– Если вы дадите приемлемую цену… – начала Ребекка, но мать остановила ее грозным взглядом.
– Если поможете, то продадим. Даю вам слово, – сказала она и протянула Бардетту руку.
Поскольку Джеку нужно было обдумать услышанное, он остался в Кобе еще на один день. Это дало ему возможность сделать несколько телефонных звонков и распределить роли в предстоявшей захватывающей игре.
Он верил в Эйлин Салливан. Хотя Бардетта влекло к Ребекке, но дочери он доверял меньше, чем матери. Тем не менее он решил сделать вторую попытку, купил билет на экскурсию и снова спустился на причал. Вид Джека не привел ее в восторг.
Когда Бекка беседовала с другими пассажирами, то делала веселое лицо, но при взгляде на Бардетта ее глаза становились холодными.
– Зачем вам понадобилось возвращаться?
– Может быть, я не смог выдержать разлуку с вами, – отшутился Джек.
– Вранье. Впрочем, если вам хочется понапрасну тратить деньги…
– Я заплачу вам еще десять фунтов за место на капитанском мостике и возможность поговорить.
– Двадцать. – Ребекка протянула руку. – Причем вперед.
– Недоверчивая и корыстная… – Он вынул двадцать фунтов. – Если бы я не соблюдал осторожность, то мог бы влюбиться в вас.
– Тогда я с удовольствием разбила бы ваше сердце. Правда, в этом случае мне пришлось бы вернуть вашу двадцатку. Раз так, садитесь, но ничего не трогайте. Мы отплываем.
Джек дожидался, пока Ребекка выведет яхту в открытое море и включит пленку с записью рассказа Эйлин.
– Кажется, дождь собирается, – пробормотал он.
– У нас есть еще пара часов. Вы не похожи на человека, который без причины дважды участвует в той же экскурсии. Что вам нужно?
– Может быть, еще одно приглашение к чаю?
– Не дождетесь, – буркнула Ребекка.
– Посмотрим. Послушайте, вы не заметили никого, кто крутился поблизости, принимал участие в прогулке, шел пешком до вашего дома и не отходил от вас весь день?
– Вы думаете, что за нами следили? – Ребекка покачала головой. – Анита не станет этого делать. То, что происходит в Кобе, ее не интересует. Когда мои братья уезжали, Анита выслеживала их, и я подозреваю, что это происходило благодаря билетам на самолет – кредитные карточки и все такое… Если умеешь управляться с компьютером, получить такую информацию не представляет труда.
– И все же это непросто.
– Если это могу я, то может и она. Или человек, которому она платит.
– А вы можете? – серьезно спросил Джек.
– Мне по плечу и более сложные вещи. Например, я знаю, что вы развелись пять лет назад, прожив с женой год и три месяца. Не так уж долго.
– На мой взгляд, слишком долго.
– Я знаю ваш адрес в Нью-Йорке и собираюсь когда-нибудь нанести вам визит. Знаю, что вы закончили Оксфордский университет в числе десяти лучших студентов. Знаю, что преступлений за вами не числится – во всяком случае, на первый взгляд – и что компания, которую вы создали двенадцать лет назад, пользуется международной известностью и приносит вам ежегодную прибыль – заметьте, только чистую прибыль – в двадцать шесть миллионов американских долларов. Что очень неплохо. – Наконец в ее голосе послышался смех.
Джек вытянул ноги.
– Вы глубоко копаете. – Это произвело на него сильное впечатление.
– Не так уж. – Она небрежно махнула рукой. Шесть часов, проведенных за клавиатурой, были не в счет. – Просто я любопытна.
– Достаточно любопытны, чтобы съездить в Дублин?
– С какой стати мне туда ехать? – удивилась Ребекка.
– Потому что я поеду туда вечером.
– Джек, вы это серьезно?
– Да. Но будет ли эта поездка деловой или личной, решать вам. В Дублине есть человек, с которым мне необходимо увидеться. Думаю, игра стоит свеч.
– И кто же это?
– Если хотите узнать, соберите вещи и будьте готовы к половине шестого. Я заеду за вами.
– Я подумаю, – ответила Ребекка, но мысленно она уже паковала чемодан.
Глава 14
– Ма, я понимаю, что уезжаю в самый неподходящий момент…
– Меня беспокоит не это. – Эйлин хмуро следила за тем, как Ребекка сворачивает свитер и сует его в сумку. – Я сказала, что Джек Бардетт мне нравится, что он честный человек и ему можно доверять. Но это не значит, что мне легко отпустить с ним мою дочь после одного дня знакомства.
– Это бизнес. – Ребекка пыталась сделать выбор между джинсами и брюками. – Если бы на моем месте были Мал или Гедеон, ты бы не стала думать дважды.
– Если бы речь шла о них, стала бы. Они дороги мне так же, как ты. Но ты мне не сын, а дочь. Тут нужно думать трижды и четырежды. Не надо дуться, Ребекка. Такова природа вещей.
– Я сама могу позаботиться о себе. И знаю, как обращаться с мужчинами.
– Только с теми, которые попадались тебе до сих пор. Но такие, как Джек, тебе еще не встречались,
– Мужчина есть мужчина, – упрямо ответила Ребекка, пропустив мимо ушей тяжелый вздох матери. – Мал и Гедеон уже изъездили весь свет, а я торчу здесь либо за штурвалом, либо за клавиатурой. Пора и мне принять участие в деле. Наконец-то у меня появилась такая возможность. Правда, это всего лишь Дублин, но тем не менее…
"Она всегда стремилась держаться вровень с братьями, – подумала Эйлин. – Много для этого сделала. И заслужила право принимать собственные решения".
– Возьми зонтик. Дождь идет.
Когда подъехал Джек, Ребекка взяла вещи и вышла на крыльцо. На ней была легкая ветровка, а в руках единственная дорожная сумка. Бардетту нравились энергичные женщины, и он по достоинству оценил ту независимость, с которой Ребекка сунула сумку на заднее сиденье, не дожидаясь его помощи.
Она поцеловала мать, крепко обняла ее и залезла в машину.
– Джек, я доверяю вам свою единственную дочь. – Эйлин, стоявшая на дожде, положила ладонь на его руку. – Если вы обидите ее, я найду вас на краю света.
– Я позабочусь о ней.
– Она сама может позаботиться о себе, иначе я бы ее не отпустила. Но она моя единственная дочь, к тому же самая младшая, так что не забывайте об этом.
– Завтра я привезу ее обратно.
Эйлин с тяжелым сердцем вернулась на крыльцо и долго смотрела вслед машине, исчезавшей вдали.
Ребекка ждала, что они отправятся в Дублин на машине, и приготовилась к утомительной и скучной поездке. Но когда Джек подъехал к аэропорту Корка, стало ясно, что путь будет коротким.
Однако она не ожидала, что их ждет личный маленький реактивный самолет, за штурвал которого сядет сам Джек.
– Это ваш? – Она старалась унять волнение, садясь в кабину рядом с Бардеттом.
– Компании. Сильно упрощает передвижение. Пока Джек просматривал поверочную ведомость, Ребекка нерешительно спросила:
– А вы хороший летчик?
– До сих пор никто не жаловался, – рассеянно ответил он, а потом поднял глаза. – Вы когда-нибудь летали на самолете?
– Конечно. – Она шумно выдохнула. – Один раз. На надежном большом самолете.
– На заднем сиденье есть парашют.
– Это что, шутка?
Джек не ответил, включил двигатель, и самолет покатился к выделенной ему взлетной дорожке.
– Вот здорово! – воскликнула Ребекка, когда земля стала стремительно отдаляться. – Сколько времени требуется на то, чтобы получить лицензию пилота? Можно подержать штурвал?
– Может быть, на обратном пути. Если погода будет ясной.
– Если я могу управлять кораблем в бурю, то смогу управлять и маленьким самолетом в дождь. Наверное, ужасно приятно
быть богатым.
– В этом есть свои преимущества, – кивнул Джек.
– Когда мы найдем Судьбы и продадим их вам, я куда-нибудь свожу маму в отпуск.
– И куда же?
– Еще не знаю. – Слегка успокоившись, Ребекка откинулась на спинку сиденья и стала следить за облаками. – Думаю, в какое-нибудь экзотическое место. Она всю жизнь работала как каторжная и никогда не жаловалась. Сейчас мы тратим деньги, которым следовало лежать в банке и обеспечивать ее старость…
Она сделала паузу, потом села поудобнее и посмотрела на Джека.
– Помните, вчера она сказала, что алчность тут ни при чем?
Так вот, она действительно не жадная. В жадности можно обвинить меня, хотя я считаю, что это всего лишь практичность.
– Намекаете, что после возвращения статуэток обдерете меня как липку?
Она только улыбнулась:
– Джек, дайте мне подержать в руках штурвал.
– Нет. Почему вы не спрашиваете, зачем мы летим в Дублин?
– Потому что это бесполезно. Вы все равно не скажете.
– Забавно. Раз так, скажу. Я изучил досье на вас, ваших братьев и Клео Толивер.
– И что же вы узнали? – холодно осведомилась Ребекка.
– Вы сделали то же самое, так что зуб за зуб. В юности за Толивер водились грешки – потребление спиртных напитков до достижения совершеннолетия, мелкие кражи в магазинах, нарушение правил поведения в общественных местах… В общем, набор, обычный для буйных подростков. Клео угодила в колонию, и родители не горели желанием, чтобы она оттуда вышла.
– Что вы хотите сказать? – Ребекка была шокирована и возмущена. – Что они посадили ее в тюрьму? Собственного ребенка?
– Колония не тюрьма, но разница невелика. Ее родители развелись, и матери понравилось менять мужей. До восемнадцати лет Клео жила то с матерью, то с отцом, а потом ушла от них. После этого в ее досье порочащих записей нет, так что она либо исправилась, либо научилась не попадаться копам.
– Иными словами, вы думаете, что человеку с таким прошлым доверять не следует, – подвела итог Ребекка. – Но если бы Гедеон придерживался того же мнения, он бы так и сказал.
– Я не знаю Гедеона и предпочитаю делать собственные выводы. Кстати говоря, за вашими братьями никаких нарушений закона не числится. А вы вообще белы, как снег. Точнее, как ваша кожа.
Когда Джек протянул руку и кончиком пальца коснулся ее щеки, Ребекка отстранилась.
– Уберите руки.
– Ох уж эта ирландская кожа, – пробормотал он себе под нос. – Почему мужчину так и тянет к ней прикоснуться? Особенно если она благоухает как ваша.
– Я не смешиваю бизнес с чувствами, – чопорно сказала она.
– А я смешиваю. Причем стараюсь делать это как можно чаще. Вы практичная женщина и можете оценить, насколько эффективно одновременное решение нескольких задач.
Ей пришлось рассмеяться.
– Да, тут вы правы. Но если вы думаете, что умудренному опытом путешественнику ничего не стоит сбить с пути истинного наивную провинциалку, то тут вы ошибаетесь.
– Я не считаю вас наивной. – Джек повернул голову и посмотрел ей в глаза. – Я считаю вас очаровательной. Более того, я пытаюсь разобраться в том странном чувстве, которое вы вызываете во мне. Ребекка, вы возбудили во мне любопытство, а я привык удовлетворять его.
– Вы тоже заинтересовали меня. И именно поэтому я отправилась с вами в Дублин. Но не думайте, что вы сможете перехитрить меня, потому что этого не будет. У меня есть цель. И ничто не собьет меня с пути.
– Да, вы целеустремленная женщина, Ребекка. Целеустремленная женщина, которая знает компьютеры, умеет быстро собраться, отправиться в путешествие с одной сумкой и при этом не опоздать. Где вы скрывались до сих пор?.. Мы подлетаем, – сказал Бардетт, не дав ей открыть рта.
В аэропорту Дублина их ждала еще одна машина, взятая напрокат. Ребекка не сразу поняла, что машина удаляется от города.
– Дублин в другой стороне, – напомнила она.
– Мы едем не в город.
– Почему вы не сказали этого раньше? Подозрительность делала ее еще более привлекательной.
– Мы действительно прилетели в Дублин, а теперь нам нужно проехать несколько миль к югу. Когда дело будет закончено, мы вернемся и улетим из Дублина.
– А где мы будем ночевать?
– Там, где я не был уже пару лет. У вас будет отдельная комната, – добавил он. – Если только вы не захотите остаться в моей.
– Предпочитаю собственную. А кто будет платить? Лицо Бардетта смягчилось улыбкой, и Ребекке захотелось провести пальцем по еле заметному шраму в виде полумесяца.
– Это не проблема. Красивая местность, – сказал он, указав на высокие зеленые холмы, видневшиеся сквозь мелкую изморось. – Понятно, почему после ухода на пенсию он решил поселиться здесь.
–Кто?
– Человек, к которому мы едем. Скажите, вы разделяете веру своей матери в то, что Судьбы – это что-то вроде символа?
– Думаю, да.
– И что их нужно объединить по причинам более важным, чем их материальная и даже художественная ценность?
– Да. А что?
– Еще один вопрос. Вы согласны, что иногда судьба преподносит нам странные сюрпризы и что мир тесен? Ребекка не понимала, к чему он клонит.
– Если вы имеете в виду, что все на свете взаимосвязано, то да.
– Если так, то вас ждет приятная встреча.
Машина поднялась на холм, а потом двинулась по проселку, петлявшему между мокрыми живыми изгородями и аккуратными домиками с цветущими палисадниками. Дорога вновь начала подниматься, затем свернула, и Джек затормозил на короткой подъездной аллее у красивого каменного дома, из трубы которого шел дымок, а рядом раскинулось настоящее море цветов.
– Ваш друг живет здесь?
– Угу.
Как только Джек вышел из машины, дверь дома открылась и на пороге показался пожилой мужчина. Он опирался на трость и улыбался. Широкое морщинистое лицо венчала седая челка, на носу сидели очки в серебряной оправе.
– Мэри, они уже здесь! – воскликнул он и устремился к машине.
– Не выходи на дождь, – сказал ему Джек.
– Ничего, не размокну. Черт побери, в моем возрасте вредно все, кроме сырости. – Он обнял Джека одной рукой.
Ребекка понимала, что этого высокого мужчину заставил ссутулиться возраст. Его большая рука, нежно прикоснувшаяся к щеке Джека, почему-то казалась хрупкой.
– Я соскучился по тебе. – Джек наклонился и нежно поцеловал старика. – Это Ребекка Салливан.
– Ты говорил, что она красавица, и оказался прав.
– Ребекка, это мой прадед.
– Ох… – Ошеломленная, Бекка заставила себя улыбнуться. – Рада познакомиться с вами, сэр.
– Мой прадед, – повторил Джек. – Стивен Эдвард Каннингем Третий.
– Каннингем? Стивен Каннингем? О боже…
– Я счастлив видеть вас в своем доме. – Стивен сделал шаг назад и снова позвал: – Мэри! Глуха как пень, – пояснил он, – и вечно выключает свой слуховой аппарат. Сходи за ней, Джек. А я отведу Ребекку в гостиную…
– Мистер Каннингем… – Сбитая с толку Ребекка очутилась в уютной гостиной, где все блестело, и послушно опустилась в кресло с высокой спинкой. – Вы тот самый Стивен Каннингем, который… который был на "Лузитании"? – Тот самый, который обязан своей жизнью Феликсу Гринфилду.
– И вы приходитесь Джеку…
– Прадедом. Его мать – моя внучка. Вот мы и встретились, – сказал он и достал из кармана носовой платок. – В старости я стал сентиментален.
– Не знаю, что и сказать. В голове не укладывается… – Ребекка поднесла руку к виску, как будто хотела справиться с головокружением. – Я слышала о вас всю свою жизнь. И почему-то всегда представляла вас маленьким мальчиком.
– Когда мои родители отправились через океан, мне было три года. – Он тяжело вздохнул и опустил платок. – Я не уверен, что что-нибудь запомнил, но мать часто рассказывала мне эту историю.
Стивен подошел к полированному столику с фотографиями в рамках, взял одну и протянул ее Ребекке.
– Мои родители. Это их свадебный снимок. Она увидела красивого молодого человека с усами и юную девушку в шелках, кружевах и фате.
– Благодаря Феликсу Гринфилду моя мать прожила на свете еще шестьдесят три года. Она больше не вышла замуж. Некоторые остаются однолюбами на всю жизнь. Но она была довольна тем, что имела, и знала, что такое благодарность.
– Значит, легенда не лжет. – Ребекка осторожно поставила фотографию на место.
– У меня есть доказательства. – Стивен услышал шаги на лестнице и обернулся. – Джек ведет мою Мэри. Она покажет вам вашу комнату.
Мэри Каннингем и в самом деле была глуха как пень, но в честь такого дня включила свой слуховой аппарат. Ребекке отвели красивую комнату со свежими цветами в фарфоровых вазах и предложили отдохнуть.
Она присела на край кровати, надеясь собраться с мыслями.
– Почему вы ничего мне не сказали? – спросила Ребекка, когда Джек спустя четверть часа постучал к ней.
– Я подумал, что так будет лучше. Это слишком много значило и для него, и для меня.
Она кивнула:
– Я хочу сказать вам спасибо. За то, что привезли меня сюда и сделали такой подарок.
Он подошел к Ребекке и присел перед ней на корточки.
– Ребекка, вы верите в то, что между людьми существует невидимая связь? Могущественная, а иногда просто непреодолимая?
– Все это очень странно. – Голос Ребекки звучал ровно, хотя в ее горле стоял комок. – Клубок обстоятельств, который тесно связал наши семьи.
– Дело не только в этом.
– Я предпочитаю простоту.
– Можете не надеяться, – сказал Джек, помогая ей встать. – Лично мне нравятся сложности. Без них жизнь скучна. А вы чертовски большая сложность.
Джек попытался привлечь ее к себе, но Ребекка уперлась ладонью ему в грудь, чувствуя себя последней идиоткой,
– Вы дрожите.
– Это доставляет вам удовольствие, верно? То, что я смущена и сбита с толку?
– Верно, черт побери! – И не успела Ребекка ничего возразить, как рот Джека – горячий и жадный, завладел ее губами. Было ясно, что этот мужчина привык добиваться своего. От его властного поцелуя у Ребекки зачастил пульс. Пальцы Джека скользнули по ее подбородку и заставили поднять голову.
– Я вас совсем не знаю, – пробормотала Ребекка, в то время как губы еще ощущали тепло его губ, а тело мучительно тянулось к его телу. – Я не сплю с мужчинами, которых не знаю.
Джек опустил голову и коснулся губами ее шеи.
– Вы убеждены, что это правильно?
– Убеждена.
Губы Бардетта скользнули к ее ключице.
– Раз так, нам нужно как можно скорее узнать друг друга.
– Ладно. Ладно. Только больше не целуйте меня. Нам надо идти. Нас ждут к ужину.
– Что ж, пойдемте, – нехотя согласился Джек.
Они сидели в уютной маленькой столовой, украшенной фарфоровыми статуэтками и старинным хрусталем. На стенах висела коллекция декоративных тарелок с цветочным узором.
– У вас такой красивый дом, – польстила Ребекка Мэри. – Я очень рада, что вы пригласили меня в гости.
– Это для нас большая честь. – Мэри широко улыбнулась и повернулась ухом к Ребекке. – Джек никогда не знакомил нас со своими девушками.
– Серьезно?
– Абсолютно. – В ее голосе слышалась ирландская напевность. – Его жену мы видели всего два раза, в том числе на свадьбе. Она не слишком нам нравилась, правда, Стивен?
Стивен накрыл ладонью руку своей жены.
– Мы женаты уже шестьдесят восемь лет. Одна из наших дочерей вышла замуж за американца и осталась жить там. Ее дочь стала матерью Джека.
– У нас четверо детей. Два сына и две дочери. Они подарили нам одиннадцать внуков и шестерых правнуков. И каждый из них обязан своей жизнью Феликсу Гринфилду. Все остальное – следствие его смелого и самоотверженного поступка.