так мало. Через сто двадцать шесть секунд после начала боя Листон отправил Паттерсона в нокаут. Листон произвел впечатление боксера разрушительной, уничтожающей силы. Это был "бурый разъяренный медведь", натянувший на передние лапы боксерские перчатки.
Те секунды, которые Флойд Паттерсон лежал в ногах у Сонни Листона, глубоко потрясли большинство американцев. Лишь гангстерские синдикаты потирали руки. Наконец-то они посадили своего, до конца своего, человека на высшую ступеньку! И те, перед Листоном, тоже принадлежали им, но этот новый чемпион мира был им гораздо ближе.
Во всех тюрьмах Соединенных Штатов после этого победного боя прошли праздничные торжества. Заключенные тюрьмы в Миссури, где новый чемпион мира провел два года из пятилетнего срока, послали Листону поздравительную телеграмму: "Сонни, мы гордимся тобой! Ты остаешься одним из нас!"
Почти через год, 22 июля 1963 года, в Лас-Вегасе состоялся матч-реванш. На сей раз Листону для того, чтобы нокаутировать Паттерсона, потребовалось две минуты десять секунд – на четыре секунды больше, чем в первом бою.
Обе победы не принесли Листону большой прибыли. Налоговые чиновники наложили арест на гонорар за оба боя с Паттерсоном. Стало очевидным для всех, что Сонни Листон, этот "безобразный бурый медведь", – "человек из подполья".
Сила и техника нового чемпиона были удивительными. Никогда еще он не оказывался на полу, ни одному из его соперников не удавалось сразить его хотя бы на секунду. Он был довольно внушительных габаритов: рост сто восемьдесят пять сантиметров, вес сто килограммов. Особой его приметой была невероятная окружность кисти руки – тридцать шесть сантиметров!
И, тем не менее, Листон не мог долго удержаться на троне. Он был непопулярен и, кроме того, слишком неуравновешен в обыденной жизни. Его появление на боксерском троне породило столько протестов, что было заранее исключено, чтобы о нем говорили хорошо. Когда журналисты перестали писать о тюремном периоде его жизни, вдруг оказалось, что писать не о чем – Листон давал слишком мало материала для прессы. А это плохо для чемпиона мира.
Чемпионский титул изменил до некоторой степени внешний образ жизни Листона, но не изменил его натуры. У него появился великолепный дом и достаточно денег в банке, он стал ездить на современном кадиллаке, но остался таким же "непричесанным", каким был прежде.
Вместо него должен был прийти кто-то другой…
И смена чемпиона свершилась. Не прошло и года, как в очень сомнительном матче Листон проиграл титул Мохаммеду Али, тогда еще Кассиусу Клею. Еще через год в матче-реванше Клей окончательно выбил Листона из борьбы за титул.
Многие думали, что после этих поражений Листон бросит бокс, но через год, 29 июля 1966 года, он все же вышел на ринг. Это произошло в Стокгольме. Листон блестяще нокаутировал Герхарда Зеха из ФРГ, после чего выиграл тринадцать боев подряд. Но в 1969 году Сонни неожиданно проигрывает нокаутом в девятом раунде не самому сильному боксеру Леотису Мартину.
Последний свой бой Листон провел 29 июня 1970 года в Джерси-Сити. В десятом раунде он победил техническим нокаутом Чака Вепнера. Накануне этого боя посланцы какого-то мафиозного клана сделали попытку договориться с Листоном о том, чтобы он проиграл, сулили очень приличное вознаграждение. О том, как отреагировал Сонни на это предложение, говорит тот факт, что после матча на лицо его соперника было наложено пятьдесят четыре шва.
Среди причин смерти Листона называли и месть мафии. Что ж, вполне возможно. Во всяком случае, исключать эту версию оснований нет.
Это только бизнес
С тех пор как появились вокруг бокса жулики разных мастей, они стараются привлечь на свою сторону одну из главных фигур матча – рефери на ринге. Рефери может сделать очень многое. Особенно если матч должен проходить по заранее составленному сценарию. Этот метод закулисных афер родился в Америке, а оформился и достиг апогея в Европе. Это метод, когда о сценарии предполагаемого спектакля на ринге прежде всего информировали рефери. Судья на ринге, посвященный во все закулисные уговоры и договоры, состоявшиеся перед боем, исполнял роль своеобразного ведущего – он должен был помогать боксерам правильно исполнять их роли. Иначе говоря, если бой пошел вразрез с намеченным сценарием, то рефери должен сделать все возможное и невозможное, чтобы победил именно тот, кто должен победить по сценарию.
Несомненно, первенство среди подобных арбитров принадлежит немецкому судье Максу Пиппову. Благодаря своему совершенно фантастическому бесстыдству, он стал довольно популярной личностью. При его содействии на ринге разразился не один скандал.
Способный западногерманский боксер Густав Шольц, ставший позже чемпионом Европы, начал свою карьеру с помощью этого рефери. Он боксировал против английского мулата Алекса Бакстона. Бой этот ничего хорошего Шольцу не сулил. Несколько раз в течение матча он побывал на полу. Но рефери Макс Пиппов четко знал свою задачу и выполнял ее на ринге искусно. Каждый раз, когда Шольц попадал в нокдаун, рефери вел счет настолько медленно, что это вызывало смех у зрителей. Это делалось для того, чтобы Шольц очнулся от нокдауна и мог продолжать бой. Но Пиппов пошел дальше, чем ему было предписано, и мухлевал не только со временем, но и со счетом. Это звучит как анекдот, но такой случай, как говорится, действительно имел место. Можете себе представить, что творилось с публикой, когда Макс Пиппов, вместо того чтобы, как этого требуют правила бокса, после девяти сказать "аут", спокойно продолжал вести счет дальше – одиннадцать, двенадцать и так далее до пятнадцати, до тех пор, пока пришедший в себя немецкий боксер не смог продолжать бой. Это произошло в зале Эрнста Мекка в Гамбурге.
Подобные казусы на ринге стали специальностью Макса Пиппова, и он доказал, что может с необычайной виртуозностью следовать закулисному сценарию. Он не останавливался ни перед чем. Аналогичный трюк, что и во встрече Густава Шольца с Алексом Бакстоном, проделал Пиппов еще в одном матче. Встречались американец Конни Рукс и западногерманский боксер Гейнц Нойхауз. Макс Пиппов, как и в предыдущем случае, тоже избавил своего соотечественника от поражения.
Однако вершины в своем "виртуозном мастерстве" он достиг в матче, который проходил в Дортмунде. В том бою встречались западногерманский боксер с явно не немецкой фамилий Бьютти Уолерс с американским негром Рэнди Сэндаймом. Этот негр, боксер высокого класса, действовал довольно решительно против своего европейского соперника. Этой встречей он начинал свое европейское турне и, безусловно, хотел для начала создать себе рекламу. Он имел ощутимый перевес и в третьем раунде послал своего соперника в нокаут таким мощным ударом, что Уолерс, даже не шелохнувшись, рухнул на пол. Рефери Пиппов начал счет по своему испытанному методу. Очень медленно, тихим, грустным голосом, с большими перерывами между каждой цифрой. Такими темпами он досчитал до пятнадцати, а Уолерс был все еще не в состоянии встать и продолжить бой. Макс Пиппов на секунду задумался, а потом взял и дисквалифицировал Рэнди Сэндайма за запрещенный удар. Лежащего в глубоком нокауте Уолерса он провозгласил победителем. Не помогли и протесты. Пиппов был непоколебим. Среди немецких боксеров он заслужил прозвище "караульный ангел" западногерманского ринга. Если судил на ринге Пиппов, не было ни одного боя, который бы проиграл западногерманский боксер.
Но, оказывается, приоритет в увеличении счета во время нокаута принадлежит не Максу Пиппову. История бокса донесла до нас случай, который относится к самому концу XIX столетия. Этот анекдотический случай демонстрирует всю эластичность хронометража благожелательного рефери.
Это событие произошло во время матча американских тяжеловесов Питера Мэйера и Майка Моррисси. Последний лежал на ринге, и Чарли Уайт, рефери, считал секунды следующим образом:
– Один! Два! Вставайте! Три! Вставайте, что вы, умерли? Четыре. Ну же, Майк, не допустите же вы такого поражения! Пять! Взгляните-ка на публику, которая вам свистит! Вам должно быть стыдно! Шесть! Действительно, у вас нет никакого самолюбия, вы ни к черту не годны! Семь! Что, вы думаете лежать тут целую ночь, Майк? Быть мужчиной и не подняться! Восемь! Вы покроете себя позором. Эй, подымайтесь и продолжайте бой! Девять! Ну, вот вам последний шанс, ну что, встанете?..
– Вдолбите себе в башку, что я не хочу… Вы мне надоели! – прорычал Майк Моррисси, приподнимаясь и опять падая под хохот публики.
– Хорошо, Майк, – отвечает Уайт, полный презрения. – Вы сами этого хотели! Десять.
Как говорят свидетели, десять секунд превратились в тридцать восемь…
В наше время такие фокусы бывают крайне редко и не в таком очень уж обнаженном виде. Сейчас чаще рефери обвиняют в том, что он не останавливает бой, даже если видит, что один из боксеров уже не в состоянии продолжать борьбу. Зрители жаждут крови, бизнесмены жаждут денег, и рефери обязан всем угодить. Ирония судьбы заключается в том, что именно в виде спорта, отмеченном печатью трагичности, арбитр, в обязанности которого входит, кроме всего прочего, и забота о здоровье боксеров, иной раз, забывая об этом, вмешивается в бой слишком поздно. Впрочем, иногда публике, а порой и самим участникам кажется, что судья проявляет ненужную поспешность.
Подобное обвинение было выдвинуто против рефери Ричарда Стила, который прекратил поединок между чемпионом мира среди боксеров легкого веса Рэем Манчини и избитым, истекающим кровью претендентом на это звание Бобом Чаконом в середине третьего раунда. То, что Манчини молотил Чакона в течение семи с лишним минут, явилось слабым оправданием действий Стила. В третьем раунде Манчини зажал Чакона в угол и методично избивал его. Кровь струилась по лицу Чакона, левая бровь была рассечена. Стил взирал на это с олимпийским спокойствием. Наконец он решился: сделал движение, словно хотел остановить бой. Но в это мгновение Чакон попытался нанести противнику слабый ответный удар. Судья тут же отошел назад.
И только после того, как Манчини провел еще три тяжелых удара в голову соперника, едва державшегося на ногах, Стил остановил бой. Трибуны сотрясались от возмущенного рева.
– Я уже собирался прервать встречу, но Бобби вдруг нанес удар, – рассказывал Стил после матча. – Казалось, что он пришел в себя, такое случается. И я отошел в сторону. Но потом понял, что Бобби уже получил свое. И дело не только в том, что Манчини его так крепко обработал. Я просто чувствовал, что Бобби победы не видать, как своих ушей, и понимал, что продолжение матча для Бобби – конец. Надо было открывать счет, но я не хотел такой развязки. Когда я прервал встречу и увидел, что боксеры улыбнулись друг другу, то почувствовал, что поступил правильно.
Какая идиллия! Оба боксера улыбаются! Рефери испытывает удовлетворение от сознания выполненного долга!
На самом же деле еле живой Чакон с перекошенным от боли окровавленным лицом – где уж тут улыбаться! – повернувшись к рефери, сказал: "Спасибо!"
Чакон благодарил Стила за то, что тот наконец остановил бой, чего не догадался (или не захотел?) сделать его собственный тренер.
Позднее, после того как ему на лицо наложили десять швов, Чакон, экс-чемпион мира в наилегчайшей и полулегкой весовых категориях, заявил:
– Я не обвиняю рефери. На ринге я сказал Стилу, что он поступил правильно, потому что не хотел его огорчать. Но все же Стилу не следовало прекращать бой. Я ведь уже не молод: в тридцать два года нужно больше времени, чтобы разогреться и сражаться в полную силу. Рэй на десять лет моложе, и он готов вести бой сразу, с первых секунд. Я только начал разогреваться, когда рефери прекратил матч.
Джо Понс, тренер Чакона, придерживался другого мнения:
– Если бы даже Бобби продержался еще раунд, я бы сам выбросил полотенце.
Никого не удивило то, что Чакона так жестоко отделал соперник. Когда годом раньше Бобби Чакон победил полулегковеса Рафаэля Лимона, он при этом был сам избит так, что потребовалось вмешательство специалистов по пластической хирургии.
Прошло всего шесть месяцев, и он вновь вышел на ринг. Выиграл в двенадцатираундовом бою у Корнелиуса Боза-Эдвардса, но снова очень дорогой ценой. Арбитром в том бою был тот же Ричард Стил. После боя с Манчини Стил, сравнивая оба поединка, отметил:
– Разница в том, что удар у Боза-Эдвардса слабее, чем у Манчини. Страшная сила в сочетании с тренированным сердцем – самый сильный козырь Манчини. К тому же у него очень твердый подбородок.
За двадцать месяцев Манчини в четвертый раз отстоял титул чемпиона мира в легком весе среди профессионалов. Перед началом боя с Чаконом его шансы на победу расценивались как пять к двум. С первых секунд поединка, убедившись, что Чакон не способен бить сильно, Манчини обрушил на него град страшных ударов и легко выиграл первый раунд. Во втором раунде он нанес сопернику сто семьдесят три удара, большинство из которых Чакон встретил, прижавшись спиной к канатам.
Чакон старался перевести бой в центр ринга, но это было ему не под силу. Он вновь и вновь оказывался прижатым к канатам, оставаясь в этом положении, пока Стил не спас его, остановив бой.
– По-моему, судья провел бой отлично, – заявил Манчини. – Глаз Бобби заливала кровь. Если бы вы видели его с такого же близкого расстояния, как я, то поняли бы, насколько это серьезно. Бобби – очень крепкий малый. Я нанес несколько таких ударов, которые свалили бы кого угодно, но он выстоял, не упал. – Здесь, возможно, Манчини вспомнил свою встречу на ринге с Дюк Ку Кимом из Южной Кореи, который умер через четыре дня после того, как Манчини нокаутировал его в ноябре 1982 года. – Ну, я и вошел в ближний бой, – продолжал чемпион. – Тут ему стало совсем туго. Правильно, Бобби?
Чакон ухмыльнулся в ответ:
– Все правильно, Рэй. Но все-таки скажи, Рэй, мы же были друзьями, как же ты мог так меня изуродовать?
Манчини улыбнулся:
– Это ведь бизнес, Бобби. Только бизнес!
Смерть в перчатках
Смерть на ринге в ХХ веке стала среди боксеров-профессионалов явлением совсем не исключительным. Итальянская газета "Корьерре делла сера" подсчитала в начале 80-х годов, что за шестьдесят пять лет существования профессионального бокса в мире погибло четыреста сорок семь боксеров. "Рекордным" стал 1953 год, унесший жизнь двадцати двух спортсменов. В 1984 году не стало шести…
Цифры эти явно занижены. Член Международного олимпийского комитета Мохамед Мзали из Туниса в журнале "Олимпик ревю" писал, что только с 1945 по 1979 год триста тридцать пять боксеров во всех концах мира погибли в результате травм, полученных ими на ринге. А американский журнал "Ринг" утверждал, что с конца Второй мировой войны до 1982 года погибло триста тридцать девять профессиональных боксеров, причем более пятидесяти из них скончались после 1970 года.
В конце концов, дело не в точных цифрах. Важно то, что на профессиональном ринге десятки людей ежегодно подстерегает "смерть в перчатках". Сегодня в мире насчитывается более тысячи боксеров-профессионалов и несколько миллионов любителей. Какая же пропасть лежит между этими двумя категориями боксеров! С одной стороны – деньги, с другой – спорт, борьба за медали.