Едва Уорнеры покинули студию, мы с Софией упали без сил на угловой диван и в унисон
застонали.
– По мне будто каток проехал, – сказала я.
– Они всегда будут так себя вести?
– Это только начало. – Я подняла взгляд к потолку. – Когда мы доберемся до плана
рассадки гостей за столом, точно прольется кровь.
– А кто такая "старая гвардия"? – спросила София. – И почему Холлис упорно говорит о
ней?
– Не она, а они. Авторитетная группа пожилых людей, основное желание которых
сохранить всё неизменным. "Старую гвардию" можно найти в обществе, в политике, в
спортивных организациях, то есть почти в любом коллективе.
– О, а я думала, она имеет в виду кого-то из армии.
Возможно, все дело было в той полной споров встрече, что только завершилась, а может, в
неожиданном облегчении после неловкости и напряжения, но невинное замечание Софии
просто сразило меня. И я захохотала так, будто она сказала что-то необычайно смешное.
Прилетевшая из ниоткуда подушка ударила меня прямо в лицо.
– За что? – возмутилась я.
– Ты смеешься надо мной.
– Не над тобой. Я смеюсь над тем, что ты сказала.
Еще одна подушка ударила меня. Я выпрямилась и запустила ее в сестру. Безудержно
хихикая, София перевалилась через спинку дивана. Я наклонилась вслед за ней, кинула
подушку и пригнулась, прячась, когда сестра внезапно вынырнула и вновь шлепнула меня.
Слишком занятые сражением, мы не обратили внимания, как открылась и закрылась
входная дверь.
– Хм… Эйвери? – послышался голос Вэл. – Я принесла сэндвичи к ланчу и…
– Оставь их на стойке, – прокричала я, вновь наклоняясь за спинку дивана, чтобы задать
трепку Софии. – У нас совещание руководства.
Хлоп.
Когда я ринулась к оставшимся диванным подушкам, София бросилась в контратаку.
Хлоп. Хлоп.
– Эйвери. – Что-то такое было в голосе Вэл, что сестра остановилась. – У нас посетитель.
Я подняла голову и осторожно выглянула поверх диванной спинки. Мои глаза
округлились, когда я увидела Джо.
Сгорая от стыда, я подалась назад, пытаясь скрыться из виду. Легла на спину с
грохочущим сердцем. Он здесь. Пришел, как и обещал. У меня закружилась голова.
Почему, ну почему он не выбрал момент, когда я сдержанна и профессиональна, а не веду
себя как двенадцатилетний ребенок, дерясь подушками с сестрой?
– Мы просто спускали пар, – тяжело дыша, сказала София.
– Можно посмотреть? – спросил Джо, вызвав у нее смех.
– Полагаю, мы уже закончили.
Джо обошел диван и встал передо мной, по-прежнему лежащей на спине. Быстрым
взглядом осмотрел от макушки до кончиков пальцев ног. Сегодня на мне было еще одно из
бесформенных, но дорогих платьев, черное и без рукавов. Его длина достигала середины
икры, но когда я плюхнулась на диван, то подол задрался, открывая колени.
Я не могла поднять на него глаз, не вспомнив нашу последнюю встречу. То, как я
извивалась, целовала его и все рассказала. Краска стыда залила всю меня с ног до головы.
Но хуже всего была его улыбка, словно Джо отлично понимал причину моего смущения.
– У тебя прекрасные ноги, – отметил он и, потянувшись, легким рывком поставил меня на
ноги.
– Говорил же, что приду, – шепнул Джо.
– Лучше бы предупредил заранее. – Я поспешила выдернуть руку и поправила платье.
– Чтобы дать тебе возможность сбежать? – Жестом близкого знакомого он отвел в сторону
упавшую мне на глаза прядь волос, заправил за ухо другую.
Ощущая на себе заинтересованные взгляды Софии и Вэл, я откашлялась и строгим,
"профессиональным" голосом поинтересовалась:
– Чем могу помочь?
– Я зашел пригласить тебя на ланч. Обычный каджунский ресторанчик (1) в центре
города. Место простое, но еда отличная.
– Спасибо, но Вэл уже принесла сэндвичи.
– Эйвери, для тебя ничего нет, – закричала Вэл из кухни.– Сэндвичи только для меня и
Софии.
Черта с два. Я посмотрела через плечо Джо, готовая сказать Вэл пару ласковых, но та
успешно меня игнорировала, чем-то занимаясь на кухне.
– Иди пообедай, mihermana (сестричка - прим.пер.). – София шаловливо улыбнулась и,
явно сознательно, добавила: – И не смотри на время – на оставшуюся часть дня в твоем
расписании ничего нет.
– Я собиралась просмотреть все счета на оплату текущих расходов, – ответила я.
София умоляюще посмотрела на Джо.
– Задержите ее, на сколько сможете, – попросила сестра, и он рассмеялся.
– Постараюсь.
В каджунском ресторанчике, куда меня привез Джо, с одной стороны зала тянулась стойка
с рядом высоких металлических стульев, противоположную сторону занимали кабинки.
Внутри стоял негромкий гул: доносились обрывки оживленных разговоров, скрип
столовых приборов по меламиновым тарелкам и дребезжание кубиков льда в высоких
стаканах со сладким чаем. Официантки разносили дымящиеся тарелки с жареными в
масле кукурузными лепешками, политыми густым рагу из лангустов с мясистыми
раковыми шейками, сэндвичами, начиненными лобстерами и креветками, и прочими
вкусностями.
К моему облегчению, разговаривали мы только на безопасные темы, не касаясь
происшествия в бассейне. Когда я в красках расписала общение с Уорнерами,
развеселившийся Джо от души нам посочувствовал.
Наконец принесли наш заказ: две тарелки с рыбой помпано, фаршированной мясом краба
и креветками и запеченной в фольге в масляно-винном белом соусе. Сочный и нежный,
каждый кусочек этого волшебства таял на языке.
– Сегодня я пригласил тебя не просто так, – неожиданно сказал Джо, пока мы ели. – Мне
нужно заглянуть в приют для животных сфотографировать пару новых собак. Хочешь
поехать со мной и помочь?
– Постараюсь… но не уверена, что умею обращаться с собаками.
– Ты их боишься?
– Нет, просто у меня нет опыта.
– Все будет хорошо, я скажу, что нужно делать.
После обеда мы поехали в приют, который располагался в маленьком кирпичном здании
со множеством окон и белоснежной отделкой. Вывеска с изображениями мультяшных
котов и собак гласила: "Счастливые хвостики спасают общество". Из багажника джипа
Джо вытащил камеру в чехле и большую спортивную сумку, и мы вошли внутрь. Яркая и
красочная приемная встретила нас интерактивным экраном, на котором посетители могли
посмотреть фотографии и почитать описания всех имеющихся в приюте животных.
Пожилой мужчина с копной седых волос вышел из-за стойки нас встретить. Блестя
голубыми глазами, он пожал руку Джо.
– Милли звонила вам по поводу последней группы?
– Да, сэр. Она сказала, что из городского приюта прислали четверых.
– И еще один прибыл сегодня утром. – Мужчина перевел на меня дружелюбный взгляд.
– Эйвери, это Дэн, – познакомил нас Джо. – Он со своей женой Милли создал приют пять
лет назад.
– Сколько у вас здесь собак? – спросила я.
– В среднем около сотни. Мы стараемся забирать тех, кого не смогли пристроить другие
приюты.
– Мы пойдем готовиться в заднюю комнату, – сказал Джо. – Приводите первого, как будете
готовы, Дэн.
– Конечно.
Джо проводил меня к расположенной в торце здания большой комнате, которая оказалась
площадкой для тренировок. Резиновое покрытие пола изображало черно-белую
шахматную доску, вдоль одной стены вытянулся красный низкий виниловый диван. Рядом
стояли корзина с собачьими игрушками и детский пластиковый игрушечный домик с
пандусом.
Вынув из чехла Никон, Джо быстро и легко прикрепил к камере объектив, отрегулировал
выдержку и настроил режим съемки – явно далеко не в первый раз.
– Вначале мне нужно несколько минут, чтобы немного узнать собаку, – начал он. – Многие
нервничают, особенно бывшие бездомные или с кем жестоко обращались. Важно помнить,
что нельзя сразу же близко подходить к собаке или вторгаться в ее личное пространство.
Подобное она воспримет как угрозу. Ты для нее – вожак стаи, так что она – ведомый и
должна подойти к тебе. Сперва никакого зрительного контакта, просто стой спокойно и не
обращай на нее внимания, пока она к тебе не привыкнет.
Открылась дверь, и Дэн ввел большую черную собаку с порванными ушами.
– Это у нас Айви. Помесь лабрадора с ретривером. Слепая на один глаз после того, как
зацепилась за проволочную ограду. Из-за окраса никто не может хорошо ее
сфотографировать.
– Да, чисто-черный сложен для освещения, – согласился Джо. – Как думаете, она
справится, если я подниму вспышку повыше?
– Без проблем. Айви была охотничьей собакой. Вспышка ее ничуть не побеспокоит.
Отставив камеру в сторону, Джо подождал, пока Айви подойдет и обнюхает его ладонь, а
потом принялся гладить ее и чесать. Единственный видящий глаз собаки прикрылся от
удовольствия, и она счастливо засопела.
– Кто хорошая девочка? – спросил Джо, опускаясь на корточки и продолжая почесывать ей
шею и грудь.
Айви неторопливо двинулась к корзине с игрушками, вытащила из кучи плюшевого
крокодила и принесла его Джо. Он подбросил игрушку в воздух, собака ловко ее поймала.
Кинула крокодила обратно, восторженно виляя хвостом. И так еще несколько раз. В конце
концов, Айви выронила игрушку и побрела в мою сторону, с интересом принюхиваясь.
– Она хочет с тобой познакомиться, – объяснил Джо.
– Что мне следует делать?
– Стой неподвижно и дай ей обнюхать свою руку. Потом можешь почесать под
подбородком.
Айви понюхала складки моей юбки и ткнулась мне в ладонь холодным носом.
– Привет, Айви, – прошептала я, поглаживая ее под подбородком и по груди.
Раскрыв пасть, собака тут же села, стуча по полу хвостом. Я продолжила ее гладить, и
единственный здоровый глаз собаки опять закрылся.
Джо поручил мне держать отражатель, пока сам щелкал Айви. Как оказалось, она охотно
фотографировалась, развалившись на красном диване с игрушкой в лапах.
Потом по очереди привели еще трех собак: метиса бигля, йоркширского терьера и
гладкошерстную чихуахуа, про которую Дэн сказал, что пристроить ее будет сложнее
всего. Бежево-белая, она пленяла очаровательной мордочкой и большими, ласковыми
глазами. Но два обстоятельства работали против нее: ей было уже десять и у нее не было
зубов.
– Ее хозяин был вынужден перебраться в дом престарелых, – объяснил Дэн, внося в
комнату это крошечное существо. – А зубы стали гнить, и все до единого пришлось
выдернуть.
– Она сможет прожить без зубов? – спросила я.
– Да, если ее будут кормить мягкой пищей. – Дэн осторожно опустил чихуахуа на пол. –
Ну держись, Коко.
Собачка выглядела столь слабой, что меня кольнуло беспокойство.
– Сколько обычно живут собаки этой породы?
– Конкретно эта, вероятно, сможет продержаться еще лет пять. Может быть, даже больше.
У нашего знакомого чихуа дожила до восемнадцати.
Коко нерешительно осмотрела нас троих. С надеждой ее хвостик вильнул раз, другой,
отзываясь острой болью в моем сердце. Когда она храбро двинулась ко мне, потихоньку
семеня по полу маленькими лапками, я удивилась, но наклонилась ее подхватить. Весила
она всего ничего, я будто держала в руках птичку. Пальцами я чувствовала, как бьется ее
сердечко, а когда она потянулась лизнуть мне подбородок, разглядела тонкие трещинки на
кончике ее языка.
– Почему у нее такой сухой язык? – спросила я.
– Нет зубов, и она не может держать его во рту, – бросил через плечо Дэн, выходя из
комнаты. – Не буду мешать вашей работе.
Я донесла чихуахуа до дивана и осторожно посадила на него. Ее ушки сразу поникли, а
хвостик подогнулся, спрятавшись между лап. Подняв на меня глаза, она тяжело задышала.
– Все в порядке, – подбодрила ее я, отступая. – Сиди тихо.
Но Коко, казалось, волновалась все сильнее и потихоньку ползла к краю дивана, будто
готовясь прыгнуть и двигаться за мной. Я вернулась на диван и начала ее гладить. Все так
же медленно передвигаясь, чихуа заползла мне на колени и постаралась свернуться
калачиком.
– Какая же ты липучка, – засмеялась я. – Вот как мне заставить ее сидеть одну?
– Без понятия, – ответил Джо.
– Я думала, ты знаешь, как обращаться с собаками.
– Дорогая, вряд ли я смогу убедить ее, что холодный винил лучше твоих колен. Если ты ее
подержишь, я увеличу масштаб и наведу резкость, чтобы изображение вышло как можно
крупнее.
– Тогда фон станет расплывчатым?
– Да. Попробуй ее успокоить. С плотно прижатыми к голове ушами, вот как сейчас, она
выглядит испуганной.
– В каком положении должны быть ее уши?
– Попробуй сделать так, чтобы они поднялись и смотрели вперед.
Держа Коко то так, то эдак, я называла ее и сладенькой, и ангелом, и дорогушей, и даже
пообещала ей все лакомства, какие она только захочет, в случае хорошего поведения.
– Ну сейчас-то ее уши стоят? – спросила я.
Губы Джо дернулись в едва видимой улыбке:
– Не только уши, и не только у нее.
Опускаясь на корточки, он сделал еще одну серию снимков, без остановки щелкая
затвором фотоаппарата.
– Как думаешь, ее кто-нибудь заберет?
– Надеюсь на это. Хотя мало кто выбирает старых собак. Осталось не так много времени, скоро у нее появятся серьезные проблемы со здоровьем.
Беззубо улыбаясь, Коко подняла блестящие бусинки глаз. У меня засосало под ложечкой, когда я подумала, что может случиться с этим уязвимым и некрасивым созданием.
– Если бы жизнь была проще… – услышала я собственный голос. – Если бы я была
другой… то взяла бы ее себе.
Щелканье затвора прекратилось.
– Ты действительно этого хочешь?
– Не важно. Я не могу, – сказала я и удивилась, как уныло прозвучали мои слова.
– Понимаю.
– Я не умею обращаться с домашними животными.
– Понимаю.
Я взяла Коко на руки и стала ее рассматривать: неотрывно следящие за мной глаза на
старушечьей мордочке, висящие лапы и виляющий в воздухе хвост.
– С тобой слишком много проблем, – сказала я ей.
Развеселившись, Джо подошел ближе:
– Ты не должна ее забирать.
– Знаю, просто… – Я коротко и неверяще рассмеялась. – Почему-то не могу смириться с
тем, что оставлю ее здесь.
– Оставь ее пока в приюте и прими решение завтра, – посоветовал Джо. – Ты в любом
случае сможешь вернуться.
– Если я не заберу ее сейчас, то уже не вернусь. – Я держала Коко на коленях, поглаживая
собачий мех и безмолвно удивляясь тому, что делаю. А чихуа свернулась маленьким
клубочком и закрыла глаза.
Джо сел рядом и обнял меня за плечи, молча давая время все обдумать.
– Джо? – спросила я через пару минут.
– Да?
– Ты можешь назвать хоть одну причину, по которой мне стоит взять вот эту собаку? Хоть
какую-то? Потому что она недостаточно большая, чтобы защищать, и мне точно не нужна
ни собака-поводырь, ни пастух для овец. Обоснуй, пожалуйста.
– Вот тебе целых три причины: во-первых, собака будет безоговорочно тебя любить; во-
вторых, общаясь с ней, снимешь стресс; в-третьих… – Его рука соскользнула, он
развернул к себе мое лицо, обвел большим пальцем подбородок. Заглянул в глаза,
улыбнулся и добавил: – Черт возьми, сделай это просто потому, что хочешь.
По пути домой мы остановились в зоомагазине, чтобы купить предметы первой
необходимости и корм. Еше я приобрела сумку-переноску с сетчатыми вставками по
бокам и мягкой подстилкой внутри. И как только положила в нее Коко, она сразу же
высунула голову через отверстие наверху и стала оглядываться. Вот так я стала женщиной
с карманной собачкой. Но вместо того, чтобы выбрать пушистого померанца или
карликового пуделя, остановилась на беззубой чихуахуа.
Когда мы приехали, в студии было тихо и пусто. Джо достал из машины и принес в дом
все мои покупки, включая коробку самых лучших и дорогих консервов для собак и домик
для сна. В домик я положила пенопластовый коврик с мягким одеялом поверх, и Коко с
удовольствием туда заползла.
– Лучше всего ее сейчас искупать, – вслух подумала я, – но волнений ей пока хватит. Так
что дам Коко привыкнуть к новому окружению.
Джо поставил на стойку собачью еду.
– Ты уже говоришь как эксперт.
– Очень смешно. – Я убрала консервы в шкаф, сложив их столбиками. – София меня убьет.
Нужно было посоветоваться с ней до того, как забирать собаку. Хотя она точно сказала бы
"нет", а я в любом случае принесла бы Коко домой.
– Скажи ей, что это я тебя заставил.
– Нет, она знает, что я не стала бы ничего делать, если бы не захотела по-настоящему. Но
спасибо, что предлагаешь взять вину на себя.
– Обращайся в любое время. – Джо помолчал. – Ну, я пошел.
Когда он подошел, я обернулась, вся дрожа внутри от предвкушения.
– Спасибо за обед.
– Спасибо за помощь в приюте. – Окинув теплым взглядом, Джо обнял меня и притянул к
крепкой груди. Мои руки медленно и незаметно оказались у него на спине. Свежий земной
запах показался вдруг таким близким и привычным, в тысячу раз лучше любого
одеколона. А потом он меня отпустил.
– Пока, Эйвери, – хрипло произнес Джо.
Широко раскрыв глаза, я смотрела, как он идет к двери.
– Джо…
Положив руку на шарик дверной ручки, он оглянулся.
– Разве ты не… – И продолжила, покраснев: – Не поцелуешь меня?
Медленная усмешка изогнула его губы:
– Нет.
И вышел, спокойно закрыв за собой дверь.
Пока я с изумлением и негодованием гипнотизировала взглядом дверь, Коко отважилась
осторожно вылезти из своего домика.
– Что же это такое? – громко возмутилась я, ходя туда-сюда. – Он пригласил меня на обед
и привез обратно в компании подержанной чихуахуа. Более того – даже не поцеловал на
прощание и не сказал, когда снова позвонит и собирается ли звонить вообще… В какую
игру он играет? Сегодня было свидание или что?
Коко выжидательно на меня смотрела.
– Хочешь есть? Пить? Твои мисочки стоят вон там. – Я ткнула пальцем в угол кухни.
Чихуа не двинулась с места.
– Хочешь посмотреть телевизор? – догадалась я.
Она завиляла длинным и тонким хвостом.
Полистав каналы на плоском экране телевизора, я обнаружила тот сериал, поклонниками