В хижине она прокипятила иголку и нитки и попросила Джоэ подержать псу челюсти. Она зашивала распоротый собачий живот, а индеец, глядя на ее покрытое испариной лицо, ясно представил себе, как она зашивала его раны. Бэри перебирал лапами, скулил от боли и терпел. Он не сделал ни одной попытки укусить индейца. Анна намазала мазью шов и перебинтовала старыми бинтами. Собаку положили на шкуру у очага. Анна напоила пса бульоном и долго гладила, присев рядом:
- Он спас меня сегодня, а я его едва не погубила.
Бэри повизгивал и пытался достать языком ее руку. Она снова заплакала и Джоэ присев рядом, обнял ее за плечи и прижав к себе, попросил:
- Расскажи.
- Рысь прыгнула на меня, а я ее сбросила к Бэри.
- Ты правильно поступила. Ты не смогла бы убить ее. Рысь очень сильный зверь, а собаки ее убили.
Со следующего дня Джоэ решил научить ее стрелять из лука. Но его лук оказался для Анны слишком тугим. Тогда он смастерил ей лук поменьше из сухой ветки орешника и стрелы. Через день они начали тренировку. Ладони Джоэ лежали на ее руках, спиной Анна прижималась к его груди. Стрела свистнула и упала в снег метрах в трех впереди, а тетива больно щелкнула ее по пальцам. Она растроено обернулась к мужу, тот пожал плечами:
- И у меня так было не раз.
Но не стал уточнять, что это было в четыре года. К вечеру у нее все же начало получаться. Стрелы летели все дальше и все чаще попадали в цель.
На следующее утро, отправляясь проверять капканы вместе с мужем, она захватила с собой и свой лук. И в первый же день умудрилась подстрелить кролика. Долго преследовала его по кровавым следам, но тот забился в бурелом и женщина никак не могла его достать. Джоэ издали наблюдал за происходящим, но на помощь не спешил. Ждал, что будет дальше. Анна нашла увесистую палку и начала колотить ею по упавшим деревьям. Кролик с испугу выскочил наружу, сделал прыжок и упал замертво. Женщина радостно подбежала к нему и подняв тушку вверх, показала мужу. Джоэ махнул рукой, подзывая ее к себе.
В течение двух недель индеец усиленно тренировал жену. Руки Анны приобрели необходимую твердость, мышцы закалились, зрение обострилось. Теперь она могла пройти на лыжах миль пятнадцать без особого труда. Она хорошо стреляла и читала следы не хуже своего индейца–мужа. Все чаще Анна стала говорить с Джоэ на его родном языке. Он удивлялся, но молчал.
Бэри поправился. Его живот сросся уже через неделю и он спал вместе с остальными собаками в загоне. Теперь он радовался приходу Джоэ не меньше, чем приходу Анны. Индейца это забавляло, но Анна, увидев однажды усмешку на лице мужа, сказала:
- Он нас обоих любит. И если мы пойдем в разные стороны, его сердце разорвется. Он не сможет выбрать. Мы для него единое целое.
Прошла еще неделя. Джоэ собрался на рыбную ловлю, так как запасы рыбы у собак подходили к концу. Анна отправилась с ним. Запрягли собак и поехали по льду реки. Около часа упряжка мчалась стрелой. Отдохнувшие, с лоснившейся шерстью, собаки легко тянули санки с двумя сидевшими людьми.
Анна сидела на коленях у мужа, уютно устроив голову на его плече. Он прижал ее одной рукой к себе, а другой держался за поворотный шест. Бич так и остался скрученным всю дорогу: Бэри слушался голосовых команд. За время болезни индейца и своей болезни пес научился понимать язык людей если не дословно, то вполне ясно. Добравшись до широкой ледяной заводи, они остановили упряжку. Собаки сразу же улеглись на снегу отдыхать.
Джоэ привязал нож к крепкой длинной палке и прорубил две лунки. Привязав леску к середине метровой палки, наживил крючок кусочком мяса и забросил в воду. Положил палку поперек лунки и ушел прорубать следующую. Анна молча глядела на него. Потом своим кухонным ножом тоже проковыряла дырку во льду.
За это время индеец поставил около десятка удочек в разных местах. Клев начался почти сразу. Женщина вдруг заметила, как одна из палок начала двигаться. Подошла и стараясь не дергать, вытащила довольно крупную рыбину. Так они с Джоэ и ходили от лунки к лунке в течении нескольких часов, проверяя нет ли рыбы и насаживая мясо на пустые крючки.
Анна с трудом вытащила на лед большую рыбину, обернулась к мужу и увидела, что индеец стоит, пристально вглядываясь вдаль и к чему–то прислушиваясь. Она подошла и тихо спросила:
- Кто там?
Индеец ответил:
- Белые.
И сразу же услышал за спиной торопливые шаги. Обернулся. Жена, проваливаясь в снегу, бежала к лесу. Джоэ удивленно пожал плечами. Он ожидал, что Анна кинется к белым людям с расспросами или уедет с ними совсем, но вместо этого она испуганно бежала прятаться. Что–то было не так.
Женщина скрылась в лесу, когда из–за поворота вынырнула первая собачья упряжка. Индеец не спеша собрал мороженую рыбу в мешки. Когда белые подъехали, он спокойно сидел на санях, сматывая удочки. Мужчин было трое и подъехали они на двух упряжках. Индеец насторожился и передвинул лук поближе. Один из белых, бородатый с неприятным взглядом, гаркнул вместо приветствия по–английски:
- Эй, краснокожий, ты здесь белую скво не встречал?
Джоэ спокойно взглянул на говорившего и решил не говорить правды:
- Нет.
- Может труп находил?
- Нет.
Он заметил, как двое белых переглянулись, а бородатый спросил:
- А кто это побежал, когда мы были у дальнего поворота?
Джоэ удивился зоркости белого, но снова спокойно ответил:
- Мой сын.
- Поблизости еще кто–нибудь живет?
- Нет.
Белые сразу же развернули собак и, не прощаясь, уехали. Когда они исчезли за поворотом, индеец смотал последнюю удочку. Бросил мешки с рыбой на сани и поднял собак. Подъехав к тому месту, где жена скрылась в лесу, он оставил упряжку на льду реки, а сам пошел по следам.
Джоэ нашел ее спрятавшейся под громадной елью. Увидев мужа, Анна выбралась из укрытия и пошла ему навстречу. Следы от слез еще не просохли, когда она подошла и уткнулась ему в грудь лицом. Несколько мгновений индеец медлил, а потом прижал к себе и пожал плечами: его жена все–таки не индеанка.
Вечером после ужина Анна рассказала Джоэ о себе. Когда ей не хватало слов, она объяснялась жестами, по временам переходя на свой родной язык:
- Я русская, хотя в России никогда не была. Родилась и до одиннадцати лет жила на острове Кадьяк. Мои родители были не очень богаты, но и не нищие. Кроме меня было еще четверо детей. Родители умерли от оспы, мои братья и еще одна сестра тоже, а я выжила и даже не заболела. Меня взял к себе из милости дальний родственник, живущий в Анкоридже. Он женился на англичанке и очень богатый человек, но для него я была лишней. Я водилась с их младшими детьми, помогала на кухне, убиралась в доме, стирала. В общем, была бесплатной служанкой. И все же дядя дал мне кое–какое образование: я умею читать и писать по–английски и по–русски, знаю историю и географию. В шестнадцать он выдал меня замуж за француза, инженера нефтяной компании на двадцать лет старше меня. Я видела Анри до свадьбы всего один раз и меня, естественно, никто не спросил: хочу ли я замуж. Дядя дал за мной небольшое приданое. Он просто сбыл меня с рук, так как их старший сын Джеймс стал на меня заглядываться. Мой муж оказался пьяницей и игроком. Я ничего не могла поделать, так как была слишком молода. Да и разве он послушал бы меня? Мы прожили в Фэрбенксе два года. Однажды Анри проиграл деньги, принадлежавшие компании и нам пришлось бежать. Почти полгода мы прожили в Дот - Лейке. Муж устроился приказчиком в лавку и работал, пока не встретил бывшего сослуживца. Тот приехал по делам компании и нам снова пришлось бежать. На этот раз Анри хотел перейти канадскую границу, чтобы попытать счастья на Клондайке. Мы кочевали от хижины к хижине, от поселения к поселению, практически нигде не задерживаясь подолгу. Три месяца назад, перед тем, как ты нашел меня, мы остановились в форте Тетлин. Денег у нас почти не было, но их хватило бы на целую неделю проживания в местном салуне. Там наверху были комнаты.
Анна помолчала немного, взглянула на внимательно слушавшего Джоэ и продолжила свой рассказ:
- Ты не думай, что Анри был плохим! Нет! Он не бил меня, покупал мне красивые наряды. Только он не был для меня таким, как ты.
Женщина опустила голову, какое–то время раздумывала, а потом снова тихо заговорила:
- Там меня видимо и заприметил бородатый белый голландец с неприятным взглядом. Он познакомился с Анри. Это настоящее чудовище! Напоив моего мужа, он уговорил его сыграть в карты. Когда тот проиграл все, что у нас было, он предложил поставить на кон меня. Анри согласился! И проиграл.
Она долго молчала, собираясь с духом. Ее душили слезы. Индеец молчал. Дрожащим голосом она продолжила исповедь:
- Один из мужчин, находившихся в салуне во время этой бесчестной сделки, оказался порядочнее остальных и успел предупредить меня. Но он ничем не мог мне помочь, так как был инвалидом. Я собрала в сумку наспех все то, что могло бы, по моему мнению, пригодиться в дороге. Времени на основательные сборы не было. Я спустилась вниз через окно, украла стоявшую на улице чужую собачью упряжку и ехала в неизвестном направлении с одним желанием - уйти как можно дальше от форта. Чтобы меня не нашли. У меня не было с собой ни еды, ни спичек. Я гнала упряжку целую ночь и почти целый день. Временами бежала рядом, чтобы согреться. Мои собаки выбились из сил и начали падать. Я отпустила их, перерезав постромки и очень надеюсь, что они добрались назад.
Анна снова немного помолчала. Джоэ не проронил ни звука.
- Захватила с собой оленью шкуру, которой были покрыты санки и пошла дальше пешком. Шла почти целую ночь, пока не наткнулась на волчью стаю. Забралась на дерево, но они, на мое счастье, пробежали мимо. Я выбилась из сил, но все равно двигалась вперед. Потом наткнулась на остатки оленьей туши. Мясо еще не замерзло, а мне так хотелось есть… Пересилив отвращение, я проглотила несколько сырых кусков и пошла дальше. На крутом откосе у реки поскользнулась и полетела вниз, прямо в полынью. Помню только холод, страшный холод. А потом очнулась в твоей хижине. Теперь ты все знаешь. Если ты скажешь, чтобы я ушла, я уйду.
Анна замолчала и отвернувшись в сторону, грустно глядела на веселые искорки пламени. Джоэ долго молчал, пытаясь все понять и осмыслить, так как многое из сказанного было ему не понятно. Потом подошел, прижал к себе и сказал:
- Ты моя жена и я никому тебя не отдам. Ты храбрая и очень сильная. Здесь тебя не найдут. Я сказал ему, что никого не видел.
Анна резко повернулась и вскрикнула:
- Значит, это был бородатый голландец?!?
- Да. И с ним еще двое.
Женщина забеспокоилась и забегала по хижине:
- Нам надо уходить! Они могут вернуться.
Джоэ пожал плечами:
- Зачем? Все гринго уверены, что белая женщина с краснокожим жить не будет. Ведь мы для них дикари.
Анна остановилась рядом с ним и крикнула:
- Это они дикари! Они! Лучше тебя, добрее и умнее я еще никого не встречала!
Он погладил ее по волосам и невозмутимо возразил:
- Я твой муж, а ты моя жена.
Она вдруг улыбнулась:
- Значит я уже не белая женщина?
Джоэ хмыкнул:
- Белая! Но индеанка!
Анна взяла его большую руку в свои ладони:
- Спасибо!
Положила голову ему на грудь и замерла. Джоэ снова пожал плечами, а затем провел по ее косам ладонью и тоже задумался. Тихо сказал:
- Весной, когда река освободится ото льда, мы уплывем отсюда к моему народу. Там ты будешь в безопасности.
Анна подняла к нему лицо и с надеждой спросила:
- А они примут меня? Ведь я белая.
Он снова хмыкнул:
- Я приведу жену и они примут. Там мы совершим свадебный обряд. Ты согласна?
- Да.
- Твой Бог, - он указал пальцем на крестик, - не запретит тебе этого?
Анна поглядела на крестик задумчиво, вспомнила все свои беды и несчастья и честно ответила:
- Не знаю. Но я буду твоей женой. Прошу тебя об одном, не заставляй меня снимать этот крест. Это крестик моей мамы, она меня благословила им перед смертью.
Джоэ кивнул:
- Это твое дело, что носить на шее. Можешь молиться своим богам, если хочешь. Я уважаю твои обычаи.
Со следующего дня Анна начала еще усерднее тренироваться в стрельбе из лука. Вскоре она достигла таких результатов, что удивила мужа.
Джоэ возвращался с охоты, когда заметил жену, целившуюся во что–то. Он спрятался за елью и решил понаблюдать, но цели, как ни вглядывался, не видел. Стрела свистнула. Анна подбежала к ней и радостно засмеялась. Подняла и Джоэ увидел на ее острие крошечное перышко от белой куропатки. Стрела пробила стерженек у основания. Джоэ задумался.
На следующий день он взял жену с собой на охоту и вскоре они подняли в воздух стайку куропаток. Прежде чем птицы улетели, Анна убила трех. Причем она доставала стрелы с такой скоростью, что трудно было уловить даже движение пальцев.
Джоэ тоже убил куропатку. Задумчиво взглянул на жену и спросил:
- Ты боишься, что я не смогу кормить тебя? В нашем племени никто из женщин, да и многие мужчины не могут стрелять так, как ты.
Она подошла и прижалась к нему, сжавшись в ком, словно стараясь спрятаться на его груди. Убежденно сказала:
- Они вернутся, но я буду готова их встретить!
Джоэ вздрогнул от ее убежденности. Потом вспомнил о том, как она нашла его полумертвого в лесу и понял, что тренировки эти для защиты, а не от неверия в него. Сам он мастерски бросал нож из любого положения. После ее ответа он решил научить этому жену.
Вместе они метали нож лежа, падая, кувыркаясь, на бегу. Рука Джоэ лежала поверх руки Анны и направляла движение. Вскоре она добилась хороших результатов и в метании.
Как–то раз, возвращаясь вместе с мужем с охоты, Анна решила потренироваться. Отступив несколько шагов в сторону, она вдруг заметила метнувшуюся тень какого–то зверя. Разглядывать не было времени и женщина метнула нож, а когда подошла, закричала от радости на весь лес.
Шедший впереди Джоэ, от неожиданности, сел в снег, а потом прибежал к ней. Под елью лежала большая черно–бурая лиса с серебристым отливом. Нож попал ей в горло. Индеец подскочил и начал приплясывать вокруг, что–то напевая. Затем вытащил нож и снял шкуру целиком, сказав жене:
- За нее мы в форте получим все, что хотим.
Анна сразу же ответила, мечтательно подняв к небу глаза:
- Я хочу кофе, картофельный порошок и разных круп.
Джоэ улыбнулся:
- И красивую ткань на платье.
Иногда ночью Анна начинала стонать и индеец просыпаясь, крепко прижимал тело жены к себе. В темноте она находила его плечо и уткнувшись в него спокойно засыпала дальше. Страх перед голландцем не давал ей спокойно жить.
Заканчивалась мука, оставалось совсем мало бобов и душистых трав. Как–то раз Джоэ сказал Анне о своем решении съездить в поселок и обменять накопленные шкуры на продукты и необходимые вещи. Женщина и сама понимала, что идти надо, но оставаться одной ей не хотелось и она попросила мужа взять ее с собой:
- Я спрячусь на окраине леса и буду ждать тебя там.
Джоэ немного подумал и согласился. Ему тоже не хотелось оставлять жену одну в хижине. Он собрал накопленные шкуры в тюки. Вытащил из тайника золото, собранное за годы скитаний и вместе с Анной отправился в путь.
Двое суток они добирались до ближайшего форта на собаках, то сидя в санках по очереди, то бежали рядом, чтобы согреться. Отдохнувшие, откормленные собаки легко преодолевали за день расстояние в тридцать миль. Днем двигались, а после трех часов пополудни, когда день угасал, разжигали костер где–нибудь в лесу. До отвала кормили собак, готовили еду для себя.
Первую ночь они развели костер под скалой. Она выполняла роль рефлектора, отражая с удесятеренной силой тепло огня и его раскаленный свет. Постель устроили прямо под ней и ночь провели спокойно, лишь пару раз вставая, чтобы подкинуть в догоравший костер сучьев.
На вторую ночь развели костер на маленькой полянке в кустарнике. Джоэ устроил отражатель для тепла из шкуры, натянутой между ветками кустарника. Накидали на снег множество еловых веток, покрыли их шкурами. Легли и укутавшись в меховые одеяла, тесно прижались друг к другу и заснули. Время от времени кто–нибудь из них просыпался и стараясь не разбудить другого, подбрасывал хвороста в костер.
На третьи сутки, к вечеру, вдалеке послышался лай собак и в морозном воздухе потянуло дымком. Джоэ спрятал Анну под косматой елью, закутав ее в медвежью полость, а сам на санках отправился в форт.
Эта зима была сравнительно теплой и доставка продуктов и припасов в лавки шла без задержки. Цены тоже были не сильно повышены. Сначала индеец зашел в продуктовую лавку и обменял шкуру черно–бурой лисы и часть золота на продукты. Десять фунтов перловой крупы, пять фунтов пшена, восемь фунтов сухого порошка картофеля, пять фунтов кофе, сорок фунтов муки, десять фунтов соли, три бутылочки лукового концентрата, двадцать фунтов бобов, четыре фунта яичного порошка, бутылку виски, по фунту соды и чая, по три фунта сахара и сушеных фруктов, пять кусков мыла. Все это наказала ему купить Анна. Торговец не скупился, так как в последний раз видел подобную шкуру лет пять назад и он прекрасно знал, что получит за нее в несколько раз больше, чем заплатит сейчас этому индейцу.
За спиной у торговца Джоэ заметил тюки тканей и готовую одежду, бросил на прилавок еще несколько собольих шкурок и потребовал отрезать ему бордовой шерсти на платье для женщины, дать две рубашки в крупную клетку, байковое одеяло и три теплых фуфайки: одну большую и две маленьких. Торговец был прожженной бестией, но взглянув на качество и красоту переливавшегося собольего меха, отдал все, что индеец просил не торгуясь. Прибавил от себя маленькое зеркальце и бусы в подарок:
- Это для твоей скво.
Джоэ старательно уложил покупки в пять больших шкур, привязал их к саням и зашел в скобяную лавку. На обмен приобрел котелок, шесть разных капканов, рыболовные крючки, три фунта больших гвоздей, новый топор, лопату, кастрюлю, большую чугунную сковородку с ручкой и пару глубоких железных блюд. Упаковал все на санки.
Оставалось еще с десяток шкурок норки и индеец снова зашел в продуктовую лавку. Бросив шкурки на прилавок, приобрел на них пять фунтов гороха, два фунта сахара, большой отрез темно–синей хлопчатобумажной ткани и моток кружева. Торговец удивился его выбору, но вида не показал.
Джоэ увязывал сани, когда рядом раздался голос:
- Да это никак тот индеец с речной долины? Не нашел белую девку?
Джоэ выпрямился. Рядом стоял тот самый бородатый голландец и он был пьян. Индеец продолжал молча упаковываться. Голландец рявкнул:
- Ты что, со мной и разговаривать не хочешь, краснокожий? Так я тебя научу вежливости…
Бородатый замахнулся, но Джоэ резко присел и так ударил его в солнечное сплетение, что белый задохнулся и сложившись пополам, рухнул на землю без звука. Индеец резко щелкнул бичом над спиной Бэри и упряжка рванулась вперед.