- Прости, старик, - нервно извинился Джерри, который выглядел довольно пристыженным. - Боюсь, что мысли о бюджете увели меня слишком далеко… Да, неприятно. Ээ… ээ… в общем, ничего серьезного. Граф упал и получил трещину в тазовой кости. Это не страшно. Через пару недель он поднимется с постели и будет как новенький. А Франческа, бедняжка, сильно простыла. В худшем случае, это грипп.
Виктор сел за стол, испытав удивившее его самого огромное чувство облегчения.
- Рад слышать, что ни один из них не у смертного одра, - заметил он, но саркастическая нотка в его голосе показала, что раздражение не отступило. - Ну что ж, - он откинулся на спинку стула, щелкнул пальцами и посмотрел на коллег холодным проницательным взглядом. - Поскольку все у нас так замечательно, могу я спросить, почему у вас обоих был такой вид, когда вы зашли, как будто мы находимся в глубочайшем кризисе?
- Незначительном кризисе, - мгновенно отреагировал Джейк. - Кризис под названием Хилли. Мы столкнулись с ним в коридоре, и он проинформировал нас, что мы можем располагать еще только двумя комнатами для съемочной группы. Он заявил, что не может освободить других помещений для "Беллиссима", поскольку у него совершенно нет свободных площадей.
- И это все? - Лицо Виктора выражало крайнюю степень возмущения. - Дай Бог, чтобы остальные ваши проблемы были настолько же серьезными. Если это будет так, мы с ветерком проскочим по этой картине. Есть очень простой способ решения этой проблемы, Джейк. Скажи Хилли, что "Беллиссима" снимет номер люкс в "Клэридже" для остальной части съемочной группы, а оплатит его "Монарх". Поверь мне, Джейк, что комната найдется в течение ближайшего часа, если даже ему придется ради этого выставить одного из своих заместителей.
Джейк довольно усмехнулся.
- Это я сделаю с величайшим удовольствием. Прямо сейчас пойду и скажу.
Как только они остались одни, Джерри плюхнулся на стул.
- Черт побери, Виктор, я совсем не такой равнодушный и бессердечный, каким мог показаться тебе сейчас. - Он беспокойно заерзал на стуле и запустил пальцы в копну непослушных рыжих волос. - Не сделай вывода, что я безразличен к людям и их проблемам, - воскликнул он, тщательно подбирая слова. - Просто у меня голова совершенно забита фильмом. Крыша, похоже, поехала. Но это меня, конечно, не извиняет. - Голос Джерри беспомощно замер. Было видно, что он осознает, что допустил грубый промах и не может найти нужных слов, чтобы сгладить его.
Понимая, насколько неловко и затруднительно чувствует сейчас себя Джерри, Виктор добродушно улыбнулся. Он снова был тем обаятельным Виктором, которого знали окружающие.
- Расслабься, Джерри. Забудь это. Я знаю, что ты не имел в виду ничего плохого. Твоя преданность фильму воистину достойна похвалы, и в этом вопросе я с тобой солидарен. Я тоже не хотел так сильно наехать на тебя. - Смех Виктора прозвучал виновато. - Думаю, что в некоторых вопросах я чересчур чувствителен. Однажды на натурных съемках я сильно упал. До того, как я нашел в себе силы открыть глаза, собраться и стряхнуть с себя пыль, я услышал, как помощник режиссера выразил мнение, что я пробил им брешь в бюджете, угробив себя. Его прямо из себя вывела моя неосторожность. Он все еще продолжал кудахтать по поводу испорченной пленки, как я хорошо залепил ему правой. - Виктор засмеялся. - Подонок ничего подобного не ожидал, особенно от предположительного трупа. - Он продолжал смеяться, вспоминая этот инцидент и его последствия.
Джерри вежливо засмеялся за компанию, но его смех был деланным. "Изображаю полное понимание", - подумал он с раскаянием, а затем предостерег себя от каких-либо неосторожных шагов в отношении Виктора Мейсона, который был личностью неординарной и сильно отличался от голливудских кинозвезд, с которыми ему приходилось работать раньше. В большинстве своем они были предельно эгоистичными и абсолютно бесчувственными к потребностям других людей. Мейсон продолжал удивлять его своей непредсказуемостью. Он мог быть жестким и требовательным работодателем, вникавшим в любую мелочь продюсером, который был на десять шагов впереди остальных и в то же время продолжал оставаться прекрасным человеком. Честным и чутким - во всяком случае, такое впечатление он производил. Он не был эксцентричным, вращаясь в кругах, где это было нормальным. Он не пыжился, изображая звезду, не предъявлял каких-либо особых требований и вел себя со всеми, как с равными. Джерри подумал, что ему следует сказать Виктору, насколько ему симпатичен его стиль поведения.
Однако молчание затягивалось, и Виктор, пытаясь заставить Джерри забыть о неловком эпизоде, который явно продолжал тяготить его, оживленно произнес:
- Ну, так ты все-таки закончи, что ты там начал говорить об идее Франчески.
Расценив это как попытку окончательного примирения и испытав при этом облегчение, Джерри сказал:
- Ах да, Франческа. По-видимому, чердаки замка забиты старой мебелью, лампами, старым хламом - в общем, там всякой твари по паре. Франческа говорит, что все это не имеет особой ценности. Она считает, что часть этого барахла вполне можно использовать для съемок. Я ей сказал, что мы заменим некоторые ценные вещи в тех комнатах, где мы будем снимать, а она предложила нам рассортировать весь этот хлам - заметь, это ее слово, а не мое - и выбрать все, что нам может потребоваться.
- Исключительно разумно и изобретательно с ее стороны, - произнес Виктор, подавляя улыбку и мысленно аплодируя находчивости Франчески. - Это действительно сэкономит нам деньги, если мы найдем там что-нибудь подходящее. Раз уж мы остановились на кандидатуре дизайнера, давай пошлем его в Лэнгли, и пусть себе выбирает. - Он взял в руки свою золотую зажигалку, покрутил ее и осторожно спросил: - Ну, а что там с Франческой? Она очень больна? Я себя чувствую немного виноватым, Джерри. В конце концов, она простудилась, работая на нас.
- Она говорит, что чувствует себя намного лучше, чем может показаться по ее простуженному голосу, но у меня такое впечатление, что у нее тяжелая форма гриппа.
- Так она уже вернулась в Лондон? Ты дозвонился до нее в их лондонском доме?
- Да, но ты не беспокойся, старик. Я уверен, что за ней там хорошо ухаживают. С этим прекрасно справляется их приходящая домработница. Миссис Моггс. Она ответила на звонок и очень сомневалась, стоит ли поднимать Франческу из постели. Тон у нее был очень заботливый, прямо-таки материнский. - Джерри задумчиво потер подбородок. - Бедная девочка, она явно схватила простуду на этих болотах. Там было очень ветрено и сыро. Может быть, послать ей корзину с фруктами от "Беллиссима Продакшнс", как ты считаешь? Это было бы красивым жестом.
- Хорошая мысль, Джер. Пошли одну из этих роскошных богато украшенных корзин от Харта из Найтсбриджа. Слушай, а Джейк сказал тебе о предстоящей встрече сегодня днем? Если ты, конечно, захочешь присутствовать на ней.
Джерри был польщен этим приглашением. Он широко улыбнулся и воскликнул:
- Он сказал мне о встрече, но не сказал, что ты хочешь видеть меня на ней. Я очень рад, дружище. Я собирался съездить в студию, но это можно отложить. Да, Виктор, я тебя искренне поздравляю с подписанием контракта с Марком Пирсом. Честно говоря, никогда не думал, что тебе это удастся. Он ведь крепкий орешек. Знаешь, несколько недель назад я сказал Джейку, что ты, по-моему, поставил не на ту лошадку. Лишнее доказательство того, что в жизни ни в чем нельзя быть уверенным. - Джерри пристально посмотрел на Виктора сузившимися глазами, в которых читался неподдельный интерес. - Как же, черт побери, тебе это удалось?
Виктор лениво улыбнулся.
- Я его очаровал, - ответил он загадочно. Как иначе мог он объяснить все сложные перипетии этого дела и охотное соучастие Хилари Пирс в изощренных схемах и интригах Катарин? Для Виктора было абсолютно бесспорным, что Катарин - интриганка чистейшей воды. Однако она достигла желаемых результатов, и у него не было желания выяснять, какие средства она для этого использовала. Кроме того, она сама не изъявляла желания обсуждать эту тему и сказала только, что ключевой фигурой во всей игре была Хилари, и поставила условие, чтобы Виктор подписал контракт с женой Марка на разработку эскизов костюмов для фильма. Поскольку талант Хилари Пирс был абсолютно бесспорным, а репутация в области дизайна театральных костюмов безупречна Виктор с готовностью согласился. Однако эта длинная история наверняка могла бы показаться странной и даже отдающей неприятным душком такому лишенному воображения приземленному парню, как Джерри Мэссинхэм, который чувствовал себя гораздо уютнее, склонившись над колонками цифр и работая над бюджетом, чем общаясь с людьми. Виктор откашлялся. - Прости, Джерри, я прослушал. Что ты сказал?
- Да я просто спросил, о чем пойдет речь на встрече и кто приглашен.
- Ты, конечно, потом Джейк, Марк и руководитель съемочной группы. Мы должны сегодня принять окончательные решения по поводу распределения ролей, - быстро ответил Виктор, к которому вернулась его обычная уверенная манера. - Я пригласил также Николаса Латимера, поскольку у Марка возможно, будут кое-какие вопросы по сценарию. Хочу сегодня расставить все точки. Ты знаешь, что я подписал контракт с Терренсом Огденом на исполнение роли Эдгара Линтона?
- Мне сказал Джейк до твоего приезда. Терри - это то, что надо. Я всегда говорил, что у него прекрасный потенциал для киносъемок. Жалко, что он снялся только в одном фильме, да и тот провалился. Может быть, поэтому он не горел желанием попробовать еще раз.
Оба повернули головы и посмотрели на дверь, в которую ввалился Джейк Уотсон с широкой улыбкой на лице. Он плотно закрыл дверь за собой и прислонился к ней; было видно, что он с трудом удерживает в себе распиравшие его новости.
- Мне показалось, что Хилли чуть не свалился со стула, когда я сказал ему о номере люкс в "Клэридже", Виктор. Он бегом помчался искать нам дополнительный офис.
Углы губ Виктора дрогнули в улыбке.
- Будем надеяться, что номер окажется достаточно просторным.
Джейк в изумлении уставился на него.
- О нет, Виктор, ты этого не сделаешь! - Он начал смеяться. - Ты не осмелишься отказаться от офиса под предлогом того, что он чересчур мал, и не будешь настаивать на люксе! - Джейк знал ответ фактически еще до того, как вопрос слетел с его губ. Он работал вместе с Виктором уже над шестой картиной, и они были старыми друзьями. Поэтому Джейк прекрасно знал, каким злым может быть юмор Виктора и его склонность к небезобидному озорству и созданию для своих обидчиков таких ситуаций, когда им приходилось извиваться и корчиться - особенно это касалось деспотичных и напыщенных личностей. У Хилли была предрасположенность к этому.
- Вообще-то, могу. - В глазах Виктора плясали чертики. - Пусть побегает из-за своих денежек. Он меня натурально умолял взять его в работу над "Грозовым перевалом", а с тех пор как я согласился, он не перестает дрожать над каждым центом. Ему только на пользу пойдет, если он наведет порядок в собственном доме. Господа какие-либо лишние траты здесь совершенно немыслимы! - Где-то в подсознании Виктора эхом промелькнули слова Лазаруса. "Этот сукин сын был во многих вопросах прав", - признал он, вспоминая критические высказывания Лазаруса по поводу киноиндустрии. Виктор посмотрел на Джейка. - Но все, что касается лондонских офисов "Монарх Пикчерз корпорейшн оф Америка", входит в компетенцию Хилли и, соответственно, является его, а не нашей проблемой. Я прав? - Он приподнял белоснежный манжет своей рубашки и бросил взгляд на часы. - Я здесь кое-что набросал, пока вас обоих не было. Давайте обсудим кое-какие вопросы до моего ухода.
В течение следующего получаса они втроем обсудили целый ряд проблем, относящихся к съемкам, и приняли несколько решений. Не все они, правда были окончательными, поскольку требовали участия Марка Пирса как директора картины. За Марком и Виктором оставалось последнее слово в решении ключевых вопросов. Но они рассмотрели кандидатуры нескольких дизайнеров, изъявивших желание работать с ними, и единодушно остановились на Хэрри Пендергасте; обсудили также кандидатуры композиторов и согласовали дату начала съемок.
Когда все вопросы были исчерпаны, Виктор подвел черту:
- Ну что же, мне кажется, достаточно. Думаю, мы хорошо подготовились к сегодняшней встрече. Я надеюсь к тому времени получить согласие Осси Эдвардса. Марк говорил с ним уже несколько раз и, по всем признакам, он никуда от нас не денется. С моей точки зрения, Осси - идеальный оператор для нашей картины. - Виктор встал, потягиваясь.
- Да, я согласен с тобой. А в Йоркшире Осси вообще будет в своей тарелке. У него потрясающее чутье на пейзажи, - произнес Джерри.
- И на красивых женщин, - мгновенно отреагировал Виктор. - Ладно, я возвращаюсь в отель. Мне надо переговорить со Штатами и поставить перед ними некоторые вопросы. - Он прошел через комнату, на секунду задержался, чтобы взять пальто, перекинул его на руку и обернулся. - "Клэридж". В три. Пока, парни. - Дружески улыбнувшись обоим, Виктор вышел.
На улице он с облегчением убедился, что дождь наконец прекратился. Он посмотрел направо, затем налево и увидел Гаса, который стоял невдалеке, прислонившись к припаркованной машине.
Увидев Виктора, он выпрямился и поспешил открыть дверцу.
- Куда сейчас, хозяин?
- Обратно в "Клэридж". Спасибо, Гас. - Виктор уже ступил одной ногой в машину, но внезапно изменил свои планы. - А вообще-то я пройдусь пешком. Нужно подышать свежим воздухом. Ты мне не нужен до вечера, Гас. К четырем часам свяжись со мной, и я подробно расскажу тебе о планах на вечер.
- Все понял, хозяин.
Виктор отошел от машины и посмотрел на нее восхищенным взглядом. Это была его последняя покупка, "Бентли Континентал" с раздвижным верхом. Дорогая машина, но она стоила затраченных денег. Великолепное творение рук человеческих! Глянцевито поблескивающее бордовое чудо! Его верхняя раздвижная часть была оттенка буйволовой кожи, а по шинам шла белая полоса. Автоматическая коробка передач. Сидеть за рулем такой машины было большим удовольствием. Виктор гордился двумя качествами в себе: непогрешимым вкусом в отношении автомобилей и способностью с первого взгляда безошибочно определять породистую лошадь. Его машины и лошади всегда были изящны, стремительны и бархатисто-гладки.
Дойдя до Керзон-стрит, Виктор повернул налево и направился к площади Беркли-сквер, намереваясь совершить полный круг по Мейфэар, прежде чем вернуться в отель. Но, проходя угол Честерфилд-стрит, он вдруг подумал: "Может быть, мне заглянуть к Франческе, чтобы самому убедиться, что с ней все в порядке? В этом же нет ничего дурного". Виктор резко повернул на Честерфилд-стрит и прогулочным шагом пошел по улице. Но, приблизившись к дому Франчески, он вдруг поймал себя на том, что его незваный приход может вызвать у девушки раздражение. С ее воспитанием она может воспринять это как проявление дурного тона. Англичане уделяют такое немыслимое внимание некоторым вещам! Виктор вспомнил постоянное ворчание Катарин по этому поводу. Явиться на порог Франчески без предварительного уведомления - это, без всякого сомнения, проявление дурного тона. Он бросил быстрый взгляд на дверную ручку, за которую ему очень хотелось сейчас взяться, но обуздал свой порыв и с целеустремленным видом безостановочно прошествовал мимо. Виктор поднялся на Честерфилд-Хилл, затем повернул направо и спустился по Чарлз-стрит, держа путь к площади Беркли-сквер.
Первое, что он заметил, выйдя на площадь, были витрины цветочного магазина Мойзеса Стивенса. Это был очень респектабельный магазин. Внутренняя сторона витрин омывалась потоком воды, и Виктор немного сдержал шаг, чтобы понаблюдать за процессом. Механизмы всякого рода всегда вызывали у него большой интерес, и он частенько ковырялся в них у себя на ранчо. Но никогда не прикасался к машинам. Ник не уставал повторять, что такого доморощенного механика, как Виктор, и близко нельзя подпускать к дорогостоящим автомобилям.
Вода стекала по стеклу, образуя нереально красивый занавес, и Виктор решил, что она вероятно, поступает из скрытой распределительной системы на потолке и по сложной сети труб. Он какое-то время любовался этой картиной, затем подошел поближе и заглянул сквозь этот подвижный, постоянно менявший свои очертания занавес в витрину. Он увидел гору цветов такой изумительной красоты, какой он не видел уже долгое время. Они были всех оттенков красного: от насыщенного бордового до оранжевого, отсвечивающего фуксином и лиловым; бледно-желтые и снежно-белые. Среди этих роскошных цветов было много зелени также разных оттенков. Губ Виктора коснулась улыбка. Его настроение сразу же поднялось. От этой прелести исходило дыхание весны, которое будило воспоминания о залитых солнцем зеленых лугах, пробуждающихся от зимнего сна деревьях с нежными, едва проклевывающимися листочками и сияющих голубизной небесах. "Какой контраст с этим ужасным, пропитанным сыростью мартовским днем", - подумал Виктор. Если эти цветы смогли улучшить его настроение, то уж, конечно, им удастся доставить удовольствие и вызвать улыбку на лице Франчески.
На сей раз Виктор нисколько не колебался. С решительным видом он толкнул дверь магазина и вошел внутрь. Мгновенно его ноздри уловили острый смешанный запах, исходивший от влажной земли и свежей зелени. Виктор выбрал огромный букет прекрасной нежно пахнувшей мимозы, которую только этим утром доставили из Ниццы, как ему сообщила продавец. К нему он добавил три дюжины белых тюльпанов из Голландии и несколько букетиков бледных и хрупких нарциссов с Сицилии. Он выбрал также китайское кашпо с высокими светло-голубыми гиацинтами, главным образом, потому, что не мог устоять от источаемого ими пьянящего запаха. Виктор понимал, что это было, пожалуй, чересчур, особенно с учетом того, что Джерри посылал корзину с фруктами. "Но, черт побери, - пробормотал он себе под нос, - от кинозвезды все ожидают какого-нибудь широкого экстравагантного жеста".
Продавщица показала поднос с карточками, одну из которых он мог подписать, прежде чем она завернет покупку. Виктор взял карточку и несколько секунд, нахмурившись, разглядывал ее, размышляя, что написать. Он не хотел, чтобы Франческа неправильно истолковала его подарок, переоценила его значение - то есть, усмотрела в нем нечто, чего в реальности не существовало. В конце концов, испортив несколько карточек, он нацарапал пожелания скорейшего выздоровления и без затей подписал: "От Ники и Виктора". Он опустил карточку в конверт, заклеил его и четко написал адрес. Когда продавщица вернулась со счетом, он протянул ей карточку и деньги и спросил, когда цветы будут доставлены по адресу.
- В течение часа, мистер Мейсон, - ответила она с вежливой застенчивой улыбкой. - Вы ведь Виктор Мейсон, не так ли?
- Так оно и есть, - ответил он с ответной улыбкой, излучая то особое обаяние, против которого могла устоять редкая женщина.
С пылающими щеками она протянула ему сдачу и продолжила доверительным тоном, но сохраняя при этом должную почтительность:
- Я очень люблю смотреть ваши фильмы, мистер Мейсон. Я не пропускаю ни одного. В общем, можно сказать, что я ваша горячая поклонница.
- Благодарю вас, - ответил Виктор. - Спасибо большое, это очень приятно слышать.
- Заходите к нам еще, - крикнула она ему вслед. Он повернул голову, помахал ей рукой и обещал заходить.