* * *
Сидя перед зеркалом в уютной гримуборной примадонны театра, Светлана готовилась к началу спектакля, когда ей позвонила подруга, жена Сальникова. Досадливо поморщившись, она взяла трубку, но услыхав знакомый голос, мягко произнесла:
- Привет! Только прошу, Натуся, говори быстрее что надо. Скоро мой выход, а я еще не готова. Да ты никак плачешь? - огорчилась она. - Наверно вы с Витей опять поругались?
Наташа звонила из дома. В комнате было не убрано. Она сидела на диване, а перед ней стоял открытый чемодан, наполовину заполненный личными вещами - известная пианистка собиралась на очередные гастроли. Ее и так не слишком красивое лицо было искажено гримасой страдания. Из подведенных тушью глаз катились слезы, оставляя на щеках черные дорожки.
- Еще хуже, Светик, - призналась она закадычной подруге, давясь слезами. - Мы с Витей решили расстаться.
Она шумно высморкалась, лишь размазав по лицу слезы, и горько посетовала на судьбу:
- Видно, мне на роду написано не знать счастья! Вечно приходится страдать! В юности - от неразделенной любви, а теперь - от непонимания мужа. Вот ты, Светка, счастливица! Хоть у тебя все хорошо.
Новость была такова, что Светлана даже вскочила со стула. Разумеется, она знала о постоянных ссорах подруги с мужем из-за частых и длительных гастролей, но чтобы дело дошло до разрыва?! Сразу забыв о времени, она обрушилась на подругу.
- Не вздумайте сделать такую глупость! Вы же любите друг друга! А все портит лишь то, что ты вечно разъезжаешь по свету, бросая Витю одного. На его месте любой не выдержит.
Она пригорюнилась.
- И мне напрасно завидуешь. Неприятностей у нас хватает - сама убедилась на дне рождения Юрочки.
- Мне бы твои заботы! - сердито перебила ее Наташа. - Подумаешь, Даша с Петей поссорились из-за того, что опоздал. Они, наверное, уже помирились. А я разве могу отказаться от гастролей? Ведь это - моя жизнь!
Светлана отрицательно покачала головой.
- Вот отсюда и твои беды! В жизни главное - семейное счастье, а искусство, хоть нам и необходимо, но ради счастья им можно пожертвовать. Поймешь это, когда снова останешься одна.
Подруга промолчала, и Светлана с горечью добавила:
- И насчет моего благополучия ты ошибаешься. Я очень переживаю за сына. И дело не в его ссорах с Дашей, хотя они тоже чреваты семейным разладом.
Она умолкла, переводя дыхание, и Наташа несогласно бросила:
- Вот уж эти твои волнения напрасны! Твой сын так хорош и богат, что такое просто невозможно. Как бы не ссорились, Даша на это никогда не пойдет!
- Нет, Натуся, ошибаешься! На Петю плохо повлияло его огромное богатство, дающее превосходство над другими, в том числе над родными и близкими. Он зазнался, стал высокомерен и никого не слушает, даже отца!
- Ну и что? Всем известное "головокружение от успехов". Это скоро пройдет, и у вас все наладится. У Пети добрая душа, и он вас любит.
- Твоими устами да мед пить, - вздохнула Светлана. - Дай-то Боже, чтобы так было! А ты все же не "жги мосты" с Витей. Не то оба очень пожалеете!
Дверь гримуборной чуть приоткрылась, и ассистент режиссера озабоченно ей напомнил:
- Светлана Ивановна, через пять минут ваш выход!
Примадонна встрепенулась и торопливо закончила разговор.
- Все, Натуся, у меня нет больше времени. Вытри слезы и всерьез подумай над тем, что я сказала. Такого замечательного человека, как Витя, тебе нельзя потерять! Это друг в любой беде! Второго не найдешь!
* * *
Была уже ночь, и Светлана, лежа в постели, с увлечением читала любовный роман, когда в спальню вошел вернувшийся с работы Михаил. Она хотела сразу же встать, чтобы покормить мужа, но он, поняв это, остановил ее жестом руки.
- Лежи, дорогая, я не голоден - поужинал в ресторане с важным клиентом.
Он оставил ее ненадолго, чтобы умыться. Вернувшись, сбросил с себя халат, обнажив по-прежнему мощную стать, лег и нежно обнял жену, не скрывая своего желания. Светлана привычно стала отвечать на его ласки, и все же муж заметил ее скованность.
- Что с тобой? Тебе нездоровится? - озабоченно спросил, ослабив объятие. - Если не хочешь, отложим.
- Спасибо, Мишенька, и правда нет настроения, - Светлана нежно поцеловала мужа. - Я под впечатлением разговора с Наташей. Ты знаешь, что они с Витей на грани развода?
- Витек не любит разговаривать о личном. Он мужественный парень - внутри себя все переживает, - нахмурился Михаил. - Знаю одно: Натаха уже "достала" его своими гастролями. Вечно готовит себе сам! Зачем тогда женился?
Его слова вызвали у Светланы улыбку.
- Положим, дорогой, женятся не для этого! Натуся - выдающаяся пианистка и предлагала нанять прислугу, но Витя не хочет.
Улыбка сошла с ее лица, и она с горечью посетовала:
- Они же любят друг дружку и, если разойдутся, будут несчастны!
- Ты права, дорогая, но что поделаешь? - хмуро согласился Михаил. - Витек не хочет больше жить по полгода один, и я - на его стороне!
- Нет, ты должен его убедить! Столько терпел, пусть потерпит еще немного. Я уговорю Натусю сократить гастроли, но сразу это сделать нельзя.
Михаил удрученно почесал в затылке.
- Ну как я уговорю Витька в таком жизненно важном для него деле, раз даже на сына не могу повлиять, чтобы был внимательнее к жене и ребенку.
Понимая его, Светлана лишь тяжело вздохнула, и он продолжал:
- Вообще-то у него есть основание так заноситься. Вряд ли еще кому-то в России в его годы удалось достигнуть такого положения и богатства! Пожалуй, он - самый молодой руководитель столь крупного промышленного концерна с мировыми связями. И при том очень щедро помогает не только своим друзьям и близким, но также науке, искусству и всем, кто в этом нуждается.
- Но это не значит, дорогой, - не согласилась головой Светлана, - что наш сын может считать себя выше других, не почитать жену и отца с матерью! Это не только безнравственно, это его погубит! Петя слишком молод, доверчив и у него нет нашего опыта.
- Вот именно! - оживился Михаил. - Поэтому мы должны суметь заставить его слушать нас - для его же пользы. И действовать решительно, нравится ему или нет.
- Ты абсолютно прав, дорогой, - вздохнув, поддержала мужа Светлана. - И нам придется проявить характер, а если понадобится, пойти даже на жесткие меры. Особенно, если Петя не будет дорожить семьей.
- Какое счастье, что ты всегда меня понимаешь! Как же я люблю тебя, моя сладенькая! - Михаил порывисто подался к жене, сжал ее в своих объятиях, и на этот раз она ответила ему с такой же горячей страстью.
Глава 2
Друг детства
В январе ночи длинные. Петр уже начал свой рабочий день, а за окнами его огромного, как зал, кабинета было еще темно. Он только отпустил менеджера по маркетингу, доложившего положение на мировых биржах, когда по селектору ему сообщили, что в приемной ожидает Олег Хлебников. Через полчаса у Петра должно было начаться совещание с иностранными партнерами, но, вспомнив, что накануне обещал Олегу его принять, распорядился впустить в кабинет.
Они не виделись уже несколько месяцев. Последнее время Хлебников редко бывал дома, в Москве. В совершенстве владея несколькими языками, Олег, как и прежде, сопровождал группы иностранных туристов, в основном французов, по необъятным просторам России. Семьей он так и не обзавелся, дома его ничто не держало, и к тому же продолжал повсюду разыскивать свою незабвенную Джульетту-Раечку, убедив себя, будто только с ней будет счастлив.
Олег еще больше пополнел, но, несмотря на грузную фигуру и почти лысый череп, выглядел вполне импозантно. Петр вежливо указал ему на кресло перед своим столом и, когда тот уселся, деловито предупредил:
- Извини меня, дядя Олег, но в нашем распоряжении не более четверти часа. Так что сразу говори: какое у тебя ко мне дело!
Бросив уважительный взгляд на роскошный кабинет молодого президента концерна, Олег немного смущенно объявил о цели своего визита:
- К сожалению, Петя, я снова пришел просить тебя вызволить из беды Диму. Помочь ему мне не по силам.
На лицо Петра легла тень заботы. Дмитрия - сынишку своей сожительницы Оксаны, Хлебников растил, пока она его не бросила, и до сих пор заботился, как только мог.
- Так что с Митяем опять приключилось? Полагаю, из-за матери? Она, как и прежде, его до нитки обирает? - забросал он вопросами Хлебникова.
- Конечно все из-за нее, этой б… - в сердцах матерно обругал тот беспутную мать Дмитрия. - Он ведь плавал механиком на сухогрузе, приписанном к Одессе, и она жила там же.
- Наверное, как вернулся, снова наврала - будто в долгу, и все, что заработал, выманила? Он остался без гроша? - нетерпеливо перебил его Петр. - И сколько ему надо? - потянулся он в карман за бумажником.
- Если бы так, Петя, - с кислым видом остановил его Олег. - Все значительно хуже. Диму списали на берег, и он болтается без денег и без работы.
Петр был неприятно поражен.
- За какие грехи? Что он натворил? Говори прямо! - резко потребовал ответа от оробевшего Олега.
- Да пытался что-то там вынести с судна, и его прихватили…
- Так что - его могут за это посадить?
- Нет, дело удалось замять. Ксана там живет с каким-то влиятельным типом, - уныло пробормотал Хлебников. - Но ни на одно судно Диму там не возьмут. Его нужно оттуда вытащить, Петя, и подыскать работу.
Петру все уже было ясно. Не в первой к нему обращался Хлебников с такой просьбой, и каждый раз он выручал своего друга детства. Вот и сейчас, недолго думая, он заверил визитера:
- Не волнуйся, дядя Олег, - я подумаю, что можно сделать для Митяя. Видно, пора уже наставить его на путь истинный.
Демонстративно взглянув на часы, Петр дал понять Хлебникову, что прием окончен, и тот сразу поднялся.
- Спасибо, Петя! Я знал, что ты не откажешь. Передай привет родителям, - униженно пробормотал он и, тяжело ступая, вышел из кабинета.
* * *
Прочитав письмо, Оксана Голенко цинично расхохоталась. Ей уже было далеко за сорок, но она все еще была очень красива. Однако даже чрезмерный макияж не мог скрыть испитой кожи лица.
- Этот дурила Хлебников неисправимый м…к. Наверное врет, что когда-то был дипломатом, - отсмеявшись, презрительно скривила она пухлые губы. - Те - хитрющие и проныры, а этот - простофиля. Его ничего не стоит обвести вокруг пальца.
Дмитрий, здоровенный парнище со смоляным чубом и смазливой наглой физиономией, которую особенно красили жгучие восточные глаза с густыми, как у женщин, ресницами, ничего не ответил матери. Сидя за столом в своей грязной комнатке, он тщательно пересчитывал толстую пачку денег, накануне полученную из Москвы почтовым переводом.
- А здорово ты им впарил насчет того - как загибаешься, - с одобрительной усмешкой продолжала Оксана и, бросив жадный взор на деньги, добавила: - Не забудь и мне отстегнуть пару кусков - идея-то моя!
Сын снова ничего не ответил, и она без перехода спросила:
- Что, этот Петька Юсупов, взаправду теперь так богат?
Закончив подсчет, Дмитрий повернулся к матери.
- Петька сейчас стал тем еще денежным тузом. Так что для него это - мелочь, - кивком указал он на разложенные на столе купюры. - И потом, это ведь правда, что меня списали на берег, когда пытался загнать электромотор, совершенно ненужный нашим п…кам, - он грязно выругался.
- А на чем нажился? Торговлей занимается? - поинтересовалась Оксана.
- Бери выше! Петька, хотя ненамного меня старше, большими делами там сейчас ворочает. Ему принадлежит золотой прииск и даже завод в Москве. Когда последний раз там был, я это точно узнал, - сообщил Дмитрий и спросил с усмешкой: - А зачем тебе это знать надо?
- Илья Исаевич им заинтересовался, - объяснила ему мать. - Сказал мне: "Кто это так сорит бабками? Может, стоит им заняться?"
У Дмитрия испуганно округлились глаза.
- Да ты что? Не вздумай об этом сказать! Если твой "авторитет" выпотрошит Петьку, что делать будем? Кто же пилит сук, на котором сидит?
Его опасения были не напрасны. Криминальный "авторитет" Илья Резник, с которым сожительствовала Оксана, слыл одним из наиболее крутых главарей мафии. С ним считалась даже местная власть.
- Напрасно ты этого боишься! - Оксана не разделяла мнения сына. - Будет куда лучше, если Илья вытрясет все из твоего богатея. Мы получим свою долю, и тебе больше не придется у него клянчить.
Судя по алчным огонькам, загоревшимся в черных глазах Дмитрия, доводы матери произвели впечатление. Однако он не подал вида и, протянув ей пачку пятисоток, лишь небрежно бросил:
- Ладно, посмотрим. Вот, возьми! Купишь себе что-нибудь, мама.
* * *
В тесном зале дешевого портового кабака дым стоял коромыслом. Недалеко от маленькой сцены, на которой под оглушительную фонограмму извивалась полуголая девица, делающая вид, будто поет, восседала за сдвинутыми столами компания молодежи. Среди них был заметен Дмитрий - самый крупный и ярко одетый из мужчин. Рядом, под стать ему кричаще и безвкусно разряженная, сидела Зойка - пышная блондиночка, с которой он сошелся, когда списали на берег. Она явно была его старше, но по всему чувствовалось - пылала страстью к своему любовнику.
Судя по опустошению стола, произведенному теплой компанией, выпито уже было много и, когда начались танцы, веселье приняло обычный для этого заведения разнузданный характер. Дмитрий "впритирку" танцевавший с Зойкой и открыто тискавший своей ручищей ее аппетитный зад, заметил как ему строит глазки коротко стриженная красотка, выделывавшая замысловатые па со своим довольно невзрачным кавалером и, остановившись, бросил партнершу.
- Ты чего, устал что ли? - запротестовала Зойка. - Ведь музыка не кончилась. Давай дотанцуем!
Не отпуская, она вцепилась в него мертвой хваткой, но Дмитрий оторвал ее от себя так грубо, что Зойка наверняка упала бы - не подхвати ее вовремя кто-то из танцующих. А ее неверный партнер подошел к стриженой и, не обращая никакого внимания на кавалера, бесцеремонно потянул к себе:
- Станцуем? Со мной у тебя лучше получится!
Маленький паренек попытался оказать сопротивление, но они с верзилой Дмитрием были в разных весовых категориях, и тот отшвырнул его так, что он отлетел метров на десять и упал, ударившись головой о помост сцены. А его партнерша, как ни в чем не бывало, пошла танцевать, и черноглазый красавец закрутил ее так лихо, что хмельная братия портового кабака зааплодировала. Но и кавалер стриженой оказался с характером: придя в себя, вскочил на ноги и, не раздумывая, ринулся на своего обидчика. Дмитрий этого не заметил, но его предупредил вопль Зойки:
- Митька, берегись!
Она крикнула вовремя. Дмитрий успел увернуться в сторону, и сверкнувший в руке паренька выкидной нож пронзил воздух. Привыкшему к пьяным дракам моряку этого было достаточно, чтобы вышибить нож из рук нападавшего, но тот, на его беду, оказался профессиональным боксером. Потеряв нож, он так двинул верзилу в солнечное сплетение, что он его отпустил, еле устояв на ногах. Видно, боксер не слишком надеялся на свои кулаки. Он снова подхватил нож и успел замахнуться, но противник уже пришел в себя и сумел перехватить его руку.
В этот день маленькому боксеру не везло. Он не только не смог отомстить обидчику, но в последовавшей борьбе сам напоролся на свой нож. Полилась кровь - паренек был серьезно ранен. Публика оказалась на его стороне, и, когда прибыла милиция, во всем обвинили Дмитрия. Никто его не защищал: даже собутыльники и обиженная подруга Зойка.
* * *
Старлей Василюк пристально посмотрел на понуро сидящего перед ним задержанного Голенко и усмехнулся. Он много лет прослужил в милиции, был опытным следователем и видел его насквозь. Наверняка стал бы уже майором, а то и подполковником, но не хватало образования, да и пил не в меру.
- Может, на этот раз ты, и правда, случайно всадил нож в малыша-боксера, - помолчав, изрек он. - Но ведь тебе не в первой. Уже два раза привлекался за поножовщину!
Дмитрию возразить было нечего: он лишь ниже опустил голову, а пожилой старлей наставительно продолжал:
- А это значит, что такие как ты - опасны для общества! Тебя следует считать рецидивистом и пора посадить за решетку!
Он хлопнул рукой по лежавшей перед ним на столе папке.
- Здесь у меня собраны все твои "заслуги". Они тянут на приличный срок!
Не выдержав напряжения, Дмитрий встрепенулся:
- За что же меня в тюрягу? Я ведь никого не убивал, - слезливо захныкал он, умоляюще глядя на старлея. - И этого боксера… случайно… Он ведь первым на меня напал… И перо его!
- Свидетели этого не подтверждают, - скрывая в усах ухмылку, возразил ему Василюк. - Наоборот, все утверждают: конфликт и драку затеял ты. А на ноже отпечатки пальцев обоих. Он ведь поднял этот нож с пола. И понятно: разве ему было справиться с таким бугаем, как ты!
Дмитрий снова было понурился, и старлей решил, что достаточно "унавозил почву". Выдержав паузу, окликнул задержанного:
- Эй, парень, ты что: уснул? Неужто раскис, как баба?
- Сами говорите - меня ждет суд и небо в клеточку, - исподлобья скосил на него глаза Дмитрий. - Что же мне остается?
Вместо ответа Василюк поднял со стола папку и как бы взвесил на ладони.
- Да, ценные эти документики… Но до суда… могут не дожить… - протянул он вроде бы раздумчиво и остро взглянул на задержанного. - Сечешь, Голенко?
По загоревшимся черным глазам Дмитрия было видно, что тот все отлично понял. Сразу преобразившись, уже другим, нагловатым тоном спросил:
- Мне разрешат срочное свидание с матерью?
- Думаю, препятствий к этому нет, - охотно согласился старлей и, ясно давая понять, что в курсе всех их дел, добавил: - Но лучше сперва переговори с ней по телефону. Пусть твоя матушка сначала посоветуется, - он сделал паузу, - ну, сам знаешь, с кем…