ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Белый песчаный пляж и тихий рокот прибоя. Морин лежит в шезлонге и нежится под теплыми и ласковыми лучами утреннего солнца. Вокруг никого нет, и она наслаждается тишиной и покоем. И вдруг ее охватывает тревожное предчувствие. В беспокойстве она поворачивает голову и видит, как прямо к ней через весь пляж направляется Адам. В его руках бутылка с охлажденной водой, из одежды на нем ничего нет, на губах улыбка дьявола-искусителя. Танцующей походкой он движется к ней, знаками приглашая присоединиться к его эротическому танцу. Морин хочет встать и убежать от него, но ноги не повинуются. Глаза не хотят смотреть, но видят возбуждение Адама, блеск его голодных глаз и умоляюще приподнятые брови, словно он хочет сказать, что желает не только обладать ее телом, но и любить ее.
На Морин напало какое-то странное оцепенение, а в голове пронеслась предательская мысль: "Нет! Тебе от него не убежать".
Адам подходит к ней и нарочито медленно откупоривает бутылку. Морин хочет ему крикнуть: "Что ты делаешь?! Остановись!", но вместо этого смотрит ему в глаза и видит в них свое отражение. Адам обливает ее водой с головы до ног, потом падает перед ней на колени и начинает целовать ее ноги, слизывая языком капельки пролитой воды, лаская каждый пальчик. И Морин затихает, тая под его ласками. Но куда подевалось недавнее спокойствие? От него не осталось и следа. Морин знает: еще немного - и ее возбуждение станет сильней, чем у Адама, еще немного - и она будет извиваться под его руками, требуя более откровенных ласк, мечтая ощутить его руки на своей груди, его губы на своих губах, но самое главное - ощутить его внутри себя, стать с ним единым целым...
Но игра идет по другим правилам: его нежные пальцы гладят внутреннюю поверхность бедра, поднимаясь все выше и выше, к точке наивысшего наслаждения. Предательская влага! Для Адама уже не секрет, что она готова его принять.
То ли стон, то ли рык срывается с губ Адама, он одним рывком срывает с нее купальник и единым движением входит в ее тело, не обращая внимания на причиняемую боль. Он просто не может больше сдерживаться...
- Да! - кричит Морин, изнывая от охватившего ее возбуждения.
Ее руки ловят пустоту, рядом с ней никого нет. Где она? Какая-то незнакомая комната, Морин недоуменно оглядывается. Через некоторое время память начинает к ней возвращаться. И тут же перед глазами встают события вчерашнего вечера. Да, неудивительно, что приснился такой сон. Ее тело еще дрожит от пережитого желания. Боже, она же в доме Адама, практически рядом с ним, через стенку. Как глупо! Словно она подросток, юная девушка. Неужели ей не удастся справиться со своими чувствами? Хорошо, что это был только сон. Надо его забыть. Размышляя в таком духе, Морин посмотрела на часы. Пора вставать. Но завтракать вместе с семьей Сандерс... увольте. После вчерашнего, да и этого сна, видеть лицо Адама за обеденным столом - испытание выше ее сил.
Морин выпила чашечку кофе у себя в комнате, съела бутерброд и, постаравшись выкинуть из головы лишние мысли, собралась и отправилась на работу.
Адам положил телефонную трубку на место и со вздохом откинулся в кресле. Вот уже два часа, как начался его рабочий день. И все это время он боролся с желанием пройти в лабораторию и увидеть Морин.
О Небеса, ни одной женщине не удавалось так его завести! Перестань видеть в ней только женщину, она, ко всему прочему, еще и твоя коллега по работе. Пытаясь убедить себя в этом, Адам встал и направился в лабораторию, куда влекло его сердце.
Морин была погружена в работу, когда услышала за спиной звук приближающихся шагов. Подумав, что к ней зашел кто-то из младших лаборантов, она, не оборачиваясь, бросила:
- Положите распечатки куда-нибудь на стол, я их потом просмотрю.
- Эй, оглянись - это я, а не мальчик на побегушках.
Морин вздрогнула - вот кого меньше всего она хотела видеть, - но сразу же взяла себя в руки и как можно более ровным голосом произнесла:
- А, Адам, доброе утро. Я что-то могу для тебе сделать?
Адам тихонько вздохнул: сегодня она такая холодная и неприступная, придется отказаться от мысли опрокинуть ее на стол и медленно, дюйм за дюймом исследовать все ее тело.
Сложив руки в замок, словно пытаясь таким образом защититься от ее притягательного воздействия, он произнес:
- Да, я хотел бы узнать, к какому заключению ты пришла насчет тех скважин, о которых мы говорили вчера. - Невольно он перешел на официальный тон.
Морин молча подошла к шкафу, достала папку с документами и протянула Адаму.
- Да, вот здесь обработка результатов. Я бы посоветовала тебе забыть о существовании этих скважин.
- Забыть! Ты сумасшедшая! Да ты хоть представляешь, сколько компания вложила в эти исследования! И тут появляешься ты и предлагаешь обо всем забыть.
Морин удивленно посмотрела на него. Может быть, в силе своей женской привлекательности она и сомневалась, но в своих знаниях ученого - никогда.
- Да, я знаю, сколько компания вложила в разработку этих исследований, в документах об этом упоминается. Именно поэтому я и предлагаю больше не вкладывать никаких денежных средств. Залежи газа есть, но их не так много, как ожидалось, и они с трудом окупят инвестированные в них средства, а о прибыли компания вообще может забыть.
Адам внимательно слушал ее - уж не раздвоение ли у него личности? Одна его часть внимательно следит за нитью разговора, а другая изнывает от мучительного желания прикоснуться к ней.
- Твой предшественник уверял нас в обратном.
Морин ласково и коварно улыбнулась, а у Адама в душе все перевернулось от этой улыбки.
- Так где же он сейчас, почему больше не работает здесь?
- Покажи.
- Что показать? - не поняла Морин.
- Твои доказательства.
- Не думаю, что ты поймешь, здесь используется довольно-таки сложный научный метод комплексного анализа.
Адам усмехнулся:
- Сомневаешься в моих способностях?
- Ты же инженер по образованию.
- Да, верно, но у меня также степень магистра по геологии.
Морин испытующе посмотрела на него. Его заявление нисколько ее не удивило. Да, мальчик очень способен. В том, что он получил блестящее образование, сомневаться не приходилось.
- Зачем же тогда твой отец взял меня на работу, раз у него под боком собственный специалист?
- Потому что у тебя более высокая квалификация и большая практика, к тому же мне хватает своих обязанностей.
Морин кивнула, принимая его возражения, и, подойдя к рабочему столу, стала разворачивать диаграмму исследований.
- Смотри вот здесь. Проба взята достаточно глубоко. Обрати внимание на эти характеристики. Логично сделать вывод, что газа мало. - Перевернув лист, она продолжала говорить: - И еще это вот место, здесь также...
Морин споткнулась на середине предложения. Адам, стоя у нее за спиной, также водил пальцем по диаграмме, и их руки встретились.
- Что ты делаешь? - разгневанно воскликнула она. - Неужели думаешь, что после вчерашнего я буду с тобой флиртовать в офисе?
- Морин! - возмутился Адам. - Я не играю ни в какие игры. Я просто следил за ходом твоей мысли.
Слава богу, он и не подозревает, о чем она думала все это время, какие фантазии мучили ее бедную голову.
- И честно говоря, мне не нравится, как складываются отношения между нами.
- В каком смысле? - Хорошо что он еще не смотрит на ее грудь, где возбужденные соски отчетливо прорисовываются сквозь ткань одежды.
- Мы ведем себя так, словно незнакомы друг с другом. Да порой совсем чужие люди ведут себя куда более открыто.
- Не думаю... - Голос изменил Морин, но, откашлявшись, она продолжала уверенным тоном: - Адам, между нами невозможны близкие отношения.
- Почему? Я тебе не нравлюсь?
Его вопрос удивил ее. Ну как ему ответить? В том-то вся и проблема, что нравится, и даже очень. Морин смешалась и отвела глаза.
- Прошлая ночь...
- ...ее не должно было быть, - закончил за нее фразу Адам.
Морин низко опустила голову и заметила, что он все еще не может уверенно ступать на сломанную ногу. Хорошо, что после той переделки он остался жив, иначе она бы никогда себе этого не простила.
- Согласна. С моей стороны было глупо так себя вести, - извиняющимся, тихим голосом произнесла Морин.
- Давай считать, что все случившееся было в пределах допустимого. - Он надеялся, что голос не выдал его настоящих чувств - Хотя мы, конечно слишком близко подошли к опасной черте.
- Ты прав, - пробормотала она.
Адам вспомнил, какое возбуждение охватило его, когда она целовала его в губы, стоя по горло в воде, и произнес заведомую ложь:
- Я никогда не захочу, чтобы это повторилось.
Морин наконец-то подняла глаза.
- Никогда - это то, чего хочу и я.
Почему-то Адам не верил в искренность ее слов. Так или иначе, он почувствовал какое-то разочарование. Оставалось надеяться, что через несколько дней это чувство пройдет.
- Значит, все забыто?
- Мы же договорились, что наши отношения переходят на другой уровень, - ответила Морин, слегка улыбаясь.
- Вот именно. Просто будем вместе работать.
Да, действительно, им придется довольно много времени проводить вместе. И теперь задача Морин заключается в том, чтобы забыть обжигающий поцелуй и попробовать смотреть на Адама как на коллегу по работе. Задача наисложнейшая, но другого выхода нет.
- Ты прав, - согласилась Морин, - прошлая ночь не должна повториться.
Никогда раньше Адама не раздражали покорность и уступчивость в женщинах.
- Отлично, - выдавил он из себя. - Я рад, что мы пришли к такому заключению.
Особой радости по этому поводу Морин не испытывала, но за последние десять лет она настолько разучилась понимать свои настоящие чувства, что решила не обращать на них внимания.
- Ну хорошо. Теперь что касается скважин, - перешла она к делу. - Если ты продолжаешь настаивать, то я переделаю свой отчет, но не обещаю, что от этого мое мнение сильно изменится.
Адам внимательно следил, как Морин отводит глаза, не желая встречаться с ним взглядом, закрывается отчетом, словно щитом.
- В этом нет необходимости. Я поговорю с отцом насчет прекращения работ.
Морин удивленно посмотрела на него.
- Но ты же так сомневался в моих словах. Это что, была проверка моих знаний?
- Нет, просто я хотел убедиться, насколько ты уверена в своих выводах, и вполне удовлетворен результатом.
Морин испытывала жгучее желание чем-нибудь его ударить, хорошо бы чем-то тяжелым. Но вместо этого холодно и спокойно произнесла:
- Я рада, что ты удовлетворен. А сейчас извини, мне нужно работать.
Она решительно свернула документы и, не обращая больше на Адама внимания, села за микроскоп. И только когда за ним закрылась дверь, облегченно вздохнула. Работать с Адамом Сандерсом оказалось труднее, чем она предполагала. Намного труднее.
- Ты что, гвоздей наелся - целый день такой грустный?
Видимо, он действительно плохо выглядит, если даже родная сестренка спрашивает его об этом. Правда, между ними всегда было отличное взаимопонимание, и если кто-то из них испытывал боль, то другому она передавалась, как эхо. Но в этот раз Адам не спешил поделиться своими проблемами. Вообще, разве у него есть какие-то проблемы? Формально нет, с Морин все улажено. Они отлично сработаются. Она всегда такая выдержанная и спокойная. Что самое странное, именно это не дает ему покоя, притягивает как магнит. За ее холодностью угадывается огонь подавляемых желаний. Острый природный ум и неординарная личность. Плюс ко всем прочим достоинствам она еще и красива. В ней чувствуется вызов его мужскому началу. И надо быть бесчувственным роботом, чтобы оставаться равнодушным.
- Я сегодня ничего не ел, кроме яичницы на завтрак, - уклончиво сказал он и спросил: - А что с твоей лошадью?
Они вдвоем ехали на лошадях по полю, и Адам обратил внимание, что кобыла под Анной ведет себя странно. Постоянно дергает ушами, пару раз сбилась с шага.
- Просто она что-то предчувствует, поэтому и нервничает.
И не только лошадь, мрачно подумал Адам, с того момента, как появилась Морин, беспокойство не покидало его.
- Может быть, все-таки расскажешь, какие проблемы мучают тебя?
- Не поверишь, но у меня их нет ни одной.
- У тебя нет привычки приходить вовремя с работы, и обычно ты не забываешь пообедать...
- Я не хочу есть. Нет аппетита.
- Вообще, ты выглядишь так, словно замышляешь чье-то убийство. Кто привел тебя в такое ужасное настроение? - Анна фыркнула. - Дай попробую угадать. Все дело в том новом геологе, которого папа недавно взял на работу. Кажется, ее зовут Морин Йорк, не так ли?
Адам нахмурился, психоанализ сестренки пришелся ему не по душе.
- С чего ты взяла?
- Отец говорил, что когда вы увидели друг друга, то очень сильно поругались.
- Хм... - хмыкнул Адам. - Мы уже все уладили. Я простил ей мою сломанную лодыжку.
Они уже подъезжали к конюшне.
- Поможешь мне сейчас, а то одна я, пожалуй, не справлюсь с этим дьяволенком.
Они вместе загнали лошадей в стойло. Адам с удовольствием выполнял обычную работу обычного деревенского парня. Почему же он не остался им? Что-то тянуло его стать бизнесменом и управлять компанией. А Морин... ее что-то тянуло стать геологом и приехать в Нью-Мексико.
Когда они вышли из конюшни, Анна еще раз критически осмотрела брата.
- Ну и видок у тебя. Ты уверен, что у тебя нет никаких проблем с Морин?
- Никаких, - отрезал он. Но Анна не отступала:
- А тебя не смущает, что она живет в комнате напротив?
- Нисколько. Я ее практически не вижу, - сказал Адам, повысив голос: его начинала раздражать настойчивость Анны.
- Ну зачем же об этом так недовольно кричать, - не удержалась от колкости Анна. - Не злись. Что на свете может быть лучше состояния влюбленности? Это же так здорово!
Влюбленности? Черт, ну и буйная же фантазия у его сестренки! Один медовый месяц - и она уже все готова воспринимать в романтическом свете! Вот всегда так с девчонками!
"Понимаете, мне этот дом нужен как можно быстрее, - вспоминала Морин свой разговор с агентом по недвижимости. - Все сверхзатраты я оплачиваю! Я вас прошу, побыстрей оформите документы!"
Следующие пять минут она выслушивала уверения агента, что все будет сделано в лучшем виде. Это была их третья встреча, и Морин настойчиво торопила агента. Она была намерена как можно быстрее убраться с этого ранчо.
Морин встала с мягкого кресла и задернула муслиновую штору. Комната сразу погрузилась в полумрак. Хорошо, что из окна открывается вид на горы, а не на бассейн. Это же с ума можно сойти: каждый раз, когда она видит этот бассейн, сразу вспоминает, как ее руки обнимают Адама, а губы ищут встречи с его губами.
Всю прошлую ночь она только и старалась убедить себя, что между ними ничего нет. А физическое возбуждение... с ним всегда можно справиться. Но стоило появиться Адаму на горизонте, и все ее усилия сводились на нет.
В первый раз за долгое время Морин чувствовала себя растерянной и беспомощной. Она никогда не думала, что есть в этом подлунном мире мужчина, способный вызвать в ней такие переживания. Ее сил хватало на то, чтобы контролировать каждый свой жест, каждый взгляд, каждое слово, когда он рядом. Но запретить себе думать о нем ночью, когда все бренное отступает на задний план, - на это уже сил не было.
В служебное время, когда мозг был занят работой, она как-то легче справлялась с собой, но, приходя домой, знала, что в любой момент может встретить его. И эта встреча будет равносильна столкновению двух стихий. Какие нервы тут выдержат! И все же она не позволит Адаму взять над ней верх. И не будет прятаться от него, словно кролик в своей норе.
Приняв такое решение, Морин стала энергично переодеваться. Она надела старые джинсы, легкий топик, а волосы заколола так, чтобы они свободно ниспадали на плечи и в то же время не падали на лицо. Затем вышла из комнаты и направилась на кухню. До ужина было еще далеко. Хлоя еще не вернулась с конюшни, чтобы заняться приготовлением обеда.
Морин подошла к холодильнику. Сейчас апельсиновый сок будет в самый раз. И почему это Сандерсы не наймут кухарку? Большая семья, забот хватает, средствами обеспечены. Однако Хлоя не видела в этом необходимости. Даже Адам, с его непростым характером, тоже придерживался этого правила: ничего лишнего.
Морин услышала звук открывающейся двери и повернулась, чтобы увидеть, как в ответ на ее мысли Адам входит в комнату. Пальцы ее с силой сжали стакан.
- Привет, Морин!
Обычные слова, сказанные мягко и нежно, потрясли ее. Хотя сегодня на работе они уже встречались, здоровались и даже разговаривали.
- Привет, - в тон ему ответила она. Адам подошел к кухонному столу. Морин одним взглядом окинула его с ног до головы, отмечая про себя, что джинсы в пыли, рубашка промокла от пота. Да, видок еще тот, как будто работал в поле.
- Выглядишь так, словно траншеи копал.
Адам в это время доставал кружку из шкафа.
- Мама и сестра разрешили мне сегодня помочь им с работой в конюшне.
- Разрешили?
Адам, видя неподдельное удивление Морин, решил объяснить:
- Мать и сестра занимаются разведением беговых скакунов, а те не терпят чужаков рядом с собой.
- И даже ты подпадаешь под эту категорию? - Морин не скрывала своего изумления.
- Да, даже я.
- А я думала, ты ковбой! Нет?
Прежде чем ответить, он налил себе в стакан воды и сделал большой глоток.
- Я вырос рядом с лошадьми и думаю, что смог бы стать неплохим наездником. Но между работой на ранчо и наездником слишком большая разница. Боюсь, мне не хватило бы терпения: каждая лошадь обладает своим характером, к ней нужен индивидуальный подход.
- Охотно верю, - пробормотала она, чувствуя, что ей не хватает воздуха. Не так-то просто притворяться спокойной, разговаривая с Адамом. - А в конюшне трудная работа?
- Посмотри...
Адам шагнул к ней, протягивая руки.
- О боже, Адам, что это?
Она взяла его за запястья и поднесла ладони поближе к глазам.
Этот простой жест заставил его содрогнуться от желания, пронзившего все тело.
- Больно?
- Ничего страшного. Жеребенок-однолетка немного побуянил.
- "Ничего"! Ты только посмотри, какой глубокий порез. - Морин внимательно рассматривала рану. - К тому же сильно загрязнен.
После недели холодного равнодушия Адам просто таял от ее внимания.
- Ничего, от деревенской грязи еще никто не умирал.
- При чем тут "умирал", "не умирал". Бактерии вызовут воспаление, и рана будет заживать дольше. Где тут у вас аптечка?
- Хорошо, хорошо. Я сам обработаю порезы, но попозже.
- Знаю я, как ты их обработаешь: чуть сполоснешь водичкой и решишь, что этого хватит. Давай неси аптечку.
Адаму ничего не оставалось, как подчиниться. Через некоторое время он вернулся со всем необходимым.
Морин деловито взялась за дело.
- Так что случилось, рассказывай!
- Держал жеребенка, пока моя сестренка чистила его копыто.
- Значит, она знала, что ты поранился?
- Да, - сказал Адам и решил добавить, чтобы завоевать еще больше симпатии: - Она сказала, что ей жаль, и рассмеялась.