К тому времени, как Лана прибывает на Black Dog, это самый разгар обеденного времени, Джек уже сидит за столом у окна, посасывая пинту пива. Как всегда, взглянув на него, она чувствует себя в полной безопасности. Она сильно жаждет оказаться в его объятьях, он боролся и отстаивал ее все время, пока себя помнит, но в этот раз он не может ей помочь.
Она прокладывает свой путь через толпу, многих, из которых она знает, к нему. Его прямые темно-русые волосы все еще влажные и небрежно зачесаны назад. Он выглядит таким родным и таким далеким. Он всегда был слишком таинственным человеком. Вряд ли кто-то до конца знает его.
Он поднимает глаза и видит ее. Его взгляд полон страдания, словно у измученного художника, наверное, его что-то мучит. Он, медленно улыбаясь, поднимается, и открывает свои объятия. Вздохнув, она несется к нему, туда, где, будучи ребенком, всегда чувствовала себя в безопасности. Она вдыхает знакомый запах его мыла, такого яркого, такого настоящего. Когда она отстраняется от него, он внимательно смотрит на нее.
- Твои волосы...
Лана улыбается.
- Да, они отрастут.
- Нет, мне нравится. С тобой все в порядке?
- Да, - говорит она.
- Садись и я принесу тебе выпить. Что ты хочешь?
- Апельсиновый сок.
Он поднимает брови.
- И?
У нее появляются ямочки на щеках, пока она смотрит на него.
- Водку.
Он кивает и направляется в бар. Она наблюдает за ним. Высокий и широкоплечий и Джулия с нетерпением смотрит на него. Сколько Лана себя помнит, Джулия все время страстно желала Джека. И теперь, когда она знает, что он учиться в медицинском, ее желание только усилилось до неимоверных размеров. Джулия ловит взгляд Ланы и машет ей рукой. Лана улыбается и отвечает тем же. Джулия тут же поднимается и начинает двигаться в сторону Ланы. Лана внутренне вздыхает, судя по всему, разговора не избежать. Видно, она хочет поговорить именно с Ланой, потому что Джек давно здесь.
- Привет, - говорит она. Она одета с ног до головы в оттенки розового.
- Привет, - отвечает Лана.
- Итак, ты решила пропустить стаканчик с Джеком? - она кладет руку на стол и барабанит пластиковыми флуоресцентно-розовыми ногтями.
- Мммм.
- Вы, ребята, собираетесь пообедать?
- Да.
Она в ожидании смотрит на пустой стул рядом с Ланой, которая не приглашает ее присоединиться к ним. Она знает, что Джек будет раздражен и, кроме того, она должна поговорить с ним и объясниться.
Джек подходит и останавливается возле стола с выпивкой и их любимыми двумя пакетиками чипсов с солью и уксусом.
- Привет, Джек, - жеманно говорит Джулия, хлопая ресницами, как звезда черно-белого кино.
Джек натянуто улыбается.
- Привет.
- Лана сказала мне, что вы собираетесь пообедать. Не возражаешь, если я присоединюсь к вам? - она призывно улыбается.
- Не в этот раз, Джулия... нам нужно обсудить личные вещи.
- Ох!
- Жаль.
- Может, в следующий, - говорит она, страдальчески улыбаясь, и машет флуоресцентными ногтями.
- Спасибо, - благодарит Лана, и забирает свою выпивку.
Джек улыбается ей и опускается на стул. Он делает медленный глоток своей пинты.
- Ну, тогда, - он ощупывает ее взглядом. - Как дела?
Лана точно знает, что он в плохом настроении, скорее всего, он даже сердится.
- Великолепно. Никаких проблем, - говорит она.
Он прищуривается и смотрит на нее, затем мельком бросает взгляд на ее сжатые руки, потом фокусируется на ее глазах в попытке прочитать правду.
- Не лги мне, Лана. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо, - его голос становится жестким. - Он обидел тебя?
- Нет, конечно, нет.
- Тогда что? - спрашивает он.
- Я просто слегка в замешательстве, я думаю. Это не то, что я представляла в своей жизни.
- В твоей жизни? Я думал, это только на месяц.
Лана вздыхает.
- На три месяца или не было бы сделки.
Джек резко выдыхает.
- Я жалею, что ты сделала это, Лана. Ты никогда даже не говорила мне.
- Я знаю, что ты так скажешь. Это было внезапное решение.
- Но продавать себя, - Джек смотрит явно сердито.
- Я повторила бы это снова, Джек.
- Да, но это лечение, которое ты оплачиваешь, оно даже до конца не исследовано. Я посмотрел личность Бурзунского в сети, и, кажется, написано все хорошо и правильно, но это не надлежащее лекарство, Лана. Результаты применения носят эпизодический характер. Некоторые из его критиков даже обвиняют его в том, что он продает надежду.
Лана наклоняется вперед.
- Ты действительно думаешь, что FDA в течение стольких лет не запретило его и не уничтожило все его препараты, и он всего лишь продает надежду? Сотни, возможно, тысячи человек вылечены им, - страстно настаивает Лана. - Некоторые люди даже называют его метод - величайшим открытием века. Они предупредили меня, что шансы мамы невелики, но, может ей посчастливиться. Даже если у нее будет только один процент на выздоровление, я собираюсь использовать его. Мне уже нечего терять. Все остальное не дало никаких результатов. (FDA -Комиссия по контролю за лекарствами и питательными веществами)
Джек опускает глаза на поцарапанный деревянный стол.
- Помнишь, то время, когда тебе было шесть лет, и я оставил тебя у газетного киоска, чтобы пойти купить конфеты, и когда вернулся, то увидел извращенца, который пытался уговорить тебя сесть к нему в машину?
Лана кивает.
- Да, я помню выражение твоего лица, как будто это произошло вчера. Ты прибежал и бил лицо тому парню прямо через окно. Он ударил по педали газа, виляя, и чуть не врезался во встречный автомобиль, и помчался по дороге. Сколько тебе тогда было лет? Шестнадцать?
- Да. Я не мог поверить своим глазам. Я оставил тебя всего лишь на минуту, чтобы купить сладости, а в результате пришлось тебя вырывать из рук педофила.
- Мы не рассказали маме о том, что произошло?
- Да, не сказали. Ты знаешь что, Лана? Сейчас у меня такое же чувство, как будто я только что ушел в кондитерскую за сладостями, а вышел и не прогнал извращенца от тебя. У меня такое чувство, как будто я подвел тебя. Я думал, что буду изучать медицину, получу хорошую работу, и буду достойным братом для тебя и твоей мамы. А теперь получается, ты продала свое тело.
- Пожалуйста, не сердитесь на меня, Джек. Я не могу выносить, когда ты сердишься. - Ее глаза наполняются слезами, и она моргает, чтобы убрать их прочь.
Его лицо становится мягче, но слышится грусть, когда он говорит:
- И я терпеть не могу, когда ты плачешь. Я не сержусь на тебя, Лана. Я злюсь на себя за то, что подвел.
- Ты не подвел меня, Джек. Я так горжусь тобой. Мы все знаем, что ты единственный, кто смог вырваться из этого омута бедности и безнадежности. Я не твоя ответственность. Я уже большая девочка и могу позаботиться о себе сама.
Джек кивает.
- Я знаю. Я просто хотел лучшее для тебя.
- Не все так плохо. Это просто секс, Джек.
- Как твоя мама?
- Плохо, Джек. Очень плохо. Дней, когда она чувствует себя хорошо, все меньше и меньше. Ты понимаешь, что я должна была сделать это, не так ли?
- Возможно, но мне не нравится.
- Поскольку мы открыто обсуждаем мою сексуальную жизнь... ты гей?
- Что?
- Ты гей?
Джек смеется.
- Это будет сюрпризом для моей девушки.
Лана спрашивает на выдохе.
- У тебя есть девушка?
- Ммммн.
- Когда?
- Около недели назад. Я все время был так сосредоточен на том, чтобы выбраться из этого квартала, что не позволял себе отвлекаться. Но моя цель уже совсем близко, она замечательная девушка.
- И когда ты собирался сказать мне, Джек Айриш?
- Ну, как я мог сообщить что-то о себе при твоей большой новости?
- Расскажи мне побольше о ней.
Прежде чем он начинает говорить, у нее зазвонит телефон. Это Блейк.
- Привет, - говорит она, глядя на Джека.
- Ты в апартаментах?
- Нет.
- Ты можешь быть там через тридцать минут?
- Я думаю, да.
- Увидимся.
- Это был он? - спрашивает Джек.
Она кивает.
- Я должна идти. Я приду на ланч с тобой в другой раз, но я оплачу его, и мы сходим куда-нибудь в хорошее место.
- На его деньги?
Она ничего не говорит. Конечно, это его деньги. Ее кредитные карты были вычищены под ноль еще до него.
- Спасибо, но нет. Спасибо. Я понимаю, почему ты сделала это, но будь я проклят, если я буду помогать тебе, тратить его деньги. Насколько я понимаю это кровавые деньги, причем кровь твоя. Я не собираюсь пить ее.
Она смотрит на него беспомощно.
- Все не так уж плохо. Не позволяй этому встать между нами, пожалуйста, - она умоляет.
- Ничего не может встать между нами. Я всегда буду здесь для тебя, и буду еще долгое время после того, как он уйдет. Я - твой брат. И чтобы не происходило, это не важно, я хочу, чтобы ты знала я всегда рядом, на расстоянии одного телефонного звонка. Ты всегда можешь прийти ко мне.
Слезы потекли из ее глаз, она пытается сморгнуть их прочь.
- Как имя твоей девушки?
- Элисон.
- Господи, ей повезло.
Он улыбается.
- Ты должна сказать ей это.
- Когда?
- Ты увидишь ее на вечеринке у Тома в честь дня рождения. Я приведу ее.
Она прикусывает губу.
- Если я получу разрешение быть там, я с удовольствием встретилась бы с ней.
Его глаза опасно прищуриваются.
- Ты сексуальная рабыня для него, Лана?
Лана чувствует, как горячий румянец покрывает ее щеки и шею.
- Нет, но такова договоренность, я должна всякий раз быть там, на месте, когда он хочет меня.
Джек резко втягивает воздух через нос.
- Это просто болезнь, - в приступе гнева говорит он.
Лана закрывает свои щеки ладонями.
- Пожалуйста, Джек, оставь.
- Ты такая чертовски невинная. А твоя мать знает об этом договоре насилия, который ты подписала?
- Конечно, не знает, но это не насилие, Джек. Совсем не трудно спать с мужчиной, которого журнал Hello! назвал самым завидным женихом в мире.
- Итак, что же твоя мать?
Лана прикусив губу.
- Она думает, что я нашла себе богатого парня, - она замолкает. - Ты знаешь, я не верю в Бога. Всю свою жизнь я думала, что Бог не дает шансов на успех, даже, если он один единственный, но ты веришь, и похоже, что твой Бог добрый и прощающий. Ты помолишься, чтобы твой Бог, спас мою маму?
- Я молюсь каждый день за нее, Лана.
Слезы льются по ее щекам. С грустью, он протягивает руку и стирает их.
- Не плачь, малышка. Возможно, это лечение поможет. Может быть, ей станет лучше.
Она улыбается.
- Я не знаю, чтобы я делала без тебя, Джек. Иногда, когда мне становится совсем грустно, я представляю тебя, занимающимся в студенческом общежитии, и от этого я становлюсь счастливой. "Доктор Джек Айриш, ваш следующий пациент прибыл."
Джек улыбается, но грустной улыбкой.
- Я сделал то, что должен был сделать.
Джек кладет руку на ее макушку, его глаза неожиданно становятся нежными.
- Хорошо, Лана. Мы будем играть по-твоему. Будь в безопасности и помни, я здесь. Всегда. Если когда-либо он будет вести... странно или опасно, немедленно позвони мне. Я клянусь, если он когда-либо причинит тебе боль, меня не волнует, что я окажусь за решеткой, я выбью из него всю дурь.
Она кивает.
- Я буду в порядке. Это просто секс, - говорит она, и он морщится.
- Пожалуйста, не повторяй это снова, Лана. Это ранит мои уши.
- Я не стану Толстой Мэри, ты же знаешь.
- Даже не надейся, - говорит Джек, и мимолетная улыбка мелькает у него на лице.
- Мне нужно бежать.
Он встает.
- Я загляну к твоей маме позже.
- Спасибо, Джек. Ей это понравится. Она любит тебя. Ты знаешь, она думала, что ты и я будем вместе?
Он смотрит на нее.
- Ох, дорогая!
Она смеется.
- Я знаю. Пока, Джек.
Она целует его в щеку и идет в сторону выхода. Выйдя на улицу, она слышит сигнал телефона, о пришедшем сообщении:
"Ничего не одевай".
Она еще раз смотрит на экран - "Ничего не одевай". И чувствует, как глубоко внутри живота начинает подниматься возбуждение.
18.
Она внимательно разглядывает себя в запотевшем зеркале. Она быстро раздевается и берет халат, висящий за дверью. Она до сих пор не может привыкнуть к своему голому телу, без волос. Оно ей кажется каким-то слишком уж девичьим, но она знает, почему он хочет именно так. В его жизни все должно быть изящно и аккуратно. Никаких лобковых волос.
Когда она слышит шаги в коридоре, то замирает.
"Ничего не одевай".
Она вешает халат назад и выскальзывает в спальню, остановившись у двери. Он уже там. Он одет в серые брюки, галстук ослаблен, и небрежно закручены рукава рубашки. Часы поблескивают на крепком запястье. Он идет к ней и ведет ее к большому черному креслу перед огромным зеркалом. Она видит свое отражение в зеркале. Обнаженной.
- Фарфоровая кожа и черт меня подери, голубые глаза. Как ты прекрасна, - говорит он, наблюдая за ней в зеркало. Его глаза с тяжелыми веками и с поволокой желания.
Полностью одетый, он стоит у нее за спиной. Он аккуратно снимает свой ручной работы кожаный ботинок и проводит им вверх по ее правой ноге. Кожа прохладная и гладкая и шнурки эротически трутся о мягкие икры ее ног. Его ботинок заставляет ее ногу опуститься на мягкое сиденье большого черного кресла.
Положение обнажает ее интимное место самым неприличным образом. Она не узнает женщину в зеркале. Она выглядит развратной и бесстыдной. Теперь она знает, почему ее побрили, чтобы ничего не было скрыто от него. Это так стыдно и возбуждающе. Она отводит глаза в сторону.
- Я хочу, чтобы ты видела то, что я делаю с тобой.
Она встречает свой взгляд в зеркале. Он начинает целовать ее в шею, она стонет и пытается повернуть голову в его сторону.
- Нет, смотри, - она смотрит на себя в зеркало. Она чувствует, как ее тело пульсирует от возбуждения. Она добровольно развела ноги, предоставив ему доступ, в ее самые интимные части. Она ощущает, как его полностью одетое тело трется о нее. Все как-то расплывчато: пуговицы вжимаются в ее спину... мягкая шерсть, скользящая по ее ягодицам и бедрам. Его рука медленно движется к ее центру.
- Я люблю твою кожу. Она похожа на тончайший шелк, - его рука движется вниз, не испытывая никакого сопротивления. Все это время, он наблюдает за ней, смотрящую на себя в зеркало.
Его ладонь опускается ниже и нажимает на ее лобок. Она наблюдает за его рукой, которая начинает кружить. Круги становятся меньше и сильнее, пока он не начинает кружить вокруг ее клитора. Вдруг его указательный палец опускается на ее клитор. Она вздрагивает в беспомощном желании.
- Не сейчас, - шепчет он. - Я буду решать, когда ты кончишь.
Потом его пальцы быстро двигаются в ее щель, собирая соки. Достаточно. Смазанный палец продолжает кружить над опухшим, пульсирующем клитором. Глядя на него наслаждение в зеркале, она вдруг неожиданно понимает, что это самая эротическая вещь, которую она испытывала.
Она с трудом дышит и сильно жаждет полностью почувствовать его внутри. Испытать то ощущение наполненности, которое он ей не дает. Вместо этого он ласкает ее киску и его пальцы слишком искусно, повторяют движения снова и снова.
За считанные минуты она чувствует поднимающуюся волну внутри нее, она нетерпеливо толкается к нему для разрядки, но его пальцы останавливаются, хотя она продолжает двигать бедрами, но он упорно ничего не делает, до тех пор, пока волна наслаждения не рассеивается. Она чуть-чуть отодвигается от него, испытывая разочарование, и он медленно засовывает палец внутрь.
- Влажная, горячая и тугая, - говорит он. Она смотрит на его большие руки, мощные, сильное запястье, покрытое шелковистыми волосиками. У нее снова возникает это желание быть заполненной не пальцами, а его великолепным сильным, длинным членом, который спрятан внутри брюк. Она закусывает губу, чтобы удержаться от крика: "Трахни меня".
- Поцелуй меня, - приказывает он.
Она поворачивает голову и тянется к нему. Его язык проникает внутрь ее рта. Она жадно сосет его. К пальцу присоединяется второй, и он увеличивает скорость. Как только она начинает наслаждаться этим ритмом, пальцы останавливаются, остается скольжение его языка внутри рта. Он отстраняется. Его другая рука поднимает ее подбородок и поворачивает к зеркалу. Она смотрит на себя в шоке. В его крупных двигающихся руках ее киска блестит, став покрасневшей и набухшей, словно живой. Бесстыжее, жадное создание. И вдруг она кончает. Мощно. Она чувствует, как теряет равновесие, и его рука, словно тиски, сжимается вокруг ее талии. Она отклоняется назад, прижав свою голову к его груди.
- Держись за кресло, - говорит он, и нагибает ее. Он кладет свою руку ей на спину и толкает вниз, ее бедра находятся под таким углом, что ее киска становится более открытой. Она слышит звук раскрываемой молнии и мягкий звук падения его брюк. Он поворачивает ее голову к зеркалу и заставляет ее смотреть.
- Я хочу, чтобы ты смотрела, как я трахаю тебя.
Возбужденными глазами она смотрит на их отражение, как он хватает ее за бедра и его гордый член исчезает внутри нее.
- Итак, позволь мне услышать твои крики. Помурлыкай для меня, Лана, - командует он и яростно вколачивается в ее готовую, текущую влагу.
Она кричит от ощущений, наполненности и глубины.
Удивительно болезненных, но ей нужно, чтобы он был внутри, и она терпит боль, давая взять ему еще больше. Так он продвигается все глубже, до тех пор, пока его крупный член не похоронен в ней до конца. Одна рука опускается ей на спину, толкая ее в кресло, а другой он сжимает плечо. Твердое кресло вжимается в нее. Животное начало в нем берет вверх. С дикой настойчивостью он вколачивается в нее. Жестче и быстрее. Он перемалывает ее. В этот момент она полностью захвачена совершенно одержимым мужчиной, и он делает с ней все, что угодно.
Он продолжает вбиваться в нее, но его пальцы скользят в ее киску, даря разнообразные ощущения. Эти ласки снова вызывают у нее очередной оргазм. Взрыв внутри нее, заставляет ее тело конвульсивно содрогаться, хотя он неудержимо продолжает толкаться глубоко внутрь, и потом он издает стон освобождения.
Она чувствует, как его тело обмякло. Продолжая держать ее за талию, он выпрямляется вместе с ней, прижимая к себе, по-прежнему находясь внутри нее. Она смотрит на него в зеркало, по его глазам ничего нельзя прочесть. Он выскальзывает и идет в ванную.
Она смотрит на себя в зеркало. Без него, она кажется себе одинокой и брошенной. На дрожащих ногах она направляется за халатом, чтобы скрыть свою наготу.
19.
Лана так беспокоилась, что забывает его предупредить, что мать ее выглядит изможденной. И только, когда ее мама открывает дверь в своем лучшем синем платье, новом синем платке, и улыбается подкрашенными помадой губами, только тогда она вспоминает об этом. Блейк учтиво улыбается ей в ответ. Он протягивает матери букет цветов, которые принес для нее, и входит в дверь их бедного дома.