Анна Кэмерон-Хейл - талантливая художница. Она очень внимательна к деталям, и ее картины получаются как живые. Человек, которому посчастливится купить эту картину, будет, как из окна, любоваться океанскими волнами в солнечный день.
- Знаешь, ты удивительная, - сказала Тула.
- Спасибо. - Даже не оглянувшись, Анна продолжила работать. - Когда вы с Натаном устроитесь в доме Саймона, я могу разрисовать стены детской.
- Отличная идея.
- Я получу ценный опыт, который мне пригодится, когда мы с Сэмом будем оформлять нашу детскую.
Прошла секунда, две.
- Ты…
- Да.
- Как долго?
- Примерно три месяца.
- Боже мой, это уже большой срок! - Опустившись на колени, Тула заключила подругу в объятия. - У тебя будет ребенок! Как Сэм это воспринял?
- Так, будто он первый мужчина на Земле, оплодотворивший женщину. - Анна рассмеялась. Блеск ее глаз говорил, как она счастлива. - Он очень обрадовался. Уже позвонил Гаррету в Швейцарию и сообщил, что тот скоро станет дядей.
- Странно, учитывая то, что до него ты встречалась с Гарретом.
Анна поморщилась и покачала головой:
- Я не люблю это вспоминать. - Она снова рассмеялась. - Кроме того, что значат три свидания с Гарретом в сравнении с целой жизнью с его братом?
Тула никогда еще не видела свою подругу такой счастливой и довольной. На одно ужасное мгновение Тула даже позавидовала счастью Анны. Уверенности в собственном будущем, любви, которой окружил ее Сэм. Но она быстро подавила в себе мимолетную слабость и сказала:
- Я очень рада за тебя, Анна.
- Спасибо, дорогая, я знаю. - Она посмотрела на малыша, который наблюдал за ними широко распахнутыми глазами. - Поверь мне, я рада, что ты получаешь такой большой практический опыт, тетушка Тула. Я понятия не имею, как заботиться о детях.
- Это очень просто, - улыбнулась Тула. - Все, что требуется, - это любить их.
Она заботится о Натане всего две недели, а уже почти не помнит, что было до этого. Как она сможет без него жить?
Саймон в очередной раз убедился в том, что он хороший организатор. Меньше чем за неделю нанятые им люди подготовили его дом к приезду Тулы и Натана. Кроме этого, он уже сделал анализ ДНК, воспользовавшись старыми связями, чтобы как можно скорее получить результаты.
Не то чтобы он нуждался в подтверждении. Он понял, что Натан его сын, в тот момент, когда взял его на руки. Просто он до сих пор не мог свыкнуться с самим фактом своего отцовства. Возможно, это произойдет, когда он получит положительные результаты теста.
Он никогда не планировал иметь детей. Черт побери, он понятия не имеет, что значит быть родителем. Его собственного отца вряд ли можно считать образцом для подражания.
Впрочем, он уверен, что у него все получится. Он всегда находит выход из ситуации.
Войдя в дом, он случайно ударил ногой по игрушечному грузовику, и тот отлетел к противоположной стене. Покачав головой, он подошел к машинке и, положив ее на столик, прошел в гостиную.
До сих пор он обычно возвращался домой в полшестого и читал газету. Тишина большого дома была для него настоящим благословением после напряженного рабочего дня. Раньше его дом был для него убежищем. Несколько дней назад он перестал им быть.
Окинув взглядом когда-то тщательно прибранную гостиную, он раздраженно вздохнул. Как может у маленького ребенка быть столько вещей?
- Они здесь всего три дня, - пробормотал он, удивленный тем, во что эта парочка умудрилась превратить за столь короткий срок элегантный интерьер его особняка.
На кофейном столике лежит стопка выстиранного детского белья и полпачки подгузников, рядом - куча игрушек и бутылочки для смесей. В углу стоят ходунки, в любимом кресле Саймона сидит плюшевый кролик с поникшим ухом. Переступив через расстеленное на мягком ковре одеяло, он поставил свой портфель у кресла и, взяв кролика, потрогал его мягкий, слегка влажный мех. Этим утром Тула сообщила ему, что у Натана режутся зубы. Очевидно, малыш решил испробовать их на своем плюшевом друге. Саймон покачал головой и тихо рассмеялся.
- Саймон? Это вы? - послышалось из задней части дома. Как обычно, при звуке голоса Тулы внутри у него все напряглось. За три дня он привык к этому ощущению.
Сама того не желая, эта женщина вызывает у него сексуальное вожделение.
Тула живет в его доме только как опекун Натана. Она останется здесь до тех пор, пока не будет уверена, что он способен позаботиться о своем сыне. Между ними ничего нет и быть не может.
В таком случае почему он постоянно о ней думает? Она не принадлежит к тому типу женщин, которые обычно привлекают его внимание, но в ней есть что-то магнетическое.
Всякий раз, когда она улыбается, ямочка на ее щеке дразнит его. Когда она поет малышу, ее голос ласкает его. Возвращаясь с работы, он находит ее в своем доме, но даже не скучает по привычной тишине.
Похоже, он здорово влип.
- Саймон?
На этот раз в ее голосе слышалось беспокойство. Наверное, причина была в том, что он ей не ответил.
- Да, это я.
- Мы на кухне.
Посадив кролика назад в кресло, он вышел в длинный коридор и направился в заднюю часть дома. Стены выкрашены в зеленовато-голубой цвет, полы и двери отполированы до блеска. Саймон знал каждый уголок этого дома. Он в нем вырос и стал его полновластным хозяином, после того как его отец умер несколько лет назад. Разумеется, он многое здесь переделал, чтобы избавиться от неприятных воспоминаний.
Войдя в кухню, он почувствовал аромат соуса чили, дымящегося на плите. Тула сидела за столом и кормила Натана какой-то зеленой кашицей.
- Что это? - спросил Саймон.
- Зеленая фасоль. Сегодня мы ходили за покупками, правда, Натан? - Она дала малышу еще ложку пюре. - Мы купили блендер и свежие овощи, затем вернулись домой и приготовили ужин.
Саймон готов был поклясться, что Натан слушает каждое слово Тулы. Возможно, дело в том, что, говоря с ним, она растягивает слова. Или, может, внимание малыша привлекает ее мягкий тон и улыбка. Так же как его отца.
- На улице холодно, и я решила приготовить для нас чили, - улыбнулась она Саймону, и он понял, что Мик прав. Тула Барронс совсем не похожа на холодных сдержанных женщин, с которыми он встречался до сих пор.
Интересно, в постели она так же горяча?
- Пахнет аппетитно, - произнес он, прогнав тревожные мысли.
- На вкус еще лучше, - заверила его Тула. - Почему бы вам не закончить кормить Натана? Я пока накрою на стол.
- Хорошо.
Саймон медленно подошел к ним, ненавидя себя за свою неловкость. Обычно он сразу берет быка за рога. Он сможет накормить ребенка. Это же проще простого!
Заняв место Тулы, он взял миску и зачерпнул ложку зеленого пюре. Он чувствовал, что Тула стоит у него за спиной и наблюдает за ним. Черт побери, сейчас он докажет и ей, и себе самому, что способен накормить ребенка.
Отправляя ложку в рот Натану, он оказался совершенно не готов к тому, что малыш плюнет в него зеленой гадостью.
Пока Саймон вытирал лицо, Тула весело смеялась. Затем она неожиданно наклонилась, чмокнула его в щеку и произнесла:
- Поздравляю с боевым крещением, папаша.
В следующую секунду он посмотрел на нее потемневшими от желания глазами, и улыбка исчезла с ее лица. Во рту у нее пересохло, внизу живота вспыхнул огонь.
Они, наверное, целую вечность смотрели друг на друга, прежде чем Саймон сказал:
- Поцелуй был слабоват. В следующий раз мы это исправим.
Сердце Тулы оборвалось.
"В следующий раз"?
Глава 5
Тула помнила, как, сидя в своей маленькой кухне, говорила себе, что это плохая идея. Теперь она полностью в этом убеждена. Она живет в викторианском особняке мужчины, который ей не нравится, но к которому ее влечет.
Вчера за ужином Саймон так трогательно смотрелся с зеленым пюре на лице, что она не удержалась от соблазна и чмокнула его в щеку. Но когда он посмотрел на нее своими большими карими глазами, страсть, которую она в них увидела, потрясла ее.
Нет, она не застенчивая девственница, прячущаяся от мужчин. В колледже у нее был бойфренд, примерно год назад еще один. Но Саймон отличается от них. Они мальчишки, в то время как он настоящий мужчина.
"Перестань, - приказала она себе. - Это не приведет ни к чему хорошему. Ты не должна целыми днями думать о Саймоне Брэдли".
- Это бессмысленно, - произнесла она вслух, двигая стол к одному из окон. Одинокий луч январского солнца прорезал тучи и упал на крышку стола. Немного полюбовавшись им, она продолжила наводить порядок в своем временном кабинете.
Ей не нужно много вещей. Только стол, за которым она сможет работать, и удобное кресло.
- Гм. Если тебе не нужно много вещей, какого черта ты привезла все это?
"Хороший вопрос".
Нет, она не страдает вещизмом. Просто… так получилось. В этом элегантном особняке, где каждый предмет занимает определенное место, она чувствует себя сборщиком хлама.
Повсюду стоят коробки. В одних - книги, которые нужно расставить по пустым полкам, в других - разрозненные рукописи и карандаши с красками. Ей нужно разобрать еще столько вещей.
- Устраиваетесь?
Она подскочила на месте, повернулась и прижала ладонь к груди, словно боясь, что сердце оттуда выскочит. Саймон стоял в дверях. Он улыбался, словно был рад, что напугал ее до полусмерти.
Сердито посмотрев на него, она отрезала:
- Носите колокольчик или что-то в этом роде. У меня чуть не случился сердечный приступ.
- Я здесь живу, - напомнил он ей.
- Я знаю. - Как будто она может об этом забыть! Она полночи пролежала без сна, думая о Саймоне, чья спальня находится дальше по коридору. Ей не следовало его целовать. Разрушать барьер холодной вежливости, который установился между ними в день их первой встречи.
Сегодня утром они вместе завтракали. Они втроем сидели на кухне, которая в три раза больше ее кухни. Она с умилением наблюдала за тем, как Саймон кормил Натана овсянкой, время от времени вытирая кашу со своего лица. Они выглядели как настоящая семья.
Тула застонала про себя и приказала себе успокоиться. Она не должна строить напрасных иллюзий. Она здесь ненадолго.
Войдя в ее кабинет, он огляделся по сторонам и изумленно произнес:
- Как вы можете работать в этом беспорядке?
Она сама думает так же, но не собирается ему об этом говорить.
- Порядок - это скучно.
Его темная бровь поднялась.
- Вы еще и рисуете? - спросил Саймон, глядя на ее эскизы на столе.
- Немного. В основном иллюстрации для своих книг.
- Впечатляет, - сказал он, подойдя ближе.
Интересно, что он сказал бы, если бы внимательнее изучил ее рисунки? Отец никогда ее не хвалил. Но в конце концов, это не имеет значения. Главное, что ее творчество нравится детям. Безусловно, у нее есть способности, но она никогда не считала себя талантливой художницей.
Саймон принялся рассматривать ее эскизы - изображения Одинокого Кролика и животных из его мира. Встретившись с ним взглядом, он сказал:
- Вы хорошо рисуете. Видно, что вы вкладываете в работу душу.
- Спасибо. - Его неожиданная похвала доставила ей удовольствие, и она одарила его улыбкой. Когда он улыбнулся ей в ответ, по ее телу разлилось приятное тепло.
- У Натана есть плюшевый кролик. Он уже потрепанный, и его нужно заменить.
Тула печально покачала головой. Очевидно, он не знает, что старые потрепанные игрушки зачастую самые любимые.
- Очевидно, вы не читали моего "Вельветового кролика", - заметила она. - Любовь хозяина делает игрушку живой. Даже вельветовый кролик, сшитый бабушкой, может быть прекрасен, если его любят.
- Полагаю, вы правы. - Мягко рассмеявшись, Саймон снова переключил внимание на ее рисунки. - Как вам пришло это в голову? Я имею в виду, писать про Одинокого Кролика.
Ей не следует говорить с ним о личном. Официальной версии будет вполне достаточно.
- Люди часто спрашивают, откуда писатели черпают свои идеи. Лично я нахожу свои на полках с товарами для дома в местном супермаркете.
Один уголок его рта поднялся.
- Остроумно, но это отговорка.
- Да, - призналась Тула, обхватив себя руками. - Отговорка.
Посмотрев в его карие глаза, она прочитала в них не праздное любопытство, а искренний интерес. До этого момента никто, кроме Анны, не интересовался всерьез, чем она живет.
Подойдя к нему, она взяла со стола один из рисунков. На нем был изображен Одинокий Кролик с большими печальными глазами, который так вовремя появился в ее жизни.
- Я часто рисовала его в детстве, - сказала она, обведя пальцем контур его уха. - Когда мы с мамой переехали в Кристал-Бэй, я обнаружила, что в парке за нашим домом живут дикие кролики.
Она почувствовала, как Саймон приблизился к ней сзади.
- Один кролик отличался от своих собратьев. Одно ухо у него висело, и он всегда держался особняком. - Она улыбнулась, вспомнив, как тщетно пыталась угостить его морковкой. - Мне казалось, что мы с ним похожи. - Я только приехала в городок и еще не успела обзавестись друзьями. Я решила с ним подружиться, но, сколько ни пыталась, у меня ничего не выходило. Я очень старалась. В течение месяца каждый день приходила в парк. Однажды я пришла туда и не обнаружила его. Другие кролики там были, а его нигде не было. Я неделю его искала. Заглядывала под каждый кустик, за каждый камень, но все тщетно. Тогда я рассказала все своей матери и попросила ее помочь мне его искать.
- Она помогла? - мягко спросил Саймон.
- Нет, - ответила Тула, вздохнув. - Она предположила, что его, наверное, сбила машина.
- Что? - ужаснулся Саймон. - Да как у нее только язык повернулся сказать такое ребенку!
Тула рассмеялась:
- Спасибо за понимание, но это давно уже в прошлом. Кроме того, я ей не поверила. Я убедила себя в том, что он встретил красивую крольчиху и перебрался к ней.
Положив рисунок на стол, она повернулась к нему лицом и засунула руки в карманы джинсов:
- Я никогда больше его не видела, но очень благодарна ему. Если бы не он, я бы, возможно, не стала писательницей.
Кивнув, Саймон дотронулся пальцем до ее серьги, и она закачалась.
- Думаю, он вам тоже благодарен. Наверное, он сейчас рассказывает своим внукам о маленькой девочке, которая любила его.
От его слов у нее сдавило горло.
- Иногда вы меня удивляете, Саймон.
- А вы меня удивляете все время.
Секунды шли. Они смотрели друг на друга так, словно только сейчас по-настоящему друг друга узнали. Саймон первый нарушил молчание, и чары рассеялись.
- У вас есть все необходимое?
- Да. - Она сделала глубокий вдох. - Мне осталось переставить кресло и…
- Куда вы хотите его поставить? - спросил он.
- Вам не нужно…
Сняв пиджак, он повесил его на спинку стула и поднял кресло. Тула тяжело сглотнула. Она не понимала, почему ее взволновало то, что он снял пиджак. Возможно, дело в том, что костюм - это символ упорядоченного мира, в котором он живет, и, избавившись от его части, он словно приблизился к ней.
Тула прогнала эту мысль сразу, как только она пришла ей в голову. "Ничего не происходит", - сказала она себе. Хозяин дома просто помогает ей переставить кресло. Ей следует об этом помнить.
- Вон туда, - произнесла она, указывая на дальний угол.
- Уберите, пожалуйста, коробку с прохода.
Тула отодвинула в сторону коробку с книгами. Тогда Саймон перенес тяжелое кресло в другой конец комнаты и поставил его таким образом, чтобы, сидя в нем, она смогла смотреть в оба окна.
- Так хорошо?
- Отлично.
Саймон огляделся по сторонам:
- Где Натан?
- Спит.
Он начал ходить по комнате и заглядывать в коробки с книгами, рисунками и рукописями.
- Знаете, у меня в кабинете есть несколько пустых скоросшивателей. Можете их взять, если хотите.
- У меня своя собственная система хранения, - отрезала она.
Саймон поднял бровь:
- Разве хаос можно называть системой?
- Хаос только для тех беспорядок, кто не может ничего в нем найти. Я могу.
- Ну, раз вы так говорите. - Он подошел к ней. - Я могу быть еще чем-нибудь вам полезен?
- Нет, спасибо, - прошептала Тула, почувствовав его тепло.
Напряжение между ними начало нарастать. Она сама во всем виновата. Если бы она вчера не поддалась безумному импульсу и не поцеловала его, их отношения до сих пор были бы натянутыми. Если бы она не открыла ему душу, сейчас у нее не было бы никаких трудностей.
Чтобы избежать усложнения ситуации, она поспешно сказала:
- Почему бы вам не заглянуть к Натану, пока я навожу порядок? Мне нужно распаковать все эти коробки.
Пройдя мимо него, она склонилась над одной из коробок и принялась в ней рыться. Ее сердце бешено колотилось. Вынув из коробки несколько книг, она поставила их на верхнюю полку, затем полезла за новой порцией.
Вместо того чтобы удалиться, Саймон подошел к ней и, опустившись на колено, положил ладонь ей на щеку и повернул ее лицо к себе.
- Я не больше, чем вы, понимаю, что между нами происходит. Но вы не можете вечно меня избегать, Тула. В конце концов, мы вместе живем.
- Мы живем в одном доме, - поправила его она. - Не вместе.
В ответ он улыбнулся одним уголком рта.
Тула знала, о чем он думает, потому что сама думала о том же самом. Точнее, больше чувствовала, чем думала.
Она покачала головой:
- Саймон, это было бы ошибкой.
- Что? - спросил он невинным тоном. - Поцелуй?
- Вы говорите не о простом поцелуе.
- Лучше вообще не говорить, - сказал он, переведя взгляд на ее губы.
У Тулы перехватило дыхание, когда она увидела блеск в его глазах.
- Саймон…
- Ты сама это начала, - произнес он, придвигаясь ближе.
- Я знаю, - ответила она, наклонив голову набок.
- Я это закончу.
- Перестань разговаривать.
В следующую секунду его рот накрыл ее губы. По ее телу разлилась волна жидкого огня. Тула никогда раньше не испытывала ничего подобного. Он потянул ее на себя, и она упала на колени. Его язык стремительно ворвался вглубь ее рта. Его ладони заскользили по ее спине, крепче прижимая ее к себе, и она почувствовала, как он возбужден. Она вцепилась в него, словно боясь, что может затеряться в мире наслаждений и не вернуться в реальность.
Оторвавшись от ее губ, Саймон зарылся лицом в ее шею и прошептал:
- Я думал об этом с того момента, как ты вошла в мой кабинет.
- Я тоже, - пробормотала она.
Каждая ее клеточка звенела от электрического напряжения, а в глубине ее женского естества все замерло в томительном ожидании.
Он взялся за края ее свитера и потянул его вверх. При этом его горячие пальцы обожгли ее кожу. К ней давно никто не прикасался.
Так к ней никто прежде не прикасался. Одна маленькая ее частичка кричала, что она должна остановить это безумие, пока еще не поздно, остальная ее часть хотела продолжения.
- Какая красота, - сказал Саймон, коснувшись ее затвердевших сосков, проступивших через розовое кружево бюстгальтера.