Проверка американских банков выявила в каждом из них наличие того или иного количества таких купюр. В гаванском отделении "Нэшнл сити бэнк" их оказалось на сумму четырнадцать тысяч. Кроме того, еще около 16 тысяч здесь отказались принять. Все банки привлекли экспертов, чтобы те тщательно изучали купюры крупного достоинства. Говорят, что казино "Националь", дорогое игорное учреждение, тоже получило большое количество фальшивых банкнотов.
29 января известный немецкий адвокат доктор Альфонс Зак (который спустя несколько лет выступал защитником на знаменитом процессе о поджоге рейхстага) заявил в берлинском суде о своей готовности доказать, что поддельные 100-долларовые купюры были изготовлены в типографии Гознака в Москве. Доктор Зак ссылался на сообщение в "Нью-Йорк таймс" от 30 декабря, в котором говорилось, что "во время недавних беспорядков в Китае советская агентура пустила там в оборот поддельные фунты и доллары из того же источника".
6 февраля из Варшавы пришли новости об аресте одного из коммунистических лидеров, у которого нашли американскую валюту. Еще через десять дней из того же города поступило очередное сообщение: "Экспертиза в одном из банков Львова выявила огромное количество поддельных 100-долларовых банкнотов". Говорилось также, что эти банкноты имеют явное сходство с теми, которые были обнаружены в германских банках.
Примерно в то же время берлинская полиция выпустила публичный отчет о задержании в бельгийском Антверпене банды фальшивомонетчиков, наводнявших Европу поддельными американскими купюрами номиналом 100 и 500 долларов. Арестовали троих: румына, венгра и чеха.
22 февраля 1930 года Федеральный резервный банк в Нью-Йорке выпустил циркуляр, в котором назывались детальные отличия фальшивых купюр; среди них, например, такие: черный пробел между единицей и первым нулем в угловой цифре 100 на лицевой стороне банкнота был немного шире на подделке, чем на подлинной купюре.
3 марта большое количество этих фальшивых денег обнаружили в Мехико-Сити. Здесь тоже говорили об отличном качестве подделки.
7 марта в Тешине, что на польско-чехословацкой границе, арестовали семь распространителей фальшивых денег.
Пока отзвуки этого громкого дела разносились по всему миру, Таиров все время был на связи с Москвой, и вот наконец он получил приказ назначить меня ответственным за ликвидацию этого предприятия. Между тем я вернулся в Вену, где встретился с Александровским, тогда руководителем нашей военной разведки в Австрии. Он крайне нервничал по поводу этой ситуации. Особенно его раздражали действия Альфреда, который притащил в Вену Фишера и ожидал, что Александровский предоставит беглецу укрытие и снабдит его всеми документами, необходимыми для нелегального переезда из Австрии в Советский Союз. К тому времени по всем странам Западной Европы уже были разосланы циркуляры с фотографиями и описанием примет Франца Фишера.
– Я сказал Таирову, когда он был здесь, что не хочу ввязываться в это дело, – с горечью жаловался мне Александровский. – Ведь именно дебил Альфред сам создал всю эту грязную ситуацию. Вот пусть он и приводит все в порядок.
– И что ответил Таиров? – поинтересовался я.
– Сказал мне, что за всем этим стоит Хозяин, – ответил Александровский, и это означало, что у него нет иного выхода, кроме как подчиниться приказу.
Он достал для Фишера документы, которые позволяли бы тому проехать через Румынию и Турцию в Одессу, а уже оттуда в Москву. Я видел Фишера в Вене как раз накануне его отъезда. Почти шесть футов ростом, худощавый, но крепкого телосложения, всегда отлично одетый, Фишер славился своей эффектной внешностью. Сейчас же у него были фальшивые усы и одет был небрежно. Да и вообще он отлично загримировался: его унылый вид был действительно жалок.
– Я конченый человек, – сказал он мне.
Он понимал, что если только он окажется в Советской России, ему никогда не позволят оттуда уехать. Но он также знал и то, что Сталин никогда не оставит его в живых, если он будет скрываться за границей. Меня глубоко тронула его судьба. Как бы то ни было, он просто делал свою работу на том месте, где было ему поручено, выполняя все приказы советского правительства.
Я встретил Альфреда в марте в кафе "Кюнстлер", что в Вене, и сразу начал разговор, не стесняясь в выражениях.
– Вы болваны! – сказал я. – Вы живете в Штатах и в Европе годами, но абсолютно ничему не научились.
Он попытался оправдываться.
– Вы просто не понимаете, – сказал он. – Это же настоящие деньги. Они не имеют ничего общего с обычными фальшивками. Они настоящие. Я достал ту же самую бумагу, которую используют в США. Единственная разница в том, что они напечатаны на наших станках, а не в Вашингтоне.
За время нашего разговора Альфред уже не раз упоминал какого-то Ника – американца, возможно, латвийского происхождения, который и был главным помощником моего собеседника в распространении поддельных денег в Соединенных Штатах.
Он упивался своим успехом, и я потратил немало времени, пытаясь заставить его осознать все серьезность ситуации. Крах предприятия "Сасс и Мартини", объяснял я, значительно осложнил и без того непростую проблему. Пункт за пунктом я разъяснял ему всю опасность положения, в которое он поставил всех нас своими действиями. Он был похож на человека, которому зачитывают смертный приговор. Наконец он беспомощно спросил:
– Что же мне делать?
Я сказал ему, что прежде всего нужно вернуть те фальшивки, которые еще можно вернуть, далее, отозвать своих агентов, а сам он должен был отправиться в Москву. Я не был уверен, что Альфред подчинится моим приказам, а потому организовал нашу встречу с Таировым, чтобы тот подтвердил все мои полномочия в этом деле.
Именно от Альфреда я узнал некоторые подробности схемы с фальшивыми деньгами. Хотя она осуществлялась в Москве под непосредственным контролем Сталина, он утверждал, что сама идея принадлежала ему. В любом случае он отвечал за доставку из Соединенных Штатов специальной бумаги для печатания денег.
Фамилия Альфреда была Тильден; он принадлежал к латышскому кругу нашего управления, главой которого являлся Ян Берзин. Альфред был высоким, голубоглазым, худощавым мужчиной с резко очерченными, но простыми чертами лица. Я много лет знал его и его жену Марию. Ее, величавую и статную женщину, считали знатоком во многих делах; в Москве говорили, что именно в ее руках находятся семейные вожжи.
Весной 1928 года Альфред приехал в Париж, чтобы забрать в Америку одного из наших лучших агентов – Лидию Шталь. Я всячески пытался помешать этому. Красивая и умная женщина лет тридцати, она была когда-то женой офицера царской армии, а позже вышла замуж за барона из Прибалтики по имени Шталь. Ее завербовали в нашу разведку во время эмиграции в Финляндию в 1921 году. И она стала одной из лучших у нас.
Альфред добился своего и увез Лидию в Соединенные Штаты. Она провела там три года, но когда в конце 1932 года в Париже началось расследование шпионского дела Гордона Швица, Лидию арестовали там, подвергли суду и приговорили к пятилетнему заключению в тюрьму. Жена Альфреда Мария, которая тогда проживала в Финляндии как агент нашей военной разведки, тоже была арестована и сейчас отбывает десятилетний срок в финской тюрьме за шпионаж в пользу Советского Союза.
Несмотря на всю свою бестолковость, сам Альфред никогда с полицией дела не имел. Однако крах предприятия с фальшивой валютой отразился на его карьере. Тот факт, что он впутал в это дело известных коммунистов, таких как Франц Фишер и Пауль Рут, был одним из значимых аспектов его личного провала, так как это компрометировало коммунистические партии Западной Европы.
Мне потребовалось несколько недель, чтобы ликвидировать последствия этого предприятия и отправить солидное количество фальшивой валюты обратно в Москву. В мае 1930 года Альфред тоже вернулся домой, а Фишер тем временем благополучно прибыл в Советскую Россию. Казалось, что к середине июня буря утихла, хотя 100-долларовые банкноты продолжали появляться в разных местах на Балканах. В районе 20 июня я приехал в Москву с докладом генералу Берзину.
Таиров тоже тогда был в Москве и присутствовал при нашей встрече. Генерал Берзин обнял меня и поблагодарил за то, что бросился закрывать брешь, вызванную крахом "Сасс и Мартини". В ходе нашей беседы я честно и весьма критически высказался по поводу всей этой затеи.
– Сильное государство не должно опускаться до печатания поддельных денег, – сказал я. – Это низводит нас до положения обычной небольшой банды, которая не располагает другими ресурсами.
Берзин снова начал объяснять, что сам план был разработан в расчете на Китай, где такие широкомасштабные операции вполне возможны. Однако он признал, что для Запада все это не подходит. Я все же настаивал на том, что такая схема смехотворна, где ее ни применяй.
– А разве Наполеон не печатал британские банкноты? – возразил мне Берзин. И в его голосе мне послышались нотки самого Сталина.
– Это плохое сравнение, – сказал я. – Современный финансовый мир совершенно другой. Несколько миллионов наличных долларов ничего не изменят сегодня, а могут только уронить престиж страны, которая их напечатала.
Я ушел с этой встречи с ощущением того, что авантюра с фальшивыми деньгами закончилась, а оставшиеся на руках банкноты будут уничтожены. Я ошибался, и последовавшие вскоре события в Нью-Йорке и Чикаго показали это.
Впоследствии Альфреда перевели в Минск, поближе к польской границе, где он руководил всеми моторизованными силами Белорусского военного округа. Прибыв в Советский Союз, Франц Фишер получил новое имя. Будучи ветераном Коммунистической партии Германии, он тем не менее не был принял в Коммунистическую партию Советского Союза – серьезная неудача. Через некоторое время его назначили прорабом строительной организации ОГПУ и послали на Колыму, что в Северо-Восточной Сибири. Это намного ближе к Северному полюсу и к Аляске, чем к ближайшей российской железнодорожной станции. В течение некоторого времени мы, его старые друзья, посылали ему посылки с теплой одеждой, но он никогда не связывался с нами.
Поздней осенью 1931 года генерал Берзин вдруг отправил меня в Вену, чтобы я поработал там в качестве "специалиста-ремонтника", вызванного на устранение аварии. И здесь мне снова пришлось столкнуться с делом о подделке иностранной валюты. Меня познакомили с оригинальной американской парой, жившей тогда в отеле "Регина". И с этими людьми мне довелось провести немало часов за разговорами здесь, в Вене. Это были Ник Доценберг и его красивая молодая жена. Тот самый Ник, который работал с Альфредом в Соединенных Штатах. Он был уроженцем Бостона и одним из основателей Коммунистической партии США. Когда в 1927 году в Америку прибыл Альфред, Доценберг ушел в "подполье", то есть не принимал активного участия в коммунистическом движении, а начал работать как один из наших секретных агентов.
Высокий, плотного телосложения, с массивной головой, хорошо одетый, Ник Доценберг производил впечатление весьма успешного американского бизнесмена. Он работал на нас в Румынии, где руководил Американо-румынской экспортной кинокомпанией. Он ездил по нашим делам в Вену, где пытался раздобыть деньги для поездки в Америку и покупки дорогостоящего кинооборудования. Однако ситуация с валютой приобрела в Москве еще более критический характер, чем раньше. Дефицит валюты был столь острым, что даже ведущие сотрудники ощущали его и были ограничены в бюджете. А Доценберг привык к гораздо более высокому уровню жизни, чем мы, советские граждане.
Прошло уже два года со времени краха компании "Сасс и Мартини". Поддельные банкноты больше не появлялись. Пресса забыла о них. Франц Фишер был на побережье Арктики, и его фотографии на европейских железнодорожных станциях и в почтовых конторах давно покрылись пылью. Я имел все основания считать, что и американская, и европейская полиция прекратила поиски источника фальшивых банкнотов. Москва, как я думал, вышла практически незапятнанной из этой глупой и фантастической авантюры.
В начале 1932 года Ник Доценберг и его жена уеха ли в Берлин, а оттуда – в Соединенные Штаты. Примерно в начале апреля во все европейские банки из Женевы вдруг пришло предупреждение о новом появлении все тех же 100-долларовых фальшивых купюр. 29 апреля газета "Берлин берзенцайтунг" сообщила, что они были замечены в Вене и Будапеште. Я не придал этому особого значения, полагая, что кто-то из прежних ребят Альфреда имел на руках несколько таких банкнотов. Парни ждали удобного момента, чтобы сбыть эти фальшивки, как они думали, без особого риска. Тогда я не связал возвращение Доценберга в Соединенные Штаты с новой волной поддельной валюты. Однако немного позже я узнал, что пребывание Доценберга в США в 1932 году открыло главу в сталинской авантюрной истории о подделке долларов. В январе 1933 года печатные издания сыпали сенсационными новостями, и их отголоски уже были хорошо слышны в Москве, где я в то время находился. Даже в Кремле они вызвали некоторое смятение. Итак, результатом поездки Доценберга в США стали следующие события.
Во вторник вечером 3 января 1933 года секретная полиция Соединенных Штатов арестовала в аэропорту Ньюарка некоего "графа" фон Бюлова, как только он сошел с трапа самолета, прибывшего из Монреаля. Расследование установило его личность. Им оказался Ганс Дехов, на которого у чикагской полиции имелось досье. Ему предъявили обвинение в причастности к банде фальшивомонетчиков, действующих в Канаде и Мексике.
4 января федеральные агенты произвели и еще один арест в Нью-Йорке, о чем и сообщила газета "Нью-Йорк таймс": "Прошлой ночью агенты секретной службы США арестовали по обвинению в причастности к подделке денег доктора Валентайна Грегори Бертона, молодого врача, практикующего по адресу 133 Ист 58-я стрит. Его арест последовал через 24 часа после задержания "графа" фон Бюлова. Основанием послужила полученная из чикагской полиции информация о том, члены банды владели суммой в 25 тысяч долларов в чикагском Луп бэнк. По данным полиции, доктор Бертон вернулся из Монреаля накануне вечером на поезде. Сам он специалист-кардиолог, сотрудничающий с госпиталем в Мидтаун. Ему 34 года, и он русский по происхождению".
Власти Соединенных Штатов, арестовав двух мужчин, столкнулись, что называется, лицом к лицу с тем, что, как они обнаружили, было одним из самых трудных и загадочных случаев в истории подделывания денег. Дехов во всем признался федеральным агентам, и дело против него было приостановлено, поскольку он начал активно сотрудничать со следствием. Дехов рассказал, что он был замешан в дело о поставках армейского вооружения, в частности, работал с военно-химическим оборудованием. Он также сказал, что встречался с доктором Бертоном летом 1932 года в Нью-Йорке. Дехов имел связи с подпольным миром Чикаго. В ноябре 1932 года Бертон сообщил ему, что у него есть 100 000 долларов в сотенных купюрах, которые получил от одного пациента, члена банды Ротштайна, и что он не хочет менять их в Нью-Йорке. Дехов взялся произвести обмен в Чикаго. Туда он и отправился с образцом таких денег и предложил нескольким чикагским парням войти в это дело.
Чикагские рэкетиры (а в этом предприятии участвовали восемь членов банды) отдали фальшивые банкноты нескольким банковским экспертам на проверку, и те сказали, что они подлинные. Тогда на сцене появился доктор Бертон и договорился с чикагскими парнями, что их банда получает тридцать процентов выручки от обмена. Так у гангстеров оказывается сумма в 100 000 долларов.
Дело было накануне Рождества, и обмен фальшивок пошел очень хорошо. Континентальный национальный банк Иллинойса и "Траст компании", "Нозерн траст компани", "Харрис траст" и Сэвингс бэнк обменяли банкноты и отправили несколько пачек, состоящих из таких купюр, в Федеральный резервный банк Чикаго. Это случилось 23 декабря 1932 года. И снова появление пакетов с банкнотами старого образца номиналом 100 долларов возбудило подозрение. Для проверки вызвали мистера Томаса Дж. Каллагана из спецслужбы США. Он заявил, что купюры фальшивые и очень похожи на те, которые появились в 1930 году в Берлине, а с 1928 года время от времени всплывают в разных точках мира.
Все чикагские банки были предупреждены, а прямо перед Рождеством в Первом национальном банке Чикаго арестовали одного человека, который пытался обменять сотню 100-долларовых банкнотов на десять по 1000 долларов. Этот арестованный и вывел полицию на подпольный синдикат, чьи люди якобы пришли в ярость, обнаружив, что их обманули. Они будто бы были уверены, что деньги настоящие. После разбирательств они выдали полиции фальшивки на сумму 40 000 долларов, все еще имевшиеся у них на руках, и согласились на сотрудничество с федеральными властями по ряду вопросов. Кроме того, как сообщала "Нью-Йорк таймс", они "пообещали прикончить Бертона".
Дехов попытался убедить своих криминальных друзей, что врач из Нью-Йорка обманул и его. Он вернулся в Нью-Йорк, чтобы объясниться с доктором Бертоном, пребывая в уверенности, что сможет оправдаться в глазах своих чикагских друзей-гангстеров. Однако доктор Бертон тут же поменял свое отношение ко всему происходящему, как только Дехов рассказал ему о положении дел в Чикаго. Он посоветовал Дехову срочно уехать в Европу. Но последнему это совершенно не понравилось. Он настаивал на том, что люди из Чикаго требуют денег за фальшивую валюту. Как только доктор Бертон покинул место встречи на углу 90-й улицы и западной части Центрального парка, к Дехову подошел мужчина, который велел ему немедленно убираться в Европу, или его прикончат. Незнакомец имел рост пять футов и восемь дюймов. Ему было около сорока. После этой беседы Дехов пошел на компромисс и согласился встретиться с доктором Бертоном в Канаде.
1 января Дехов прибыл в Монреаль и поселился в отеле "Маунт Ройал", где и состоялась его встреча с Бертоном. Для Дехова беседа оказалась крайне неприятной. По сути, с трех сторон над ним нависла угроза. Чикагские рэкетиры хотели возместить свои убытки. Федеральные агенты шли по следу всех причастных к этому делу. И в довершение всего незнакомец, который столь грубо говорил с ним в Нью-Йорке, появился теперь в Монреале и требовал, чтобы Дехов срочно уезжал в Европу. Дехов и не догадывался, что таинственный незнакомец, натравленный на него доктором Бертоном, был русским агентом из ОГПУ. Однако он знал, в чем именно заключается дело, а потому обещал взять билет на первый же пароход, отбывающий в Европу. Но вместо этого он решил сдаться на милость федеральных властей и вылетел первым самолетом в Ньюарк, где его и арестовали. И после этого он указал агентам США на контору доктора Бертона.
Проведенное расследование установило, что доктор Бертон явно был связан с коммунистической партией. 24 февраля 1933 года в "Нью-Йорк таймс" появилась статья под следующим заголовком:
СЛЕДЫ ПОДДЕЛЬНЫХ БАНКНОТОВ ВЕДУТ В РОССИЮ
Федеральные агенты установили, что следы поддельных 100-долларовых банкнотов в сумме 100 тысяч, которые в прошлом месяце попали в Чикаго, ведут в Советскую Россию. Об этом говорили вчера в правительстве.
Эксперты заявили, что эти банкноты, прибывшие из далекого Китая, являются самой совершенной подделкой из всех, когда-либо обнаруженных. Они были напечатаны шесть лет назад.