- Мерри, дорогая, мы пока еще мало знаем друг друга, но я легла в брачную постель, не зная, чего ожидать, и чувствовала себя очень неловко. Понимаю, что твоя мама давно умерла, и, скорее всего, у нее не было возможности поговорить с тобой о первой брачной ночи. - Эдда сделала паузу, прикусила губу и спросила: - Ты знаешь, что должно произойти?
Мерри сначала подумала, что легче всего соврать. Не нужны ей никакие объяснения этой почти незнакомой женщины. В Стюарте она выполняла самые разные обязанности, в том числе помогала лекарю оказывать помощь больным и раненым. Она видела обнаженных мальчиков и даже одного или двух раненых мужчин. Иными словами, она знала, каковы физические различия между мужчиной и женщиной. Она даже предполагала, что именно должно произойти в спальне, но не имела ничего против того, чтобы узнать точно. Поэтому ее ответ был кратким:
- Нет.
Эдда кивнула.
- Что ж, тогда… - Она сделала паузу, снова прикусила губу, вздохнула и улыбнулась. - Знаешь, теперь я понимаю, почему моя мама ничего мне не объяснила. Она только сказала: "Он будет знать, что делать. Просто подчиняйся мужу и делай то, что он говорит".
Мерри тоже улыбнулась, но ее улыбка получилась вымученной.
- Если вам неловко, можете не говорить.
- Нет, все в порядке. - Эдда ободряюще похлопала ее по руке. - Легче, когда всё знаешь.
Мерри кивнула и стала ждать. Ожидание несколько затянулось.
- Ладно, - наконец твердо проговорила Эдда. - Понимаешь, мужчины сложены не так, как женщины. У мужчины есть… - Она опять замолчала, в очередной раз прикусила губу, потом просветлела лицом, словно решила сложнейшую задачу, и продолжила: - Ты когда-нибудь видела, как повар разделывает цыплят?
Мерри недоуменно заморгала, не вполне понимая, при чем тут цыплята, но послушно ответила:
- Да.
- Так вот, значит, ты видела, как повар отрезает у цыпленка шейку, прежде чем бросить ее в суп. У мужчины есть примерно такая же между ногами.
- Цыплячья шейка? - удивилась Мерри… Она ни за что бы не назвала так ту часть тела мужчины, которую ей один или два раза приходилось видеть.
- Что-то вроде, - нахмурилась Эдда. - Только побольше… во всяком случае, когда мужчина возбужден…
- О… - Слов у Мерри не было.
Эдда торжественно кивнула.
- Эта часть тела у мужчины выглядит очень странно. Она торчит, словно приставленный не в том месте нос, но ты не должна смеяться, когда впервые это увидишь, - предупредила женщина, - иначе мужчина может сильно оскорбиться. По непонятным причинам все они чрезвычайно гордятся своей цыплячьей шейкой. Называют эту часть тела клинком.
- Вот как, - с трудом среагировала Мерри. Она прилагала титанические усилия к тому, чтобы не расхохотаться. Это было бы крайне невежливо по отношению к женщине, которая искренне желала ей помочь. К счастью, Эдда решила, что веселое удивление, которое Мерри тщательно старалась скрыть, относится к тупоумию мужчин, которые могут гордиться какой-то одной частью своего тела.
- Да. Глупо, я понимаю, но они действительно придают огромное значение своему клинку, гордятся им, как боевым стягом, словно это самая чудесная вещь на свете. Все это очень грустно. - Эдда сделала паузу, покачала головой и продолжила: - А у нас, женщин, есть… ну… как бы это назвать… что-то вроде ножен для их клинка. Это довольно точное определение. Они обнажают свой клинок, а затем вкладывают его в ножны женщины.
Мерри прикусила губу, чтобы контролировать выражение своего лица. Боевой стяг? Ножны? Клинок? Она не могла не заметить, что Эдда активно использует боевые термины.
Мерри ждала продолжения, но Эдда, видно, считала, что отлично справилась со своей задачей.
- И это все? - спросила Мерри. - Он просто войдет сюда и сунет свой клинок в мои ножны, и все закончится?
- Нет, конечно, нет, - призналась Эдда. Мерри с удивлением заметила, что женщина краснеет и старается не смотреть на нее. - Полагаю, он разок-другой тебя поцелует, потискает твои груди, а потом, если его клинок достаточно возбудится, станет прямым и твердым, он вложит его в твои ножны. Вот.
Мерри хмыкнула. Все это как-то не показалось ей впечатляющим, тем более пугающим.
- Думаю, ты должна знать, что тебе будет больно, если это первый контакт с мужчиной, а я уверена, что это так, - быстро добавила Эдда.
- Да, я понимаю, - серьезно подтвердила Мерри, уверенная, что женщина не хотела ее обидеть.
Эдда кивнула.
- В ножнах девственницы есть тонкая пленочка. И когда мужчина разрывает ее своим клинком, становится больно… - Она сделала неопределенный жест, указав почему-то на колени Мерри. - И идет кровь. Утром мы придем, заберем испачканные простыни и вывесим их на перилах лестницы, чтобы каждый мог убедиться в невинности невесты, - скороговоркой закончила она.
Мерри не понравилось, что ей сделают больно, но подумать об этом она не успела. От сильного удара распахнулась дверь, и комната начала заполняться мужчинами в той или иной степени опьянения. Они несли Александра д'Омсбери. Похоже, им просто надоело ждать, или женщины сообщили, что Мерри готова и ждет его в постели. Девушка нахмурилась. Ей хотелось больше узнать о боли и крови. Все это звучало довольно неприятно. Поцелуй, поцелуй, тисканье, тисканье, потом клинок войдет в ножны, и все? Похоже, это не самое интересное и волнующее действо в мире. Почему же тогда служанки в замке Стюартов так стремились сблизиться с солдатами и даже с ее братьями?
Тут Мерри отвлеклась от своих невеселых мыслей - ее мужа поставили на ноги. Правда, простоял он недолго и рухнул лицом вперед. Это вызвало оглушительный смех набившихся в спальню мужчин. Мерри же только стиснула зубы от досады.
- Ну надо же, - протянула Эдда, с удивлением глядя на пасынка, - я и не знала, что он так набрался. Боюсь, он ничего не сможет!
Мерри промолчала, но в душе тоже этого боялась. Не потому, что ее простыни не будут вывешены на всеобщее обозрение. Ей не хотелось провести еще один день в мыслях о предстоящей ночи. Лучше уж сразу отмучиться. Напряженно размышляя, она наблюдала, как мужчины подняли Александра, снова поставили его на ноги и стали раздевать.
Она смотрела, как один за другим падают на пол предметы одежды, попутно отметив, что у ее новоявленного мужа отличная фигура. Было легко поверить, что последние три года он провел в боях. У него не было ничего похожего на полноту и жировые складки, которые украшали ее отца и братьев, в основном проводящих время в пьянстве. Его плечи были широкими и мускулистыми, талия тонкой, живот плоским, а его… дальше Мерри думать не могла. Потрясенно уставившись на нечто большое и довольно толстое, торчавшее между ногами мужа, она решила, что на цыплячью шейку это совершенно не похоже.
Ей показалось, что описанная Эддой программа - сначала поцелуи, потом тисканье груди - вовсе не нужна, чтобы возбудить ее мужа. Он и без того был возбужден. То, что торчало у него между ног, было большим, твердым и агрессивным. Разумеется, это заметила не только она. Мужчины заулыбались и стали отпускать сальные шуточки, а Эдда заулыбалась, расслабилась и ободряюще похлопала Мерри по плечу:
- Все будет в порядке. Виски не повлияло на его способность вступить в брачные отношения.
Неожиданно Мерри лишилась уверенности, что это так уж хорошо. Честно говоря, то, что Эдда сначала назвала цыплячьей шейкой, было больше похоже все-таки на копье, и идея быть пронзенной этим копьем ее не вдохновляла.
Она перестала об этом думать, когда поняла, что раздевавшие Александра мужчины завершили свою работу и теперь несут его, чтобы положить в постель рядом с ней. Мерри на секунду замерла, потом густо покраснела, поскольку укрывавшую ее простыню убрали, чтобы положить рядом мужа, и несколько секунд, пока белье не вернули на место, она была открыта нескромным взорам собравшихся. Потом мужчины и женщины направились к дверям, чтобы оставить молодоженов одних.
Мерри проводила их взглядом и даже вымученно улыбнулась, когда Эдда, прежде чем покинуть комнату, оглянулась и ободряюще подмигнула ей. Последним из спальни вышел братец Броди. Мерри с облегчением вздохнула, когда он переступил через порог, но, поскольку дверь тут же со скрипом приоткрылась, она поняла, что вредный пьянчуга не закрыл ее плотно.
Это заметила не только она. Ее муж пробормотал какое-то невнятное ругательство, откинул простыню и встал, чтобы закрыть дверь. Двигаясь, он немного шатался, но все же достиг своей цели благополучно. А вот на обратном пути начались проблемы. Мерри так была занята разглядыванием части тела, раскачивающейся и подпрыгивающей у него между ног, что все случившееся дальше явилось для нее полной неожиданностью. Александр запутался в куче одежды, которую мужчины бросили на полу, и со всего маху врезался в набитый соломой матрас. Во всяком случае, нижняя половина его тела оказалась именно там. А верхняя половина его тела свесилась вниз. Пытаясь выпрямиться - вероятно, поза углом пришлась ему не по вкусу, - он сильно стукнулся головой о ножку кровати.
Алекс не закричал, а лишь издал тихий стон и лишился чувств. Теперь его грудь и руки были на кровати, а ноги - на полу.
Мерри смотрела на мужчину, широко раскрыв глаза. Она ждала, что он вот-вот поднимет голову и заговорит. Но он лежал неподвижно. Подождав еще несколько мгновений, девушка прочистила горло и позвала его:
- Милорд…
Не получив ответа, она неуверенно дернула его за руку. Ничего…
Тогда Мерри отбросила простыню и встала на четвереньки, чтобы заглянуть ему в лицо - оно было повернуто в другую сторону. Для этого ей пришлось довольно сильно потянуться вперед. Она увидела, что глаза мужчины закрыты, лицо бледное. Обеспокоенная, она потрясла его сильнее:
- Муж мой!
Ответа она не получила. Веки Алекса даже не дрогнули. Мерри отползла чуть-чуть назад и села на корточки, не зная, что делать. Она еще немного посидела на кровати, но почувствовала неловкость из-за своей наготы, вылезла из кровати и быстро натянула ночную сорочку. Одевшись, она сразу обрела уверенность в себе и обошла кровать, чтобы как следует осмотреть мужа. Он, конечно, был без сознания. В этом не было никаких сомнений.
Глубоко вздохнув, Мерри попыталась перевернуть его так, чтобы он весь оказался на кровати. Это было непросто. Мужчина был крупный и тяжелый - не меньше шести футов плотной мышечной массы. Потребовалось немало усилий - она пыхтела, шипела и кряхтела, - прежде чем ей удалось уложить его на спину. Правда, ноги его все еще оставались на полу. Выпрямившись, девушка поспешно отступила, обнаружив, что его мужское достоинство, до сих пор пребывавшее в состоянии эрекции, нацелилось прямо на нее.
Она бросила сердитый взгляд на часть тела, которая, несмотря на то, что ее хозяин не подает признаков жизни, остается большой, твердой и готовой к работе. С трудом отведя взгляд от выглядевшей крайне агрессивно штуковины, она обратила внимание на его грудь, которая легонько поднималась и опускалась. Он дышал. Алекс был жив, но лишился чувств от удара головой.
Мерри отлично видела, как все произошло, и знала, что всему виной оказавшаяся под ногами куча одежды. Она сама могла споткнуться и упасть, если бы пошла закрывать дверь. Но никак не могла отделаться от мысли, что все обошлось бы намного легче, будь Алекс трезвее.
Скривившись, Мерри перевела взгляд на лицо мужа. Бодрствовавший Алекс показался ей весьма привлекательным мужчиной: длинные светлые волосы, резкие, но приятные черты лица, обычно хранившего суровое выражение. Сейчас, когда он был без сознания, его лицо утратило суровость, и Мерри поняла, что он не просто привлекателен, а по-настоящему красив.
Вздохнув, девушка решила больше об этом не думать. В конце концов, для нее не имело никакого значения, красив он или не очень. Она бы предпочла уродливого, но доброго и, главное, непьющего мужа. К сожалению, она получила совсем не то, что хотела.
Настроение у Мерри совсем испортилось. Она оставила Алекса в покое, обошла кровать и забралась на свою половину. Потом долго сидела и смотрела на него. Похоже, ей вовсе не следовало тревожиться о первой брачной ночи. Но она думала об этом весь день - и до церемонии, и после. Она старалась отвлечься, но эти мысли ей не давали покоя. И как оказалось, зря. Завтра можно будет снова начинать думать на эту тему. А пока делать было нечего. Оставалось только спать.
Раздраженно помотав головой, Мерри подвинулась, легла и натянула на себя простыню. Потом она повернулась на бок и уставилась на неподвижное тело своего супруга, ожидая, когда же наступит благословенное забытье. Ей не потребовалось много времени, чтобы понять: сон не спешил принять ее в свои объятия. Она начала волноваться о том, что будет утром и как она объяснит, почему не случилось акта физической близости.
Она снова села и с обидой взглянула на своего неподвижного мужа. Она тут сидит и переживает, в то время как он лежит голый и…
Мерри нахмурилась и подумала, что, наверное, должна накрыть его чем-нибудь, но спешить не стала. К собственному стыду, у нее мелькнула мысль, что не будет никакой трагедии, если этот человек простудится, умрет и оставит ее вдовой. Правда, Мерри не была уверена, что станет полноценной вдовой, если они так и не вступили в брачные отношения, что, несомненно, докажет отсутствие крови на простынях.
Девушке стало грустно. Дальше уж как карта ляжет. Может быть, этот человек вообще не придет в себя и умрет от удара головой, так и не сделав ее своей женой. Можно не сомневаться, что она, в конце концов, выйдет замуж за другого пьяницу в Шотландии или где-нибудь еще, Возможно, тогда ее мужем окажется старик без зубов и со зловонным дыханием, от которого по ее телу будут бегать мурашки. Сморщившись от отвращения, она опять взглянула на мужа. Его мужское орудие по-прежнему оставалось большим и твердым. Создавалось впечатление, что оно в любой момент может лопнуть, как перезревшая слива. Она долго сидела, глядя на клинок мужа, пока ей в голову не пришла безумная мысль, что если муж не может вступить с ней в брачные отношения, то нет никаких причин, мешающих ей вступить в брачные отношения с ним.
Едва осознав, о чем думает, Мерри решительно замотала головой. Нет, это немыслимо. Она не сможет, это же просто…
"А почему нет?" - ехидно спросил ее внутренний голос. Она уже давно привыкла делать все своими руками, так в чем принципиальная разница. Она только… Мерри полагала, что может сесть на него, разорвать девственную плеву его клинком, и все будет сделано. Больше не надо будет волноваться о том, что произойдет. Да и с кровью на простынях вопрос будет решен.
Чем больше Мерри думала об этом, тем привлекательнее казалась ей эта идея. Она же тренировала солдат, когда Алекс был не в состоянии этим заниматься. Так почему бы не сделать и это? По ее мнению, мысль была вполне разумной.
Мерри не привыкла медлить, если что-то надо было сделать. Поэтому она вылезла из кровати и, обойдя ее, подошла к мужу. Было очевидно: чтобы она смогла сесть на его клинок, необходимо сделать так, чтобы его ноги тоже были на кровати. Во всяком случае, ей казалось, что если он будет весь лежать на кровати, то это упростит ее задачу. Хотя вообще-то ей казалось странным, что человек без сознания, а эрекция у него при этом сохраняется. Она считала, что его клинок должен вернуться в боевую готовность. Но она вполне могла ошибаться. В этом вопросе она не была сильна. Возможно, он таким и останется до того, как будет использован. Если так, то это хорошо, потому что она твердо вознамерилась его использовать.
Она робко коснулась его пальцем, с интересом наблюдая, как он качнулся в сторону и вернулся в исходное положение. Когда он перестал качаться, Мерри прикусила губу и задумалась. Когда она тронула его, он показался ей твердым, но ей хотелось в этом убедиться. В конце концов, Алекс ее муж и она имеет право трогать его.
И все же Мерри колебалась. Она внимательно посмотрела на его лицо, убедилась, что он так и не пришел в себя, после чего провела рукой по торчащей части его тела. Она была твердой, но кожа оказалась нежной и мягкой на ощупь. Удивившись, Мерри еще раз провела по нежной коже ладонью, потом все-таки решилась и взяла его рукой. Она измерила пальцами толщину и длину, проверила, как далеко он может наклоняться в одну или другую сторону.
Неожиданный стон, сорвавшийся с губ Алекса, заставил ее замереть, а ее пальцы непроизвольно сжали его мужское достоинство. В следующее мгновение клинок дернулся в ее руке. Девушка удивленно опустила глаза и увидела, как из кончика толчками потекла какая-то густая жидкость. Мерри немедленно выпустила его из рук и отошла. У нее мелькнула мысль, что, возможно, она его повредила. Но она вовсе не была уверена, действительно ли он теперь сломан или все так и должно быть. И только одно она знала точно - то, что своими руками уничтожила возможность вступить с мужем в брачные отношения, поскольку его мужское естество стало опадать на глазах.
Выругавшись, Мерри стала мерить комнату шагами. Она размышляла. Эдда сказала, что он, наверное, поцелует ее, затем потискает грудь и только потом, если возбудится, вставит в нее свой клинок. Она предположила, что твердость орудия мужчины означает его возбуждение. Если так, то, вероятно, она сможет возбудить его снова.
Мысль вселила в ее сердце надежду. Мерри вернулась к кровати и уставилась на его грустно повисшее естество. Она понятия не имела, как можно возбудить мужчину. Она видела в своем замке служанок, стоящих на коленях перед солдатами и делавших что-то, от чего мужчины тяжело дышали и стонали, как Алекс, перед тем как из него полилась жидкость. Но она точно не знала, что именно они делали. Судя по всему, это было что-то приятное, и девушка попыталась представить, что было бы ей приятно. Когда служанка расчесывает ей волосы возле камина, это очень приятно, правда, это чувство скорее успокаивающее и расслабляющее, чем возбуждающее. Помассировать ноги, когда они гудят, тоже приятно, но это не возбуждает.
Совершенно очевидно, что она подходит к проблеме с неверной стороны, решила Мерри и задала себе вопрос, что возбуждает ее отца и братьев. Единственное, что приходило в голову, - виски, но она сомневалась в том, что, вылив на мужское естество кувшин виски, можно заставить его работать.
Мерри снова взглянула на поникший клинок, на этот раз с нескрываемым раздражением. Если честно, она не могла себе представить, что с этим делать, и все же ей было необходимо как-то возбудить его, снова сделать большим и твердым, потом сесть на него, порвать девственную плеву и получить кровь на простынях.
Или можно сделать проще: порезать, скажем, палец, измазать кровью простыни и притвориться, что все получилось. Эта мысль моментально подняла ей настроение. Так ей не придется снова выходить замуж, если нынешний муж сделает ей одолжение и этой ночью скончается, а если нет, то это на некоторое время избавит ее от его претензий в постели. Она не представляла, как часто мужчины ложатся в постель со своими женами, но, насколько ей было известно, ее отец не надоедал женщинам в деревне и служанкам. Конечно, он уже стар, но Гавейн и Броди тоже не очень-то бегали за женщинами. Мерри предположила, что раз в месяц - вполне разумная частота. Но с другой стороны, она сама отсылала служанок из замка, когда отец и братья пили, а пили они почти всегда.