– После сегодняшней ночи, вероятно, только я и приду. – И, быстро поцеловав меня,
предложил: – Давай поужинаем сегодня? – Еще один поцелуй. – В семь? – И снова
поцелуй. – Считаю это согласием.
И ушел, а я застыла на месте с улыбкой до ушей.
Через некоторое время, когда я пила вторую чашку кофе, в розовом халате и тапках-
кроликах такого же цвета спустилась София.
– А Джо еще здесь? – тихонько спросила она.
– Нет, уже ушел.
– Как прошла ночь?
Я криво ухмыльнулась.
– Насыщенно. Большую часть мы провели в приемной больницы "Гарнер". – Когда мы
сели за стол, я рассказала Софии про осложнения с беременностью Хейвен и рождением
ребенка, и как Тревисы общались.
– У меня словно бы глаза открылись. Я видела, как семьи празднуют вместе и как ссорятся
из-за невероятных глупостей. Но никогда прежде не видела семью в такой ситуации. То, как они поддерживали друг друга… – Я помолчала, с трудом подбирая нужные слова. –
Меня удивило, что Гейдж, прежде не ладивший с Харди, сел с ним и принялся
успокаивать, а тот не возражал, и все из-за семейных уз… такой странной связи, которая
важна им всем.
– И вовсе не странной. Именно так и ведет себя настоящая семья, – поправила меня
София.
– Да, я знаю, что подразумевается под семьей, но я ни разу не видела, что она делает. Не
так. – Нахмурившись, я немного помолчала. – У меня мало родственников. Не уверена,
что мне бы понравилось, будь это иначе. Казалось, они все друг друга отлично знают.
Даже слишком. Мне бы не хватало собственного пространства.
– Если вы близки, у вас есть свои обязательства. И проблемы тоже. Но забота друг о
друге… ощущение, что ты не один… вот это просто замечательно.
– Ты не скучаешь по своим родным? – спросила я.
– Иногда, – призналась София. – Но когда меня не хотят принимать такой, какая я есть, это
не семья. – Она пожала плечами и глотнула кофе. – Расскажи мне, что было, когда Джо
привез тебя назад.
Я зарделась.
– Ты же знаешь, что он провел здесь ночь.
– И?
– Никаких подробностей, – запротестовала я, а София весело рассмеялась, когда я еще
гуще покраснела.
– По твоему лицу вижу, что было хорошо.
Я попыталась отвлечь сестру.
– Давай определимся с планами на день. Сегодня нам надо проверить, что уже сделано для
свадьбы Уорнеров и отправить отчет Райану. Мне кажется, он согласится с большинством
наших предложений, но хочу убедиться… – Услышав дверной звонок, я запнулась. –
Наверное, служба доставки. Ты ведь никого не ждешь?
– Нет. – София подошла к входной двери и посмотрела в узкое окно сбоку. И тут же
развернулась и прижалась спиной к двери, будто ассистентка метателя ножей во время
репетиции. – Это Стивен. Зачем он пришел? – с безумными глазами выдохнула она.
– Понятия не имею. Давай его спросим.
Сестра не пошевелилась.
– Как думаешь, чего ему надо?
Я терпеливо напомнила:
– Он тут работает, впусти его.
София напряженно кивнула. Она отперла замок и открыла дверь с излишней силой.
– Чего ты хочешь? – спросила она напрямик.
Стивен был одет по-простому – в джинсы и тенниску. Он посмотрел на Софию с
непонятным выражением.
– Я тут вчера оставил чехол для телефона и вернулся его забрать, – настороженно пояснил
он.
– Привет, Стивен, – поздоровалась я. – Чехол на журнальном столике.
– Спасибо. – Он с опаской вошел, будто ожидал наступить на бомбу-другую.
Взобравшись по лесенке на диван, Коко внимательно смотрела, как Стивен берет чехол.
Он задержался погладить ей голову и поскрести шею. Едва он перестал, как Коко
поскребла его руку лапой и подставила голову, требуя продолжения.
– Как дела? – спросила я.
– Все хорошо, – ответил Стивен.
– Налить тебе кофе?
– Я… не знаю. – Это, оказывается, очень непростой вопрос.
– Ладно.
Стивен продолжал гладить Коко, украдкой поглядывая на Софию.
– У тебя тапочки с кроликами, – заметил он, будто подтверждая свое давнишнее
подозрение.
– И? – мрачно спросила сестра, явно ожидая язвительного замечания.
– Мне нравятся.
София посмотрела на него с замешательством.
Они были настолько увлечены друг другом, что не заметили, как я, крадучись, ушла с
кухни.
– Я собираюсь на фермерский рынок. Там должны быть хорошие персики. Составишь
компанию?
– Почему бы и нет? – ответила София голосом на октаву выше обычного.
– Отлично.
– Мне только надо переодеться из пижамы в обычную одежду и… – София на мгновение
замолчала. – Ведь я правильно ставлю ударение?
Не в силах сопротивляться искушению, я посмотрела на них с лестницы. Я прекрасно
видела лицо Стивена. Он улыбался, его глаза сияли.
– Нет, ударение надо ставить на второй слог. – После секундного колебания Стивен нежно
погладил ее по щеке.
– Пиижама, – повторила сестра точно так же, как и раньше.
Отбросив всю сдержанность, Стивен обнял ее и что-то прошептал.
Повисло длительное молчание. Раздался тихий всхлип.
– Я тоже, – пробормотала София.
Стивен поцеловал ее, и София ответила на объятие, зарывшись руками ему в волосы.
Преисполненные взаимной нежности, они неловко целовали друг друга в щеки,
подбородки, губы.
Поспешно поднимаясь по лестнице, я думала, что не так давно представить страстно
обнимающихся Стивена и Софии было из области фантастики.
Однако все менялось очень быстро. Долгая надежная дорога, которую я запланировала для
себя с Софией, оказалась богата на неожиданные повороты и объезды. Невольно
задумаешься, а не забросит ли нас в совсем другие точки вместо изначально
запланированных?
Новости о состоянии Хейвен я периодически получала от Эллы, Либерти и, разумеется,
Джо. Хотя Хейвен быстро идет на поправку, пока к ней пускают только близких
родственников – до возвращения домой. Малышку назвали Розали, она набирает вес и
отлично себя чувствует. Ее часто приносят к маме и укладывают на грудь для контакта
кожа к коже. Так называемый "метод кенгуру".
Я просматривала фотографии, которые Джо снял и сбросил на планшет. Увидев
потрясающий снимок Харди, нежно держащего Розали на руках и с улыбкой склонившего
голову так, что дочка касалась его носа миниатюрной ладошкой, я остановилась.
– Кажется, у нее голубые глаза, – заметила я, увеличивая размер картинки.
– Вчера заходила мать Харди и заявила, что глаза у него при рождении были точь-в-точь
такие же.
– Когда Хейвен и Розали выпишут из больницы?
– Вероятно, через неделю. Харди будет на седьмом небе, когда наконец сможет забрать
своих девочек домой. – Джо помолчал.
– Надеюсь, сестра не захочет еще детей. Харди уверяет, что больше такого не выдержит, даже если Хейвен и готова будет рискнуть.
– А при новой беременности есть риск преэклампсии?
Джо кивнул.
– Может, Хейвен хватит одного ребенка, или Харди передумает. Никогда не предугадаешь
поступки людей. – Дойдя до последней фотографии, я вернула Джо планшет.
Мы были в его доме в Олд-сикс-уорд, в очаровательном бунгало. Рядом с основным
домом, на заднем дворе, стоял домик поменьше. Стены внутри обоих зданий Джо
выкрасил в нежный сливочно-белый цвет, а отделку – в насыщенный ореховый. Прекрасно
отреставрированная мебель дополняла скромное, очень мужское убранство. Однако
больше времени Джо показывал мне второе строение, где он работал и хранил
фотооборудование. К моему удивлению, там даже была темная комната, от которой, по его
словам, он никогда не избавится, хотя пользуется ею редко.
– Я периодически снимаю на пленку. Есть что-то волшебное в проявке фотографий в
темноте.
– Волшебное? – лукаво переспросила я.
– Я тебе как-нибудь покажу. Нет ничего лучше, чем видеть, как на подносе проявляется
фотография. Плюс главным становится мастерство. Нельзя понять заранее, не слишком ли
светлый или темный кадр, и не подправить детали с помощью осветителя и затемнителя, поэтому приходится руководствоваться чутьем и опытом.
– Значит, ты предпочитаешь фотошопу работу по старинке?
– Нет. У фотошопа слишком много преимуществ. Но мне все же нравится работать с
пленкой. Ждать проявления кадра в темной комнате, не спеша рассматривать снимок с
нового ракурса… не так удобно, как цифровые фотографии, но романтичнее.
Мне нравилась его страсть в работе. Нравилось, что он считает небольшое помещение без
окон с подносами с едкими химикатами романтичным.
Просматривая папки с фотографиями на компьютере, я нашла снимки, сделанные в
Афганистане. Красивые, совершенные, захватывающие. Пейзажи, словно не с нашей
планеты. Пара сидящих стариков перед бирюзовой стеной. Силуэт солдата на фоне
красного неба на горной тропе. Собака, снятая на одном уровне с фотографом, а на первом
плане ноги в армейских ботинках.
– Сколько ты там был? – спросила я.
– Только месяц.
– А как вообще туда попал?
– Однокурсник снимал в Афганистане документальный фильм. Он и его съемочная группа
устроились с войсками на базе огневой поддержки в Кандагаре. Но их фотограф был
вынужден уехать раньше. Так что они спросили, не мог бы я помочь им закончить. Меня и
остальную группу отправили на двухдневные курсы – в основном нас учили, как не
облажаться в боевой обстановке. Собаки там, на передовой, просто невероятные. Когда
стреляли, ни одна из них и ухом не вела. Однажды в дозоре я увидел, как лабрадор унюхал
самодельное взрывное устройство, которое пропустили металлодетекторы.
– Это невероятно опасно.
– Да, но пес был умный. Знал, что делал.
– Опасно для тебя.
– А. Я умею избегать неприятностей, – пояснил он с легкой улыбкой.
Я попыталась улыбнуться в ответ, но грудь прямо пронзило при мысли, как он рисковал.
И, не удержавшись, спросила:
– А ты повторил бы что-нибудь подобное? Нанялся на работу, где можешь пострадать…
или того хуже?
– Любой из нас может пострадать. Где угодно и когда угодно. От судьбы не уйдешь. – Джо
посмотрел мне в глаза и добавил: – Но я не стал бы ввязываться ни во что рисковое, если
бы ты была против.
Получается, мои чувства повлияли бы на его решение? Даже такое серьезное? Я
встревожилась. Но одновременно в глубине души что-то отозвалось – мне понравилось
иметь такое на него влияние. Что обеспокоило еще сильнее.
– Пойдем в дом, – прошептал Джо, выводя меня из своего фотографического пристанища.
Изучая основной дом Джо, я вошла в небольшую спальню. Там стояла королевских
размеров кровать, застеленная простыми белыми простынями и белым одеялом. Передняя
спинка кровати была сделана из деревянных вертикальных перекладин. Смотрелось очень
интересно.
– Где ты ее взял?
– Хейвен подарила. Это была дверь в старый грузовой лифт в доме, где она жила.
Присмотревшись, я увидела почти стертое слово "Опасность", написанное сбоку красной
краской, и улыбнулась. Провела рукой по гладкой поверхности откинутой простыни.
– Отличное белье. С высокой плотностью ткани.
– Я понятия не имею ни о высокой, ни о низкой плотности тканей.
Сбросив обувь, я забралась на кровать. Устроившись на боку, бросила на него дерзкий
взгляд.
– Вижу, ты не разделяешь мою любовь к роскошному постельному белью.
Джо сел рядом.
– Поверь, ты – самое роскошное, что я видел на этой кровати. – Он медленно провел
пальцами по моим талии и бедру. – Эйвери… я хочу тебя сфотографировать.
Я вскинула брови:
– Когда?
– Сейчас.
Я посмотрела на свои безрукавку и джинсы.
– В этом наряде?
Джо лениво поглаживал мое бедро.
– Вообще-то… я надеялся, что ты разденешься.
У меня аж глаза на лоб полезли.
– О боже мой! Ты в самом деле хочешь, чтобы я попозировала тебе в голом виде?
– Можешь укрыться простыней.
– Нет.
Взгляд Джо стал расчетливым. Прикидывает, как получить желаемое!
– Зачем это вообще? – с тревогой спросила я.
– У меня две страсти – ты и фотографирование. Хочу насладиться и тем, и другим
одновременно.
– А что потом станет с этими снимками?
– Я их делаю для своего личного пользования и никому не покажу. Позже уничтожу все
фотографии до единой, если ты того пожелаешь.
– Ты уже занимался подобным прежде? – с подозрением спросила я. – Своеобразный
ритуал для подружек?
Джо покачал головой.
– Ты первая. – После небольшой паузы уточнил: – Нет, вторая. Однажды меня наняли
снять рекламу машины – с моделью, покрытой лишь серебряной краской. После съемок я
встречался с ней пару раз. Ее даже подружкой назвать нельзя.
– Почему вы расстались?
– Без краски она оказалась не такой интересной.
Я не смогла сдержать невольный смех.
– Позволь мне тебя сфотографировать. Доверься мне, – упрашивал Джо.
Я умоляюще взглянула на него:
– Почему я вообще рассматриваю такую возможность?
В его глазах сверкнуло удовлетворение.
– Значит, согласна! – И поднялся с постели.
– Значит, что я тебя убью, если предашь, – крикнула я вслед. Услышав собственные слова, я закатила глаза. – Говорю прямо как героиня сериала. – Я быстро разделась и забралась в
постель, дрожа от прохлады простыней.
Через минуту Джо вернулся в спальню с "Никоном" и маленькой отдельной вспышкой. Он
открыл плотные шторы, оставив прозрачные занавеси, которые немного скрадывали яркий
дневной свет. Когда он снял верхнее покрывало, я натянула простыню до подбородка.
Сейчас Джо смотрел на меня как-то иначе. Видимо, оценивая световые эффекты, тени,
визуальную геометрию.
– Мне неловко от своей наготы, – призналась я.
– Проблема в том, что ты не так уж часто расхаживаешь обнаженной. Тебе надо ходить без
одежды девяносто пять процентов времени и тогда привыкнешь.
– Ты явно в восторге от перспективы, – пробурчала я.
Джо улыбнулся и поцеловал меня в голое плечо.
– Ты так прекрасна без одежды, – прошептал он, продолжая целовать меня в шею. – Стоит
мне увидеть тебя в просторной майке, как я сразу же вспоминаю о сексуальных
округлостях под ней и мгновенно возбуждаюсь.
Я возмущенно зыркнула.
– Тебе не нравится, как я одеваюсь?
На мгновение перестав меня целовать, он ответил:
– Ты красива в любой одежде.
Самое странное в том, что Джо не врал. С самого начала я знала, что он не кривит душой, восхищаясь моим телом. Недостатки моей фигуры не были таковыми для Джо. Он всегда
разглядывал мое тело со смесью одобрения и желания, что страшно льстило.
Тут я задумалась. Возможно ли, что я неосознанно его проверяла, пытаясь выяснить,
действительно ли ему плевать на мои платья-рубашки, безразмерные майки и мешковатые
штаны? И они его явно не волнуют. Джо считает меня красавицей. Так почему я сама
должна думать иначе? И зачем тогда в моем шкафу все эти красивые ненадеванные
наряды?
– Стивен помог мне выбрать несколько действительно стильных костюмов. Я никак не
найду подходящего времени, чтобы их надеть.
– Ты не должна меняться ради меня.
Удивительно, но я тут же захотела, чтобы на мне было что-нибудь новое и красивое – то, что соответствовало бы тому образу меня, который сложился у Джо.
По его указанию я легла на бок, неловко подперев голову рукой.
Сев на корточки, Джо установил фотоаппарат. Щелкнул затвор, и на тумбочке включилась
лампа. Так Джо уравновешивал яркость солнечного света, льющегося из окна позади
кровати.
– Не надо стесняться. Каждая клеточка твоего тела невероятно соблазнительна. – Джо
подправил вспышку, снова проверил настройки и повернулся ко мне.
– Покажешь мне ногу? – негромко попросил он.
Я колебалась.
– Только ногу, – уговаривал он.
Осторожно я вытянула ногу поверх простыни.
Скользя глазами по обнаженной плоти, Джо покачал головой, будто не мог вынести
искушения. Отодвинув фотоаппарат, поцеловал меня в колено.
Я погладила его по черным волосам.
– Ты сейчас уронишь камеру.
– Мне плевать.
– Когда она разобьется, ты изменишь свое мнение.
Джо проник рукой под простыню.
– Возможно, прежде мы могли бы…
– Нет. Не отвлекайся.
Джо убрал руку и с надеждой спросил:
– Потом?
– Посмотрим, – не смогла сдержать я улыбку. И тут же услышала щелчок затвора. Джо
продолжил снимать меня с разных ракурсов, уверенной рукой подкручивая фокус.
– Почему ты сам регулируешь настройки? – спросила я, плотнее укутываясь в простыню.
– При таком освещении я быстрее настраиваю фокус, чем это делает автоматика.
Его руки на фотоаппарате выглядели очень сексуально. Особенно мне нравилось, как
умело Джо держит камеру и управляется с ней. Все-таки это особое удовольствие –
наблюдать за мужчиной, который мастерски справляется со своей работой.
Работал Джо сосредоточенно и больше ни на что не отвлекаясь. Через некоторое время он
уложил меня на живот и спустил простыню на попу, полностью открыв спину. Я опустила
голову на сложенные руки и искоса на него посмотрела. Несколько раз щелкнул затвор.
– Черт, какая же ты фотогеничная, – прошептал он, подходя к постели. – Твоя кожа
впитывает свет, будто жемчужина. – Джо продолжил снимать меня с разных ракурсов,
восторгаясь мною, флиртуя, лаская при каждом удобном случае. И я начала наслаждаться
процессом.
– Я тут подумала, что ты просто пользуешься моментом, чтобы меня полапать.
– Это дополнительный бонус, – пояснил Джо, забираясь ко мне на постель. Не выпуская
фотоаппарат из рук, он легко оседлал мои бедра.
– Эй, – запротестовала я, подтягивая простыню на груди.
Встав на колени, Джо направил фотоаппарат прямо на меня сверху и сделал несколько
снимков. В такой близости я не могла не заметить, как натянулась его ширинка. Шаля, я
погладила бугор и скользнула пальцами в проемы между металлическими пуговицами.
Джо подправил фокус.
– Эйвери, не отвлекай меня.
– Я лишь пытаюсь помочь. – И расстегнула верхнюю пуговицу.
– И вовсе ты не помогаешь. Вообще-то, эффект противоположный. – Он судорожно
выдохнул, когда я принялась за вторую пуговицу, и убрал мою руку. – Будь хорошей