Дорожная традиция России. Поверья, обычаи, обряды - Владимир Коршунков 10 стр.


– Добрых встреч! – подговорил кто-то сбоку.

Неровен час – на грунтовых дорогах всякая беда может случиться: настукает бёдра и спину на глубоких ухабах, которые в Сибири называются нырками; в ином месте выбросит из саней; в лесу нахлещет лицо сосновыми ветками. Летом колесо сломается, а починить негде; лошади пристанут посреди дороги, а сменить их нечем; мост провалится, они все такие непрочные, и т. п. Я сел в кошеву. Ямщик оглянулся: всё ли-де готово, ладно ли уселся, не забыл ли чего?

– С богом! – отвечаю я ему.

– С богом – со Христом! – проговорил он и ударил по лошадям.

– Скатертью дорога! – подговорил кто-то со стороны.

– Буераком путь! – подшутила разбитная девушка из гостивших и угощавшихся прях".

Выражение "скатертью дорога!" появляется здесь в контексте вполне уважительных напутствий, однако звучит оно уже несколько иронично и тем самым переключает речевую ситуацию, переводя её в насмешку. Между тем изначально это выражение явно было обычным добрым напутствием, указывающим на желательность того, чтобы дорога была ровной и гладкой, как скатерть. Уподобление пути-дороги: скатерти, половику, ткани, отрезу материи, верёвке, нити – древнее и хорошо засвидетельствованное у русских и у многих других народов, как древних, так и современных. В славянских загадках скатерть символически обозначала дорогу или поле.

В поэме И. С. Аксакова "Бродяга" (1846–1850) есть это традиционное сравнение:

Прямая дорога, большая дорога!
Простору не мало взяла ты у Бога:
Ты вдаль протянулась, пряма, как стрела,
Широкою гладью, как скатерть, легла.

Подарком умершей бабке-повитухе в Полесье был рушник или фартук. Его клали к ней в гроб или же отправляли для неё на "тот свет" с другим покойником. По заключению Г. И. Кабаковой, такой подарок преподносился, во-первых, оттого, что "ткань и есть "женские деньги"". А во-вторых, потому, что отрез ткани "более всего соответствует миссии повитухи", поскольку про неё говорят, что она "дарогу стлала рибёнку в путь".

Следы вполне серьёзного употребления выражения "скатертью дорога!" сохранились, к примеру, у П. И. Мельникова-Печерского в романе "В лесах" (вторая половина 1850 – начало 1870-х гг.): "Путь вам чистый, дорога скатертью!.."; "…Дорога тебе скатертью – Бог в помощь, Никола в путь!" У него же в рассказе "Медвежий Угол" (1857) дважды повторено обычное для XIX в. сравнение гладкой, хорошей дороги со скатертью: "Что за дорога туда! Ровная, гладкая – ни горки, ни косогора, ни изволочка, – скатерть-скатертью"; "Хороша дорога в Чубаров – скатерть-скатертью". Вот и герой поэмы Н. А. Некрасова "Кому на Руси жить хорошо" (1860–1870-е гг.) старик Савелий рассказывал, что прежде крепостные крестьяне из его деревни жили себе поживали за чащобами и болотами, никто к ним добраться не мог – ни помещик, ни власти. Потом провели туда дорогу, и всё стало по-другому: "А ныне – барин под боком, // Дорога скатерть-скатертью… // Тьфу! прах её возьми!.." Один из персонажей романа "Хлеб" (1895) Д. Н. Мамина-Сибиряка так судил о выгодах отправки товаров по железной дороге, а не гужевым транспортом: "Главное, не ест перевозка, – нет месячных распутиц, весенних и осенних, нет летнего ненастья и зимних вьюг, – везде скатертью дорога". У него же в рассказе "Гроза" (1885, из цикла "Уральские рассказы") в речи неграмотной старушки это выражение использовано для характеристики счастливых возможностей: "Ведь нынче что, жить да жить барышням надо, да господа благодарить, потому везде скатертью дорога: и в телеграф, и в учительши, и в разные конторы…" Подобным образом в "Сократе Иваныче" Мамина-Сибиряка (1899, из цикла "Сибирские рассказы") оно приведено в авторской речи: "С университетским дипломом в кармане ему, конечно, везде была скатертью дорога, но он вернулся на родной Урал…" И в его очерке "Отрава" (1887, из "Уральских рассказов"), напутствие "Скатертью дорога…", произнесённое кланявшимся и лебезившим перед начальством мужиком Вахрушкой при отъезде экипажа "вашего высокоблагородия", судя по контексту описанной ситуации, тоже прозвучало уважительно.

Такое напутствие могло быть частью пословицы. В рассказе Н. С. Лескова "Леди Макбет Мценского уезда" (1864) о житейских неприятностях сказано: "Но не всё дорога идёт скатертью, бывают и перебоинки".

Это напутственное выражение сходно по первоначальному своему смыслу с иным, ныне менее известным – с пожеланием чистого пути (то есть ровного, гладкого, безопасного). У Мельникова-Печерского в романе "В лесах": "Женщина, поровнявшись (так! – В. К.) с Таней, говорит: "Путь тебе чистый, красавица!"" Чтобы дорога была гладкой, украинцы и в самом деле гладили утюгом рушник (вышитое полотенце). Белорусы желали доброго пути словами: "Рушнiчком дарожка!" Да и сейчас дети или иностранцы, услыхав выражение "Скатертью дорога!", нередко воспринимают его как вполне приемлемое благопожелание (и даже весьма красивое в своей образности).

В общем, выражение "скатертью дорога!" было вполне уважительным напутствием и лишь со временем всё чаще начинало звучать иронически.

В рассказе Д. Н. Мамина-Сибиряка "Лес" (1887, из цикла "Уральские рассказы") можно заметить, как совершался этот переход:

"– Придётся идти к Фомичу, – говорил я, когда до заката оставалось всего часа два, значит, нужно было торопиться.

– Я не пойду, – упрямился Павлин, растянувшись на земле пластом.

– А я пойду.

– Скатертью дорога.

Произошла небольшая размолвка, закончившаяся тем, что Павлин, наконец, поплёлся за мной…"

Ленивый Павлин, пробурчав своё "скатертью дорога", там самым выразил пожелание, чтоб попутчик покинул его, ушёл бы по гладкой, как скатерть, дорожке. А поскольку Павлин этого тогда и хотел, то реплика становилась неодобрительной и пожелание – негативным.

Подобным же образом происходило изменение стилистической окраски другого напутного выражения: "Бог с вами!" Сейчас эти слова обычно воспринимаются как попытка закончить неприятный разговор – например, с неохотой соглашаясь или же стараясь побыстрее отвязаться от докучливого собеседника. Однако в прошлом они имели самый очевидный, прямой смысл – ими напутствовали, призывая Божью помощь.

Во время Крымской войны А. А. Фет служил в лейб-гвардии уланском полку. Весной 1854 г. полк выступил на охрану прибалтийского побережья от курсировавшего по Балтике английского флота. И вот великий князь, шеф полка, уже в походе произвёл смотр людей и лошадей, а после обратился к офицерам с такой речью: "Поздравляю вас, господа, с походом. Государь император поручил мне приветствовать вас. Вам, быть может, первым предстоит честь встретить врага. Все вы здесь дворяне, и я уверен, что вы исполните свой долг. Прощайте, бог с вами!"

С. В. Максимов, путешествуя по Русскому Северу, выезжал зимой 1856/57 г. из г. Пустозерска на р. Печоре в с. Куя, что находилось ещё дальше к северу по реке. Местный житель напутствовал его так: "С богом, счастливый тебе путь-дорога!"

Дорожное приветствие было обязательным при встрече – вне поселения на дороге, а также если кто-то догонял кого-либо на своём пути. Часто при этом произносили пожелание "доброй встречи". А в Костромском крае говорили: "Ковыль по дороге!" Ковыль, который клонится под ноги идущему, как бы устилая, разглаживая путь, – это что-то вроде "дороги-скатерти" для путешествующего.

По-видимому, иногда вместо: "Скатертью дорога!" – высказывали пожелание "гладкой дороги". В рассказе Д. С. Мамина-Сибиряка "Клад" (1889, из цикла "Сибирские рассказы") один персонажвспоминал, как разыграли пьяного, которому нужно было срочно уезжать: "Когда его нагрузили вполне, сейчас вывели под руки, усадили в экипажи пожелали гладкой дороги. Лошади-то и не заложены, а Карп Лукич на козлы и по-ямщичьи ухает, а Недошивин дугу с колокольцами трясёт… Потеха чистая!" (курсив мой. – В. К.).

В Вятском крае в начале XX в. при встрече (и ещё при входе в чужой дом) говорили: "Здорово живитё".

Интересовавшийся народным творчеством писатель В. А. Слепцов в путевых очерках "Владимирка и Клязьма", которые он писал прямо во время своего странствия осенью 1860 г. из Москвы во Владимирскую губернию, приводил такой эпизод. Мужик в повозке, подвозивший Слепцова, хотел закурить, но огонька при нём не было.

"Он стал погонять лошадей, крича прохожему:

– Эй, ты, милый, постой!

Прохожий мужик в холстинном зипуне, с лаптями и пилою на плечах, остановился и снял шапку.

– Мир-дорога!

– Добро жалуйте!"

Слова "мир-дорога!" были в те годы обычным дорожным приветствием у простых русских людей. Вот, например, мимолётная зарисовка из романа Мельникова-Печерского "В лесах":

"…Повстречал он на пути Патапа Максимыча.

– Мир-дорога! – приветливо крикнул ему Чапурин".

Да и забывшийся ныне вежливый ответ: "Добро жалуйте!" – тоже нередко звучал в подобных ситуациях.

Слепцов вспоминал, что вскоре после того мужик-возчик, едучи дальше, принялся рассуждать и сравнивать:

"– Вот диковина-то!

– Какая такая диковина!

– Что мне один купец сказывал!

– Что же он?

– Из Сибири купец, богатеющий; я его возил; и что он мне сказывал! Вот хошь бы, к примеру, у нас какая заведение? У нас коли ежели нагоняет меня кто на дороге, то я ему сейчас поклон: мир-дорога! а он мне беспременно говорит: добро жалуйте! А у них, в этой самой в Сибири, ежели я, к примеру, вас нагоняю, то я сейчас: мир-дорога! а вы мне: подковыривай небось! Ей-богу! Вот диковина-то! "Подковыривай небось!" Ха-ха-ха!"

По суждению С. В. Максимова, "путник в дороге, догнавший другого пешехода, добрым приветом "мир дорогой" зачуровывает, заговаривает его в свою пользу…". На Среднем Урале при встрече двух человек на дороге в ответ на приветствие: "Мир дорогой" – надо было отвечать: "Милости просим". Д. Н. Мамин-Сибиряк хорошо знал жизнь старателей на горно-рудных приисках Урала. В его очерках "Золотуха" (1883, из цикла "Уральские рассказы") старик, глава работавшего на золотом прииске семейства, приветствовал такими словами подошедшего к их выработке "барина". Очевидно, это потому, что тот мимо проходил. А в повести Мамина-Сибиряка "Охонины брови" (1892), о пугачёвщине в зауральских краях, есть эпизод, когда во время долгого пути ехавший верхом герой нагнал другого "вершника": "Мир дорогой, добрый человек, – поздоровался Арефа, рысцой подъезжая к вершнику. – Куда бог несёт?"

Само же это пожелание "мира" выдаёт подспудное ощущение странника, что в пути слишком часто бывает "не мирно".

Назад Дальше