- Так в чем же план? Мы все еще не знаем, кто будет следующей девочкой, или будет ли вообще.
Я зажмурилась, не зная, как он среагирует на мои новости.
- Я вызвала кавалерию.
- Кого?
- Моего дядю. И папу. - Мои чувства в основном уже проснулись, я снова коснулась лампы, и в комнате стало светлее. - Дядя Брендон сказал, что они выяснят что происходит, если я пообещаю остаться в стороне.
Нэш выдал хриплый смех, который как гром среди ясного дна прошелся теплом сквозь меня.
- Я знал, что мне понравится твой дядя.
Я улыбнулась.
- Он не плохой. Он спит сейчас в другой комнате. Я расскажу им о списке утром.
- Я все еще участвую в плане, связаным с поминками?
- Конечно, если все еще хочешь туда ехать. - Теплые чувства прошли сквозь меня при мысли, что я увижу его снова.
- Я хотел быприехать.
ГЛАВА 15
Утром я проснулась, встретив поток дневного света, пробивающийся в моею комнату между щелями занавесей, дверь моей спальни тряслась от стука кулаком.
- Кейли, вытаскивай свою ленивую задницу из постели! - Кричала Софи. - Твой отец звонит по телефону.
Я перевернулась, увлекая за собой одеяло, и посмотрела на будильник на моем ночном столике. 8:45 утра. Почему мой отец звонит, если увидит меня в менее чем через час? Чтобы сказать, что приземлился? Или, что он не приземлится.
Он не приедет.Я должна была знать.
На мгновение я проигнорировала мою кузину и уставилась на вылитые узоры по краю многоуровневого потолка, позволяя моему гневу утихнуть. Я не видел своего отца больше восемнадцати месяцев, а сейчас он даже не собирается приехать и объяснить, почему он никогда не говорил мне, что я не человек.
Не то, чтобы я нуждалась в нем. Благодаря его трусости, у меня был вполне неплохой набор опекунов в распоряжении. Но он обязан мне объяснение, и если я не услышу это глядя ему в лицо, то могу по крайней мере требовать по телефону.
Я сбросила одеяло и влезла в пижамные брюки, лежащие на полу, когда я открыла дверь, там стояла Софи, полностью одетая и в полностью сооруженном макияже, выглядя свежее и лучше, чем я когда-либо видела ее. Единственными признаками того, что ее ночной сон был химически индуцирован, были небольшие отеки вокруг глаз, которые, вероятно, исчезнут в течение часа.
В последний раз, когда я выпила одну из зомби-таблеток, я проснулась похожей на труп, по которому проехался танк.
- Спасибо. - Я взяла домашний телефон из рук Софи, она только кивнула, повернулась и побрела по коридору, не выказав и часы ее обычной энергичности.
Я пнула свою дверь и приложила беспроводный телефон к уху. Он выглядел огромным и громоздким, я не могла вспомнить когда фактически в последний раз я пользовалась домашним телефоном.
- Ты мог бы позвонить на мой мобильный. - Сказала я в трубку.
- Знаю.
Голос моего отца был таким же, как и в моих воспоминаниях - глубоким, гладким, дальним. Он, наверное, выглядел точно так же, но мои изменения будут, скорее всего, шоком для него, несмотря на то, что он понимал течность времени. Мне было почти пятнадцать в последний раз, когда он видел меня. Все изменилось. Я изменилась.
- Просто у меня сохранен этот номер, так что было легче позвонить на него, - продолжил он. Это была заученная-отцовская-речь, он был слишком смущен, чтобы признать, что не помнит номера моего сотового телефона. Хоть и оплачивает счет.
- Итак, позволь мне угадать. - Я вытащила кресло и плюхнулась в него, нажимая кнопку питания на моем компьютере только, чтобы занять руки. - Ты не прилетишь.
- Конечно, прилечу. - Я могла практически слышать как он нахмурился, и вот тогда я поняла, я слышу и шум. Официально звучащий голос через громкоговоритель. Случайные обрывки разговора. Повторяющиеся шаги.
Он был в аэропорту.
- Мой рейс был задержан в Чикаго из-за неисправности двигателя. Но если повезет, я буду вечером. Я просто хотел, чтобы ты знала, что я опоздаю.
- Ах. Хорошо. - Я тааак рада, что не начала требовать его рассказать мне все по телефону. - И я думаю, что увижу тебя сегодня вечером.
- Да. - На другом конце линии воцарилось молчание, потому что он не знал, что сказать, а я не собираюсь упрощать ему эту задачу, заговорив первой. Наконец, он прочистил горло. - Ты в порядке? - Его голос был... серьезным, как будто он хотел сказать что-то еще, но слова остались невысказанными.
- Все отлично. - Не то, чтобы вы могли исправить все, что произошло, я раздумывала, водя мышью, ища курсора на экране. - Все это требует некоторого привыкания, но я готова услышать все секреты.
- Я так сожалею обо всем этом, Кейли. Я знаю, я задолжал тебе правду - обо всем - но некоторые моменты мне будет тяжело рассказывать, поэтому ты должна будешь быть терпелива со мной. Пожалуйста.
- Как если бы у меня был выбор. - Но, как бы взбешена я не была столь огромной ложью, которая окутала мою жизнь, я была в отчаянии и желала узнать, почему они все лгали мне в первую очередь. Конечно, у них были веские причины, чтобы позволить мне думать, что я сумасшедшая, а не раскрыть всю правду.
Мой отец вздохнул.
- Могу ли съездить с тобой поужинать, когда прибуду?
- Ну, я должна что-нибудь поесть. - Я дважды нажала в своем интернет-браузере и в строке поиска набрала название местной станции новостей, надеясь найти на обновление.
Он помедлил еще какое-то мгновение, как будто ожидая большего, и как бы сильно часть меня не желала заговорить и избавить его от ужасной тишины, я сопротивлялась. Встреч на день рождения и рождественских открыток было не достаточно, чтобы удержать свое место в моей жизни. Тем более, что и они перестали приходить...
- В таком случае, я увижу тебя сегодня вечером.
- Хорошо. - Я повесила трубку и положила телефон на стол, в течении нескольких секунд глядя на него непонимающим взглядом. Тогда я выдохнула, не замечая, что держу в руках мышку и все еще пролистываю онлайн новости, надеясь очистить из головы мысли о моем отце. По крайней мере, пока он не появился на крыльце.
Там не было ничего нового о Элисон Бейкер или Мередит Коул, но следователи официально объявили причину смерти Хайди Андерсон. Сердечная недостаточность. Но не было ли главным то, что в конечном счете они все умерли? Однако, в случае с Хайди, не было никакой причины упоминать сердечную недостаточность. Я же знала, она просто умерла. Точка.
Разочаровываясь снова и снова, я выключила компьютер и по пути в ванную доставила домашний телефон на его место. Через двадцать минут, приняв душ, высушив волосы, и одевшись, я сидела на кухне у бара со стаканом сока и мюсли. Я просто разорвала обертку, в то время как тетя Вэл блуждала завернувшись в махровый халат моего дяди, а не в своем обычно шелковом. Ее волосы были собраны в большой светлый клубок, вчерашний гель для укладки оставил случайные нити в странных местах, как у панк-рокера. Подводка для глаз вымазалась под глазами, а кожа была бледной, просвечиваясь через пятна румян.
Она направилась прямо в кофейнику, который был уже полон, и выпускал струю пара. В течение нескольких минут я молча жевала, пока она пила, но когда она принесла себе вторую кружку, кофеин уже начал действовать.
- Я сожалею о прошлой ночи, милая. - Она провела одной рукой по волосам, пытаясь сгладить их. - Я не хотела смущать тебя перед твоим другом.
- Ничего страшного. - Я скрутила свой обертку и бросил его в мусорную корзину, с другой стороны комнаты. - За вечер произошло слишком много всего, так мы меньше всего беспокоились о пьяной тете.
Она поморщилась, затем кивнула.
- Думаю, я заслужила это.
Но вид, как она морщиться с каждым движением - как будто даже контакт с воздухом доставлял ей боль - заставил меня чувствовать себя виноватой.
- Нет, это не так. Мне очень жаль.
- Мне тоже. - Тетя Вэл выдавила из себя улыбку. - Я не могу объяснить, как я сожалею. Все это не твоя вина... - Она посмотрела на свое кофе, как если бы собиралась сказать что-то еще, но слова упали в кружку и теперь были слишком сырыми, чтобы их использовать.
- Не волнуйтесь об этом. - Я закончила свой апельсиновый сок и поставила стакан в раковину, а затем направилась обратно к себе в комнату, где написала Эмме, чтобы убедиться, что она все еще собирается прийти на поминки.
Ее мама сказала, что она встретит меня там на пятнадцать минут раньше - в 12:45
Остаток утра прошел бесконечно протяженно - с бессмысленным телевидением и интернет-серфингом. Я дважды пыталась поймать дядю в одиночестве, чтобы передать информацию от Тода, но каждый раз, когда я видела его, он был с очень мрачной и вцепившейся в него Софи, которая, казалось, боялась поминок так же сильно, как и я.
Только после раннего обеда я смогла поднять и сменить свою футболку, надеясь, что черная блузка с длинными рукавами будет соответствующим нарядом для поминальной службы того, чью жизнь не удалось спасти. На моем пути к двери, я увидела Софи, сидящую на стуле в зале, сложив руки на юбке тонкого черного платья, ее голова поникла так, что длинные светлые волосы походили почти до груди. Она выглядела так жалко, так потеряно, что как бы сильно я ненавидела ту мысль, что испорчу поездку один на один с Нэшем, но все же предложила ей прокатиться к школе.
- Мама подвезет меня, - сказала она, подняв огромные грустные глаза и коротко встретившись с моим взглядом.
- О’Кей.Тоже хорошо.
Через пять минут я вышла на дорогу и ждала Нэша, нервно садясь в его в машину. Я боялась заговорить с ним, это было бы странно после его ночной борьбы с Тодом, и неохотно обсуждение этой темы со мной. Но он наклонился, чтобы поцеловать меня, как только дверь автомобиля была закрыта, и по глубине поцелуя - и с тем фактом, что ни один из нас казался готов покончить с этим - я предположила, что он больше не чувствовал неловкости.
Школьная парковка была битком набита. Переполнена. Многие родители пришли, а также несколько городских чиновников, и в соответствии с утренней газетой, школа вызвала дополнительных консультантов, чтобы помочь студентам научиться справляться со своим горем. Мы припарковались на обочине ближайшего тренажерный зала и должны были пройти почти четверть мили. По пути Нэш взял меня за руку, мы встретились с Эммой у передней двери, где одна из ее сестер высадили ее. Я обещала подвезти ее домой.
Эмма выглядела дерьмово. Она завязала волосы в плотный, без излишеств, хвостик, и нанесла минимумом макияжа. И если ее покрасневшие глаза на что-то указывали, то она плакала. Но она же не знала Мередит лучше меня.
- Ты в порядке? - Я просунула свободную руку вокруг ее талии, и мы начали наш путь через двойные двери вместе с толпой.
- Да. Все это просто так странно. Сначала девушка в клубе, затем та в кино. Сейчас одна из нашей школы. Все говорят об этом. А они даже не знают о вас, - сказала она, шепча последние слова.
- Ну, все еще более странно, чем кажется. - Нэш и я повели ее в сторону, к пустой нише рядом с туалетами. У меня не было возможности рассказать ей о последних событиях, и на этот раз я была рада, что она была разделена с ее телефоном. Если бы не это, то я бы выпалила целую историю о Баньши, Мрачных Жнецах, и смертном списке. Это, наверное, испугало бы ее еще больше.
- Как что-то может быть более странным, чем это? - Эмма развела руки, показывая мрачную толпу вокруг лобби.
- Что-то не так. Они не должны были умереть, - прошептала я, стоя на пальцах ног, чтобы стать ближе к ее уху, Нэш теснее прижался ко мне.
Глаза Эммы расширились.
- Что это значит? Кто не должен был умирать?
Я посмотрела на Нэша, и он незаметно покачал головой. Мы должны были обсудить, сколько можно рассказывать Эмме.
- Хмм. Некоторые люди должны умереть, или мир будет перенаселен. Как... старики. Они жили полной жизнью. Некоторые из них готовы идти даже. Но подростки слишком молоды. У Мередит была еще вся жизни перед ней.
Эмма нахмурилась, глядя на меня, словно я сошла с ума. Или, по крайней мере, упали несколько пунктов IQ. Что ж, я не очень хороший лгун. Хотя технически, я не лгал ей.
Мы с Эммой все еще пытались разобраться в моих понятиях о смерти, а Нэш вел нас через толпу в сторону тренажерного зала, где мы нашли места на трибунах среди нескольких сотен других людей. Временная сцена была создана под одной из корзин, несколько школьных чиновников сидели там с семьей Мередит, под знаменем школы и национальным флагом государства.
В течении следующих полутора часа, мы слушали речи друзей Мередит и вперед вышла семья, чтобы сказать нам всем, какой хорошей она была, и как красива, и умна, и добра. Не все их похвалы в действительности подходили Мередит, но пусть мертвые становятся святыми в глазах своих оставшихся в живых, и миссис Коул не был исключением.
И если быть честной, кроме как красивая и популярная, она ничем не отличалась от большинства из нас. Вот почему все были так расстроены. Если Мередит может умереть, то может и любой из нас. Эмма несколько раз прослезилась, мой взгляд так же был размыт слезами, когда миссис Коул подошла к трибуне, все вокруг свободно плакали.
Софи сидела в нижнем ряду, в окружении рыдающих танцовщиц, промакивающих тушь носовыми платочками, вытащенными из небольших, модных сумочек. Некоторые из них произносили речи, в основном старшие товарищи Мередит. Мередит бы хотела, чтобы мы двигались дальше. Она любила жизнь и танцы, и не хотела бы, чтобы они прекратились ее отсутствие. Она не хотела бы видеть нас со слезами.
После того, как последний из ее одноклассников кончил свою речь, автоматизированный белый экран скатился с потолка, начали проигрывать видео с фотографиями Мередит от рождения до смерти, установленными с некоторыми из ее любимыми песен.
Во время фильма, несколько студентов встали и направились в фойе, где ждали консультанты, чтобы поддержать их. Вокруг нас эхом раздавались тихие рыдания, сообщество в трауре, а все о чем я могла думать это то, что если мы не найдем Жнеца, который несет ответственность за преждевременное пожинание души Мередит, то это будет происходить снова и снова.
После поминок Нэш, Эмма, и я начали наш путь медленно вниз по трибунам, оказавшись среди людей больше заинтересованных в утешительных друг друга, чем в освобождения здания.
В конце концов мы выбрались в нижние ряды спортзала, где несколько групп пробирались к одному из четырех выходов. Оказавшись в школьном коридоре, мы направились к главной двери, шаркая вперед дюйм за дюймом.
Нэш только взял меня за руку, как внезапная, разрушительная волна горя свалилась на меня, оседая в моей груди и животе. Мои легкие напряглись, а невыносимый зуд начался в основании моего горла. Но на этот раз я не молча оплакивала начало моего темного прогноза и неминуемой смерти другого бывшего одноклассника, я приветствовала его.
Жнец была здесь, у нас появился шансостановить его.
ГЛАВА 16
Моя рука ухватилась в Нэша. Он посмотрел в мою сторону, и его глаза расширились.
- Опять? - Прошептал он, наклонившись так, что его губы коснулись моего уха, но я смогла только кивнуть. - Кто это?
Я покачала головой, мое дыхание участилось. Я не могли определить источник, пока нет. Вокруг было слишком много людей, слишком много народу в плотно сформированных группах. Все тела в темных тонах смешивались вместе в виртуальный камуфляж похоронного наряда, и я не могла отличить одного человека от другого.
Болт неопределенности пронзила мое сердце, пронзая мою решимость, как копье сквозь плоть. Что делать, если я не смогу этого сделать? Что делать, если я не смогу найти жертву, а тем более спасти ее...?
- Хорошо, Кейли, расслабься. - Я почти физически ощущала, как его шепот протекает по мне, пытаясь успокоить, даже когда его глаза выражали медленный и прочный страх. - Посмотри вокруг, медленно. Мы можем спасти эту девушку. Но ты сначала должна найти ее.
Я пыталась следовать его указаниям, но паники было слишком сильной, разрываясь в гудит как бешеный крик. Она прервала мысли. Логика становилась абстрактным понятием.
Нэш, казалось, понял. Он шагнул прямо передо мной, так что мы столкнулись, нас разделял только дюйм от его носа до моего лба. Он посмотрел мне в глаза и взял обе мои руки в свои. Толпа перемещалась мимо нас, как вода в реке. Несколько людей взглянули на нас, но никто не остановился, - я была не единственной молодой девушкой, которую охватил приступ посреди тренажерного зала, большинство других были гораздо громче меня. На данный момент, в любом случае.
Я сжала челюсти зубами, сдерживая рвущую душу песню, я позволила моему взгляду исследовать толпы, проходящих мальчишек и взрослых, дольше задерживаясь на девочках. Она где-то здесь, и она умрет. Я ничего не могла сейчас сделать, чтобы остановить это. Но если я найду ее, и если я действительно способна делать то, что Нэш объяснил мне, я смогла бы вернуть ее. Мы могли бы вернуть ее.
Тогда все мы должны будем беспокоиться как избежать ярости Жнеца.
Возможно, это было совпадением, а может быть самой настоящей необходимость, несмотря на наши не самые дружеские отношения, увидеть, что моя кузина в безопасности, но мой взгляд в первую очередь сконцентрировался на Софи. Она стояла под корзиной в дальнем конце тренажерного зала с группой прослезившихся друзей, все стояли взявшись за руки, выражая печаль. Но никто из этих краснолицых, мокроглазых девиц не вызывал паники, не одна из них не была окутана завесой тени, которые я видела. С девушками было все прекрасно, хоть они и были охвачены горем. К счастью, мне не нужно было добавлять еще одну причину для грусти.
В следующую минуту мое внимание сконцентрировалось на другой группе молодых девушек - первокурсницы, если можно доверять моей интуиции. Куда бы я ни повернулась, девушек становилось все больше, некоторые в платьях, некоторые в темных брюках, другие в джинсах, в официальный униформах. Некоторые были похожи на мальчиков или взрослых. Но мои глаза привлекали только девушки.
Но ни одно лицо - веснушчатое, заплаканное, тонкое, круглое, бледное, темное или загорелое - не задержало мой взгляд. Ни одно не взывало отклика в моей душе.
Наконец, после того, как кажется прошла вся вечность, но на самом деле это не длилось более минуты, мой взгляд вновь нашел Нэша. Моя челюсть болела, горло высохло от стараний сдержать крик, а ногти впечатались в его руку. Я покачала головой и сморгнула слезы выступившие на глазах. Она все еще была где-то там - основываясь силой крика, я знала это, - но я не могла найти ее.
- Попробуй еще раз. - Нэш сжал мою руку. - Еще раз.
Я кивнула и заставила себя проглотить растущий с груди звук - это была настоящая агония, словно я глотала битое стекло - но на этот раз последствия попытки подавить крик были очень даже реальны. Давление в груди и горле возросло, и я все больше убеждалась, что если я не выпущу его или не удалю источник, мое тело от горя разорвется в одну зияющую рану.