иногда я считаю себя виновным из-за того, что ввел его в свой дом, как члена семьи, оказав ему дове-
рие, которое он не заслужил. Однако, необходимо, чтобы Вы знали, что она…
- Ни слова больше, сеньор Кастело Бранко!.. Я не хочу это знать, для меня это не имеет значе-
ния. Прошлое Вероники меня не интересует. Забудьте об этом, как забыл это я, и позвольте мне не-
медленно просить ее руки.
Резко и решительно, словно не имея сил слушать во второй раз из чьих бы то ни было уст об-
винение против Вероники, Деметрио оборвал фразу, которая с таким трудом сорвалась с губ сеньора
де Кастело Бранко.
Нет, он не мог слушать все это еще раз… Ненависть, горечь, трудно постижимый гнев, и глу
бочайшее, более обжигающее, такое сильное, повелевающее им, как никогда, его безумное желание
отомстить…
- Я благодарен Вам за это, Ваши искренность и благородство дорогого стоят, дон Теодоро, но об
этом больше ни слова.
Взволнованный, сеньор де Кастело Бранко отвечает с большим трудом.
- Спасибо, инженер Сан Тельмо. От всей души я желал увидеть такое Ваше отношение, этот
жест говорит о Вашей возвышенной любви к Веронике. Вы любите ее всей душой, не так ли?..
Дон Теодоро приблизился к Деметрио, и, почти по-отечески, оперся рукой на его плечо. Взгляд
его гордых глаз странно смягчился…
- Вы сильно любите ее?..
87
- Я должен поставить одно обязательное условие, на которое Вы согласитесь, потому что это –
единственное, что оправдывает меня в моих собственных глазах. Я не приму ни одного сентаво из
приданого… Я не возьму абсолютно ничего…
- Но я забочусь не о Вас, а о ней. Вы не имеете права лишить ее того, что принадлежит ей по
справедливости.
- Вы уже поняли, что я богат. Если Вероника станет моей женой, она будет зависеть от того, что
я смогу и захочу ей дать…
- Но почему?..
- Вы тоже можете найти ответ, подумайте хотя бы о разоблачении, которое я не позволил Вам
совершить. Я хочу, чтобы никогда ни Вероника, ни Вы, никто не смог подумать, что я женился по рас-
чету, из корыстных побуждений, а не вдохновленный ею, в этом не может быть ни сомнений, ни дву-
смысленности, это должно быть ясно, как божий день.
- Я отлично Вас понял… Но я не смогу принять это условие, если Вероника на него не согласит-
ся…
- Она согласится.
- Вы слишком уверены в ее любви.
- Пожалуй меньше, чем в том, как люблю я. Но я считаю обязательным подвегнуть нас такому
испытанию..
- В ком Вы не уверены?..
- Простите, что я не дам на Ваши слова конкретного ответа. Я немало настрадался, чтобы не до-
верять всем женщинам, и в этом случае Ваши собственные, недавно сказанные, слова являются са-
мым лучшим и прискорбнейшим тому примером.
- Я не хотел бы, но должен признать, что Вы правы, и однако же, справедливости ради не могу
не принять этого.
- Итак, Вы согласны?..
- После разговора с Вероникой, разумеется… А что касается ее приданого: я не изменю завеща-
ния, с которым мой сын Джонни абсолютно согласен. Мое наследство состоит из трех совершенно
одинаковых частей, одна – для Сары, другая – для Джонни, третья принадлежит Веронике… Но до
дня моей смерти этого никто не узнает, за исключением Джонни и Вас.
- Пусть Бог отложит это на много-много лет, сеньор Кастело Бранко…
- Если к тому времени Вероника будет Вашей женой, как я думаю, решение будет за вами –
принять мое наследство,или отказаться от него.
- Я откажусь. Я возвращу его. Джонни – тот, кому оно принадлежит по праву.
- Оставьте свой ответ до тех времен, мой юный друг. И поговорим о чем-то более срочном.
Раньше Вы сказали, что хотели жениться немедленно…
- Если Вы не возражаете.
- Это не входит в наши обычаи. Самое малое, что достойно уважения в Рио среди людей наше-
го класса – это соблюсти приличия, шесть месяцев помолвки…
- Шесть месяцев – это же вечность…
- Вам так кажется?.. Мы обсудим это с самой Вероникой этой вечером, за столом…
- Этим вечером?
- Мы ждем Вас к ужину. Прежде мы соберемся в зале и я официально сообщу об этом моей
жене, сыну и Веронике. Стол накроют в восемь… Мы ждем Вас к семи. Возможно также, будут неко-
торые близкие друзья. В соответствии с Вашим желанием, мы придадим всему наибольшую скорость, совместимую с правилами хорошего тона.
- Я осмелюсь попросить Вас уменьшить срок до двух месяцев… Это самый большой срок, на
который мои дела в Матто Гроссо позволят мне отлучиться…
- Вы можете уехать и вернуться. Небольшая разлука не нанесет никакого вреда искренней люб-
ви, а еще больше укрепит и украсит ее… Я уже знаю, что умение ждать – это наука, которую моло-
дость отказывается изучать. Но я настаиваю на ее изучении…
- Дон Теодоро!..
88
- Поговорим этим вечером…
- Мне не остается иного пути, чем уйти… и вернуться.
- Вот Вам моя рука, инженер Сан Тельмо. Вы удвоили мое уважение к Вам за те полчаса, что мы
провели вместе…
- Благодарю… С Вашего позволения.
***
- Папа…
- Джонни… Разве ты здесь?..
- Извини, что я кручусь под дверью, но я очень хотел бы знать…
- Я ответил, что согласен.
- Вот как!..
- Если здраво рассуждать, то у меня не было ничего, чтобы возражать. Сан Тельмо – кабальеро, порядочный, достойный человек, и Вероника его любит…
- Ты ему рассказал?..
- Это был мой долг… Его единственное условие, связанное с этим, состоит в том, что он паотрез
отказывается принять приданое Вероники.
- Да уж!..
- Вечером будут согласованы детали. Я пригласил его на ужин. Я осмелился бы попросить тебя, чтобы ты присутствовал за столом, хотя знаю, что ты предпочел бы там не находиться. Этот долг му-
чителен, как и большинство обязанностей. Если ты не соберешься с силами, то можешь найти отго-
ворку, но я был бы тебе благодарен, если бы ты так не поступил…
- Хорошо, отец… я понял.
- А сейчас, прости. Мне необходимо поговорить с твоей матерью и с Вероникой.
Дон Теодоро вышел, оставив сына в одиночестве… Джонни сделал несколько неверных шагов,
бесцельно бродя по кабинету. Он толкает стеклянную дверцу и выходит в столовую. Заслышав там его
шаги, Вирхиния покидает свой наблюдательный пост у окошка в парк. Встревоженная и обеспокоен-
ная, она подходит к брату…
- Джонни… Джонни… Ты очень бледный… Что с тобой случилось?.. Что с тобой?
- Ничего.
- Не говори, что ничего. Мне кажется, что ты заболел. У тебя ледяные руки… Ты весь дро-
жишь!..
- Ох, оставь меня!..
- Джонни, милый… ты ужасно страдаешь. Скажи мне, что с тобой… Это из-за нее, правда?..
Из-за нее… Потому что он приходил сватать ее. Дядя Теодоро согласен, правда?.. Согласен?.. Он ему
ничего не рассказал… Оставил его в дураках…
- За кого ты принимаешь моего отца, Вирхиния?.. Это была самая большая боль в его жизни –
ясно сказать об этом инженеру Сан Тельмо, и, тем не менее, он это сказал, я знаю.
- В таком случае… Они не женятся?..
- Если бы, они женятся. Он сказал, что для него это не имеет значения. Понимаешь?.. Он огра-
ничился отказом от приданого, чтобы она никогда не могла подумать, что вовсе не любовь привела его
к ней. Ему не важно ее прошлое, думаю, что он не хотел даже слышать об этом…
- Он – глупец… и человек без достоинства!..
- Не говори так. Его достоинство отлично от нашего, оно более возвышенное, более сильное…
Он любит ее, любит и знает, что любим ею, она его боготворит… Он был рожден, чтобы побеждать, чтобы разогнать этих кичливых людишек… Вот бы стать таким, как он!..
- Ты ему завидуешь!..
- Да, да… Хотел бы я думать, что ненавижу его, но это – не ненависть, это – зависть. Есть рев-
ность, гнев и, стыдно смотреть, что он оказался сильнее, вырвал ее из моих рук! Я до сих пор не знаю, как смогу жить без нее!.
89
- Джонни… Джонни…
- Ты не можешь понять меня. Ни ты и никто из тех, кто меня окружает… и даже мой отец. Если
бы она поняла меня, если бы я мог сказать ей об этом… Ведь душа ее знает об этих страстях, об этих
безымянных бурях, в которых разум терпит кораблекрушение, ведь течет же в ее жилах кровь!..
- Джонни!..
- Брось!.. Оставь меня!
Он ушел, не желая ее слушать, но с противоположной стороны появляется величавая фигура
Теодоро.
- Что происходит с Джонни?..
- Он пошел в свою комнату. Он очень грустный… Это ужасно, что Вероника его терзает!..
- Вероника?.. Она была здесь?..
- Ясно, что не была, я имею в виду его воспоминания, то, что он страдает, думая о том, как Ве-
роника с ним обошлась… Она притворяется, что ничего не знает… Сейчас она помчалась в глубину
парка…
- Что?..
- Бедняжка должно быть, в нетерпении, да и инженер, несомненно, вернется, чтобы встретиться
и поговорить с ней через решетку.
Взгляд Теодоро сделался жестким, его лицо приобрело презрительно-холодное выражение. Он
смотрит сверху вниз на миловидную и хрупкую, как куколка, девушку и презрительно поворачивается
к ней спиной. Ком желчи достигает губ Вирхинии.
- Старый дурак! Когда же дьявол пожелает твоей смерти!..
***
Вероника и Деметрио почти одновременно подошли к месту свидания, туда, где большая брон-
зовая решетка высотой более двух метров прочно прикреплена к каменной ограде, защищая глубины
парка, с этой стороны больше похожего на цветущий густой лес.
Дрожащие руки Вероники крепко вцепились в руки Деметрио, глаза с тревогой ищут ответ на
находящемся перед ней загадочном лице; ох уж эти серые глаза, так много спрашивающие и так мало
отвечающие, и эти чувственные, сладострастные губы, над которыми поработали боль и тоска, превратив их в безжалостные и жестокие.
- Плохие известия?.. Он отказал?.. Не дал тебе разрешения?..
- Для меня самое лучшее известие в мире – он согласен…
- Деметрио жизни моей!..
- Я получил информацию которую хотел. Мне не помешало никакое препятствие…
- Деметрио мой!.. Я самая счастливая женщина на земле!.. Но, разве возможно, что ты пришел
сообщить мне это без блеска в твоих глазах, без того, чтобы ты смеялся и пел, и сходил с ума, как схо-
жу с ума я от счастья?
- Вероника!..
- Почему ты не говоришь?.. Почему не можешь выдумать новых слов?.. Неважно!.. Жизнь моя, моя душа!.. Мне тоже кажутся жалкими и убогими те слова, что я тебе сказала… Ну почему так ску-
ден и ничтожен наш язык по сравнению с тем, что я чувствую!..
Деметрио не удалось ответить, он чувствует тоску и печаль, словно что-то взорвалось в его
груди… и облегчение, когда поблизости раздаются шаги дона Теодоро…
- Подожди… Думаю, что сюда идут… Я ухожу.
- Постой. Это, должно быть, садовник… не нужно.
- Я должен идти.
- В самом деле, инженер Сан Тельмо…
- Дон Теодоро!..
- Дядя Теодоро…
- У меня дар – приходить некстати… Но, в конце концов, лучше, что это оказался я, а не
90
беспечный слуга, распространяющий сплетни, и придающий вещам смысл, которого, я надеюсь, они
не имеют.
- Простите нашу бестактность, сеньор Кастело Бранко. Я попросил Веронику, чтобы она увиде-
лась со мной после нашей с Вами встречи…
- Очень благородно и напрасно. Это я попросила его прийти. Я была слишком нетерпелива…
- У тебя хватает причин для беспокойства, ты же хорошо меня знаешь. Но, думаю, что инженер
Сан Тельмо уже успокоил тебя.
- Дядя Теодоро, прости меня… Я так его люблю, и я так боялась!.. В последнее время ты вел се-
бя со мной так странно, будто не простил мне того, что я его полюбила, будто возненавидел меня за
то, что ему я отдала свое сердце, предав твою мечту…
- Ты ошибаешься. Я не из тех, кто стремится подгонять чувства под образец. Я довольствуюсь
тем, что стойко защищаю правила чести, не прощая и не смиряясь ни с каким их нарушением…
- Я не понимаю, что ты пытаешься мне сказать, дядя… Но если ты намекаешь на это невинное
свидание, то это бессмысленно…
- Оставим это невинное свидание. На самом деле я очень рад, что вернулся и нашел вас обоих
наедине. Сначала, когда я разговаривал с инженером Сан Тельмо, я отказался быстро сыграть свадьбу, к чему он стремился…
- Ох…
- Это было ошибкой… Сеньор Сан Тельмо был в этом уверен. Он не должен ждать. Свадьба не
должна ограничиваться рамками других свадеб, у нас чрезвычайные обстоятельства…
- Почему?..
- Из-за… тысячи деталей, между прочим, спешка инженера Сан Тельмо в том, что он хочет по-
заботиться о своих делах. Возможно, он забыл романтично сказать тебе, что он – совладелец самого
солидного золотого рудника, открытого в Матто Гроссо за последние тридцать лет.
- Деметрио!.. Это точно?..
- Поскольку ты услышала это из моих уст, думаю, ты можешь в этом не сомневаться.
- Ну, разумеется, нет, дядя, однако, это кажется мне сном из "Тысячи и одной ночи"… Я нико-
гда не думала…
- О золоте Матто Гроссо?.. Да, конечно, оно существует… В зеленом аду сельвы, человек может
сделаться миллионером за несколько недель, между тем, как сотни людей теряют жизни…
- Инженер Сан Тельмо хочет в ближайшее время отправиться в путь. Он не может отсутствовать
больше двух месяцев. Его поездка займет почти две недели. Тамошние трудности и помехи могут рас-
тянуть ее на три…
- Три недели?..
- Чтобы уладить все формальности и покончить с документами… Ты готова выйти за меня за-
муж через месяц, Вероника?..
- Я готова выйти за тебя этой ночью!..
- И выйдешь через месяц… Я немедленно поговорю со своим адвокатом… До вечера, Сан
Тельмо…
- Месяц!.. Это чудесно!.. И это сказал мне дядя Теодоро?.. Месяц… тридцать дней!..
- Они покажутся мне тридцатью вечностями… Месяц, чтобы стать моей, целиком и полностью
моей… Там, в зеленом аду, в паутине сельвы…
Он притянул ее к решетке, целуя пламенно и страстно. Глаза Вероники закрылись, поцелуй
стал бесконечным, и счастье, не имеющее названия, затопило ее душу, чистую и пылкую, наивную и
страстную.
Глава одиннадцатая.
- Не пора ли произнести тост за новобрачных?..
- Хочу предложить тост… Мы должны выпить за счастье Вероники и Деметрио…
Ужин получился почти торжественным. Несмотря на обилие коктейлей и бокалов
91
шампанского, молча выпитых один за другим, Джонни не смог разрушить груз тоски, подавившей его.
Более дипломатичный Хулио Эстрада улыбался, скрывая свое отчаяние. Вирхиния старалась сохра-
нять невинное, ангельское выражение лица; дон Теодоро мужественно и хладнокровно исполнил свой
долг быть учтивым; Деметрио хранил молчание, словно раздавленный глухой тоской… Только ис-
кренне веселящаяся донья Сара, и Вероника, думающая о жизни в сладостном сне, казались независи-
мыми от напряженной, сгущенной атмосферы…
- Вы должны сделать Веронику очень счастливой, инженер, чтобы мы простили Вас за то, что
она уезжает так далеко…
- Действительно, Матто Гроссо – это край света.
- Мне говорили, что тамошние пейзажи очаровательны, а густые леса, покрывающие почти всю
территорию – настоящая красота…
- Если бы не было тигров и змей, – недоброжелательно намекает Вирхиния.
- Боюсь, что змеи водятся во всех краях, сеньорита, даже под маской человека.
- Сегодня Вы очень проницательны, инженер Сан Тельмо, хотя, предполагаю, что Вы должны
чувствовать себя самым счастливым человеком на земле…
- Это и в самом деле так…
Деметрио почти непроизвольно поднял голову, чтобы ответить Джонни, чей голос раздается
впервые с начала ужина. Джонни счел это высокомерным, отчего лицо его кажется каким-то
расстроенным, его глаза странно блестят, потому что злость делает его суровым, его губы презритель-
но кривятся, хотя голос звучит твердо, резко, полный оскорбительной иронии.
- Золотой рудник, брошенный к ногам прекрасной женщины. Все это – романтическая мечта,
сон… Я понял симпатию Вероники к мужчинам, сколотившим в сельве свой капитал…
- Джонни!..
- Инженер Сан Тельмо – настоящий победитель, папа… Так произнесем же тост за него…
- Да-да… произнесем, – нервно проговорила донья Сара.
- Он – человек без предрассудков, из тех, кто шагают по головам, чтобы достичь того, чего хо-
тят… Еще тост за современного человека без устаревших предрассудков… Способного в чужом краю
обручиться за пятнадцать дней и через месяц жениться. Нужно быть смельчаком!
- Джонни!..
- Этот сеньор Сан Тельмо восхитителен с любой точки зрения… Мне доставило бы удоволь
ствие такое твое решение жениться, сынок… Эти долгие ухаживания, которые были приняты в мое
время несносны, говорю это по собственному опыту…
- Я так не считаю, мама… Они были уместны. Они продлевали предвкушение и уменьшали
риск… Тебе так не кажется, Вероника?
- Риска не существует, если это – дама рода де Кастело Бранко, Ваша фамилия является гаран
тией чести…
- Вы искренне в это верите, Деметрио?..
- Мне кажется, это – дурная шутка, Джонни, – намекнул дон Теодоро.
- В таком случае простите меня… Я был единственным свиделем того, как Вероника являла нам
образец своего колкого остроумия.
- Джонни!..
- Не волнуйся, дорогая… Твой кузен Джонни не знает, что с этой минуты, с момента официаль-
ного объявления нашей помолвки, я за тебя отвечаю, он должен будет смириться с образцами моего
остроумия, если я им обладаю.
- Не кажется ли Вам, что лучше выпить по последнему бокалу шампанского и выйти из салона, чтобы нам подали кофе?.. Если желаете, мы можем немного помузицировать… Ты сыграешь нам на
рояле, ведь правда, Вероника?
- Может быть сеньор Сан Тельмо тоже хочет принять в этом участие.
- К несчастью, в этом – не могу, но вы – да. Я слышал разговор, что Вы больше музыкант, чем
инженер. Лучше играть гаммы, чем строить дороги и мосты…
- Думаю, в этом есть смысл. Теоретически, наша профессия прекрасна, но на практике часто
92
выходит наоборот, поскольку мосты, шоссе и плотины строятся в местах, где нет воды, где нет
средств передвижения, где болота со своими опасностями и заболеваниями делают существование
убогим… Приходится жить среди дикарей, среди грубых людей цыганским табором, или в вонючих
бараках, где не остается большей радости, чем карты и водка…