Потом случилось нечто невероятное. Неуклюже выбираясь из салона, я зацепилась ногой за ремень безопасности и полетела вниз головой прямо на усыпанную гравием дорожку. Хотя я и попыталась выставить вперед локти, чтобы не пораниться, мне это не удалось. Надо же было так опростоволоситься, да еще на глазах у него и у этой мерзкой женщины! Но Лоренс тут же выскочил из машины, и у меня закружилась голова от его близости. Он был таким сильным и высоким, что поднял меня на руки, словно ребенка. Он и говорил со мной как с малышкой, подумала я, глотая слезы. Наверное, они смешались с кровью, потому что я вдруг почувствовала, как что-то горячее и липкое течет по моей щеке.
- Господи, бедняжка! - Голос Лоренса задрожал. - Мне так жаль! Все этот ремень, надо же мне было забыть заправить его!
- Я сама виновата, - хлюпнув носом, прошептала я.
- Отнесу тебя в дом. Молю Господа, чтобы кости были целы!
Тут вмешалась мисс Форрестер. Она подошла, уставилась на меня и припечатала профессиональным, хорошо поставленным голосом, который чуть не вызвал у меня нервный срыв:
- Уверена, что нет. Всего лишь пара царапин и синяков. Давай я посмотрю, Вера.
- Спасибо, не надо, - отрезала я. - Отнесите меня к маме, она в нашей квартире.
В глазах Лоренса светилась забота и переживание. Он все еще держал меня на руках, и, прижавшись к его плечу, я вдохнула аромат дорогих сигар. Потом закрыла глаза и решила, что это стоит и падения, и той боли, которая начала разливаться по моим локтям и голове. Я заметила, что чулки тоже порвались, а коленки разбиты. Но боль меня сейчас абсолютно не волновала. Я впервые попала в руки к мужчине, и это были его руки… Закрыв глаза, я отгородилась от Рейчел Форрестер и ее перекошенного злобой лица… и ощутила миг торжества. Думаю, вся эта история, да и еще то, что поездка откладывалась на неопределенное время, вывела-таки ее из равновесия.
Но чтобы сохранить перед Лоренсом свое лицо, она повела себя как заботливая, умелая медсестра. Сняла пальто и последовала за ним в нашу гостиную. Мама, которая была чем-то занята в спальне, выбежала нам навстречу. Она была в ужасе:
- Что случилось, Верунчик, что случилось?
Лоренс объяснил ей, а мисс Форрестер добавила:
- Положи ее на кровать, Лоренс, я осмотрю ее.
Пока Лоренс нес меня в спальню, я крикнула маме:
- Тут нет ничего такого, что не сможешь сделать ты, скажи мисс Форрестер - мне не нужны ее перевязки и все остальное!
- Думаю, ей все же стоит взглянуть, нет ли переломов… - начала было мама, но я оборвала ее:
- Да нету! Я бы уже верещала от боли, если бы были…
- Ты такая храбрая, - сказал Лоренс, укладывая меня на кровать.
Я молча смотрела на него. Похвала из его уст дорогого стоила. Но мисс Форрестер раздраженно заметила:
- Бог мой, раздули из мухи слона!
- Я не раздувала! - взвилась я. - Оставьте меня, дайте маме позаботиться обо всем и не волнуйтесь. Я упала по своей глупости.
Однако мисс Форрестер вознамерилась сыграть свою роль до конца и настояла на том, чтобы осмотреть меня. Я вздрогнула, когда ее длинные холодные пальцы принялись ощупывать мои руки и ноги. Она была прекрасна. Она была шикарна. Духи просто великолепны. Но она вызывала во мне отвращение, а быстро избавиться от нее не удалось. Я с облегчением вздохнула, когда она заявила, что ее первоначальный диагноз - несколько царапин и синяков - подтвердился.
Лоренс Бракнелл снова принялся извиняться, потом они удалились. Теперь моя мама была сама доброта. Она аккуратно стянула с меня рваные чулки и платье, нагрела воды, промыла мне раны на щеке, локтях и коленях.
- Как неудачно, моя милая. Лежи, я принесу тебе аспирин.
Я пробормотала, что он мне не нужен, но мама настояла. Лежа в постели, я поняла, что мне действительно плохо, и была рада, что за мной ухаживают. Но мысли мои снова и снова возвращались к тому моменту, когда Лоренс нес меня на руках. Как он может быть мил, прямо шевалье, благородный рыцарь из старинных романов! Неожиданно для самой себя я схватила маму за руку и спросила ее:
- Что происходит между этими двумя? Она явно сходит по нему с ума. А он по ней тоже, как ты думаешь?
Но мамина забота не зашла настолько далеко, чтобы начать потакать моему любопытству.
- Верунчик, разве это твое дело? Зачем соваться?
- Но она такая ужасная.
- Может, у него другое мнение на этот счет, - холодно возразила мама.
- Не говори мне, что внучатый племянник и наследник сэра Джеймса может жениться на такой женщине!
- Жениться? - удивилась мама. - Кто говорит о женитьбе?
Я промолчала. Она никогда не изменится. Сказала, что должна идти наверх, к сэру Джеймсу, и велела спокойно полежать час или два, потому что это был настоящий шок и нужно время, чтобы от него оправиться.
Так я и лежала в одиночестве, а мои мысли кружились вокруг той парочки в "вольво".
Любовники ли, друзья ли, но они были вместе. И это сводило меня с ума.
Глава 7
Моим первым настоящим другом дома стала Никола Хенсон. Ее отец, полковник Хенсон, был богатым землевладельцем в местных краях, происходил из древнего рода и являлся представителем вымирающего сословия дворян. Мама рассказала мне о них все, что знала, как только услышала, что я подружилась с Николой. Полковник, которому было за пятьдесят, женился поздно и выбрал в спутницы жизни аристократку таких же голубых кровей, как и он сам. Их поместье находилось между Восдейл-Хэд и Эгремонтом. Именно первое упоминание этого имени и явилось началом наших отношений.
Не стоит и упоминать о том, что Никола знала его!
Одним прекрасным майским утром я, как обычно, гуляла по лесу, и тут мне повстречалась девушка. Она ехала верхом по дороге в Сискейл и, только увидев меня, натянула вожжи.
- Привет! - Она окинула меня любопытным взглядом. - Доброе утро!
- Доброе утро! - улыбнулась я в ответ.
- Ты не из наших мест, не так ли? Я тут всех в округе знаю.
На минуту мне показалось, что девушка бросает мне вызов.
- Но я действительно живу здесь. В Большой Строжке.
Я увидела, как глаза у нее расширились от удивления, потом она присвистнула:
- О-о! - А потом вдруг девушка засмеялась, и будто сотня маленьких колокольцев зазвенела в воздухе.
С этого момента я просто влюбилась в Николу: у нее был самый заразительный смех из всех, кого я знаю, и на поверку она оказалась веселой и беззаботной. Она была моей ровесницей и к тому же ужасно привлекательной. Стройную фигурку подчеркивали брючки для верховой езды и желтый свитер с треугольным вырезом, несколько локонов выбились из-под желтого шелкового шарфа. Личико раскраснелось от ветра и солнца, белоснежные зубки сверкали в улыбке. Милая и такая приветливая, она спустилась с лошади, представилась мне, и мы с ней довольно долго проболтали.
Она засыпала меня вопросами. Откуда я? Почему она меня раньше не видела? Как странно, что никто не знал о моем возвращении, потому что ее мать всегда все знает. Она великая сплетница, хихикнула Никола, и никто и ничто не может ускользнуть от нее. И так далее и тому подобное.
Я отвечала на ее вопросы, но это только подогрело любопытство моей новой знакомой. Она уставилась на меня:
- Поверить не могу, что твоя мать всегда жила в Большой Сторожке! Не думала, что там есть еще кто-то, кроме старого сэра Джеймса и прислуги.
Я сказала ей, что моя мать - экономка. Она легко восприняла это, и я поняла, что Никола - не сноб и ей было бы все равно, будь моя мать даже горничной в дешевом отеле. Она воскликнула:
- Класс! Я просто счастлива, что ты переехала сюда. Здесь не так-то много молодежи. Полно стариканов лет за сорок, а мне еще и двадцати нет.
- И мне тоже.
- Ну, боюсь, тут не намного веселее, чем в монастырской школе.
- Это точно, - призналась я.
- Тогда нам надо держаться вместе.
- А где ваш замок?
- На полпути из Восдейл-Хэд в Эгремонт. Дом времен короля Георга - Камберлендское поместье. Въезд видно прямо с главной дороги, белые ворота и небольшой коттедж, но сам дом - нет. Папа с ума по нему сходит. Все Хенсоны жили там веками. Уверяю тебя, мы с мамой давно бы уехали, если бы не папа. Мы любим город, и мама часто выбирается в Лондон. Я тоже, как только появляется такая возможность. По правде говоря, жить мне тут осталось недолго: как только отмечу свое двадцатилетие, а это будет в конце года, поеду к тетке - маминой сестре - в Америку, в Бостон. У меня там кузены, и, даю голову на отсечение, повеселимся мы на славу!
Я молча смотрела на нее. Вот бы мне такую уверенность в себе и живость! В ответ я сказала только, что Озерный край - чудное место, на что она пожала плечами.
- Да, пейзаж - супер, но кого тут встретишь? Все здешние мальчишки - страшилища!
- А как насчет мужчин постарше? - решилась спросить я.
- Кто, например? Кого ты знаешь?
- Лоренс Бракнелл.
Она взмахнула длинными ресницами, кстати накрашенными тушью. Надо сказать, что Никола Хенсон не скупилась на косметику. И курила тоже. Пока мы болтали, она стояла, прислонившись к своей кобыле, с сигаретой в зубах и даже заставила меня выкурить одну (первую в моей жизни) сигарету.
- Давай, а то у тебя вообще нет никаких недостатков. Попробуй, прикури! - хихикнула она и начала свой рассказ о Лоренсе Бракнелле. Так, значит, я встретила его! Что и говорить, он ведь предполагаемый наследник состояния Халбертсонов. О да, она все о нем знает!
- Что? - жадно допытывалась я. - И почему ты сказала "предполагаемый наследник"?
- О, милая моя! Ты витаешь в облаках, если позволишь так выразиться. - Ее смех внезапно оборвался. - Мне становится не по себе от мысли, что ты живешь там, в этом мрачном месте. Я только раз была в Большой Сторожке - ездили с отцом навестить сэра Джеймса как раз перед тем, как он заболел, - вроде бы по каким-то земельным делам. Там полно призраков.
- Все так говорят, - согласилась я.
- Эти старые стены много повидали. Преступления, самоубийства, да чего только не было!
Я закусила губу, вертя сигарету в пальцах. В устах моей новой подруги все это звучало как-то совершенно непривлекательно. Но она была права - в старых домах полно привидений, да и мне самой многое там не нравилось.
- Только не говори, что влюбилась в этого высокомерного красавчика Л.Б., - продолжила Никола.
Я покраснела:
- Если ты имеешь в виду Лоренса Бракнелла, то да… он мне очень нравится.
- Но он слишком стар для тебя! Ему не меньше двадцати пяти! У меня есть брат, Джереми, изучает право в Кембридже. Ему двадцать один, и он такой весельчак! Девчонки по нему так и сохнут! Сейчас его нет, но как только приедет, ты должна будешь познакомиться с ним.
Я промолчала. Сомнений быть не может, Никола желала мне добра, но мне почему-то совсем не хотелось встречаться с ее братом Джереми. День ото дня становилось все яснее и яснее, что мужчина, которого она называла "высокомерным красавчиком", произвел на меня неизгладимое впечатление и с этим ничего нельзя было поделать.
- Думаю, ты знаешь про Л.Б. и прекрасную медичку, - беззаботно добавила Никола.
Я чуть не возненавидела ее за такие слова, но это было бы чересчур. В конце концов, Лоренс никогда не станет для меня больше чем человеком, приезжающим в Большую Сторожку, чтобы навестить прадядюшку и Рейчел Форрестер.
- Да, знаю.
Никола увидела выражение моего лица и потеплела:
- Не беспокойся об этом. Л.Б. не для тебя, сладкая моя. Он слишком жестокосердный.
- Правда?
- Так говорят. Он, бывало, обедал у нас, и я нашла его довольно интересным, но высокомерным. Он так со мной обращался, будто я - ребенок!
- А тебе бы хотелось, чтобы он относился к тебе иначе? - ехидно заметила я.
- Не так, как тебе. Он - великолепный представитель мужского племени, но не мой тип. Как бы там ни было, нам надо подружиться. Поеду погляжу, что там мама делает, а ты обязательно должна прийти к нам на обед.
Я признала, что идея просто великолепная, а следующая ремарка Николы и вовсе перевернула для меня весь мир:
- Как жаль, что ты живешь в таком отвратительном месте и так скучно проводишь время. Надо тебя подбодрить! Попрошу маму пригласить Л.Б., устроим вам свидание.
Я вся просто зарделась и еле выдавила:
- Это невозможно…
- Для меня нет ничего невозможного. - В глазах Николы запрыгали бесенята. - Мне тоже нравится его компания. Мы грыземся как кошка с собакой. Давай накинемся на него совместными усилиями! Вот будет весело!
Я подумала, что для этой девчонки все - забавно: и жизнь, и даже любовь. Наверное, она слишком поверхностна, а может, даже бессердечна. Но время показало, что у нее доброе сердце, а желание помочь разнообразить мою жизнь было искренним. И она это доказала. Перед тем как попрощаться, она взяла с меня обещание, что я буду звонить каждый раз, как мне станет скучно, и заверила, что сама вскоре свяжется со мной. Она даже сказала, что у них в Камберлендском поместье "куча комнат" и что я смогу как-нибудь переночевать там, если захочу.
И тут я вспомнила об одном весьма неприятном (по крайней мере, для меня) происшествии, случившемся на этой неделе.
Аппарат, который всегда стоял в холле на столике, убрали, и я даже не знаю, кто приказал это сделать. Со слов сиделки выходило так, что телефон неожиданно стал раздражать сэра Джеймса и он велел отрезать его. Но по ее мнению, из-за болезни старика связь с внешним миром нельзя терять ни в коем случае, особенно если дом, как наш, стоит на отшибе. Так что Рейчел привела в дом мастера, и тот перенес аппарат в ее спальню и снабдил его виброзвонком. Теперь сэр Джеймс не услышит звонка и не узнает, что его ослушались, объяснила она.
Это означает, что никто не сможет воспользоваться телефоном, за исключением тех случаев, когда у сиделки выходной. А мама сказала, что в тот единственный раз, когда она решила зайти к ней в комнату, чтобы сменить белье, дверь оказалась запертой. Придется настоять на том, чтобы сестра оставляла свою комнату открытой по выходным на случай, если срочно понадобится врач, вздохнула мама.
Все это показалось мне весьма подозрительным, моя депрессия пошла на новый виток, и я почувствовала себя в этом доме еще более неуютно, чем раньше, если такое вообще было возможно.
Когда я сообщила об этом Николе Хенсон, та только поджала губы.
- Это в духе мисс Форрестер, если все, что о ней говорят, - правда. Пытается диктовать свои правила, так ведь? Удивляюсь, как твоя мама может с этим мириться?
- Сама поражаюсь! Мне многое в ней непонятно. Если бы я была на ее месте, то давно бы уже уехала из этого жуткого замка. Думаю, мисс Форрестер невыносима.
- А не могла бы твоя мама поговорить с сэром Джеймсом в ее отсутствие?
- Она говорит, что он уже мало что соображает, думает, что живет в прошлом. Мама просто не хочет расстраивать старика.
- Да, как жаль, что я не смогу тебе звонить, но я обещаю, что заеду или на машине, или верхом, - заверила меня Никола.
У меня потеплело на сердце.
- Твоя мама тоже должна приехать к нам на обед, но боюсь, она не согласится. Мы слышали, что она никуда не выезжает.
- Ты права. Вряд ли она захочет поехать в гости. Но все равно спасибо, Никола, я ей передам.
- Зови меня, как все, Нола. Это сокращенно вместо Никки. В наши дни полно девчонок по имени Никки. Один из моих бойфрендов стал звать меня Нола, и это всем понравилось.
- До свидания и спасибо тебе, Нола! - улыбнулась я.
Я вернулась в Большую Сторожку, переполненная счастьем. Давно уже я не ощущала себя так легко и свободно. Я наконец-то нашла себе подругу, которая живет неподалеку, и я могу даже доехать до нее на автобусе, не беспокоя старого шофера.
Но, как обычно, мать встретила мой рассказ в штыки:
- На твоем месте я бы не стала слишком часто встречаться с ней.
Я тут же взяла себя в руки - что-то частенько в последнее время я возмущалась маминым отношением к жизни. Мы были настолько разными!
- Почему это? Она такая милая, и, кроме того, мы ровесницы. Насколько я поняла с ее слов, Камберлендское поместье - чудесное место, и они даже проводят у себя вечеринки и тому подобное.
Мама накрывала на стол, не глядя на меня. Она поджала губы, и я уже знала, что это означает - мне следует заткнуться и оставить свое мнение при себе.
- Мы не ровня Хенсонам. Полковник никогда не ладил с сэром Джеймсом. И в совете они всегда были по разные стороны баррикад, полковник противостоял любым начинаниям нашего хозяина. А дочка миссис Хенсон слишком ветрена. Носит короткие юбчонки, брючные костюмы и тому подобное. Я не хочу, чтобы ты стала на нее похожа.
Во мне проснулся бунтарский дух.
- А я хочу! - вспылила я. - Я знаю, что мои юбки слишком длинные, прическа просто жуткая, и вообще, я отстала от моды лет на сто! И теперь, когда у меня появилась наконец подруга, я не собираюсь отказываться от визитов к ней, тем более что Нола сама рада нашему знакомству.
- Нола! Вот даже как! - фыркнула мать. - Быстро же ты заводишь знакомства!
- А почему бы и нет? Почему ты меня прячешь ото всех? Что со мной не так, мы что, преступники?
Мама побледнела и поставила на плиту кастрюлю, которую уже собиралась было нести на стол. Она повернулась ко мне, и теперь в ее глазах читалась такая неподдельная боль, что я тут же пожалела о своей несдержанности. Она так и стояла, пока я не пробормотала:
- Ну, извини, мне очень жаль. Я знаю, что ты ко мне хорошо относишься и дала мне великолепное образование и все такое, и не хочу огорчать тебя теперь, когда я снова дома, мама. Просто я не понимаю ни тебя, ни того, что происходит в этом доме, но если ты против, чтобы я виделась с Нолой, так и быть, не буду. Я на все готова ради тебя.
Мать сплела пальцы и подошла поближе, печально и встревоженно глядя на меня:
- Нет, нет, встречайся с ней, если тебе так хочется. Просто не дай ей совратить себя.
- Прости меня, мама, но позволь сказать, что ты совершенно отстала от жизни. Нола не ветреная, или что ты там себе думаешь. Она просто очень милая и… если она пользуется косметикой, так это делают сейчас все девчонки, - неожиданно припомнила я ее накрашенные ресницы. - Я тоже покупала помаду в Брюсселе. Все старшеклассницы так делали. Разве ты не заметила, что у меня губы розовые?
Мама тяжело вздохнула и покачала головой:
- Да уж, мать из меня никудышная. Слишком долго мы жили вдали друг от друга. Моя собственная дочь для меня - чужой человек, да и я для тебя, наверное.
Я тоже вздохнула.
- Ничего не могу с собой поделать. Иногда ужасно расстраиваюсь из-за всего этого, особенно когда со мной обращаются как с неразумным ребенком… - начала было я, но прикусила язык и просто обняла маму и расцеловала ее в обе бледные запавшие щеки. Временами она казалась такой больной и усталой, что у меня сердце сжималось. - Попытайся понять меня, пожалуйста!
Она не ответила, а лишь прижала к глазам платочек. Я впервые видела в ней такой всплеск эмоций и снова поцеловала ее:
- Не буду встречаться с Хенсонами, если ты не желаешь.
Она чмокнула меня в ответ и отстранилась, продолжив накрывать на стол.