Другие местные рыбаки специализируются еще уже. Есть плотвяники, есть щукари, есть и окунятники. За эти годы я со всеми перезнакомился. Это было нетрудно. Рыбаков на Кейле не много. И в большинстве – наши, русские. Среди эстонцев людей, праздно проводящих время, сыскать труднее. Несколько эстонцев в числе рыбаков, конечно, есть, но это из породы чудаков. Правда, в последние годы появился на реке "новый эстонец". Дочка моего соседа, художника по коже, выросла, вышла замуж за молодого лесопромышленника, который оказался азартным рыбаком. Он специализируется по хищнику и очень смешно, когда, сидя в лодке, молодой бизнесмен отдает по мобильному телефону распоряжения сотрудникам своей фирмы. Мелодичный звонок его трубки заставляет меня вздрагивать и оглядываться. Звонок слышен далеко, и я не сразу понимаю, почему на реке телефон. На своем джипе он несколько раз вывозил меня в труднодоступные районы Эстонии, и мы подружились на совместных рыбалках. Вспоминая свои подвиги на реке, что течет возле окон моего домика, должен рассказать о двух запомнившихся мне до боли обидных рыбацких эпизодах.
Если плыть в сторону поселковой мельницы, а не леса, то попадешь в часть реки, которая петляет по самому поселку. Но за заросшими берегами домики эстонцев не видны. В одном таком домике семья разводила уток. Зная меня как заядлого щукиного врага, мне пожаловались, что вблизи утиной фермочки завелась огромная рыба, таскающая чуть ли не взрослых уток. Я не слишком поверил, но рыбалку на живца стал начинать от них. Огромная щука взяла именно тогда, когда я забыл подсачек. А таких случаев в моей рыбацкой практике можно насчитать единицы. Я медленно плыл по течению, подбрасывая живца под берег. В тот момент, когда я потянул снасть для нового заброса, щука схватила. Минут пятнадцать она вращала мою лодку, но я не сдавался. Наконец, рыбье полено выдохлось и, повернувшись брюхом, потянулось к борту. Я хотел положить ее рядом с лодкой и, прихватив руками за "талию", бросить на дно. Когда щука валялась рядом, я с грустью заметил, что весь поводок у нее в пасти, и я тяну ее голой леской. При первой попытке ухватить рыбину она немного пошевелилась, и леска была перекусана. Теперь щука лежала рядом с лодкой, почти такой же, как и лодка, длины, но нас больше ничего не связывало. Я смотрел на щуку, щука на меня. Как только моя ладонь скользнула рыбе под брюхо, щука ударила хвостом и нырнула под воду. Я чуть не плакал. Даже ругаться сил не нашлось.
Рассеянность с сачком стоила мне огромной рыбины. На взгляд, там были все десять килограммов. Немного меньше, но тоже очень крупную рыбу я упустил уже во всеоружии. Подсачек у меня был. В тот день клевало плохо. Я забыл про живца и начал думать о другом. Когда попытался отыскать глазами поплавок, его на воде не оказалось. Подобрав леску, сделав подсечку, я почувствовал, что дело будет! Выводил я щуку долго. Работал грамотно, и рыба вышла из воды без сил. Я взял подсачек и принялся засовывать в него щучью голову. Но сак запутался, я никак от волнения не мог расправить его мотню. Ковыряя рыбу, я снял ее с тройника собственными руками. За время борьбы тройник в пасти растянул отверстия, и цевье легко отцепилось от щучьей щеки. Тут уже я позволил себе выражения, о которых эстонцы лишь догадывались. Такого жуткого мата Кейла, скорее всего, не слыхала ни до, ни после.
Был и еще один трагикомический случай с элементами мистики на щучьей охоте. Я ловил на кружки. Щучий жор был в разгаре, и несколько рыбин я уже достал. Кружки медленно плыли по течению. Живцом служил карасик, которого мне любезно привозил телефонизированный молодой бизнесмен. Карасик-живец – долгоиграющий, за его работу можно не беспокоиться. Впереди перевернулся кружок. Это был не самодельный пенопластовый бочонок, а из магазина. Стандартный заводской кружок. Он перевернулся и стал медленно раскручиваться. Я, не торопясь, дабы дать щуке ухватить карася, приближал лодку. Рука потянулась к кружку, как вдруг этот кружок, словно пробковый поплавочек, нырнул в глубину. Я отплыл и стал ждать, где и когда он вынырнет. С той рыбалки прошло более пяти лет. Кружек не вынырнул до сих пор.
Но одну гигантскую щуку в своей речке я все же добыл. Добыл с трудом, поскольку рыбина забилась в тину. Около часа я подкручивал леску и по сантиметрам поднимал щуку из водорослей. Весила она семь восемьсот, и жители поселка приходили ее разглядывать.
На плотвиной охоте тоже случались приятные сюрпризы. Плотва в Кейле попадается до килограмма. Это уже серьезная рыба. Она сильно сопротивляется, и без сака ее не возьмешь. Крупная плотва клюет обычно весной и поздней осенью, клюет на перекатах. Когда вода в реке поднимается, течение становится быстрее, крупная плотва выходит кормиться. Такую плотву я ловил на ручейника в проводку. Поставишь лодку посередине реки и от кормы пускаешь наживку. Крупная плотва для меня здесь желаннее, чем щука. Плотва в нашей реке очень вкусная. Щука тоже не плохая, тиной до трех килограммов не пахнет, и мясо ее не мочалит. Но все равно плотва куда вкуснее. На тесто очень крупную плотву мне ловить не доводилось. Не более трехсот граммов. Ловить на быстром течении на тесто сложно, слишком слабо наживка держится на крючке.
Вспоминая встречи, связанные с рыбалкой, не могу не вспомнить зверюшек, с которыми сталкивался при самых различных обстоятельствах. О выдрах я уже упоминал, поэтому расскажу о других обитателях местной фауны. Обычно, когда сидишь в лодке тихо, звери тебя не замечают. Берега нашей речки местами сильно поросли осокой. Эта осока растет с мелководья. По правому берегу домики поселка тянуться дальше, по левому уже лес, а по правому еще жилая часть. Я сидел в осоке и ждал щучьей поклевки. Из леса осторожно вышла косуля и, потрогав копытцем воду, совсем как кокетливая барышня, вошла в реку и поплыла в мою сторону. Она направлялась в огород полакомиться овощами. Когда косуля переплыла реку и по шею в воде стала выбираться сквозь осоку на берег, я ее пристыдил:
– Как тебе не стыдно воровать на огородах…
Косуля находилась в трех шагах, но меня не замечала. А после моих слов пришла в страшное волнение. Осока бежать ей не давала. И косуле еще довольно долго пришлось выслушивать мои нравоучения. Не знаю, поняла ли эстонская косуля (здесь их зовут киц) мои русские наставления, но выглядела она жалко.
Так же ранним утром, не заметив меня, пришла утолять жажду к речке матерая лиса. Но, лакая воду, через секунду почувствовала мой взгляд и пулей смылась. Когда мне надоедало рыбачить возле дома, я садился в машину, и ехал на соседние реки. Ближе всего от меня Пирита. Путь к ней идет по проселку. Возвращаясь с рыбалки с включенными фарами, я заловил в свет зайца. Он бежал впереди, никуда не сворачивая. Я поглядел на спидометр – стрелка показывала сорок. Так я проехал минуты три и остановился, выключив свет, дабы зайчишка мог убраться восвояси. Но он так утомился, что, соскочив на обочину, сидел и тяжело дышал. Его белый хвостик от тяжелого дыхания смешно подергивало. Я тоже не отказал себе в удовольствии прочесть ему нотацию о том, что на дорогах надо соблюдать осторожность и не лезть под машины.
Помню ужасно комичный эпизод, когда я вез по проселочной дороге своего московского друга. Время было к сумеркам, мы ехали по пустынным местам, и приятель попросил остановки по естественным причинам. Дорога шла по косогору, кругом ни души, приятель решил разрешить свою проблему, не удалясь от машины. Направив струю вниз косогора, он вдруг закричал. И было от чего. Влага побеспокоила огромного сохатого, беспечно дремавшего внизу. Мы долго не могли опомниться, но и лось, видимо, был сильно обижен.
Как-то я рыбачил на лодке под деревом черемухи. Стоял конец лета, и дерево было густо усыпано спелыми черными ягодами. Не замечая моего присутствия, на черемухе обедала белка. У меня произошла поклевка, и я подсек. Белка от неожиданности, что под ней сидит мужик, упала в лодку, затем вскочила на корму и минуту сверлила меня своими бусинками.
Реакция животных настолько разнообразна и любопытна, что кажется, будто они прекрасно все понимают, но не хотят, чтобы люди об этом знали.
Но бывают встречи, от которых может и не поздоровиться. В Эстонии в июне белые ночи. Я около полуночи возвращался с моря, солнце стояло в положении заката, но заходить не собиралось. Впереди дорогу переходило семейство дикой свиньи. За ней следовало штук десять пятнистых поросят. На едущую машину свинья внимания не обращала, но когда я затормозил, чтобы полюбоваться поросятами, она подняла на загривке шерсть и поперла на машину.
Помню, на Волге я спускался с удочкой к заливу через лесок. В заливе у меня стояла арендованная плоскодонка, и я шел рыбалить. Внезапно передо мной возник лось. Его рев и движения не сулили ничего хорошего. Я припустил, как мог, лось за мной. Карьера тореадора меня не прельщала, поэтому скорость я, видимо, развил изрядную. С разбега я вскочил в лодку и шестом отпихнулся от берега. Лось зашел в воду по грудь, и затем нехотя повернул назад.
Был случай, когда я испугался задним числом. Я гостил у приятельницы-искусствоведки в Ивановской области. Утром отправился обследовать незнакомую речку, в руках удочка и банка с червяками. Река сильно заросла кустарником. Я нашел просвет и уселся удить. Сзади меня тянулось поле, и я слышал щелканье хлыста и мат пастуха. Внезапно меня накрыла тень. Я оглянулся и в проеме кустов увидел быка. Но не всего, проем был не велик, а только ту его часть, по которой у коровьего народа определяется пол. Это были весьма внушительные признаки. Они повисели надо мной несколько мгновений, затем опять стало светло. Через минуту ко мне заглянул пастух:
– Ты так здесь и сидишь!? – удивленно спросил он.
– Так и сижу, – ответил я.
– И он тебя не забодал!? – еще больше удивился пастух.
– Вроде нет, – неуверенно ответил я.
– Повезло… Он у нас никого не пропускает.
Помню еще очень смешной эпизод, связанный с бычьей опасностью. Дело было под Москвой на реке Пятница. Река эта не большая, но впадает в водохранилище, и рыба в ней есть. Ранней весной шла плотва. Рыбаки с двух сторон облепили реку. Из соседней деревни, угрожающе мыча и подрывая копытом землю, брел бык. С морды его капала пена, и вид он имел угрожающий. Дорожка, по которой он шел, тянулась рядом с берегом. Мне посчастливилось сидеть на стороне противоположной. Бык приближался, и рыбакам ничего не оставалось, как по ледяной воде переходить на другую сторону. Лишь один мрачный мужик так и не двинулся. Он сидел на металлическом ящике для зимней рыбалки и не пошевелился. Бык подошел к нему сзади, поревел, порыл копытом землю и отправился дальше. Матерясь и причитая, народ вернулся на свой берег, поскольку, снасти и причиндалы никто с собой взять не успел. Примерно через час бык решил вернуться. Все повторилось в точности. Мужичок, не обративший внимания, опять с места не двинулся. Когда бык прошел, я не выдержал и спросил мужика:
– Не боишься?
– Хули его бояться… – ответил тот невозмутимо.
Ответ показался мне исчерпывающим, и я продолжил рыбалку.
Еще до того, как я обосновался в Эстонии, я часто летом посещал балтийские Республики. По латышской реке Гауе спускался на лодке. Это было очень впечатляющее путешествие, поскольку Гауя удивительно живописная речка. Она течет среди красных скал. В ней много порогов и перекатов. Путешествовал я в гордом одиночестве. В лодке плыла палатка, и я выбирал для ночлега особенно уютные и живописные берега. Уникальных трофеев того плаванья не помню, но на уху рыбы всегда хватало. Однажды я поставил палатку на берегу ручья, впадающего в Гаую. Ручей создал овраг. На одном из его склонов, я и обосновался. Место это было заповедное, для охоты запрещенное, но я узнал об этом позже. Ранним утром меня пробудила странная возня возле палатки. Я осторожно поднялся и подполз к брезентовой дверце. Сквозь щель, приоткрыв молнию, я обнаружил следующую картину.
Предрассветный свет. Буквально в пяти метрах от меня три волчонка затеяли возню. Они валили друг друга, покусывали, катались на спине. Взрослого волка я увидел не сразу. Волчица наблюдала за своими отпрысками издалека. Минуты через три я ее заметил. Зверь сидел под елкой и, прищурившись, следил за возней малышей. Картина идеалистическая, если не считать, что волк – это не белка и не косуля. Посидев возле щели минут пять, я решил не рисковать и улегся на свой матрас. Засыпая, я слышал возню и урчание. Когда проснулся, солнце уже осветило верхушки деревьев. Возле палатки никого не было. Я вышел и попытался найти логово, но безрезультатно. Единственное, что мне удалось обнаружить, это перья разодранной птицы. Видимо, сойки. Наверное, волчата ею и позавтракали.
За один поступок, когда я его вспоминаю, мне становится стыдно. Он тоже связан с живым существом, которое я совершенно несправедливо и бессмысленно обидел.
Дело было на Дону, вблизи Волгограда. На то место меня вывела молодая и очаровательная актриса, которая репетировала роль в моей пьесе. Иногда я режиссирую собственную драматургию. Она родом из Волгограда, и в случайном разговоре в перерыве между репетициями я от нее узнал, что Дон в своем верховье протекает рядом с ее родным городом. Отец актрисы – заядлый рыбак – на отпуск выезжает с палаткой на Дон, и девушка собирается к нему. Их семья из года в год так проводит отпуск. Я, конечно, навязывался в компанию. Режиссеру не откажешь – и вот я на Дону. В местах, о которых идет речь, Дон быстрый и ничем не отравленный. Пароходов и барж нет, судоходство начинается ниже. Наш берег имел веселый песчаный пляж. Рыбачить я уплывал на другую сторону. Противоположный берег был дик, завален коряжником, и мне он казался для рыбалки привлекательным. Одна неприятная особенность этого берега заключалась в невероятном количестве водяных змей. Столько змей я раньше никогда не видел. Они были небольшого размера, с маленькой элегантной головкой. Прекрасно плавали и ныряли, питались мелкой рыбешкой. Нередко я видел змейку с мальком во рту. Эти гады мне не были симпатичны, так как змей вообще не очень люблю, а этих еще и не знаю. Ядовитые они или не ядовитые, агрессивные или не агрессивные. Меня раздражало их настойчивое внимание, пугала неожиданность, с которой они выныривали рядом с моей лодкой. Единственное, что я понял об этом змеином народе, это то, что он весьма любознателен, или даже любопытен. Змейки могли часами за мной наблюдать, высунув из воды свою элегантную головку. Я животных люблю, и их общество меня радует, но общество следящих за тобою гадов, радости не доставляло. Однажды я оставил на берегу свою кепку. Небо было облачно, и в кепке от солнцепека я не нуждался. Я не забыл головной убор. Просто, оставил на безлюдном берегу несколько вещей. Перед тем, как плыть домой, я намеревался кепку, и вещи забрать. Когда я подплыл к берегу и вылез из него, то с негодованием обнаружил на своей кепке водяную змею. Она там устроилась с полным комфортом. Придя в бешенство от такого змеиного нахальства, я ударил змейку концом удилища. Она скатилась в воду, и из воды удивленно на меня уставилась. Мне стало очень стыдно. Змея ничего плохого мне не сделала, это желание пообщаться с человеком было просто трогательным. Свой поступок я вспоминаю с горечью.
Старый Оскол или омут с зонтиком
Я часто с удовольствием путешествую один, но есть у меня друг, с которым это делать очень приятно. Мы не молодеем, все больше обязанностей по жизни нас разделяет, и потому выбрать совместно время, устраивающего каждого, нелегко. Мой друг не художник, а физик, но сын у него музыкант и вырос при мне. Я даже могу похвалиться, что сына к рыбалке приобщил я. Молодой человек музицирует в популярном коллективе, объездил весь мир и где мог, забрасывал удочку. Его рассказы во время наших совместных рыбацких вояжей весьма увлекательны. Вот такой странной компанией – физик, музыкант и не то художник, не то писатель – мы иногда выбираемся на рыбалку. Мое последнее открытие – река Старый Оскол. Попал я туда так. Мой старинный друг, человек весьма солидный и не молодой, имел в тех краях зубоврачебную практику. Будучи вдовцом, он познакомился с молодой и красивой девушкой и вскоре на ней женился. Несмотря на умопомрачительную разницу в возрасте, они счастливо живут много лет. Жена приятеля оставила мать и домик в селе Уразово. Женщина каждый год ездила помогать матери с приусадебными хлопотами, а к осени часть урожая отправлялась оказиями в Москву. В качестве такой оказии оказался и я. Когда я услышал, что можно поглядеть новые места и порыбачить в незнакомой реке, то с радостью принял предложение по доставке урожая. Я пристегнул прицеп, и мы ранним утром выехали из Москвы. Местечко, куда мы держали путь, находится на самой границе России и Украины. Медвежий угол Белгородчины. Главный город области со смешным названием Валуйки. Главная река – Старый Оскол. Удивительна природа юга России. По дороге в Краснодар или Грузию, ни раз пересекал меловые горы и любовался ландшафтом. Всегда возникало желание остановиться и побыть там подольше. Но законы трассы суровы – сел за руль, пили до места. А тут судьба устроила сюрприз. Река Старый Оскол течет в окружении меловых гор. Это быстрая сильная река. Берега ее покрыты кустами терновника, тополиными рощами и ракитами. Вечерами под луной меловые горы являют неземной пейзаж. Село Уразово, где находился домик моих друзей, стоит на притоке Оскола и этот приток протекает прямо за огородом. К Старому Осколу из селения ведет множество песчаных дорог, в которых легко запутаться. Я не имел много времени для рыбалки. Но в реку я влюбился. На следующий год я подговорил друга-физика и его сына, и мы рванули на Старый Оскол. Это не ближний путь. От Москвы до Воронежа километров пятьсот, а до места еще триста. От Воронежа по холмистым степным просторам едешь недолго. Хороший асфальт, и мало машин. Человек там незаметен, слишком широки и величественны ландшафты. Мы не стали заезжать в Уразово. Я в предыдущую поездку разведал чудесный уголок. Местные зовут его Дворянским. На берегу реки в зарослях терновника на прекрасной нетронутой лужайке мы прожили неделю и не увидели ни одного человека. По дороге мы закупили все необходимое. Если кому интересно, что я считаю необходимым в такой поездке, могу поделиться. Для курящего это, конечно, курево. Не дай бог, его не хватит. Все удовольствие насмарку. Но куревом можно запастись перед поездкой дома, а продуктами я бы не советовал. Если иметь большие бутыли от минеральной воды, они теперь легкие, объемные, я бы порекомендовал бутылок пять заполнить по дороге молоком. Это можно сделать в любой симпатичной деревеньке. Свежим молоко сохраниться недолго, но в качестве простокваши оно больше недели прекрасно утолит жажду и еще послужит быстрой и сытной закуской. Главное блюдо на рыбалке – рыба. Уха и жарка. Для ухи нужна картоха. Ее на трассе стоит выбрать и закупить. Затем лук. Специи можно взять дома. Хорошо иметь много укропа. Уху он украсит и придаст ей особый аромат. Нельзя забывать о моркови.
Овощи продают на дорогах, и их запасти легко. Рыбацкая жизнь устроена так, что утром возиться с едой долго некогда, надо рыбачить. На завтрак прекрасно идет вчерашняя вьюшка. Если вы любите рыбу, я бы советовал никакой колбасы не брать. Несколько банок тушенки, но только как н.з. В моей практике не бывало, чтобы, попав на стоящий водоем, я остался без рыбы. Случалось, что улов скромен, но на уху всегда хватит. Неплохо по дороге закупить десятка два яиц. Необходим чай или кофе. Кто что любит. Я на природе предпочитаю чай. Этот напиток на дикарскую жизнь ложится органичнее.