- Вообще-то я рад, что Стивен остается: ему очень не хотелось оставлять тебя одну. Присматривай за ней хорошенько! - бросил он Стивену, даже не подозревая, какую сумятицу в душу Мэнди вносит своими словами.
В тяжелом молчании они направились к дому. Подойдя к двери, Мэнди повернулась к Стивену и сердито спросила:
- Что твой дядя имел в виду?
- Только то, что сказал, по-моему, - пожал плечами Стивен. - Он выразился достаточно ясно.
- Значит, ты отказался от путешествия в Тимгад потому, что считаешь меня недостаточно благонадежной?
- Послушай, Мэнди, дядя имел в виду совсем не это. - Они подошли к террасе, на которой стояли плетеные бамбуковые стулья. - Присядь на минутку, - сказал Стивен, и его слова прозвучали скорее как приказ, чем как просьба.
Мэнди опустилась на ближайший стул. Стивен сел рядом с ней и внимательно посмотрел ей в глаза.
- У тебя нет никаких известий от Рамона, с тех пор как он вернулся в Эль Хабес, не так ли? - начал он без всякого вступления.
- Тебя это совершенно не касается.
Но вопрос Стивена, прозвучавший скорее как утверждение, озадачил ее, даже вывел из равновесия. Может быть, он прослушивает ее телефонные разговоры? А может, располагает какой-то дополнительной информацией, например от Ренаты, и эта информация дает ему право так разговаривать с ней?
- Скажи, Стивен, ты не поехал в Тимгад из-за истории с Рамоном аль Хассаном? - поинтересовалась она. - Ты не слишком большое значение придаешь всему этому?
- Ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что мне нравится исполнять роль сиделки при твоей особе. Да, я остался здесь именно из-за твоих отношений с Рамоном и пошел на это потому, что больше этого сделать некому.
- Ну хорошо, объяснение принято, - сказала Мэнди, стараясь не обращать внимания на то, как бешено заколотилось сердце. - Я по-человечески понимаю тебя, ты считаешь священным долгом благородного англичанина защитить бедную крошку от диких чужеземцев, окружающих ее. Но неужели ты думаешь, что такой человек, как Рамон, представляет какую-то опасность? Это плод твоего больного воображения!
- Временами, - глубоко вздохнув, сказал Стивен, - мне становится жаль, что ты уже не в том возрасте, когда тебя можно было бы хорошенько отшлепать. К несчастью, ты не ребенок, хотя порой ведешь себя именно так. Пора тебе трезво взглянуть на вещи, дорогая.
Когда Рената с Рамоном вернулись в Тунис, в доме Ренаты они встретили шейха, дожидавшегося ее возвращения. До этого шейх побывал на квартире сына и, не найдя Рамона, приехал к его подруге в надежде, что ей что-либо известно о нем. Он был в ярости, поскольку сын покинул дворец, не сказав никому ни слова, и сам отправился на его поиски. Между отцом и сыном произошел крупный разговор на повышенных тонах. Они говорили по-арабски и слишком быстро, поэтому Рената поняла не все. Но твое имя определенно фигурировало. После длительного объяснения Рамона шейха чуть не хватил удар. Рената сказала, что оба так кипели от злости, что совершенно забыли о ее присутствии.
Неожиданно шейх вспомнил о ней, извинился за беспокойство и постарался замять дело. Он объяснил, что Рамон поставил всех в неловкое положение, укатив в Тунис после обручения, что, без сомнения, является мальчишеской выходкой. Но теперь все будет в порядке. Они немедленно вылетают самолетом в Эль Хабес, и все будет забыто и прощено.
Но видя, как Рамона увезли в сопровождении двух мускулистых телохранителей шейха, усевшихся в машине по обе стороны от юноши, Рената забеспокоилась. Рамон был явно в бешенстве, и всем своим видом показывал, что не собирается мириться с волей папочки.
Мэнди выслушала его и ужаснулась.
- Почему ты не сказал мне об этом раньше?
- Я надеялся обойтись без этого рассказа. Но поскольку ты так решительно воспротивилась моему присутствию здесь, пришлось сделать необходимые объяснения.
- Извини меня, Стивен, - начала она. - Я знаю, что ты заботишься обо мне - это благородно с твоей стороны, наверное, я не заслуживаю этого. Но теперь, когда Рамон уехал в Эль Хабес, мне ничего не угрожает. Он там уже неделю, и даже не попытался связаться со мной. Видимо, смирился с неизбежным.
- Под давлением, - напомнил Стивен. - А о степени этого давления мы можем только догадываться. Но нам точно известно, что это весьма решительный молодой человек, почти такой же, как его папочка. И не имеет никакого понятия о твоих истинных чувствах к нему. Ты сказала, что у тебя не было возможности просветить его на этот счет. Зато последнее его воспоминание о тебе - нежный прощальный поцелуй. Это большая оплошность с твоей стороны. Этим ты даже меня ввела в заблуждение.
У Мэнди внутри все оборвалось. Она совсем забыла об этом прощальном поцелуе.
- Будь я на его месте, - со странным упорством продолжал Стивен, - я перевернул бы и небо и землю, чтобы вернуться к тебе, и пренебрег бы советами отца. А если он сделает это?.. - Вопрос Стивена повис в воздухе. - Шейх аль Хассан не из тех, кто терпеливо наблюдает, как рушатся его планы.
- А что он может сделать, если Рамон будет упорствовать?
- Не знаю, - покачал головой Стивен. - Но нам следует быть настороже. И боюсь, что тебе, малышка, придется потерпеть мое постоянное присутствие. Ты все еще не выбралась из дебрей, детка. И дело может принять самый неприятный оборот.
Странный холодок пробежал по спине Мэнди, она передернула плечом, как будто желая избавиться от чувства страха, овладевающего ее душой. Стивен, конечно же, все усложняет. Она сказала ему об этом и добавила:
- Ну что могут сделать Рамон или его отец? Мне уже двадцать один год, я европейская женщина и совершенно свободна. Ни любовь Рамона, ни ненависть его отца - ничто не должно повлиять на мою судьбу. И если за пятьсот миль отсюда между ними происходит семейная ссора, какое мне до этого дело? О чем я не премину им сообщить… если мне представится такая возможность.
Взгляд, который Стивен бросил из-под бровей, пока она с чувством произносила эту речь, должен был бы насторожить ее.
- О господи, Мэнди! - взорвался он. - До чего же ты иногда бываешь глупа! Почему не хочешь признать, что, связавшись с Рамоном аль Хассаном, ведешь себя неразумно? Тебе не нравится результат твоего легкомыслия? Мне тоже. Но нам обоим следует сделать выводы, не правда ли? Короче, в ближайшие дни я не выпущу тебя из виду. Это неизбежно, и тебе лучше сразу согласиться. Что ты так на меня смотришь?
Мэнди выбежала, хлопнув дверью. У себя в комнате она упала на кровать и разрыдалась. Это были слезы ярости, горя и отчаяния. Что за наказание - провести несколько дней со Стивеном, который находит ее ужасно скучной. Сколько раз он говорил ей об этом! Да, она скучна, глупа, бестолкова - полная противоположность умной, красивой, блистательной Ренате.
Если бы она могла равнодушно отнестись к этой истории! Но это невозможно. Мэнди больше не хотелось скрывать от себя, что ее волнует все, что имеет отношение к Стивену. Вся кутерьма, вызванная отношениями с Рамоном, показалась ей сущим пустяком по сравнению с той болью, которую причинили слова Стивена: "О господи, Мэнди! До чего же ты иногда бываешь глупа!"
Не в силах выносить эту боль, она быстро надела купальник и пляжный халатик. Долгий заплыв принесет ей облегчение.
Однако не успела она дойти до калитки сада, как Стивен крикнул из окна, своей комнаты:
- Постой, Мэнди. Подожди минутку. Я пойду с тобой!
Итак, он собирается всюду ходить с ней. На мгновение ей захотелось броситься бегом по дорожке, игнорируя его предложение или приказ. Да кто он такой, чтобы приказывать? Все-таки голос рассудка взял верх. Какой смысл осложнять ситуацию, отвергая все, что говорит и делает Стивен, вообразивший себя ее защитником? Ей надо собраться, постараться забыть о том, какой обузой для него она является, и помнить, что с его стороны было очень благородно взять на себя заботу о ее безопасности.
Стивен спустился к ней по тропинке в спортивной рубашке и плавках. Мэнди, торопясь уйти, не успела ликвидировать следы слез, поэтому, взглянув на нее, Стивен улыбнулся.
Спускаясь вместе с ней по каменистой тропинке, он, как обычно, положил руку ей на плечо.
- Давай вести себя разумно, Мэнди, - дружелюбно сказал он. - Мы с тобой сейчас живем в божественном месте, у нас есть работа, спасающая нас от многих неприятностей, вокруг полно интереснейших мест, которые можно посетить в свободное время. В Тунисе и окрестностях горы работы для исследователя, поэтому давай не будем тратить время на бесплодные споры.
Она торопливо кивнула, понимая справедливость его слов.
- Я как раз думала об этом, когда ждала тебя у калитки.
Стояло золотое утро. Ветерок не трогал листья пальм и акаций, не рябил гладкую поверхность голубой воды, замерли даже цикады. Было очень жарко. Побережье представляло собой песчаную насыпь в форме полумесяца, усеянную распластанными телами отдыхающих.
Осмотревшись, Мэнди отметила про себя, что Джексонов поблизости нет. Сейчас Мэнди хотелось, чтобы Стивен принадлежал только ей одной. Признавшись в этом себе, она испытала чувство облегчения. Быть до конца откровенной с кем-либо бесполезно и не всегда приятно. Пробираясь между бронзовыми обнаженными телами, они наконец нашли свободное местечко и постелили на песок свои полотенца.
- Все эти груди и бедра, - вздохнул Стивен философски, - их так много, что они сами подавляют друг друга.
Мэнди вспомнила, что Рамон тоже находил безвкусным чрезмерное обнажение тела, и понадеялась, что ее бикини не выглядит для Стивена слишком вызывающим. Но тот смотрел на море и, казалось, не проявлял к ней никакого интереса. Минут через десять он протянул ей руку и рывком поднял с песка.
- Пошли! - поторопил он Мэнди. - Давай искупаемся и вернемся домой, если собираемся сегодня работать.
Они побежали рука об руку по горячему песку и бросились в голубую воду. Около берега вода была теплой, но энергично работая руками и ногами, Мэнди скоро достигла прохладных зеленых глубин. Лежа на спине, она смотрела в необъяснимую бездну неба, которое притягивало и полностью растворяло ее в себе. Мэнди покачивалась на волнах, как в невесомости, ощущая покой и умиротворение. Не существовало ни Стивена, ни Рамона, никаких проблем, только обволакивающая тело вода и бесконечное пространство неба над головой. Какой маленькой песчинкой казалась она в сравнении с космической бесконечностью, какими незначительными были ее проблемы!
К ней подплыл Стивен, его каштановые волосы были мокрыми и гладкими. Длинные волосы Мэнди тянулись за ней как клубок водорослей.
Рассекая воду мощными взмахами рук, Стивен поднырнул под нее и, вынырнув, заметил:
- А ты хорошо плаваешь.
Легким движением она оттолкнулась от него и поплыла. Он двинулся за ней.
- Если бы можно было остаться здесь навсегда! - воскликнула девушка.
- Если бы! - странным эхом отозвался Стивен. Затем, повернувшись к ней, бросил: - Выходим на берег. Не забывай, что мы не рыбы, а служащие. Лично мне надо продолжить работу над отчетом.
- И ты боишься оставить меня одну даже здесь, в море? Ты воображаешь, что из морских глубин вынырнет Рамон, и как водяное чудовище утащит меня в пучину?
Она снова почувствовала у себя на плече его руку, и через мгновение волны сомкнулись у нее над головой. Когда она вынырнула, глотая воздух, Стивен сказал:
- Это тебе за дерзость.
Но глаза у него смеялись, и она тоже рассмеялась. Смех как бы сгладил напряжение, которое все время ощущалось между ними, и с этой минуты все стало проще.
- Плывем к берегу! - с вызовом крикнула она. Конечно, он приплыл первым и торжествовал как мальчишка.
Подобные счастливые минуты ждали Мэнди во все последующие дни - завтрак на террасе вместе со Стивеном, обсуждение новостей из утренних газет. Конечно, он говорил, а она слушала. Традиционный заплыв перед ланчем, а после ланча - работа.
Джамиля, которая готовила для них и хлопотала по хозяйству, по-своему истолковала просьбу профессора пожить вместе с Мэнди. Она привела с собой кучу родственников: дочь, престарелую сестру и несколько малолетних внуков. Мэнди не знала, где они спят, но вся эта толпа постоянно толкалась на кухне, поглощая пищу и разговаривая гортанными голосами. Все были необычайно предупредительны, даже маленькие дети.
Стивен, воспринимающий это вторжение как само собой разумеющееся, пояснил Мэнди, что арабские женщины большое значение придают узам родства и поэтому прикладывают все усилия, чтобы как можно больше времени находиться вместе с родней.
- Вот увидишь, они оставят все после себя в идеальном порядке, - сказал он. - И я уверен, что они сами покупают себе еду, чтобы не обременять бюджет моего дядюшки.
Слушая Стивена, Мэнди еще раз с сожалением отметила, как она мало знает арабов, их образ мыслей и жизни.
Вечерами они со Стивеном ездили в Тунис, где ужинали в недорогом, но хорошем ресторане. Они долго засиживались за кофе, и Стивен погружался в чтение газет, купленных неподалеку. Он непременно покупал один-два журнала для Мэнди.
- Чтобы ты сидела тихо! - говорил он.
Большую часть времени находясь рядом с ним, слушая его, ощущая постоянную заботу, пусть и вынужденную, Мэнди чувствовала, как на нее снисходит умиротворение. Но иногда какое-либо слово или интонация, прикосновение его руки в ту минуту, когда они переходили дорогу, заставляли ее испытывать странное разочарование. Стивен был таким далеким от нее. Он никогда не говорил с ней о том, что действительно имело для него значение, поддерживая их отношения на общепринятом вежливом уровне. Помня свое обещание, он показал ей музей Бардо, который когда-то был дворцом. Его уникальные мозаики просто завораживали, особенно после того как Стивен поведал ей романтические истории, связанные с изображением.
У большинства этих легенд была трагическая развязка. Почему любви так часто сопутствуют слезы?
Как-то вечером они отправились в парк Бельведер, чтобы оттуда полюбоваться закатом. Взобравшись наверх по крутой тропинке, обсаженной различными тропическими растениями, они подошли к апельсиновой рощице. При вечернем освещении фрукты напоминали золотые шары, и, вспомнив популярную песенку, Мэнди стала напевать:
"Золотые яблоки солнца,
Серебряные яблоки луны…"
Они достигли вершины холма и как зачарованные любовались красотой вокруг. Стивен положил руку ей на плечо и стал декламировать стихотворение, которое она только что напевала. Когда он замолчал, Мэнди почувствовала, как к горлу подступил комок. Зачем он прочел эти волнующие строки о любви? Думал ли он о Ренате, о своей безмятежной любви к ней?
Мэнди постаралась отбросить от себя эти мысли. Она не будет портить драгоценные часы, проведенные со Стивеном, позволяя увлечь себя глупой ревности. Ей нужно как можно больше взять от времени, проведенного вместе с ним, и постараться не думать о том, что эта их близость вынужденная. Одинокими вечерами, которые ждут ее впереди, она будет оглядываться на это счастливое время и вспоминать каждую его секунду.
Воспоминания о Рамоне все больше отходили на задний план. Как бы ни развивалась семейная ссора аль Хассанов, все выглядело так, что к Мэнди это не имело никакого отношения. Однако Стивен не терял бдительности.
На следующий вечер он предложил заглянуть к Ренате.
Та встретила их с восторгом.
- Какой чудесный сюрприз! Я думала, что ты в Тимгаде, Стивен! - воскликнула она, спускаясь по лестнице в элегантно обставленную гостиную и приветствуя их.
- Я все-таки решил не ездить, - сказал Стивен, целуя ее. - Было бы неразумно оставить крошку Мэнди одну на вилле в такое смутное время.
- Ты как всегда прав! - поддержала его Рената, глядя на Стивена с нежностью.
Мэнди не могла без сердечной боли смотреть на них, опьяненных радостью встречи. И ей показалось неприятным, что Стивен назвал ее "крошка Мэнди".
- Ты думаешь, мое решение верно?
Рената протянула руки Мэнди.
- Давайте сядем, выпьем чего-нибудь, и я все расскажу вам.
Они уселись на обитый золотистым шелком диван, перед которым стоял столик с напитками. Рената объявила им, что днем у нее состоялся телефонный разговор с шейхом аль Хассаном.
- Бедный старик был страшно взволнован. Он перехватил два письма, которые Рамон ухитрился передать через охрану.
- Охрану? - в ужасе повторила Мэнди. - Значит, с ним обращаются как с пленником?
Рената пожала плечами.
- Думаю, что он находится под тщательным наблюдением.
- А что с письмами? - напомнил Стивен.
- Первое, и к нему был приложен чек, адресовано туристическому агентству и содержало просьбу забронировать два места на самолет, вылетающий в Париж. Другое письмо было к вам, Мэнди. - Рената взяла девушку за руку. - Он просил вас в любую минуту быть готовой к отъезду. Он писал, что выберет удобный момент и, как стемнеет, придет на тропинку за виллой Ла Люсьоль. Он не назвал ни точной даты, ни точного времени, говоря, что будет подавать вам сигналы карманным фонариком. После этого вы должны, не говоря никому ни слова, вместе с ним улететь в Париж.
У Мэнди упало сердце.
- Вот видишь, - торжествующе сказал Стивен. - Так ли я был не прав, решив ни на минуту не оставлять тебя одну?
- Рамон не из тех, кто быстро сдается, - заметила Рената.
Мэнди сразу вспомнила Рамона - гордого, сильного, сурового, уверенно идущего к победе.
- Но это же глупо. Он неправильно меня понял, - вскричала она. - Я не давала ему никакого повода для таких действий. Почему он решил, что я поеду с ним в Париж и вообще…
- Очевидно, у него сложилось такое мнение, - сухо сказала Рената и повернулась к Стивену. - Шейх был просто вне себя от ярости, он интересовался, что я знаю о дружбе Рамона и Мэнди, упрекал меня даже за то, что я представила их друг другу. Я оправдывалась, говоря, что они познакомились раньше, но он даже не слушал меня.
- Как ты думаешь, почему он позвонил тебе, когда и так все ясно? - спросил Стивен.
- Думаю, чтобы выпустить пар, - ответила Рената, - и выяснить, что представляет из себя Мэнди. - Она опять сжала руку девушки. - Я сказала, что Мэнди хорошо воспитанная английская девушка, которая придет в ужас при мысли о том, что натворила.
- Спасибо! - Мэнди отняла свою руку. - Только я вовсе не уверена, что именно я - причина всех бед, просто сумасшедший Рамон все запутал до невозможности, я ведь не люблю его. Может, мне имеет смысл написать ему?
Стивен и Рената переглянулись и какое-то время обсуждали такую возможность, затем Рената сказала:
- Возможно, если его почта проверяется, это письмо никогда не попадет к нему в руки.
- А если даже и попадет, - добавил Стивен, - он может подумать, что тебя заставили его написать. Думаю, что самое лучшее, что ты можешь сделать, - это молчать. В конце концов, тебе недолго осталось жить в Тунисе.
- Разве профессор снял Да Люсьоль не на все лето? - поинтересовалась Рената.
- Нет. Он достал все материалы о Карфагене, и когда покончит с Тимгадом, богатейшим источником информации по интересующему его периоду, вернется в Англию, чтобы обработать собранный обширный материал. Дядя сказал мне об этом на днях, накануне отъезда.