Летом 1945 г. в Югославии обсуждался проект закона о выборах в Учредительную скупщину, которая должна была принять новую конституцию. Руководителями компартии в закон были специально внесены такие пункты, которые не только затрудняли, но и делали фактически невозможным участие в выборах оппозиции. Руководство компартии, в частности, получило возможность лишать гражданских прав не только за сотрудничество с оккупантами, но и за "сотрудничество с сотрудниками оккупантов". Таким образом, понятие "контрреволюционеры" у коммунистов очень быстро распространилось вообще на всех несогласных и недовольных новым строем. Военные методы были перенесены и на мирное время. Как и во время войны, "все, кто не с нами", были "против нас".
М. Грол, один из немногих эмигрантских политиков, вернувшихся в послевоенную Югославию, уже через несколько месяцев, в августе 1945 г., подал в отставку. В своем письме Тито он обвинил коммунистов в "самоуправствах, трюках, доктринерстве". По воспоминаниям М. Джиласа, в ближайшем титовском окружении письмо произвело впечатление не столько логикой и содержанием, сколько культурой и достоинством формы. "Наше сознание, – писал он, – наши образцы, наши силы и наши структуры уже давно были… заскорузло однопартийны. Демократическая альтернатива уже тогда была не только упущена, но и уничтожена… Мы, коммунисты, не желали вообще никакой оппозиции – мы хотели сохранить для себя абсолютно всю власть…" Еще один вернувшийся в страну эмигрант – заместитель председателя главного комитета Радикальной партии М. Трифунович – в 1946 г. был осужден на 8 лет тюрьмы, где и скончался.
Одновременно в Потсдаме на конференции руководителей союзных держав У. Черчилль прямо заявил, что Югославия не выполнила рекомендации предыдущей, Крымской конференции, что "администрация Тито установила строго контролируемый партией режим, поддерживаемый политической полицией, печать также контролируется, как и в некоторых фашистских странах". И. Сталин лицемерно возражал, что советская сторона не располагает сведениями о таких нарушениях и, по его мнению, рекомендации держав "выполняются маршалом Тито полностью и целиком".
11 ноября 1945 г. под полным контролем коммунистов в Югославии состоялись выборы в Учредительную скупщину и плебисцит по поводу государственного устройства. За объединенных кандидатов возглавляемого коммунистами Народного фронта было отдано 90 % голосов. Подавляющее число избирателей проголосовало также за республиканскую форму правления. 29 ноября Учредительная скупщина провозгласила создание Федеративной Народной Республики Югославии (ФНРЮ) и утвердила все предыдущие законы и постановления АВНОЮ. Югославская монархия объявлялась главным препятствием созданию братского и демократического содружества равноправных народов. Еще через два месяца, 31 января 1946 г., Учредительная скупщина приняла конституцию ФНРЮ. Высшим органом власти в стране становилась Народная скупщина, состоявшая из двух палат – Союзного веча и Веча национальностей. Народная скупщина избирала свой президиум и образовывала правительство ФНРЮ.
По конституции 1946 г. Югославия провозглашалась объединением равноправных народов, которые на основе права на самоопределение выразили желание жить в едином федеративном государстве. Причем вопрос о "праве на самоопределение вплоть до отделения" до самого последнего момента оставался дискуссионным. Так, этого положения не было в проекте конституции. Однако было решено, что его отсутствие может помешать другим народам присоединиться к Югославии "в скором времени" и "без страха".
Одновременно М. Пияде подчеркивал, что права на отделение нечего бояться, никто в нем не заинтересован. Нет причин опасаться сепаратизма "сербского народа, который является Пьемонтом югославянской идеи и сердцем Югославии"; "хорватского народа, который всегда вел борьбу за федерализм и республику"; "словенского народа, который без совместной жизни с остальными народами Югославии был порабощен, и ему постоянно угрожали северные и западные соседи"; "народа Боснии и Герцеговины, который прикреплен родственными и экономическими связями к сербскому и хорватскому народам"; "черногорского народа, который по своему географическому и экономическому положению не может жить без остальных народов Югославии"; "македонского народа, который в рамках Югославии первый раз получил национальную свободу".
В состав федерации вошли шесть республик: Словения, Хорватия, Босния и Герцеговина, Сербия, Черногория, Македония. То есть в стране, как и замышлялось, по советскому образцу была реализована этнотерриториальная модель федерации. Впрочем, этот принцип не был соблюден до конца. Целью Тито и узкого круга новых югославских руководителей было добиться в федерации "национального равновесия". При этом они исходили из ленинского положения об опасности национализма доминирующей нации. Значит, надо было не допустить в стране нового сербского доминирования. Для этого часть сербского народа решили оставить за пределами сербской федеральной единицы. Если Республика Словения после изгнания, согласно решению АВНОЮ, всех немцев и итальянцев стала фактически моноэтнической, а Республика Хорватия оказалась даже чуть больше довоенной Хорватской бановины, то Республика Сербия охватывала только две из четырех бановин, считавшихся до войны сербскими. В результате сербы оказались во всех югославских республиках, кроме Словении.
Тито не воссоздавал довоенную Югославию, опыт территориального деления и межнационального разграничения в межвоенный период был полностью отброшен. В новом межреспубликанском разграничении при небольших изменениях фактически произошел возврат к границам, существовавшим еще до 1918 г. во времена Австро-Венгрии и Османской империи. Не совпадавшие с ними "этнические территории" в расчет не принимались. Впрочем, учитывая существовавшую межэтническую чересполосицу, провести такую границу было невероятно трудно. Между всеми югославскими республиками тут же возникали пограничные споры, но это не влияло на ситуацию. Межреспубликанские границы чертились руководителями, без участия самих народов.
Федерализация Югославии (опять же по опыту Советского Союза) происходила на разных уровнях: республика, автономный край, автономная область. Однако автономии (автономный край Воеводина и автономная область Косово и Метохия) были образованы только на территории Сербии. Причем если в Косово и Метохии преобладало албанское население, особенно выросшее за счет переселенцев из Албании во время Второй мировой войны, то в Воеводине большинство составляли сербы. Помимо Косово и Воеводины, обсуждался вопрос о выделении в особую автономию Санджака со значительным славяно-мусульманским населением, но эта область осталась разделенной между Сербией и Черногорией. Кроме того, из Воеводины была выделена Бараня и передана Хорватии, несмотря на то, что хорватское большинство в этом районе возникло только в результате массового уничтожения сербов в годы Второй мировой войны.
В Хорватии, где сербы составляли около 15 % населения, никаких автономий не предполагалось. Еще в 1942 г. Тито отверг соответствующее предложение М. Пияде. В Боснии и Герцеговине, где сербы составляли даже относительное большинство – 44,3 % (славяне-мусульмане – 30,7 %, хорваты – 23,9 %), для них также не было предусмотрено никакой автономии. Хотя некоторые высшие партийные функционеры, в частности тот же М. Пияде, выступали за присоединение всей Боснии и Герцеговины на правах автономного края к Сербии, Тито на это вновь не пошел. Как не пошел и на создание автономной Македонии в составе Сербии, что также предлагалось. Не была создана и албанская автономия в самой Македонии, хотя албанцы составляли там 17,12 %.
В 1946 г. сербским колонистам, поселившимся в Косово и Македонии в межвоенный период и бежавшим в годы войны в Сербию, было запрещено возвращаться к своим домам. Считалось, что это, в частности, может повредить будущему объединению с Албанией (которой в этом случае предполагалось отдать Косово) и Болгарией. Правда, в отличие от Косово, Македонию Болгарии отдавать не собирались. Она, наоборот, замышлялась федеративной республикой наравне с Сербией и Болгарией в составе потенциальной Балканской федерации или расширенной Югославии. Считалось, что только таким образом можно будет решить застарелый македонский вопрос. Славянское население Македонии, действительно отличное от сербов, конституировалось в македонскую нацию. Население Черногории также объявлялось отличным от сербов и сформировавшимся в "горниле войны" самостоятельной черногорской нацией. На первой переписи в Черногории в 1948 г. многих ее жителей фактически насильно заставляли записываться не сербами, а черногорцами.
Тенденция была абсолютно ясной. Югославская федерация была "нарезана" на республики именно таким, а не иным способом в целях решить три основные задачи: во-первых, для ослабления позиций доминирующей нации; во-вторых, для облегчения предполагавшегося расширения государства за счет новых республик и, в-третьих, для выравнивания уровня экономического развития различных регионов страны. Если первое, то есть ослабление сербского фактора, можно было сделать довольно просто и быстро, второе – потеряло актуальность после 1948 г., то третье – так и осталось благим пожеланием.
Весь период существования титовской Югославии без конца говорилось о выравнивании уровней экономического развития, на решение этой задачи были израсходованы колоссальные средства из специального фонда, но разрыв в положении республик и краев так и не был преодолен. Вместо придания федерации прочности в югославской практике подобные действия лишь стимулировали сепаратизм. Были недовольны все – и те, кто помогал, и те, кому помогали.
Конечно, югославские лидеры занимались не только национальными и федеративными отношениями. В 1945–1947 годах новая власть под руководством КПЮ провела коренные политические и социально-экономические реформы, которые также полностью копировали преобразования, осуществленные в СССР. По скорости и радикальности внедрения большевистского опыта власти Югославии опережали все другие страны Восточной Европы. Была упразднена многопартийность и установлена "диктатура пролетариата" (фактически – компартии, еще точнее – партаппарата); проведена национализация, в результате которой государству стали принадлежать промышленные предприятия, банки, средства связи, транспорт, предприятия торговли и т. д.; введена монополия внешней торговли; проведена конфискационная денежная реформа. Посредством сверхцентрализации государственного управления проводился курс на форсированную индустриализацию. В ходе аграрной реформы (с конфискациями, изъятиями и колонизацией реквизированной у немцев земли) создавались трудовые задруги (югославские колхозы).
Новый лидер Югославии Й. Броз-Тито быстро превращался в обычного коммунистического вождя-диктатора, опиравшегося на всесильную тайную полицию и систему привилегий для своих. В частности, для высоких партийных и государственных работников была создана сеть закрытых распределителей. В Белграде, например, работал знаменитый "дипломатический магазин", обслуживавший членов ЦК коммунистической партии и правительства, а также иностранных дипломатов высококачественными товарами по низким ценам.
Поворот к самоуправлению
Хотя Югославия и являлась для Советского Союза верным, проверенным в боях союзником, постепенно у И. Сталина стало возникать раздражение и недовольство некоторыми чересчур самостоятельными действиями югославских лидеров. Прежде всего это было связано с попытками титовской Югославии играть на Балканах роль "маленького Советского Союза". Так, без предварительного разрешения Москвы Тито договорился с руководством Болгарии о более тесном союзе, ввел две военные дивизии и полк авиации в Албанию, активно помогал коммунистическим партизанам в Северной Греции. Тито замышлял создание Балканской федерации под патронатом Югославии или, что было для него предпочтительнее, включение Болгарии и Албании в состав Югославии на правах новых федеративных республик. Возможно, его планы распространялись и на Северную Грецию (Эгейскую Македонию).
Советское руководство вначале как будто не возражало против планов Балканской федерации, но затем резко поменяло свою точку зрения. 10 февраля 1948 г. в Москве состоялось советско-болгарско-югославское совещание. На нем Сталин и Молотов в грубой форме подвергли критике югославских и болгарских руководителей за их якобы особую внешнеполитическую линию.
После мучительных раздумий на заседании политбюро ЦК КПЮ 1 марта 1948 г. Тито поставил вопрос о том, что отношения между Югославией и СССР зашли в тупик, что в деле экономического и военного строительства необходимо ориентироваться на собственные силы. Об этом заседании через осведомителей стало известно в Москве. Из Югославии были немедленно отозваны все советские военные и гражданские советники. Произошел обмен письмами, в которых Сталин и Молотов во все более грубой форме реагировали на попытки югославских руководителей оправдаться.
Дело дошло до обвинения Белграда в антисоветизме и клеветнической пропаганде, в левачестве и одновременно в оппортунизме и потворстве буржуазным элементам. В конце июня 1948 г. на заседании Информбюро (без участия представителей КПЮ) была принята резолюция, в которой говорилось, что югославское руководство перешло на позиции буржуазного национализма.
В 1949 г. в странах "народной демократии" прошли сфальсифицированные судебные процессы против видных местных партийных и государственных деятелей, на которых "доказывалось", что Тито и другие югославские лидеры являются шпионами и агентами империалистических разведок. Это дало повод СССР разорвать советско-югославский договор о дружбе и взаимопомощи и выслать из страны югославского посла. В средствах массовой информации стран "народной демократии" открылась широкая антиюгославская пропагандистская кампания. На границах этих стран с Югославией начали концентрироваться войска. Во второй резолюции Информбюро по Югославии в ноябре 1949 г. титовский режим был уже охарактеризован как антикоммунистический, полицейский и фашистского типа.
Спровоцированный советским руководством конфликт был по существу конфликтом между двумя очень похожими тоталитарными режимами, персонифицированными Сталиным и Тито. Советский Союз стремился распространить свою гегемонию на Восточную Европу (в перспективе – на весь мир), а Югославия – на Балканы. Оказавшись в одиночестве, в отрыве от других восточноевропейских стран и прежде всего от СССР, югославские лидеры были поставлены перед трудным выбором.
Сначала, чтобы оправдаться перед Сталиным и доказать верность коммунистическим идеалам, они решили еще жестче "закрутить гайки" внутри страны. Была проведена повторная национализация, распространившаяся даже на мелкую промышленность, взят курс на ускоренную коллективизацию, усиление административных методов регулирования экономики. На резкий разрыв с советской моделью построения социализма Тито решился только после того, как он понял, что переубедить Сталина ему не удастся, а советские методы, но без советской помощи ведут страну к катастрофе.
Так, массовое сопротивление коллективизации со стороны крестьян выразилось в резком падении сельскохозяйственного производства и убое скота. Страна, которая теоретически могла прокормить не только себя, но и значительную часть Европы, оказалась на грани голода. (Позже Югославия получила продовольственную помощь из США и в меньшей степени из Великобритании и Франции.) Дело дошло до того, что зимой 1949 г. взбунтовались крестьяне из числа боснийских мусульман в окрестностях города Цазин. Мятеж был подавлен, а 30 человек, признанных зачинщиками, расстреляны на месте.
Политика специфического югославского пути социалистического строительства разрабатывалась с 1948 по 1952 годы группой югославских руководителей: Й. Броз-Тито, Б. Кидричем, Э. Карделем, М. Джиласом, В. Бакаричем и другими. Подвергнув резкой критике сталинизм и исходя из известного тезиса Маркса, они в качестве актуальной задачи провозгласили необходимость начала процесса отмирания государства. Любое государство понималось ими по-марксистски исключительно как аппарат насилия, и оно, по их мнению, должно было постепенно заменяться непосредственной демократией и самоуправлением. Самоуправление и стало отличительной чертой югославского эксперимента, а по сути – первой попыткой реформирования в рамках "реального социализма".