Храбрец посапывал, уткнувшись носом в лапы – слишком устал от затянувшейся прогулки в парке. Его белоснежные брови то и дело подрагивали, наверное, во сне он вволю бегал за собратьями, ведь наяву из-за моей строгости уже почти не смотрел на других собак.
– Животные умеют забыть о проблемах, – заметил Джонатан.
– Верно, тебе бы стоило у них поучиться. – Прежде чем он успел опять пуститься в извинения, я многозначительно на него посмотрела. – Нет, я не сержусь за то, что ты заставил меня ждать. Но ты планировал отдохнуть, Джонатан, ведь работать каждый божий день нельзя. Неужели без тебя офис не продержится и полдня?
Джонатан вздохнул.
– Да, ты права. Все так. Не продолжай. Думаешь, мне приятно торчать на работе, когда можно побыть с тобой? А? Но понимаешь, сейчас дел целая пропасть, а я должен показать, чего стою, ведь меня повысили совсем недавно.
– Ты и так показал! – Я в изумлении расширила глаза. – Вернулся из Лондона, работаешь без продыха! Требуется что-то еще?
– Убедить начальство, что мне по заслугам платят такие деньги. – Джонатан провел руками по волосам. – Мы огромная фирма, операции с недвижимостью – лишь малая часть нашей работы. В один прекрасный день – не сейчас, по прошествии лет – Лайза передаст дела другому. На сегодняшний день между нами единственный человек. Лайзе принадлежат все шестьдесят офисов. В Лондоне, в Чикаго, в Лос-Анджелесе.. Открою тебе секрет: мы планируем обзавестись офисом и в Париже, так что… – Он пожал плечами. В какое-то мгновение я почувствовала, что под его привычным спокойствием кроется тревога, даже страх. – Не хочу ударить в грязь лицом.
– И не ударишь. – Я ободряюще похлопала его по колену. – Но отдохнуть полденька имеешь полное право, милый. Не то в самый неподходящий момент подскочит давление или забарахлит сердце. – Я взглянула на него с шутливой суровостью. – Не забывай, я знаю по личному опыту, что бывает со слишком увлеченными работой риелторами.
– Мелисса, не смотри на меня так. Если не
хочешь, чтобы перевернулась лодка. – Джонатан расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. – Если порой у меня и подскакивает давление, то лишь по твоей вине.
Я покраснела, но постаралась не подать вида, как сильно польщена.
– Так или иначе, Джонатан, ты форменный трудоголик. Признай.
– Нет, ошибаешься. Честное слово. Ведь не всю жизнь я был таким, – сказал он, добавляя шампанского в бокалы. Нас медленно несло дальше по озеру, но других лодок поблизости не было, так что я не переживала. – Старательностью, да, отличался всегда, любил успех, твердую почву под ногами. Но если откровенно, ушел в работу с головой, только когда начались… неприятности с Синди. В буквальном смысле ушел с головой. Браться за дела стал в половине седьмого, уезжать из офиса не раньше одиннадцати…
Во мне шевельнулись привычные любопытство и страх – на малейшее упоминание о Синди душа давно реагировала только так. Шестнадцатичасовой рабочий день? С ума сойти!
– И все из-за… семейных проблем? – осмелилась спросить я, не совладав с собой.
А чем же утешалась она? Била посуду?
Джонатан кивнул.
– Глупо, конечно. Синди сама раньше одиннадцати дома не появлялась. Она чистой воды трудоголик Стать управляющим в столь молодые годы – такого не случалось ни в одном филиале их фирмы. Нигде по всему миру. Синди не было двадцати шести, когда ей доверили возглавлять подразделение.
У меня закрутило в желудке, когда призрак безупречной Синди ступил в лодку между мной и Джонатаном. Ее волосы в отличие от моих на жаре не кудрявились. А одежда не липла к телу от пота. Нет, сдаваться я не желала! Хотела доказать Джонатану, что не боюсь разговоров о Синди. Хоть на самом деле боялась…
– Чем конкретно она занимается?
– О! Ее стихия – рекламный бизнес, – сказал Джонатан, делая акцент на последних словах, будто тысячу раз доказывал, что имеет право произносить их, и больше не желал, чтобы к нему придирались. – Она в ответе за продажи, не за творческие вопросы, но подходит к делу как Ван Гог и вместе с тем как Дональд Трамп. Проводит международные маркетинговые кампании, распоряжается немыслимо крупными суммами. И прекрасно справляется, хоть приятного в этом бизнесе мало. Если не являешься в офис к семи, завтра на твоем месте может оказаться другой, представляешь? От них требуют полной самоотдачи, особенно от женщин.
Кошмар. Безупречно выглядеть, в семь уже быть на рабочем месте и пахать день напролет? В котором же часу надо вставать? А мне казалось, носить на работу чулки – уже подвиг…
– Ничего, что я тебе об этом рассказываю? – спросил вдруг Джонатан. – Может, ты не хочешь знать?..
– Нет-нет! – поспешила воскликнуть я. – Хочу.
– Я так и думал.
Джонатан сделал жест рукой – возвел воображаемую преграду.
Я качнула головой. Как по привычке твердила мама, лучше знать все, чем половину додумывать.
– Нет, серьезно. Пожалуйста, продолжай.
– Хорошо. – Джонатан смущенно кашлянул, будто задумался, какие подобрать слова. – В общем, поначалу все шло вполне неплохо. Мы оба усердно работали, чтобы обеспечивать себя и двигаться к намеченным целям. У нас, если ты заметила, и друзья такие, словом, все мы одного поля ягода. Но прошло несколько лет, и жизнь превратилась в соревнование: кто меньше времени проведет дома. Синди с утра до ночи пропадала на работе, а я… – Он в нерешительности помолчал. – Я стал задерживаться специально – Синди возвращалась в таком настроении, что лучше было заниматься чем угодно, лишь бы не есть с ней на пару купленный в ресторане ужин. Еда у нас была только ресторанная – Синди не готовит.
– О! – произнесла я. В словах Джонатана не сквозило ни капли злобы, лишь печаль. Неудивительно, что бедняга так обрадовался, когда я как-то раз предложила поджарить курицу. – Если человек вымотан на нет, может невольно обидеть ближнего. Вот почему непременно надо отдыхать.
– Да, да. Сначала я тоже списывал скандалы на усталость, но ссоры не прекращались и во время отпуска. Если у нас вообще были отпуска. Нет, –поправился он. – Это я зря. Синди всегда была не прочь съездить на отдых. Но и отдых был у нас своего рода соревнованием – сафари, катание на лыжах и бог знает что еще. Меня тянуло к родителям в Бостон, понимаешь? Хотелось по-настоящему расслабиться, посидеть за кружкой пивка… – Он закатил глаза. – Но Синди не желала расслабляться. Для нее расслабление – новая система занятий в тренажерном зале. Мама по сей день сердится, что мы ни разу не пожаловали на Рождество. Я вздрогнула.
– Но, наверное, довольна, что, лишившись невестки, тотчас обрела ее – ту же женщину.
Джонатан криво улыбнулся.
– Угу. Если бы не ту же, я долго бы смеялся. Мы с Бренданом поменялись ролями: Синди и теперь отказывается уезжать из Нью-Йорка; в следующий День благодарения маминой индейкой вместо Брендана полакомлюсь я.
– Джонатан, – пробормотала я. Мы взялись за руки.
Я делала вид, что хочу оправдать Синди, а на сердце скребли кошки. Грудь щемило и было очень-очень жаль Джонатана. На ум вдруг пришла мысль: а в моих ли силах помочь ему? Он вел себя не как оскорбленный бывший муж, лишь глубоко страдал, будто утратил нечто дорогое. Я задумалась, почему он только теперь рассказывает мне об этом. Может, ему было легче молчать.
Лодку медленно несло дальше. Я помнила, что мы в сердце огромного города, но чувство было такое, что на свете есть лишь я и Джонатан, а вокруг только деревья и блестящая вода озера. Я попыталась придумать, что сказать ему в утешение, но ничего не пришло в голову, и я лишь крепче сжала его руку.
Наконец он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.
– Як тому, что оба мы трудоголики, но Синди такой родилась, а я стал. В общем, есть ничтожно малый шанс, что ты исцелишь меня.
– Но теперь, когда у нее Паркер, она наверняка снизила темпы? О том, должно быть, позаботилась сама природа.
– Мелисса, Синди вернулась в офис через пять дней после родов.
– А Брендан чем занят?
Джонатан кивнул.
– Нянчится с Паркером. Брендан сценарист, "свободный художник". Понимаю, нет смысла изводить себя пустыми вопросами, и все же порой я снова и снова задумываюсь, почему она твер– дила, что по горло занята, и не нашла времени на рождение ребенка, когда была замужем за мной?..
Он замолчал и устремил взгляд на проплывавшую мимо утку с тремя утятами.
Если бы сейчас его увидела Габи, подумала я, захлестнутая волной чувств, то в жизни больше не назвала бы Доктором Ноу. Он, хоть и был в сшитой на заказ рубашке, нимало не походил на жесткого управленца. Я видела перед собой ранимого бедолагу и оттого страдала вместе с ним.
– Перестань! – вырвалось у меня. – О чем бы ты ни думал – отбрось мысли. Готова поспорить, в том, как все сложилось, твоей вины нет!
Я чуть не добавила: по моему мнению, Синди последняя мерзавка, раз полагала, будто, продолжая жить с одним и встречаясь с другим, не совершает особого греха. Если больше заботилась о рабочих планах, нежели о чувствах близких. А ее беременность скорее не проявление любви к Брендану, а всего лишь ошибка в расчетах. Оплошность-то и повлекла за собой неотвратимые последствия.
Хорошо хоть, подумала я, задыхаясь от гнева, ей не пришло в голову заявить, будто Паркер ребенок Джонатана. Из благородства ли она сказала правду или потому, что хотела плевать на все, я не могла судить.
Либо, пришла на ум не вполне приятная мысль, дело было лишь в нерегулярности их с Джонатаном половой жизни. Таких подробностей я не желала знать.
Или желала. Если начистоту.
– А Синди… Замечательно, что ее дела идут как прежде, – твердо произнесла я. – По-видимому, она не вполне понимала, что теряет.
Джонатан не ответил, и я пристально на него взглянула. Он не мигая смотрел на Храбреца.
Мое сердце взволнованно стучало. Если честно, я предпочла бы обойтись на романтической прогулке по озеру без Синди. Но больше не хотела пребывать в неведении.
– Джонатан?
Он вздохнул.
– Да, правильно. Ее дела идут как прежде. Только она… Когда я был в Лондоне, не особенно беспокоился – там Синди меня не дергала, могла лишь позвонить. А на звонки в отдельных случаях простительно и не отвечать. Теперь же… – Он поджал губы. – Я рассказываю тебе об этом, чтобы ты не подумала, будто я что-то утаиваю. Молчал раньше, потому что помню, как ты изменилась в лице, когда я привел тебя в нашу старую квартиру. Я думал, сумею поставить Синди на место. Дурак Она напористая, каких поискать.
– Типа пожара в квартире?
Джонатан безрадостно засмеялся и допил шампанское.
– Да. Точнее, типа степного пожара, что пожирает все на своем пути. Причем ей нравится, когда под нее подстраиваются: она заявляет, что я должен продать квартиру, и я оказываюсь в дурацком положении – у Синди не находится пяти минут, чтобы подписать документы. С ней несколько дней подряд невозможно связаться потом она вдруг объявляется и начинает звонить мне по пять раз в день, желая удостовериться, что для ремонта в своем новом доме я нашел лучшего в городе дизайнера по интерьеру.
Я глотнула. И напомнила себе, что сама захотела все знать.
– Любит диктовать условия.
– Именно. Возьмем, к примеру, Храбреца. Она сама завела его, а теперь сплавила мне – в тот момент, когда собака в моем доме совсем некстати. Намечается грандиозный ремонт, ты приехала. – Джонатан стал крутить в руках пустой бокал. – И без конца названивает, чтобы в сотый раз спросить, по правилам ли за псом ухаживают. Черт знает что!
– Успокойся, Джонатан. Мы с Храбрецом нашли общий язык.
Как часто она ему звонит. А я и понятия не имела… И почему, говоря о ней, он до сих пор так нервничает – то горюет, то трясется от ярости?
– Такие дела. – Джонатан вздохнул. – Если бы можно было сжечь все мосты… Понимаешь, когда люди расходятся, прожив так долго вместе, главное, чего не поделить, – друзья. Не стану же я требовать: не встречайся с Бонни и Куртом! Или, того смешнее, вспоминать, кто с кем познакомился первый. Либо составлять расписание: на одну вечеринку пойду я, на другую ты.
– Понимаю, – посочувствовала я О подобных вещах мне известно не понаслышке. – Всякий раз, когда отец грозит, что разведется с мамой, она говорит: уборщицу и бухгалтера заберу с собой. Отец сразу идет на попятную.
Ой! Юбилей их свадьбы. Чуть не забыла. Я хотела было сказать о празднике Джонатану, но смолчала – минута была не самая подходящая.
Бутылка стояла пустая. Половину шампанского выпила я, но хмеля ни капли не чувствовала. Рассказы о бывших женах действуют отрезвляюще. Я уже не знала, хочу ли, чтобы Джонатан продолжал. Но назад пути не было – следовало собраться с духом и дослушать до конца.
– Конечно, ей безумно интересно, что собой представляешь ты, – снова заговорил Джонатан. – Она делает вид, что ей все равно, а на самом деле замучила знакомых расспросами.
– Пусть думает обо мне что хочет. А ваши друзья, те, с кем я успела познакомиться, имеют право делиться обо мне любыми впечатлениями. – Я собрала в кулак остатки смелости. – Послушай, может, нам с ней встретиться? И проблем сразу станет меньше. У всех нас.
– Очень мило с твоей стороны, – пробормотал Джонатан. – Но ты здесь совсем недавно. Не дай бог, Синди надумает превратить твой визит в мини-сериал – тогда ты всю жизнь будешь вспоминать об отдыхе в Нью-Йорке с содроганием.
К тому же совершенно верно: пусть думает себе что хочет. – Он улыбнулся. – Что бы ей ни рассказывали, всех твоих достоинств не успел разглядеть никто.
Я ответила на комплимент улыбкой, хоть уверенности и не чувствовала.
– Не желаю, чтобы она… нагнала на тебя страха, – прибавил Джонатан.
– Я ничуть ее не боюсь! – воскликнула я.
Дзинь!
По правде сказать, королева международного рекламного бизнеса Синди казалась мне столь нереальной, что я даже не испытывала ревности, один благоговейный ужас.
Джонатан рассеянно покрутил на руке часы, словно подбирая слова.
– Поверь, моя жизнь идет как нельзя лучше. – Он поднял на меня глаза, чтобы я видела, насколько правдивы его слова. – Надеюсь ради благополучия Брендана и Паркера – довольна нынешним раскладом и Синди. Но боюсь, она так и будет вмешиваться в мои дела – в наши дела, – а от нее можно ждать чего угодно. Женщины этого сорта любят вечно совать нос, куда их не просят. В общем, я к тому все это говорю… Мелисса?
У меня в ушах до сих пор звенело "наши дела". Наши дела. – Хм?
Джонатан приоткрыл рот, чтобы продолжить, но вдруг закрыл его и улыбнулся. Улыбки разглаживали складки на его лице и озаряли глаза мальчишеским озорством. Так будет всегда, даже когда Джонатану стукнет семьдесят. На душе потеплело, мгновение-другое я даже не помнила о Синди.
– Мелисса, – повторил Джонатан. – Мы в Центральном парке, разговариваем о моей кошмарной прошлой жизни, а я мечтаю совсем о другом. Сидеть и просто любоваться тобой. Время от времени слушать, как ты что-нибудь рассказываешь со своим милым британским выговором, от которого голова кругом. – Он взял мою руку и, едва касаясь кожи, провел пальцем по линиям ладони. – Порой я смотрю на тебя и не верю, что ты в самом деле моя. Как же мне повезло!
Он поднес мою руку к губам и поцеловал.
– Забавно, – ответила я чуть дрожащим голосом. – Меня, бывает, посещают точно такие же мысли.
Мы улыбнулись друг другу и оба прищурились от яркого света.
– Не улетай никогда, Мэри Поппинс, – внезапно произнес Джонатан голосом Дика Ван Дейка с кошмарным акцентом кокни.
– Какие могут быть разговоры? Не улечу – у меня здесь море дел! – Я поцеловала его в кончик носа. – Ну что? Пора грести обратно? Пли посадим на весла мультяшных друзей?
Джонатан покатился со смеху.
– Нет, мисс Мэри. Хочу полюбоваться на вашу греблю.
– Чудесно! – воскликнула я. – Приготовились!
Поворачивая в обратную сторону, мы минут двадцать плыли по огромному кругу. Храбрец за это время соизволил проснуться и бесстрашно разлаялся на проплывавших мимо уток. В конце концов одно весло взял Джонатан, второе осталось у меня, и мы совместными усилиями поплыли назад.
Путь оказался долгий, но тренировки приятнее, пожалуй, не бывало в моей жизни.
Глава 14
До юбилея моих родителей оставалось всего три дня – в самый раз, чтобы рискнуть и выбрать открытку. Я стояла в "Кейтс пэйпери", сущем храме открыточных любезностей, и смотрела на надпись "Ура, родители! Дотянули до тридцать пятой годовщины!", раздумывая, достаточно ли в ней сарказма, когда зазвонил мой сотовый и выяснилось, что нет нужды переживать, дойдет ли открытка в срок Выдавалась возможность вручить ее лично.
– Возвращайся в Лондон, Мелисса, – заявил отец, не потрудившись узнать, какая в Нью-Йорке погода или валютный курс. – Немедленно.
– У меня дела, пап, – попыталась сопротивляться я.
Отец беспардонно фыркнул.
– Я разговариваю с тобой не как папа, а как работодатель.
Нахмурившись, я попыталась понять, о чем он, и тут вспомнила про Олимпийские игры и этикет.
– Я уже думала, ты об этом забыл, – пробормотала я. – Твоя секретарша даже не написала, дошли ли мои письма.
– У моих секретарш, работы невпроворот уклончиво сказал отец. – И нет возможности тратить время на разные банальности.
Я с тоской посмотрела на благодарственные открытки. Быть любезным в наши дни не составляло труда: накупи карточек на все случаи жизни и лишь не забывай отсылать. В голову пришла мысль: не сделать ли оптовый заказ, для целой семьи?
– Ты должна быть здесь в пятницу, к ланчу, – прогремел отец. – В общем, поторопись.
– Но ведь это послезавтра! Не могу же я…
– Боже правый, Мелисса! У тебя отпуск! Какие у отпускников дела? Неотложные встречи с бубликами? Если не принимаешь работу со мной всерьез, не стоило за нее и браться! – строго произнес отец.
По-моему, у меня не было особого выбора. Мы договаривались, что я лишь соберу информацию. Зачем я понадобилась ему в пятницу?
– Я не рассчитывала, что буду вынуждена летать туда-сюда, – сказала я, цепляясь за последнюю соломинку. – У меня и денег-то, наверное, не хватит.
Отец недовольно попыхтел, будто я заявила, что затеваю неслыханное ограбление, и наконец ответил:
– Ладно, я что-нибудь придумаю. Но непременно приезжай. И оденься поприличнее.
– Я всегда прилично одета, – возмутилась я
Отец усмехнулся и прибавил, будто только что об этом вспомнил:
– Да, и купи подарок для мамы, только чтобы не облагался налогом. На выходных у нас юбилей. Фунтов за пятьдесят, найдешь дешевле – лучше. И не пытайся перевезти какую-нибудь ерунду тайно. Мы только-только вытянули из дерьма Аллегру.
– О! Слава богу! – воскликнула я, вздыхая с облегчением. – А Ларс?
– Это не телефонный разговор, – заявил отец. – До пятницы.
Связь прервалась.
Джонатан принял новость с всегдашним спокойствием. Летать по работе из страны в страну давно казалось ему делом обычным. Его взгляд поминутно устремлялся в бумаги от дизайнеров, потому он слушал меня, что называется, в пол– уха.
– Ты убедилась, что отец заказал тебе билеты?
Я кивнула.
– Очаровашка Клаудия прислала по электронной почте подробные данные. Бизнес-класс, туда и обратно.
– Отлично. Молодец старик.
– Боюсь, платить мне в любом случае придется самой.