"Некоторые мотивы, характерные для народных молитв, произносимых в дорогу, семантически близки молитвам, содержащимся в молитвах "на сон"", – писала Т. С. Ильина. Это понятно: заговоры и молитвы "на сон грядущий" тоже строятся по модели выгораживания безопасного пространства, по периметру которого должны располагаться святые-охранители. В них призываются ангелы, святые, Богородица, Господь, чтобы охранять спящего. Иногда указывается, что человек оберегается крестом.
По мнению Т. Б. Щепанской, расположение фигур сверхъестественных помощников по отношению к идущему человеку в текстах народных напутственных молитв крестообразно: святые ограждают человека собою со всех сторон, как крестом. Щепанская даже называла их молитвами-"крестами". Правда, уже в одном из самых ранних известных учёным текстов с мотивом "человек в окружении святых" – в "Молитве ко власти приход" (из найденной в Карелии рукописи конца XVII – начала XVIII в.), кроме обычного ограждения святыми по сторонам от идущего человека, прежде всего говорится: "Стоит надо мною Спас с Пречистою Богородицею и святый Иван Предтеча…" Так что явно было стремление оградить себя не только по сторонам (впереди-сзади и слева-справа), но прежде всего и сверху. Тогда создавалось охраняемое, безопасное пространство со всех доступных сторон. Тем более что быть наверху – обычное для святых дело. Похоже, что суть формульного вербального ограждения – не в крестообразном расположении фигур охранителей, а просто в максимальной защищённости человека со всех сторон и даже сверху. А крест – он действительно защищал и оберегал, но с этим мотивом всё проще: нередко в таких текстах прямо говорилось: крестом крещусь, крестом защищаюсь, крест – моя оборона и т. п.
Кстати, прозвание Иоанна Предтечи буквально значит "идущий впереди, предшественник" – ведь он предшествовал Иисусу, приуготовлял его приход, он-то и распознал в Иисусе мессию. А согласно "Молитве ко власти приход", впереди человека движется "великий святитель Николае со триста аггелы", в то время как "святый Иван Предтеча" находится наверху, вместе со Спасом и Богородицей. И вообще Иоанн Предтеча – не слишком популярный святой в формульных вербальных напутствиях, и нечасто он идёт впереди, расчищая дорогу и защищая человека. Такое впечатление, что простой народ не слишком понимал смысл его старославянского прозвания. Иначе, как во многих других примерах, связанных с именами святых, Иоанн Предтеча (который ещё и "с крестом" – он Креститель) мог бы стать весьма частым предводителем путника в этих текстах.
Важнее всего было пустить впереди себя по дороге самого могущественного защитника. В речи вятских крестьян XX в. отмечено устойчивое выражение "и то Бог вперёд". Согласно толкованию лингвистов, помогавших составить "Словарь бабы Нюры", оно означает: "и то слава Богу, и то хорошо". Вот примеры его употребления: "Я кулижку присмотрела в ложбетине, дак на косево подсобирываюся. – Да я тамока в прошлом годе косила и три навильника накосила. – Ну и то Бог вперёд"; "Изба-то совсем оседаёт. Нонеча токо два бревна подвёл – всё недосуг. – И то Бог вперёд". По происхождению это, конечно, напутственная формула – призыв-пожелание, чтоб сам Бог находился впереди, охраняя человека от всяческой напасти в любой ситуации. Просто у напутствия расширилась сфера употребления.
Близкие аналогии славянским формульным вербальным напутствиям имеются в Библии, в православной традиции и даже в древневосточной ритуальной словесности – в аккадских заклинаниях и египетской "Книге мёртвых". Во всяком случае, по словам Т. С. Ильиной, "можно предположить, что народные молитвы с мотивом "человек в окружении святых" испытали влияние христианской книжности".
Богородица и Николай Чудотворец
В напутственных "молитвах" и приговорах, наряду с Богом, Господом, Иисусом, столь же часто поминалась и Богородица. На Руси был популярен восходящий к византийским образцам иконный тип Богородицы Одигитрии, то есть Путеводительницы. Иконы Богородицы нередко размещали над воротами, при входе в город или монастырь. К этому типу относится икона Иверской Богоматери, которая находилась в Иверской часовне Воскресенских ворот на Красной площади в Москве.
Интересно, что поминать Богородицу на бездорожье казалось уместным также в советскую эпоху, в том числе в шутку, и даже неверующим людям. Литератор М. И. Вайнер (род. в 1927 г.) вспоминал, как в позднесоветские времена в Пензенской области его подвозил молодой агроном на мотоцикле. Дорога была ужасна: "…В колеях вода, в низинах не лужи, а озёра целые. Агроном притормаживал перед ними и, прежде чем выехать, смешно, как молитву, произносил: "Эх, матерь божья, спаси от бездорожья!""
Известно также, что Богородица на Руси обычно уподоблялась святой Параскеве Пятнице – иной раз вплоть до полного их неразличения. Видимо, и этим тоже можно объяснить то обстоятельство, что Параскева Пятница (она, согласно народным представлениям, была "вечной странницей") считалась покровительницей путников, а "пятницами" назывались часовенки, которые ставились на перепутьях и перекрёстках. Хотя надо иметь в виду, что Параскева Пятница была также связана с опасностями, болезнями и смертью, а всё это само по себе ассоциировалось с дорогой и дорожными перемещениями.
В полесской д. Присно (Ветковского района Гомельской обл.) был записан заговор на отправление в дорогу, обращённый к Матери сырой земле:
Мать – сырая земля,
Спасай меня,
На тебя надёжа,
Спасай нас.
Есьли ты нас не спасёш,
Кто ж нас спасе?
Я ж па табе иду,
А ты мяне спасай,
Укажы мне путь харошый.
Очевидно, этот текст создан под воздействием богородичных акафистов. Так что призывание помогающей в пути заступницы и спасительницы Богородицы понятным образом переходит в обращение к Матери – сырой земле.
Самым популярным покровителем путников в дальней дороге был по всей Руси Николай Чудотворец. В церковных песнопениях он именуется спутником путешествующих. Он и по сей день остаётся главным защитником тех, кто в пути. Именно к нему обращаются с молитвами, хотя бы самыми краткими. Как писала Т. А. Бернштам, в качестве покровителя "всех странствующих и путешествующих" святитель Николай "превратился в символ измерения пространства как такового…" (разрядка автора. – В. К.). Это, по её словам, "в максимальной степени отразилось в христианской топографии Русского Севера" – там было множество часовен, храмов, монастырей, крестов в его честь, мест явления чудотворных икон. Так оказались отмечены пути освоения Русского Севера, куда в разное время переселялись люди разного социального положения и из различных местностей.
В середине XIX в. во Владимирской губернии был записан духовный стих о "Николе Мокруше" (то есть Николе Мокром), который начинался так:
Пошёл Никола по зимней дороге,
По летней тропинке.
Ровно полтора века спустя во Владимирской области записали вариант этого стиха с таким вот началом:
Ходила Никола,
Ходила святая,
По летняй дорожки,
По зимняй тропинке.
Никола – путник, странствующий святой. А то, что он ходит и по летней дороге, и по тропинке зимней – это, как верно подметила опубликовавшая владимирский духовный стих Т. В. Хлыбова, "связано со своеобразным обыгрыванием двух дней празднования святому (весенний/летний и зимний Никола)". По её мнению, стих близок к обрядовым песням (обходным колядным и волочёбным), для которых также характерен "мотив дороги, представленный глаголами движения…".
По наблюдению Т. В. Цивьян, занимавшейся темой странствия и движения в поверьях о Николае Чудотворце, чудеса, которыми сопровождались явления этого святого и его чудотворных икон, "нередко связаны с подчеркиванием движения, дальнего пути" (курсив автора – В. К.). Так что недаром перед дальней дорогой обращались обычно к нему, да ещё к самому Богу. Например, как в рассказе П. И. Мельникова-Печерского "Красильниковы" (1852): "Призвав бога в помощь, Николу на путь, снарядил я Митьку…" Или в его романе "В лесах": "Храни тебя Господь!.. Бог на дорогу, Никола в путь!" В написанной по воспоминаниям детства книге И. С. Шмелева (1871–1950) "Богомолье" (1931) старик Горкин, отправившийся из Москвы в Троицко-Сергиеву лавру вместе с мальчиком, от лица которого ведётся повествование, проходя через Никольские ворота Московского Кремля, говорил ему: "Крестись, Никола – дорожным помочь".
Известно замечательное присловье, указывающее на это свойство Николы, который был и странником, и небесным покровителем странников: "Всем богам по сапогам, а Николе боле, что ходит боле".
У казаков Верхнего Прикубанья до XXI в. сохраняется обыкновение ставить ему свечу при некоторых случаях – в том числе и перед дальней дорогой.
Вот такой рассказ, вполне типичный, был записан в Муромском районе: "А Никола-чудотворец помогает в путях. Никола Милостливый. Его в пути просят. У нас одна ходила за клюквой в лес и допозна. И дорогами спуталась, заплуталась. И вот она стала молиться: "Никола Милостливый, помоги!" И вот, говорит, не то её догоняет, не то навстречу идёт – старичок идёт в лапотках". Вот этот-то старичок и подсказал, где она находится и куда ей надо двигаться. Да и пропал. "Это сам Никола и был".
В начале XX в. в Ильинской церкви с. Яндебы Лодейнопольского уезда Олонецкой губернии находилась явленная икона Николая Чудотворца. Говорили, что обретена она была на окраине перелеска, возле дороги, ведущей из Яндебы в Тененицы. На месте обретения когда-то давно построили часовню, в которой икона сперва и хранилась. К XX в. часовни там уже не было, а стоял придорожный крест, икону же перенесли в Ильинскую церковь Яндебы. В этой церкви к дню жён-мироносиц, что на третьей неделе после Пасхи, проводились специальные молебны, и на них собирались богомольцы из соседних приходов. По словам Н. С. Шайжина, "праздник этот имеет оригинальное название "дорожного Николы", в отличие от Николина дня 9-го мая – "летнего Николы"" (курсив автора. – В. К.).
В Тюменском уезде Тобольской губернии в начале XX в. при проводах Масленицы в день Прощёного воскресенья (или, как там обычно говорили, в "целовник") прямо-таки спектакль разыгрывался. "Честную масленицу" изображал толковый, хорошо знающий обряд крестьянин, а сопровождали её "казаки" во главе с "воеводой". Этот-то "воевода" декламировал шутейный "паспорт" Масленицы. Там, в частности, шла речь о том, как неумеха-торговец "Яковский блин, Маркитан-господин" выезжал с рынка "в Екатерин-городе", не распродав своего товара, и направлялся "до Шадринова двора":
Запрегал он свово доброго коня,
Садился на колеса,
Поднимал руки под небеса:
"Батюшко, Никола бурлацкой бог,
Донеси меня до двора.
Да до Шадринова двора
Ста полтора.
Шадрин перевоз дорог,
Отдать копеек сорок,
А у меня денежки нет".
Николай Чудотворец обозначался тут по-простецки – Николой, батюшкой, даже "богом" (так в народе нередко именовали святых), причем богом "бурлацким", то есть мужицким. И он-то как раз должен был, минуя недешёвый перевоз на р. Исети, благополучно доставить путника по назначению.
В конце 1990-х гг. у русских старообрядцев Забайкалья было записано несколько напутных присловий, в которых люди обращаются к Николаю Чудотворцу. Например, в с. Тарбагатай отмечен такой текст: "Святитель Христов Никола, спаси и сохрани нас от беды, от напасти, от напрасной смерти". А в другом тексте просят Николая сохранить рабу Агафью "в пути, в дороге"; прийти к ней, помочь ей вместе со всеми святыми.