– Нам лучше узнать. Что-то еще? – обратился Рид к полицейскому.
– Нет следов взлома – если мы говорим об убийстве. Передняя и задняя дверь заперты, окна закрыты, за исключением нескольких этажом выше, но вон те боковые двери, – он указал на открытые застекленные двери в кабинете, – ведут на террасу.
– Снимите с них отпечатки, – автоматически велел Рид.
– Сделаем, детектив, – язвительно ответила Дайан Мозес. – Вместе со всем остальным. Я знаю, как выполнять свою работу.
– Упс, – прошептала Сильвия, когда Дайан обходила стол. – Кто-то у нас обидчивый. Думаю, ты наступил на некоторые профессиональные мозоли.
– Я все слышала, Морисетт, – пробормотала Мозес, но была слишком занята с фотографом, чтобы втягиваться в спор.
– Что еще вы раскопали? – спросил Рид полицейского.
– Играло радио, настроенное на какую-то станцию классической музыки. Мы поговорили с уборщицей – Эстель Понтиак – да, я знаю, как машина – она позвонила этим утром в 911 после того, как вошла в дом и обнаружила тело. Она действительно была напугана. К тому моменту, как приехала скорая, Бандо уже был холодным. Умер прошлой ночью. Офицер Спенсер поговорил с соседом, – он сверился со своими записями. – Стэнли Хьюберт живет по соседству на севере. Хьюберт говорит, что видел белую малолитражку, которая приехала около одиннадцати, а затем уехала через полчаса или около того. Он не заметил номера, но думает, что видел этот автомобиль ранее. Хьюберт говорит, что машина была похожа на ту, которую водит миссис Бандо.
– Его отдельно живущая жена? – прояснил Рид.
– Он так сказал. Мы огородили место, вскоре проверим транспорт жертвы и его знакомых.
– А его жены?
– В первую очередь.
Рид бросил еще один взгляд на руки Бандо, когда судмедэксперт аккуратно закатал рукава жертвы. Одна из пуговиц на манжете его белой рубашки отсутствовала, что казалось странным, притом, что каждый волосок на его голове был аккуратно уложен, на одежде практически отсутствовали складки, а обувь была начищена до блеска. Тогда почему пропала пуговица?
Рид внимательно изучал руки Бандо. Разрезы на его запястьях были под странным углом…Черт, может, Морисетт права насчет преступления. Может, кто-то оказался слегка неряшливым, придавая убийству вид суицида.
Если так, тогда есть шанс, что им повезет, и убийца был небрежным и оставил улики.
– Также в посудомоечной машине нашли два бокала. Служанка разгрузила ее вчера вечером до того, как уйти, поэтому, либо у Джоша была компания, либо он решил испачкать два бокала. Мы уже проверяем отпечатки. Кажется, на одном следы от губной помады. Мы возьмем образец. Посмотрим, сможет ли лаборатория установить производителя и марку товара.
Рид вышел из комнаты, когда судмедэксперт закончил, и команде криминалистов разрешили пропылесосить, снять отпечатки, измерить следы крови, и вообще, обыскать комнату и остальную часть дома на предмет улик.
– Есть что-нибудь на автоответчике?
– У него была голосовая почта. Мы проверяем ее.
– А электронный ящик?
– Как только проверят компьютер на наличие отпечатков, мы войдем в его папки и рабочие файлы.
– Чем он занимался?
– Он работал на себя, – сказала Морисетт. – Инвестиции. Консультации. Своего рода финансовый мастер на все руки. У него были проблемы с Комиссией по ценным бумагам [5]. Кажется, у него офис на Аберкорн-стрит сразу за площадью Рейнолдса.
– Ты была там?
– С чего бы? – спросила она.
– Во время своего "расследования".
– Неофициального расследования, – поправила Сильвия, ее глаза сузились в защитном жесте.
В разговор вмешался полицейский:
–У меня здесь есть адрес. Нашел на одном из печатных бланков. Верно – он на Аберкорн-стрит.
– Проверь это, – велел Рид Сильвии. – Поговори с персоналом. Посмотри, может, что-то не в порядке. Может, Джош и правда был угнетен. Нам нужны записи телефонных разговоров и финансовые отчеты, показания соседей, семьи и друзей.
– Если у него был хоть один, – произнесла Морисетт. – Обойдусь без лекций. Я знаю свое дело. Не забывай, я работаю здесь достаточно долго, чтобы знать чертову тучу информации о Джоше Бандо.
– Я перепроверю соседа, как там его имя? Хьюберт? Может, он опишет водителя белого автомобиля.
– Будем надеяться, – ответила Морисетт без особого энтузиазма, когда Рид вновь посмотрел на жертву.
Вероятно, он сможет встряхнуть память старика. Может, им повезет.
Но он не был уверен.
________________
[1] Кактус сагуаро – крупный кактус, распространенный в штатах Юго-Запада и в северных районах Мексики. Плоды красного цвета, съедобны. Достигает высоты 18 м.
[2] WKOK – новостная радиостанция.
[3] Прозак – лекарственное средство, антидепрессант.
[4]"Брукс бразерс"– компания, известная своей одеждой, прежде всего мужской.
[5] Комиссия по ценным бумагам – создана в целях предотвращения повторений биржевых крахов, следит за соблюдением и вводит правила торговли на биржах США.
Глава 3
Кейтлин чувствовала себя больной, настолько больной, что решила вздремнуть, и сейчас торопилась наверстать упущенное…упущенное время… "Вечная проблема", - подумала она, выжимая мочалку и замечая, какой красной стала мыльная вода. Как много крови смогла она стереть со стен, зеркал, со спинки кровати и ковра в своей спальне. Кейтлин намылила ванну и душ, терла, чистила и скоблила, пока не сломались ногти, а кожа рук не покраснела и не начала гореть от дезинфицирующих и моющих средств. Она сняла шторы, и сейчас они проходили цикл стирки в стиральной машине. Кейтлин даже пришлось отругать Оскара и запереть его в гараже, когда он начал нюхать и слизывать кровь с ковра.
Она не выносила беспорядок. Напоминание. Дело не в том, что она прячет улики, уверяла себя Кейтлин. Не было никакого преступления. У нее было сильное кровотечение из носа и, хотя она чувствовала, что не вся кровь принадлежит ей одной, все равно не могла позвонить в полицию.
"Чего ты боишься?"
Игнорируя вопрос, она слила грязную воду в водосток в душе и последний раз вытерла плитку.
Вспышка воспоминания обожгла ее разум.
Кейтлин застыла.
Бумаги. Юридические документы – судебный иск – сложены на углу стола Джоша. И кровь…густая красная кровь, вытекающая из него, а он уставился на нее своими осуждающими, невидящими глазами.
– Господи! – прошептала она, дрожа.
Это был сон. Ужасный сон, приснившийся ей прошлой ночью. Кейтлин торопливо спустилась вниз и запихнула швабру с ведром в чулан у гаража. Затем в ванной рядом с кабинетом вымыла руки в сотый раз и проверила порезы, которые замазала медицинским клеем и заклеила сверху пластырями. Это были не глубокие раны, а всего лишь быстрые маленькие надрезы. Господи, почему она не могла вспомнить, как калечила себя?
Причина именно в этом, верно? Некий глубокий психоз. Вероятно, причинение себе боли каким-то образом уменьшало ее вину перед Джейми. Разве не так бы сказала доктор Уэйд?
Если бы она только могла поговорить с доктором Уэйд. Рассказать ей о прошлой ночи. Она бы поняла. Она бы постаралась помочь. Она бы…
"Но она уехала. Бросила тебя. Взяла творческий отпуск и оставила тебя в беде. Чтобы ты боролась со своими демонами и призраками самостоятельно".
– Нет! – закричала Кейтлин, ударяя кулаком по стене.
В гараже обеспокоенным, громким лаем разразился Оскар.
"Не делай этого. Будь сильной. Ради всего святого, не выходи из себя сейчас или ты точно закончишь в психушке".
Она сделала несколько глубоких вздохов, затем медленно, призывая себя прекратить раскисать, сделала примочки для рук и посмотрела на свое отражение в зеркале, висящем над раковиной. Кейтлин выглядела бледной. Веснушки более отчетливо проявились на коже. Темно-рыжие волосы начали завиваться от пота, который появился от усердной работы. Она чувствовала, как в голове нарастает давление, отголоски мигрени давили на глаза. Кейтлин боролась с тем же паническим ощущением, которое никогда не оставляло ее в покое полностью. Она не могла позволить тревоге, которая притаилась под поверхностью ее невозмутимости, захватить ее, не могла впустить опасения, что она, вероятно, сходит с ума. Не она ли убеждала доктора Уэйд, что сможет встретиться с миром в одиночку?
– Ты уверена? – на последней встрече спросила ее психолог – изящная женщина с густыми коротко подстриженными рыжими волосами. Доктору Уэйд не удалось спрятать сомнение в своих глазах. – Я могу позвонить кое-кому. У меня есть несколько коллег, которые были бы рады помочь тебе. Давай я дам тебе номера нескольких из них.
– Я буду в порядке. Я действительно думаю, что пришло время самой справляться со своей жизнью, – ответила Кейтлин, а доктор Уэйд постаралась скрыть свой скептицизм, но безуспешно.
– Всем нам нужна помощь время от времени, – убеждала она Кейтлин. – Даже психиатрам вроде меня.
– Может мне стоит заняться психологией, бросить графический дизайн и веб-сайты, – ответила Кейтлин, когда доктор вручила ей короткий список имен, который Кейтлин впоследствии потеряла.
А ведь сейчас она могла бы использовать одного из тех чертовых мозгоправов. Скверно.
Ее мысли вновь вернулись к прошлой ночи.
Как она могла накануне потерять счет времени?
Почему она отключилась?
Что она сделала?
Где, черт побери, была Келли? Даже если она была за городом, она бы точно позвонила домой, чтобы проверить свои сообщения…верно? Почему она не перезванивает?
"Потому что она не хочет говорить с тобой. Ясно тебе? Сестра избегает тебя. И тебе ли винить ее в этом? Каждый раз, когда ты звонишь, всегда есть проблема, всегда новый кризис, у тебя всегда неприятности".
Голос в ее голове, казалось, кричал на нее из каждого угла ванной комнаты.
"Ты не понимаешь этого? Она до смерти устала слышать обо всех ошибках, совершенных тобой в своей никчемной жизни, устала быть тебе поддержкой, устала от тебя!"
Нет, это не так. Келли была ее близняшкой, ее однояйцевой близняшкой. Они были ближе, чем кто-либо во всем мире. Келли была просто занята, вот в чем дело…Потея и продолжая игнорировать сумасшедшее биение сердца, Кейтлин брызнула в лицо холодной воды.
– Возьми себя в руки, – сказала она своему отражению, вытирая щеки и лоб полотенцем. – Соберись. Прямо сейчас. Ты не можешь позволить себе роскошь распадаться на части.
Оскар выл и скребся в гараже.
– Иду, – крикнула Кейтлин, откладывая в сторону полотенце.
Глубоко дыша, она направилась к двери. Ей была необходима помощь. Просто необходима. Пока она не сошла с ума.
Кейтлин открыла дверь гаража, и Оскар пулей вылетел наружу, описывая небольшие круги у ее ног.
– Давай, я отведу тебя на прогулку, хорошо? – сказала она крутящемуся с неистовой силой псу, в ответ он заскулил и начал дурачиться. – Успокойся на секунду, – Кейтлин взъерошила шерсть на его загривке. – Мне надо позаботиться о нескольких вещах. Ты можешь помочь.
Она поднялась в свой кабинет вместе с Оскаром, который трусил позади, включила компьютер, нашла номер доктора Ребекки Уэйд и быстро набрала его. Кейтлин понимала безнадежность попытки, но сделала это на всякий случай – вдруг ее психиатр вернулась. Или оставила номер переадресации. Или запись, отсылающую пациентов к одному из своих коллег.
Ладонь Кейтлин вспотела, когда в трубке послышались гудки. "Будьте там", – молча умоляла она, но услышала, как механический голос говорит, что этот номер был отключен, а нового не появилось.
– Отлично.
Она положила трубку на базу и стала грызть ноготь. Как долго, по словам доктора, она будет отсутствовать? Три месяца? Шесть? Бесконечно? Она направлялась на запад, в Лос-Анджелес? Или это был Сан-Франциско? Почему она не может вспомнить?
Кейтлин посмотрела на календарь и нахмурилась. Когда у нее была последняя встреча? Не в июне. Она повернула страницу назад на май…нет…или она не позаботилась записать встречу? Сжав голову руками, Кейтлин попыталась вспомнить, какие же еще имена были в том списке, который дала ей доктор Уэйд? Или хотя бы имена других врачей, которые работали в том старом доме, ставшем офисным зданием. Не было ли там доктора Нэша или Николса или Ньюэла - кого-то в этом роде, какого-нибудь другого доктора, которому она могла бы позвонить? Но, глядя на телефон, Кейтлин понимала – она не может просто извлечь имя из воздуха или же ткнуть пальцем наугад в "Желтые страницы" [1]. Ей нужно встретиться лично и установить зрительный контакт с любым потенциальным психологом или психиатром. Она должна безоговорочно доверять человеку, до того как расскажет о своей жизни. О своей странной жизни.
Оскар тихонько залаял, и Кейтлин выглянула в окно. Сквозь ветви американского лавра [2], покрытого листьями, она заметила полицейский автомобиль, который поворачивал на аллею рядом с ее участком. У нее упало сердце. Что теперь? Кейтлин поторопилась пройти по коридору в свою комнату с голой кроватью, мокрым ковром и отсутствующими шторами. Оскар бежал за ней и задрал вверх голову, когда хозяйка выглянула через французские двери на веранду, где наблюдала, как полицейская машина подъезжает к знаку "стоп" возле ее мусорных ведер у задней части дома. Это не предвещало ничего хорошо…совсем ничего. Она вновь взглянула на свою спальню. Захотят ли они увидеть ее? Уничтожила ли она все улики?
Улики чего?
Кейтлин с трудом сглотнула. Из автомобиля выбрались два офицера. Со стороны пассажирского сидения – высокий, худощавый мужчина с темными волосами и невероятно мрачным выражением лица. Водитель открыла дверь и вышла на узкую стоянку в тени. И на секунду Кейтлин подумала, что знает эту стройную женщину с торчащими в разные стороны волосами и плотно прилегающими к лицу солнечными очками. Но это чушь.
Когда женщина–офицер начала внимательно изучать дом, Кейтлин быстро отпрянула назад к стене, не став ждать, когда ее застанут подглядывающей. Совсем как преступник в старом "нуар" кино. Она вела себя как параноик. Будто ей действительно было что скрывать.
"Приди в себя".
Но Кейтлин не могла остановить бешеный стук сердца, и внезапно заметила, что пропустила пятно крови на дверной раме шкафа. Отлично. Просто…отлично. Оскар рычал, и когда Кейтлин наклонилась, чтобы взять его на руки, то заметила повязки на своих запястьях с небольшим количеством крови, просачивающимся через полосы марли. Она полуосознанно потянула за длинные рукава кофты, пряча свои раны, интуитивно понимая, что не хочет, чтобы любопытные глаза какого-нибудь копа заметили красные отметины или повязки на запястьях.
Хотя ей нечего было скрывать.
"За исключением нескольких пинт крови, размазанных по всей твоей спальне".
Ну, у нее слегка пошла кровь. Или сильно. Она страдала кровотечением из носа. Даже пыталась порезать свои запястья. И что? Это не преступление и это ее дом, ее личное пространство в этом мире.
"Да? Тогда с чего такая паранойя?"
Из-за всей этой крови…так много…как она могла сделать нечто подобное и не знать об этом? Слишком много алкоголя? Еще один провал в памяти, когда время ускользало слишком быстро? Пожалуйста, Господи, нет. Только не это. Что бы ни случилось. Это было пугающе. Чертовски пугающе. А вероятность, что она сама причинила себе вред, ужасала.
Офицеры обошли дом, и, направляясь в кабинет, Кейтлин увидела, что они стоят у ворот ее переднего внутреннего двора. Надежда, что полицейские пришли к ее соседям, не оправдалась.
"Ты ведь прекрасно знаешь, в чем дело, не так ли? Они здесь из-за беспорядка в твоей спальне. Они здесь, так как ты сделала что-то. Каким-то образом они узнали о случившемся. А ты нет".
Сжав зубы и отказываясь слушать свои сомнения, Кейтлин надела шлепанцы и поспешила вниз. Зазвенел дверной звонок, и Оскар, дико залаяв, побежал в прихожую.
– Веди себя хорошо, – предупредила Кейтлин, делая глубокий вдох и рывком открывая дверь.
Офицеры стояли на переднем крыльце. Высокий, хмурый мужчина с грубым лицом, держал свой значок. Его напарница – миниатюрная, ужасно худая женщина с практически белыми волосами, в очках, - стояла рядом с ним. С суровым выражением лица, она тоже держала бумажник, демонстрирующий ее полицейское удостоверение.
Плохие новости. Плохие, плохие новости.
– Миссис Бандо? – спросил мужчина.
– Да, – кивнула Кейтлин, ее сердце упало, а остатки поломанных ногтей впились в край двери, которую она держала открытой. – Я – Кейтлин Бандо.
Он улыбнулся, хотя улыбка и не согрела его глаз.
– Я – детектив Рид, это моя напарница – детектив Морисетт. Не возражаете, если мы зайдем на несколько минут?
Значки казались настоящими, фотографии не слишком удачные, но узнаваемые. Она помедлила. Думая о беспорядке наверху. На двери шкафа все еще оставалась кровь. Каким-то образом Кейтлин смогла собраться и открыть дверь шире, и у нее было четкое ощущение, что женщина оценивает ее.
– В чем дело? – спросила Кейтлин, но глубоко внутри знала, что они были вестниками ужасных новостей.
Она отошла в сторону, позволяя им войти, и хотя жар с улицы последовал за ними, ей было так холодно, что она почти дрожала.
– Боюсь, у нас плохие новости, миссис Бандо, – сказал мужчина, жестом приглашая Кейтлин присесть, в то время как ее ноги одеревенели, а сама она опиралась на спинку стула.
– Какие?
– О вашем муже.
– Джош? – прошептала Кейтлин и почувствовала, будто ее шею сдавили ледяными пальцами, перекрывая кислород.
Внезапный рев в ее голове, как море, пойманное внутри пещеры, стал почти оглушительным. Перед ней мысленно предстала картина бледного Джоша, лежавшего на столе без движения.
– Что с ним?
Она с трудом сглотнула, хотя во рту было сухо, как в Сахаре. Она понимала, что последует далее.
– Боюсь, он мертв, – сказал детектив Рид, после чего гул в голове Кейтлин возрос, а колени ослабли.
– Но как..?
– Мы пока не уверены в том, что случилось. Мы исследуем все возможности и ждем, когда придет отчет коронера.
– Нет! – яростно затрясла головой Кейтлин. – Я не верю.
Но она верила. Она знала. Каким-то образом она знала.
– Мне жаль, – проговорил Рид, и его напарница тоже пробормотала своего рода соболезнование, но мозг Кейтлин был не в состоянии воспринимать их слова.
Ее пальцы сжались на обитой спинке стула, а ноги дрожали так сильно, что она едва могла стоять.
– Я знаю, это тяжело, – проговорила женщина, но голос ее звучал будто издалека.
Кейтлин едва ли слышала ее. В голове мелькал калейдоскоп изображений. Джош – молодой парень за штурвалом своей парусной шлюпки, в Неаполе, где он сделал ей предложение; Джош в день рождения Джейми, старается скрыть разочарование от того, что ребенок не является мальчиком; Джош тайком прокрадывается домой ночью, говоря, что работал; а на следующей картинке он злой, когда его прибыль от инвестиций уменьшилась; потом бледный и трясущийся на похоронах дочери.
– У вашего мужа были враги? – спросила женщина-офицер – как там ее имя?
И Кейтлин вернулась в настоящее:
– Я не знаю…да, думаю да.
Но она не могла думать.
– Мне понадобятся их имена.