- Помнишь, когда папа ушел, я поклялась заботиться о тебе?
Мать смотрит с мрачным выражением лица.
- Да.
- Почему ты заставляешь меня нарушать свое обещание?
- Я собираюсь делать химию в понедельник.
- Для чего, мам? Для чего? Это вещество настолько опасно, что, скорее всего, оно убьет тебя раньше, чем сам рак.
Губы матери молча двигаются, она прикрывает рот одной рукой.
- Сядь, Лана, - шепчет она. - Пожалуйста.
Лана качает головой.
- Нет, я не буду. В чем смысл? Все это время я пыталась найти способ, чтобы сохранить тебе жизнь, я никогда не думала, что ты сама можешь встать у меня на пути.
Лана отворачивается от матери и начинает собираться, чтобы уйти. Она продала себя ни за что. Она подходит к входной двери, и слышит крик матери из кухни:
- Он тебе нравиться?
Она оборачивается, мать стоит в дверях, слабая и хрупкая. Сейчас она может сказать правду.
- Да.
- Я поеду.
Лана подходит к ней.
- Извини, - с рыданиями произносит мать.
Лана обнимает ее несчастное ослабленное тело, и на глазах у нее появляются слезы. Она молчит. Наконец, когда Лана может говорить, она с трудом глотает воздух.
- Я люблю тебя, мам. Всем своим сердцем. Пожалуйста, не оставляй меня. Ты - моя мама. Я сделаю все, все для тебя.
- Я знаю, я знаю, - мягко успокаивает ее мать.
- Вот дерьмо, - говорит Лана.
- Что?
Лана делает шаг назад и опускает руку в свой карман, вытаскивая наружу разбитые синие мешочки.
- Я принесла тебе синие яйца.
Ее мать пытается сдержаться, но потом прыскает от смеха. Несколько мгновений Лана только завороженно смотрит, как на редкое представление, ее мать давиться смехом. И невольно, она тоже улыбается.
- Снимай пиджак и иди мыть руки, - наконец, говорит она. - Я сделаю нам свежего чаю, и мы будем есть то, вкусное печенье, которое ты принесла.
- Они хороши, не так ли? - соглашается Лана, снимая испачканный пиджак и направляясь к раковине.
Лана вытирает руки полотенцем, когда ее мать вдруг говорит:
- И ты должна будешь привести этого прекрасного мужчину,.. как ты сказала Блейка Баррингтона, на ужин?
- Э-э, да... когда ты вернешься со своего лечения.
Ее мать останавливается и смотрит на нее.
- Я собираюсь встретиться с этим молодым человеком, прежде чем сяду на самолет, и тогда я больше не скажу по этому вопросу ни слова, - твердо говорит она.
За то время, пока они пьют чай, Лана рассказывает о том, что заходила в салон Selfridges, который специализируется на париках.
Бессознательно мать дотрагивается до своего платка на голове.
- Ах, - говорит она. - Это, наверное, очень дорого?
Лана улыбается.
- Мы не платим за это.
Мама смеется. Впервые за много месяцев, ее мать запрокидывает голову и смеется.
- Это хорошо. Это очень хорошо, - когда она насмеялась, у нее начинают литься слезы. Лана подходит, чтобы обнять ее, но она делает глубокий вздох, пытаясь выровнять дыхание и говорит:
- Я знаю, что ты сделала для меня. Ты использовала свое тело, как чашу для подаяний.
На мгновение Лана лишается дара речи от прозорливости своей матери. Затем ее затопляет настолько огромная любовь к ней, что она начинает лгать, и лгать...
- Ты так говоришь, потому что еще не встречалась с Блейком. Он красивый, сильный и добрый. Это была любовь с первого взгляда. Когда я рассказала ему о тебе, он дал вдвое больше, чем то, что я просила и что было необходимо нам.
Ее мать вздыхает.
- Я молю Бога, чтобы я дожила до вашей свадьбы.
Лана чувствует, как пустота наполняет ее тело. Это неважно, яростно говорит она себе. А что, если ее мать будет разочарована? Все, что имеет значение - это ее мать, которая должна излечиться. Она забудет об этом в какой-то момент, и выйдет замуж за кого-то другого, кто не будет считать ее настолько недостойной, что ее можно только прятать, как маленький грязный секрет. За кого-то, с прекрасным сердце, как у Джека.
Да, за кого-то, похожего на Джека.
14.
Лана покидает свой дом и несется мимо двери Билли, через два пролета этажей вниз, и нажимает на дверной звонок матери Джека. Пока она ждет, когда ей откроют, она видит через решетку Толстую Мэри, жарившуюся в неполной тени до красноты. Толстая Мэри - крупная женщина, живет в угловой квартире на первом этаже и загорает топлесс в своем саду, хотя за этим процессом и наблюдают все другие квартиры в доме, но ее это мало заботит. Каждую пятницу она начесывает волосы, делая их объемными, натягивает на себя узкое платье, надевает высокие шпильки, и идет в ирландский паб на Килбурн Хай Стрит, чтобы найти себе парня и привести домой. Словно по часам, они робко выскальзывают из ее двери до ланча в субботу. Все маленькие мальчишки, мчавшиеся на велосипедах, всегда кричат ей: "Эй, Мэри, как твоя мэри?" (mary – женские половые органы). Ее пухлое лицо остается без эмоций, и она показывает им средний палец.
Лицо матери Джека возникает в кухонном окне.
- О, привет, дорогая, - с улыбкой говорит она, прежде чем открыть дверь. Она имеет те же красивые глаза, окаймленные густыми черными ресницами, как и у Джека.
- Привет, Фиона. Мама прислала вам немного пирога.
- Как прекрасно. Как она сегодня себя чувствует?
- Сегодня хороший день.
- Хорошо. Не хочешь зайти, дорогая?
- Нет, я должна бежать.
- Побежишь, потом.
- Увидимся позже, - отвечает Лана и поворачивается, чтобы уйти.
- Лана?
Она оборачивается.
- Да?
Фиона колеблется, и Лана поправляет свою сумку повыше на плече, делая два шага к ней. - Что случилось?
- Я... гм... слышала ...ты...эх...нашла себе......парня. Богатого бойфренда, - говорит она озабоченно.
Лана переступает с ноги на ногу.
- Я только недавно встретила его, Фиона. Я бы не называла его пока моим парнем. Может ничего не получиться.
Фиона смотрит застенчиво и опускает свое лицо, глядя в пол. Очевидно, у нее была надежда, что это всего лишь слухи и больше ничего, ее голос звучит совсем тихо:
- Тебе следует быть осторожной, не так ли, моя дорогая? Я бы не сказала ничего вообще, но ты всегда была такая невинная. И я подумала, что даже, если вмешиваюсь не в свое дело, и ты будешь думать, что я старая назойливая кумушка, я все равно должна кое-что сказать, - она делает глубокий вдох. - Ты знаешь, я всегда говорила, что ты самая прекрасная девушка в этом доме, если не во всем Килбурне, и тебе следовало было стать моделью, но богатые люди - жадные. Одной никогда не достаточно для них.
Лана кладет рюкзак на бетонный пол и, подавшись вперед, обнимает женщину.
- Благодарю вас за заботу, Фиона. Я не знаю, как бы я справлялась все эти годы, если бы не Джек, Билли и вы.
Фиона обнимает ее крепко.
- Ах, дитя, ты для меня, как дочь. То, что ты сделала для Джека, я никогда не благодарила тебя.
Лана отстраняется от Фионы.
- Что я сделала для Джека? Это я должна благодарить Джека. Он заботился обо мне и сражался в за меня, начиная с того дня, как я прибыла сюда.
- Он никогда не будет говорить об этом, но в год, когда вы приехали сюда, умер его отец. И он стал совсем неуправляемым и угрюмый. Он начал общаться с бандой, которая крала, носила ножи, и пила алкоголь на железных путях. Я боялась за него, боялась, что он превратиться, как и все другие мальчишки этого квартала в безработного, пьяницу и наркомана. Но потом приехала ваша семья, и он вдруг изменился. Он устроился на работу к своему старшему брату, и неожиданно я получила моего заботливого, прекрасного сына назад, и теперь он собирается вырваться из этого ужасного места и стать врачом. - Слезы появляются в ее прекрасных глазах.
- Если я принесла ему пользу, я рада, потому что я даже не знаю, какой моя жизнь была бы без него.
Фиона с гордостью улыбается при мысли, насколько хорош ее сын.
- Я должна идти, но я приду завтра, с коробкой печенья, которое вы никогда не пробовали.
- Оооо.
Лана смеется.
- Больше похоже на Оо-ля-ля... оно французское.
- Пока, милая девушка.
Лана машет рукой, и бежит вверх по лестнице. Ее телефон звонит, и она останавливается, чтобы ответить на него. Это мисс Арнольд, которая сообщает, что она забронировала столик для Ланы и мистера Баррингтона в The Fat Duck, на восемь тридцать. И в конце она напоминает, что Лана должна быть готова к 7.30 вечера.
- Спасибо, - отвечает Лана, нажимая "конец разговора", она думает: "Я был низведена до другой встречи в его ежедневнике".
На полпути вверх по лестнице второго этажа, она слышит, как Кенсингтон Пэриш окликает ее. Она поворачивает голову к боковой решетке и видит, что он стоит в своей спальне, окна которой почти на уровне ее глаз.
- В чем дело, Кенсингтон?
- Эй, Лана, - говорит он. - Ты не спросишь, разрешит ли твой мужчина прокатиться мне на той его машине?
- Вряд ли, - говорит она и продолжает свой бег по лестнице, хотя и слышит вслед его умоляющий крик:
- О! Давай, Лана. Ты даже не просила. Это 0-77. Это сделано на заказ, Лана. Давай... Лана?
Дверь Билли открыта, ее мать, по-видимому, находится на улице, поливая висячие корзины с разноцветными цветами.
- Она в своей спальне, - говорит она, вместо приветствия.
- Спасибо, - благодарит Лана, и торопливо идет по изношенному синему ковру.
Она стучит и входит. Билли опрыскивает свои волосы лаком для волос, от этого стойкого запаха в комнате можно задохнуться.
- Господи, как ты можешь переносить эту вонь?
- Открой окно, если тебя это беспокоит.
Лана открывает окно и делает глубокий вдох, перед тем, как вернуться к химическому запаху, наполнившему комнату. К счастью, Билли закончила свою прическу. Ее белые волосы теперь были облиты лаком, и представляли собой непоколебимую высокую мужской прическу, которая в состоянии пережить даже шквальный ветер. Она смотрит на свое отражение с большим удовольствием. Отвернувшись от зеркала, выключает свой маленький телик, и садиться на кровать. Она хлопает по одеялу рядом с собой. Лана садится и ставит свою сумку на пол.
- Ну, выкладывай. Как это было?
- Ужасно.
- Что? Секс с красавчиком при деньгах был ужасным?
- Мы можем поговорить об этом через минуту? Мне нужно спросить тебя о некоторых более важных вещах в первую очередь.
- Нет проблем.
- Ты все еще согласна на поездку в Штаты с моей мамой, не так ли?
- Конечно. Ты что, издеваешься? У меня никогда не будет еще одного такого шанса, как этот. Все оплачено.
- Хорошо. Я определюсь с билетами, вы уезжаете в среду. И у мамы будет целый день, чтобы восстановиться перед ее назначением в пятницу. Тебе не придется с ней нянчиться все время. Осмотри достопримечательности и делай все вещи, которые обычно делают туристы. Хотя к врачу тебе придется ее сопровождать.
- Круто.
- Ох! Пока не забыла. Я принеслв тебе кое-что.
Она роется в сумке и извлекает банку с ежевичным джемом.
Билли берет ее.
- Роскошный джем? Вау, у меня никогда не было ничего подобного раньше, - она протягивает руку, открывает ящик и достает ложку. Наклонившись, открывает крышку и опускает свою ложку. - Вау, ты поимела ужасный секс, я еду в Америку и ем джем из Harrods. Блестяще! Как долго продлится твой договор?
- Три месяца.
- Ты уверена, что не можешь его увеличить?
- Билли, не будь такой ведьмой.
Она зачерпывает больше джема.
- Теперь мы можем поговорить о твоем ужасном сексе?
- Он ушел, как только узнал, что я ни с кем не была. Я была жалкой, Билл. Я лежала там, словно лимон.
- Что ты имеешь в виду? У вас не было секса?
- Отчасти. Как только он вошел, я в своем роде, задохнулась от шока. Это было так неожиданно, и... ну, больно, и он вытащил в два раза быстрее.
- Что?
Лана прикусила губу.
- Это было так неловко. Он просто остановился и ушел.
- Что ты имеешь в виду ушел?
- Он оделся и ушел.
- И ничего не сказал?
- Он сказал, что это будет лучше сделать в следующий раз.
- Черт побери. Он не кончил?
- Нет, - неуверенно сказала Лана. - Это очень плохо?
- Плохо! Он производит впечатление окончательно мудака. Никто не останавливается на полпути, не имея на то причин, - она продолжает жевать и с нетерпением наклоняется вперед. - Расскажи мне, что случилось до того, как он совершил свой подвиг.
Лана поеживается.
- Ну, он одел меня в белое платьице, белое нижнее белье и чулки.
- Ах. Мой. Бог, - Билли начинает ржать и гоготать, как безумная. - Он хотел шлюху, которую представлял девственницей в своей постели, но когда обнаружил, что у него реальная девственница, психанул и убежал. Это так смешно.
- На самом деле, нет.
Билли молниеносно приходит в себя.
- Извините, да, это не так смешно.
- Билл, ты научишь меня некоторым техникам?
- Я не знаю, чему я могу тебя научить. У меня нет члена, понимаешь?
Она видит очень расстроенное лицо Ланы и широко улыбается.
- Окэй, давайте начнем с прелюдии. Прелюдия до талии очень похожи, верно?
- Верно, - говорит Лана.
- Ухо - это до безобразия возбуждающий орган. Всякие вещи могут произойти, когда ему уделяется особое внимание. Проведи своим пальцем по краю, вот так, - она провела пальцем по краю своего уха. - Иногда ты можешь сначала лизнуть палец, а потом нежно дуть на мокрый ободок. Но наилучшего эффекта можно достичь, если аккуратно покусывать и лизать и так двигаться к мочке уха, а потом неожиданно засунуть свой язык ему в ухо. Если все сделано правильно, то это, должно свести его с ума.
- Правда? - с сомнением спрашивает Лана.
- Ты должна практиковаться на ком-то другом. Я хотела дать тебе попрактиковаться на мне, но я могу начать действительно фантазировать по поводу тебя, и это может стать, слишком фатально для нас.
- Ты серьезно?
- Ты, когда чистишь зубы по утрам, смотришь на себя в зеркало? Ты чертовски потрясающая, Лана. Если бы я встретила тебя в клубе, эх, я бы налетела на твое тело. Как насчет Джека?
- Нет, Джек злится на меня. Он не говорит, но думает, что я поступила не лучше, чем поступают проститутки.
Билли искоса смотрит на Лану.
- Я восхищаюсь тобой за то, что ты сделала.
- Ох, хорошо, но он нет.
- Он просто сумасшедший, потому что он всегда был этим старшим братом, с убийственным защитным комплексом по поводу тебя. Но, правда, в том, что мы все проститутки. Некоторые женщины дают за дорогой ужин, другие - за кольцо на пальце, а третьи - за лучший образ жизни. Ты же сделала это, чтобы спасти свою мать. Я бы сказала, что это гораздо лучше, чем делают остальные из нас.
- Спасибо, Билл.
- О, есть еще одна вещь, которую ты можешь сделать любовнику банкиру. Ты можешь связать его! Тебе нужна металлическая кровать или, конечно, кровать с балдахином на четырех столбиках. Эта кровать здесь будет бесполезной. Я как-то привязала Летицию к ее кровати, и это было отпадно. Я приказала ей раздеться догола, завязала ей глаза и привязала ее к четырем углам кровати. Она лежала там полная предвкушения, я спокойно сообщила, что собираюсь отправиться в магазин за шоколадом, а ее оставляю в спальне с открытой дверью. Боже, ты бы видела, как она умоляла меня, а затем начала ругать. - Билли радостно смеется.
- Ты бы видела ее, когда она сообщила мне, что ее мать вернется через двадцать минут. Я засунула ей трусики в рот и ушла. Позаботившись о том, чтобы входная дверь закрылась с треском.
У Ланы "отпала челюсть".
- Это своеобразный выбор, который ты сделала. Представляешь, если бы ее мать вернулась и обнаружила ее связанной голой на кровати?
- Нет, я встретила ее мать, ожидая лифт, и она попросила меня передать Летиции, что собирается в парикмахерскую и вернется по крайней мере через час.
- Летиция обиделась на тебя?
- Рассердилась на меня. Она трепетала, как школьный пудинг. Я торчала в Yorkie bar с ее задницей и съела ее потом. Она сказала, что это был лучший оргазм, который она когда-либо имела.
Лана смеется.
- Ох, Билли. Как-то я не думаю, что он позволит мне привязать его к кровати.
- Можно еще попробовать с завязанными глазами. Это повышает ощущения, когда ты не можешь видеть. Ты могла бы предложить поиграть.
Включи таймер, нужно заставить другого кончить, и кто приходит первым, проигрывает. Когда наступит его очередь, сделай ему самый лучший отсос, который он когда-либо имел.
- Окэй, возможно, я попробую.
- Дай мне знать, как все пройдет, хорошо? - говорит Билли с улыбкой.
Лана внимательно смотрит на нее.
- Я должна забежать в агентство по трудоустройству, чтобы они могли вычеркнуть меня из своих списков из-за того, что я предлагала себя не по назначению одному из их клиентов, но прежде чем я уйду, ты знаешь, сколько Блэйк дал мне лишних денег? Я решила, вернее я хочу, чтобы ты взяла половину.
Глаза Билли расширяются. Ей необходимо время, чтобы начать говорить:
- Я возьму на бесплатную поездку, и возьму джем, но я не беру деньги.
- Помнишь, когда мы были детьми, мы говорили, что если бы мы выиграли в лотерею, то поделились бы друг с другом деньгами. Ну... разве это не тоже самое, что выиграть в лотерею?
Билли улыбается Лане.
- Это не лотерея. Кроме того, что я буду делать с деньгами?
- Ты могли бы пойти и сделать себе сиськи.
- Очень заманчиво, но...
- Никаких но. Ты хочешь, чтобы я превратилась в одного из тех людей, которые щедро делятся только тогда, когда не верят, что у них когда-нибудь будут деньги? Ты дала бы мне половину, если бы была на моем месте?
Билли думает и кривит рожицу.
- Честно говоря, я не знаю, что бы я сделала. Я думаю, как и все остальные, я хочу уехать, выкинуть все из головы и весело провести время, но ты всегда была совсем другой. Ты видела необходимость копить, чтобы купить фиалки, когда мы были еще детьми, сесть на автобус, чтобы увидеть картины в Национальной галерее. Вероятно, именно поэтому тянуло к тебе, несмотря на то, что ты носила скучную одежду, и на самом деле читала книги, вместо того, чтобы подождать версии фильма.
- В то время, как ты красила ногти на ногах в свой беличий ярко-красный...
- Хомячный ярко-красный, - поправляет Билли и смеется.
- Как хочешь. Я знаю, что ты живешь на пособие по безработице и не афишируешь этого, и знаю, что ты слишком экономна, так что я открыла счет на мое имя в Abbey и вот карта. Пользуйся ею, как будто она твоя.
15.
Она вдевает серьги-кольца, когда слышит, как его ключ-карта вставляется в дверь. Ее желудок закручивается в узел, она стоит в стороне от туалетного столика и смотрит на свое отражение. Она надела платье Pucci. Этот цвет хорошо смотрится с ее распущенными волосами. Она знает, что никогда не выглядела так прекрасно, но ее сердце колотиться в горле. Она так нервничает, что ее руки становятся липкими.
Она вытирает их и протирает лосьоном. Она скользит в свои прекрасные новые Jimmy Choos и покидает спальню.