- Какой еще вопрос?
- Ты надежна и благополучна, ты восхитительна, и я хочу узнать, насколько благополучен сам.
Я изумленно уставилась на Сурикова. Что он такое несет?
- Миша, ты о чем? Совсем сбрендил на коньячной почве? - вырвалось у меня.
- Не хами, Дарья. Я к тебе, между прочим, с предложением. Я очень рад, что ты пришла, хоть верь, хоть не верь.
- С каким предложением? - спросила я, предчувствуя нечто очень неладное.
- С предложение руки и сердца, между прочим! Извини, что так обыденно, но раз уж ты пришла, то пользуюсь моментом! - выдал Суриков, спустил со столика ногу и с кряхтением поднялся.
- Что-о-о?! - взревела я. - Миша, я, конечно, понимаю, ты сидишь здесь, со сломанной ногой, с коньяком и девицами, и у тебя на этой почве возникают неадекватные идеи! Но не настолько же?! Или эта мысль пришла тебе в голову пять минут назад?
- Я, между прочим, давно это обдумываю, - обиженно ответил Суриков, окончательно покраснев. - Мы могли бы с тобой объединиться и начать свое новое дело.
- Зачем мне это?
- А ты уверена, что наша фирма долго продержится на этих социальных проектах? И тендер мы проиграли… А наш с тобой союз очень перспективен, ты - женщина чудесная во всех отношениях, умная, с характером…
Я просто оборвала его. Налила себе коньяку, от гнева позабыв, что внизу меня ждут руль и машина, выпила, распрощалась и ушла. Я кипела, как жидкость в автоклаве. Я даже позабыла сказать Сурикову о том, что уже собираюсь замуж!
На перекрестке меня остановил гаишник-гибэдэдэшник, словно почуяв, что я благоухаю коньячными парами. Он явно терпеть не мог иномарки, потому что смотрел на мою малютку с нескрываемым отвращением, но на уговоры все же согласился, прочитав мне внушение и отпустив почти без последствий. Общение с представителем власти подействовало на меня странно успокоительно, словно щелочь нейтрализовала кислоту, создав некий, пусть и неустойчивый, баланс.
А дома я обнаружила содом и лазарет. Кристина, скрюченная от почечного приступа, звонила Ваське-старшему и не могла дозвониться.
- Скорую вызвать? - спросила я, скидывая пальто на диван в прихожей.
- Не надо, оклемаюсь, не в первый раз… До Васьки не могу дозвониться, и родителей, как назло, на дачу унесло. И Дора где-то шляется. Ваську-младшего из спортшколы со Светлановского надо забрать, а я, боюсь, не доеду.
- Не проблема, - бросила я. - Сейчас съезжу, заберу.
- Ты же только вернулась, Даша, - жалобно протянула Кристина.
- Я уехала, если что, звони в скорую и мне. Давай адрес школы! - отрезала я.
Я не только успела добраться до спортшколы вовремя, но, как оказалось, приехала раньше окончания тренировки. Разузнав у вахтера, где занимается младшая группа, я промчалась по мрачноватому коридору и толкнула указанную им тяжелую дверь, из-за которой доносились голоса и гулкие удары мячей. Взору предстал просторный зал с высокими окнами, усыпанный мальчишками, которые увлеченно бегали за несколькими мячами. Пока я пыталась высмотреть среди них Ваську, подошел юноша лет пятнадцати, спросил, кого я ищу и, не дожидаясь ответа, сообщил, что тренировка закончится через пять минут, а пока он просит покинуть помещение, чтобы не мешать процессу. Стушевавшись и извинившись, я вышла и, оглядев коридор, заметила скамейку, на которой сидели, по всей видимости, родственники юных футболистов, терпеливо ожидая своих спортсменов и не позволяя себе, как это бесшабашно сделала я, святотатственно врываться в спортзал. Я пришла к такому выводу, поймав несколько укоризненно-снисходительных взглядов, устремленных в мою сторону.
Возникшую паузу можно было неспортивно, но приятно заполнить сигаретой, и я уже намылилась было в сторону выхода, но пожилая полноватая дама, сидящая с краю, вдруг обратилась ко мне с вопросом:
- Вы кого ждете?
- Мальчика… - брякнула я, вдруг растерявшись, как юная дева.
- Понятно, что не девочку, - сказала дама с каким-то неудовольствием. - Что-то я вас раньше здесь не видела.
- Но девочки ведь тоже играют в футбол, - ответила я, не сдержав накатившее желание противоречить.
- Играют, но здесь мальчуковая секция, - невозмутимо продолжила дама, словно вела речь о продаже детской одежды, и уставилась на меня, явно ожидая ответа на поставленный ранее вопрос.
Я почувствовала разоблаченным шпионом во вражеском тылу. Дожила, долетела, добежала до тридцати с хвостом… и не семьи, ни детей!
"Но будет же, и скоро, - тут же напомнила я себе. - И сын, возможно, будет, и я стану водить его на футбол. Хотя нет, не буду - футболистов мне уже и так хватило. И отчего мы с Федором никогда не обсуждали эту тему?"
- А вы, наверное, внука ждете? - дипломатично спросила я.
- Двух внуков! - гордо объявила та и тотчас же вздохнула: - У дочери двойня. А у вас кто? - упрямо добавила, не поддавшись на мою уловку.
- У меня сын знакомых, - ответила я и уточнила протокола ради: - Форс-мажорные обстоятельства, вот меня и попросили забрать
- Ах, форс-мажорные… надо же… что-то случилось? - встревожено поинтересовалась бабушка близнецов.
- Нет, все в порядке, просто небольшие нестыковки.
- И слава Богу. А кто сынок-то? - облегченно вздохнув, продолжила она, демонстрируя твердое упорство в достижении намеченной цели.
- Трудно, наверное, с двойней? - упрямо спросила я, отчего-то решив во что бы то ни стало выиграть в этой дуэли.? Я бы, наверное, не смогла.
- Трудно бывает… - собеседница все-таки заглотила наживку и принялась рассказывать о сложностях взращивания и воспитания братьев-двойняшек. Я слушала ее, ловя себя на мысли, что почему-то завидую ей, точнее не ей, а ее дочери. Странно, но до сих пор у меня не часто возникали подобные чувства. Старею, явно старею… становлюсь сентиментальной и чувствительной. Атавизм. "Все-таки стоит пойти покурить", - решила я, почти маниакально ощутив потребность воспроизвести алгоритм простых успокаивающих действий - пристроиться в уютном месте, открыть пачку, щелкнуть зажигалкой, ловя огонек, затянуться и выпустить в пространство горький дым, сжимая сигарету пальцами.
- Извините, - вклинилась я в речь словоохотливой женщины. - Это очень любопытно, все, что вы рассказываете… но я…
- А у вас-то есть дети? - вдруг спросила она.
- У меня? Нет, пока нет, - пробормотала я и добавила, чтобы предупредить возможные вопросы по поводу моих планов завести детей. - Я пойду, выйду…
- Так деток уже скоро выпустят, - проворковала она.
Я не ответила, изобразила сочувственную улыбку и двинулась в сторону выхода.
Перекур не задался: предвкушаемое удовольствие было нарушено наплывшим воспоминанием о предложении Сурикова и беспокойством о Ваське, который расстроится, выйдя в коридор и не увидев никого из родителей. Я силой заставила себя простоять на улице, пока сигарета не превратилась в неприглядный огрызок фильтра и как можно медленней вернулась в здание, внушая себе, что с внезапными психозами следует бороться путем поддержания хладнокровно-безразличного состояния.
Беспокойство мое не было беспочвенным, потому что, когда я добралась до конечного пункта, Васька стоял среди шумной компании мальчишек и их родителей, озираясь вокруг с весьма огорченным видом.
- Вася! - я махнула рукой и ринулась к нему.
- Теть Даша! А где мама? Она же обещала приехать… - разочарованно протянул он.
- Мама немножко приболела, а папа занят, - объяснила я. - Поедешь домой со мной.
- На "Пежо"?! - радостно встрепенулся Васька, по-детски пропустив сообщение о нездоровье матери.
- На "Пежо". Одевайся, я тебя жду.
- За Васенькой, значит, приехали? - бабушка с близнецами прошествовала мимо, просияв довольной улыбкой.
- Счас, теть Даш! - Васька обменялся с двойняшками одним им понятными репликами и скрылся за дверью спортзала.
Я села на опустевшую скамейку. Мимо, басисто хохоча, прошествовала компания подростков, они свернули за поворотом коридора, и снова почти все стихло. Через несколько минут появился Васька.
- Теть Даш, застегните куртку, молния заела… А мама чем заболела? А я сегодня Серого дриглингом обвел. Устал! Есть хочу!
Я села на корточки и начала осторожно протягивать вниз застрявший замок, пытаясь свести воедино полы куртки. Васька замер, разведя в стороны руки, от его свитера пахло спортзалом и одеколоном Василия-старшего.
- У меня шоколадка в кармане есть, но я не люблю его! - продолжил Васька мне в волосы. - А у нас новый тренер! Он хромает! Его зовут Роман… Роман… забыл как! Классный!
Я вздрогнула и неловко дернула язычок заевшего замка - он остался у меня в руке. Застежка накрепко застряла на середине, распахнув куртку выше и ниже этой мертвой точки.
- Не дриглингом, а дринлингом, то есть, дриблингом… - пробормотала я, пытаясь ухватить пальцами бегунок и сдвинуть хоть в какую-то сторону злосчастную молнию.
- Сломался совсем? - весело спросил Васька.
- Язычок отвалился. Подожди, стой так, сейчас попробую еще раз.
Хромой тренер по футболу по имени Роман. Таких совпадений не бывает. Или бывает? Неужели это он? Но в зале я его не видела. Или не заметила, разглядывая мальчишек? В висках противно застучали молоточки, задрожали руки, я дергала молнию, которая и не собиралась никуда продвигаться. Психоз продолжался.
Позади стукнула дверь, затем раздались шаги, Васька заерзал, замахал руками. Я еще раз подергала молнию и взглянула снизу вверх на его расплывшуюся в щербатой улыбке физиономию, улыбка явно предназначалась личности, нависшей за моей спиной.
- Роман… я забыл как… - начал Васька.
- …Петрович, - продолжил знакомый голос. - Что, авария?
- Да, авария… - сказала я, поднимаясь и разворачиваясь.
Лудовин, а это был именно он, уставился на меня, как на привидение, и, кажется, даже растерял слова.
- Дарья Васильевна? - наконец спросил он, словно решив удостовериться, действительно ли это я, а не двойник или фантом.
- Здравствуйте, Роман Петрович, - я поправила растрепавшиеся волосы, щеки горели, видимо, оттого, что я резко выпрямилась. - Значит, теперь вы здесь работаете… по специальности?
- Здравствуйте…. Да, как видите, Дарья Васильевна. А как вы здесь оказались? - Лудовин бросил взгляд на Ваську, который взирал на нас с нескрываемым интересом и явно намеревался что-то спросить.
- Нет, это не мой ребенок, - зачем-то открестилась я от Васьки.
- А я и не подумал ничего подобного…
- Это сын моих знакомых, я просто выполняю благотворительную миссию.
- Какую миссию, теть Даш? - все-таки вставил свое слово юный футболист.
- Василий, не встревай в разговор взрослых! - рыкнула я.
Васька обиженно надулся и начал демонстративно дергать бегунок молнии.
- Вася, совсем сломаешь! - я снова опустилась на корточки и взялась было за замок, но Лудовин дотронулся до моего плеча:
- Дайте-ка, я попробую…
Я не стала упорствовать и уступила ему поле деятельности. Васька сиял от восторга, пока его новый тренер пытался справиться с упрямым замком. Дело закончилось тем, что движок замка окончательно развалился, и куртка раскрылась на свои две половинки.
- Плохи дела, парень, - сказал Лудовин, поднимаясь. - Тебя как зовут?
- Вася, - ответил виновник суеты. - Вы меня еще не запомнили?
- Нет пока… и что будем делать? - вопрос был обращен ко мне.
- А какие проблемы? Мы же на колесах, садимся в машину и едем, - ответила я.
И зачем только мы возились и ломали этот замок?
- Действительно, - сказал он, обращаясь к Ваське: - Ну что, извини, Василий, не получилось. Придется менять молнию.
- Пойдем, Вася, нам пора…
В сумке запел сотовый. Звонила Кристина, спросила о сыне и сообщила, что ей полегчало. Поговорив с подругой, я решительно ухватила Ваську за руку и повернулась к Лудовину. Смотреть на него почему-то было трудно, и я постаралась избежать его взгляда.
- До свидания, Роман Петрович. Рада за вас, вы нашли достойную работу и достойную девушку.
Сказав это, словно сбросив с плеч какую-то ношу, я развернулась и потянула за собой Василия, направляясь в сторону выхода. Из-за поворота неожиданно вывернул мужчина внушительного вида и размеров, и я чуть не врезалась в него. Он шарахнулся в сторону, пропуская нас с Васькой, и я услышала, как он воскликнул:
- Роман, отлично, что я тебя застал!
- Запахнись и побежали к машине, - сказала я Ваське, когда мы наконец-то оказались на улице. Уже стемнело, вечер был тихим и вполне теплым для поздней осени.
- Наперегонки? - азартно поинтересовался Васька.
- Давай, - согласилась я.
Василию удалось обогнать меня на последнем этапе, но он благосклонно согласился не учитывать мое поражение, сделав скидку на высокие каблуки моих сапог. Бег к машине привел меня в какое-то сумасшедшее состояние, стало вдруг весело, словно я глотнула хорошего шампанского и воспарила среди его шипучих пузырьков. Правда, эйфория прошла столь же быстро, как опали бы эти пресловутые пузырьки. Когда Васька устроился на заднем сиденье, а я захлопнула дверцу, веселье помахало мне рукой и удалилось прочь, растаяв в сумерках легким облачком. Я завела мотор и дала задний ход, выруливая с узкого пространства стоянки. В зеркале заднего вида мелькнула мужская фигура, и в тот же момент Васька завопил:
- Теть Даш, сумку, мою сумку на тренировке оставили!
Я чертыхнулась про себя, вернула транспортное средство в исходную позицию и заглушила мотор.
- Подожди в машине, - бросила я Ваське, энергично рвущемуся выскочить наружу.
Далеко идти не пришлось. Мужская фигура, которую я заметила в зеркале, принадлежала Лудовину. Он, прихрамывая, приближался к нам, и я пошла навстречу, почти спокойная, как то, широко известное, неживое домашнее животное.
- Это не вы, случайно, оставили сумку? - спросил Лудовин, останавливаясь передо мной.
- Да, Вася только что вспомнил. С этой молнией обо всем позабыли… - пробормотала я. - Спасибо, Роман Петрович, но вам не стоило беспокоиться, я бы сама вернулась и забрала. Извините, что напрягли…
- Никакого напряга, увидел сумку, подумал - ваша. Вроде, мы с вами немного знакомы, вот я и решил попытаться догнать вас.
- А если бы не догнали? - тупо спросила я.
Он не ответил, молчал, глядя на меня в упор, кажется, точно также как тогда, у входа в ресторан. И опять вечер, только без дождя, капли не блестят на его волосах. Бред…
- Я пойду… - то ли сообщил, то ли спросил он.
- Да, конечно, и мне ехать пора…
Он кивнул, развернулся и, не прощаясь, двинулся прочь.
Я смотрела ему вслед и почему-то злилась оттого, что он вот так равнодушно и уверенно уходит.
- Роман Петрович! Подождите! - воскликнула я, поддавшись этой злости.
- Да? - он резко остановился, обернулся, подошел ко мне.
- Вы хотели что-то спросить, Дарья Васильевна?
Что я хотела спросить? Ничего не хотела, я все уже ему сказала, и если бы не эти чертовы молния и сумка, я бы уже катила по проспекту и знать не знала об этом новоиспеченном тренере. Не расспрашивать же его о делах, которые меня больше никоим образом не касаются, да и прежде касались постольку поскольку. По совпадению случайностей. Почему именно он оказался новым Васькиным тренером? Но пауза слишком затянулась, и мне нужно было хоть что-то сказать, потому что он стоял и смотрел на меня так серьезно-выжидающе. Кстати, он ведь так и не отдал мне Васькину сумку, а собрался уходить. И я не заметила этого. Надо же! Зачем, спрашивается, догонял?
- Роман Петрович, давайте же сумку… - начала я и продолжила более чем неоригинально: - Рада за вас, что вы нашли работу… не век же вам таскать тяжести на стройке…
- Да, я это понял, вы рады за меня, если не шутите, - ответил он, даже не пошевелившись, чтобы вернуть мне злополучную Васькину вещь.
- А отчего же мне за вас не порадоваться? - спросила я. - Что-то не так?
- Нет, все нормально, вы сами видите, - в голосе его я услышала язвительные нотки.
- Ну и как, вам легче, Роман Петрович?
- В каком смысле? Не понял… - сказал он.
- Все у вас утряслось, вы ушли со стройки, хотя я не понимаю, зачем вы вообще там работали… с вашими возможностями. И… с Ритой… - имя нахалки слетело с языка помимо воли, - у вас все наладилось.
И зачем я брякнула это? Какое мне дело?
Он растерялся, удивился, или ловко разыграл удивление?
- Рита? При чем здесь Рита?
- Но как же, Роман Петрович… - я замолчала, злясь, что начала этот разговор и, более того, так необдуманно окликнула его. Хотя, он же не отдал мне сумку.
- Дарья Васильевна… - начал Лудовин, помолчал, вздохнул, потом продолжил:
- Вы так убиваетесь о своей сестре, но напрасно, совсем зря.
- Я не убиваюсь, мне просто не совсем понятно… не совсем понятны ваши поступки, Роман Петрович!
- Какие поступки?
- Вы прекрасно понимаете, какие…
- Дарья Васильевна, я не могу разгадывать ваши загадки, скажите, чего вы хотите от меня?
- Я? От вас? - взорвалась я. - Ничего, абсолютно ничего не хочу! Прощайте, Роман Петрович, надеюсь, что больше вы никогда не возникните на моем пути!
Я двинулась в сторону машины и через пару шагов сообразила, что сумку он так мне и не отдал.
- Роман Петрович! Вы отдадите мне сумку или нет? - ринулась я обратно.
- Вы все-таки хоть что-то хотите от меня, - произнес он, не сделав ни малейшего телодвижения.
- Отдайте сумку! - взревела я.
- Возьмите же, - он стащил ее с плеча и протянул мне.
Я дернула сумку к себе.
- Что за дурацкие игры? Я вам кто, девочка?
- Нет, вы очень… привлекательная женщина, - сказал он, отпуская ремень сумки.
Еще не хватало, чтобы он начал отпускать мне какие-то сомнительные комплименты!
- Прекратите, Лудовин! Вам есть кому говорить такие вещи и делиться вашими рассуждениями! - бросила я в сердцах и снова рванула к машине. На сегодня хватит! Слишком много всякого негатива, слишком много!
- Мне некому говорить и не с кем делиться! - Лудовин остановил меня, схватив за локоть.
- Отпустите же, что вы себе позволяете! - возопила я, пытаясь вырваться из его хватки.
- Простите… сам с собой в раздрае, - сказал он, отпуская мою руку. - Но, подождите… все же скажу: у вас гну… трудный характер, и вы совсем не та женщина, и я не хочу быть ни подписью на объяснительной, ни цифрой вашей сметы… ни ножнами кинжала, ни рукояткой шпаги, ни бутсами хавбека, потому что с вами может получиться только так…
- Что? Что вы хотите этим сказать? - воскликнула я. - При чем здесь мой характер и бутсы хавбека? Да! у меня такой характер! какой есть, но вам-то какое дело до моего характера? И мне не нужны ни ваша подпись, ни ножны, ни рукоятка и что там еще вы предлагаете, Роман Петрович!
Я пылала от негодования. Или это было не негодование, а что-то иное? Я злилась, но от его слов и взгляда защекотало внутри, как перед прыжком с десятиметровой вышки.
- Не нужны? И правильно, что не нужны! - сказал он. - Вы же не женщина, вы - шеф!
- Роман Петрович! Кажется, вы, не далее, как пять минут назад, сообщили, что я - привлекательная! - взвилась я. - Женщина! Или мне послышалось? Моей руки, между прочим, и для вас это не тайна, весьма усердно ищут двое!