- Pourquoi? - спросил Гийом, заинтересованно наклоняясь поближе.
Я отпила шампанское и опустила глаза. Откровенничать в мои планы вовсе не входило…
- Потому что дома есть парень, с которым я недавно разорвала помолвку. - Слова сами из меня выходили. - Ну, то есть не я… Он меня бросил. Но теперь он говорит, что совершил ошибку, и хочет начать все заново. Мы были вместе три года, понимаешь? Я в самом деле запуталась. Не знаю, хочу ли возвращаться домой. Я полюбила Париж. Я люблю в нем почти все! И работа мне нравится, хотя иногда ты здорово мне мешаешь.
Я смущенно умолкла. В этом шампанском что, сыворотка правды? Он улыбнулся.
- Прости, что мешаю тебе жить.
- Нет, ты не мешаешь мне жить, - опомнилась я. - Обещаю, больше никогда такого не скажу! В самом деле, мне куда приятнее работать с тобой, чем с мальчиковыми группами. В той работе не было ничего интересного.
Я только теперь поняла, что сказала истинную правду. Мне действительно нравилось работать с Гийомом, несмотря на то - или даже благодаря тому - что я никогда не знала, чего от него ждать. В Париже мне приходилось разговаривать с клиентом, болтаясь на канате между двумя домами, а в Орландо - оправдываться за шалости зеленых юнцов. И почему-то первое было куда интересней.
Я удивленно заглянула в бокал: каким-то чудом он опустел. Неужели я все это выпила, пока стыдливо изливала душу Гийому? Я виновато на него покосилась, но он на меня не смотрел. Смотрел он на бокал. Наполняя его шампанским. Почему-то у меня возникло подозрение, что я пью гораздо больше Гийома. Похоже, мой план "Вылей все в кусты" с треском провалился.
- Ну, я очень рад, что делаю твою жизнь интересней, - сказал Гийом, подливая себе шампанское. Он перевернул пустую бутылку, положил ее обратно и достал из ведерка еще одну, - А ты любишь того парня? Ну, с которым вы расстались?
Я заморгала и уставилась в бокал, как будто ответ на этот вопрос мог сложиться из пузырьков, без конца поднимающихся на поверхность шампанского. Увы, ответа там не было.
- Не знаю, - пробормотала я и сделала еще один глоток, раздумывая над вопросом. - Хотя вряд ли. Нет, больше не люблю. Это так странно… Разве можно три года любить человека, а потом вдруг перестать?
Гийом участливо кивнул.
- Наверное, нет.
- С другой стороны, я не могу сказать, что все это время была в него влюблена, - продолжала я, смутно удивляясь тому, что так откровенна с Гийомом: я и самой себе еще в этом не признавалась!
Довольная, по крайней мере своей честностью, я откинулась на мягкую спинку и смотрела, как Гийом откупоривает вторую бутылку и вновь наполняет наши бокалы. Шампанское исчезало с поразительной скоростью.
Гийом отпил из бокала и непринужденно сказал:
- Да к тому же ты влюбилась в одного журналиста из UPP.
- Что? - Я вскочила так резко, что плеснула шампанским на джинсы. Впрочем, меня куда больше беспокоили мои щеки, которые пылали огнем - Ничего подобного! Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь! Ни в кого я не влюбилась!
Неужели это было так заметно? Сама я разобралась в своих чувствах к Гейбу лишь недавно, хотя, надо признать, меня влекло к нему с того самого дня, когда я впервые увидела его в толпе журналистов у отеля "Жереми".
- Влюбилась, - спокойно возразил Гийом.
Мое лицо горело. Наверняка я была красная, как помидор.
- Неправда!
Сама не знаю, почему я это отрицала Наверное, мне не хотелось, чтобы Гийом так думал. Я мечтала быть про фессионалом, а в понятие профессионализма не входит влечение к симпатичному журналисту, который вознамерился стать заклятым врагом твоего клиента.
- Правда! - весело пропел Гийом.
- Нет! - Теперь я разозлилась. Неужели он заманил меня в номер только затем, чтобы выставить полной дурой? - С чего ты вообще это взял? - зло спросила я и тут же подумала, что гнев выдает меня с головой, учитывая, как заплетается мой язык.
- Ну, не знаю. Ты так на него смотришь… Все время озираешься по сторонам, когда его нигде не видно. Краснеешь, когда я спрашиваю.
- Я не краснею! - выпалила я.
- Ага, просто в номере стало жарковато. Может, ты перегрелась?
- Хватит надо мной издеваться! Я серьезно говорю. Я вообще не ищу себе парня, если уж на то пошло.
- Да? - с любопытством спросил Гийом.
У меня появилось смутное ощущение, будто я сама рою себе яму. Но копать я почему-то не перестала.
- Да! Я только знакомлюсь. Поппи говорит, чем больше парней пригласят меня на первое свидание, тем лучше. Но дальше первого свидания заходить нельзя.
Гийом улыбнулся.
- И ты с ними спишь? Я потрясла головой.
- Нет! Нет, конечно! Он впервые смутился.
- А в чем тогда смысл? Я немного подумала.
- Наверное, это поиски идеального французского поцелуя, - ответила я еще более заплетающимся языком.
Пора было прекращать пить и потихоньку выливать шампанское в горшок. - Можно задать тебе вопрос?
- Конечно, - улыбнулся Гийом.
- Ас тобой-то что? - Вопрос был совершенно бестактный, но меня это почему-то не волновало - видно, шампанское так действовало. - Может, у тебя алкогольная зависимость? Хотя до сегодняшнего дня я ни разу не видела, чтобы ты пил. Или ты сумасшедший? Или, как говорит Гейб, просто хочешь привлечь к себе внимание?
Гийом словно бы удивился, затем его лицо медленно расплылось в улыбке.
- Гейб так сказал?
Я пожала плечами.
- Ох, не стоило мне это говорить…
- Нет-нет, все хорошо. Это в его духе. - Гийом покачал головой и глубоко вздохнул. - Ладно, ты спросила, сумасшедший ли я. Нет, не сумасшедший.
- То есть дело в спиртном?
- Нет. Хочешь, расскажу тебе секрет?
Я кивнула.
- Та.
Вообще-то, я хотела сказать "да", но шампанское сделало свое дело.
- Я вообще не пью.
- Сейчас же ты пьешь! - воскликнула я.
- Нет, - ответил Гийом. - Я выливаю все в цветы.
У меня отвисла челюсть.
- Это был мой план!
Гийом приподнял бровь.
- Да? Хм. Значит, мне он удается лучше, чем тебе.
Справедливое замечание.
- Тогда зачем ты поишь меня шампанским, если сам не пьешь? - спросила я.
Гийом пожал плечами.
- Мне было одиноко. И мы с тобой ни разу толком не поговорили.
Я удивленно уставилась на него.
- Я - твой агент по рекламе! Нам не положено откровенничать друг с другом, Гийом.
- Знаю… А вообще это весело, да? Ну, ваша затея с французскими поцелуями. По-моему, очень любопытно.
- Неужели?
Я не понимала, с чего это Гийом так заинтересован.
- Ага, - Он пододвинулся ближе и улыбнулся, - Что нового ты узнала?
- Про французские поцелуи? Ну… во-первых, кто-то должен объяснить всем американкам, что в этом деле французам нет равных!
Гийом рассмеялся.
- Неужели?
- Mais oui! - с преувеличенным французским акцентом ответила я. Надо же, как просто говорить на чужом языке, когда пьешь! Завтра же прикуплю бутылочку шампанского в контору. - Вы, французы, в совершенстве овладели этим искусством!
Несколько секунд Гийом молча меня разглядывал. Его лицо было немного размыто по краям, но виной тому, скорей всего, было шампанское - не растворялся же Гийом в воздухе.
- Очень интересно, - сказал он и, прежде чем я успела сообразить, в чем дело, приник к моим губам - сначала мягко, а потом, когда я не стала сопротивляться, сильнее.
"О, да он отлично целуется, - подумала я. - А как приятно прижиматься к его телу!" Мои губы против моей воли целовали его в ответ. "Стоп-стоп, он же наш клиент! - Я попыталась вырваться из сладкого забытья. - Что я творю?!"
Не успела я отпрянуть, как из коридора раздался голос:
- Гийом, putain de merde! Ах ты гад!
Я распахнула глаза, оттолкнула Гийома и в ужасе развернулась.
В дверях, сжав кулаки, стоял Гейб. Меня охватил ужас - и я внезапно протрезвела. Гейб смотрел не на меня: он испепелял взглядом Гийома. Я медленно повернулась к нему и увидела знакомую самодовольную ухмылку.
- О, Гейб, я тебя не ждал, - весело сказал он, как будто нас застали за чаем, игрой в бридж или еще чем-то столь же безобидным.
Я обернулась к Гейбу - тот окончательно взбесился. Он бросил взгляд на меня, потом снова уставился на Гийома.
- Вранье! Полчаса назад ты звонил в мой номер и просил подойти. Мне даже ключ доставили!
- Что?!
Я резко повернулась к Гийому - выражение лица у него было немного виноватое и вместе с тем самодовольное. Гейб пристально смотрел на меня. Он хотел что-то сказать, но лишь покачал головой и стиснул зубы. У него было такое грустное лицо, что я чуть не провалилась под землю.
- Гейб… - начала я.
Он только еще раз посмотрел на меня, развернулся и быстро вышел из номера.
- Гейб! - позвала я, вставая и глядя ему вслед.
Увы, в ответ он с размаху хлопнул дверью. Я несколько секунд смотрела в темный коридор, чувствуя себя раздавленной.
Я медленно повернулась к Гийому. Ухмылка наконец исчезла с его лица. Могу поклясться, он выглядел виноватым.
- Что с тобой такое?! - прошипела я.
- Ничего, Эмма. - Он пожал плечами и отмахнулся, как будто я приняла его поступок слишком близко к сердцу. - Не волнуйся так.
Моя грудь разрывалась от злости… или от спиртного?
- Какой же ты кретин! - крикнула я и бухнула свой стакан на журнальный столик.
Стекло треснуло, но мне было плевать. Бросив на Гийома последний яростный взгляд, я вскочила и вылетела из номера. В коридоре я осмотрелась по сторонам: Гейб уже ушел.
Вернувшись к себе, еще немного пьяная и пристыженная, я сразу позвонила вниз и попросила соединить меня с номером Гейба. Он не взял трубку. Я набирала его три раза, после чего оператор, не скрывая раздражения, предположила, что джентльмен, вероятно, куда-то вышел. Но куда?
Проверив, в кармане ли ключи, я выбежала из номера и поехала в вестибюль, мысленно подгоняя лифт. Двери открылись как раз в ту секунду, когда Гейб шел к выходу из отеля, волоча за собой чемодан на колесиках.
- Гейб! - в отчаянии крикнула я, растолкав толпу, которая ждала лифта. - Подожди!
Но он даже не сбавил шаг. И не оглянулся. Я бросилась следом и поймала его у самых дверей.
- Гейб, куда ты? - спросила я.
Мне было неловко от того, что в моем голосе так ясно слышится отчаяние.
- На вокзал, - не глядя на меня, буркнул он.
С улицы подошел носильщик, чтобы взять у Гейба чемодан.
- Куда вам будет угодно, сэр? - вежливо осведомился он с легким поклоном.
- К терминалу "Евростар", и поскорее, - сухо ответил Гейб.
- Сейчас же вызову вам такси, сэр.
Носильщик поспешно удалился.
- Гейб, мне так жаль, - затараторила я, от страха сбиваясь и проглатывая окончания, - пожалуйста, посмотри на меня! Прошу тебя, Гейб!
Наконец он нехотя смерил меня взглядом, при этом лицо у него было каменное.
- Гейб, мне очень-очень жаль! - снова запричитала я - Ты все не так понял!
- Слушай, меня это не касается. Хочешь поразвлечься со своим клиентом - пожалуйста. В конце концов, какая женщина устоит перед рок-звездой?
- Гейб, этот поцелуй ничего не значил! - лепетала я - Клянусь!
Он покачал головой. Тут подъехало такси, и к нам снова подошел носильщик.
- Конечно. Поцелуи вообще ничего не значат.
- В каком смысле? - спросила я.
Гейб не ответил.
Носильщик понес его чемодан к машине, и Гейб двинулся следом. - Подожди! - вскричала я, лихорадочно придумывая, как его остановить. - Тебе нельзя уезжать, завтра будет еще один концерт!
Гейб горько рассмеялся.
- О Гийоме Рише я знаю все, что нужно.
Он сел в машину и захлопнул за собой дверь. Носильщик пялился на нас, но мне было плевать.
- Гейб… - взмолилась я.
- Эмма, я приехал на презентацию только ради тебя.
Его слова будто копьем пронзили мое сердце.
- Мне так жаль… - шепнула я.
- Нет, это мне очень жаль, - отворачиваясь, сказал Гейб. - Я должен был сразу догадаться.
Он назвал водителю адрес, и машина тронулась. Гейб ни разу не оглянулся.
Глава 17
Я боялась, что умру прямо на месте. Я рухнула на землю: голова раскалывалась, лицо горело от стыда. Носильщик смотрел на меня, как на сумасшедшую.
В эту минуту подъехало другое такси, из которого вышла сияющая Поппи с обворожительным блондином. Он обнимал ее за плечо, а она хихикала. Выйдя из машины, они опустили глаза и увидели меня.
- Эмма! - Поппи остановилась как вкопанная и начала было улыбаться, но потом сообразила, что случилось неладное - хотя бы потому, что я сидела, скрючившись, на тротуаре. - Эмма… - Она опустилась рядом на одно колено, - Что такое?
Я покачала головой и, хоть и прикусила нижнюю губу, разрыдалась - не знаю, от стыда ли, от чувства потери или от выпитого шампанского. Ясно было одно: я сидела на тротуаре перед одним из лучших отелей Лондона, рядом с подругой и человеческим воплощением ее куклы вуду.
- Ох, господи, Эмма! - озабоченно воскликнула Поппи, обнимая меня и внимательно разглядывая мое лицо - Что стряслось? В чем дело?
Я подняла глаза на ее спутника - предположительно Даррена - и вспыхнула.
- Простите, - сказала я ему и обратилась к Поппи: - И ты меня прости. Не хватало только испортить тебе вечер.
- Нет-нет, что ты! - прощебетала она, гладя меня по голове.
Даррен смотрел на нас с тревогой, но без раздражения или злости. Поппи медленно встала и что-то ему шепнула. Он кивнул.
- Поеду-ка я домой, - с напускным весельем сказал Даррен. Я хотела возразить, но он потряс головой. - Нет-нет, уже поздно. Мы с Поппи увидимся завтра.
- Эмма, кстати, это Даррен.
Я выдавила улыбку и встала на ноги, чувствуя себя идиоткой. Даррен твердо пожал мою руку. Это тронуло и одновременно смутило меня, поскольку я только что опиралась рукой об асфальт и вдобавок размазывала слезы по мокрому лицу.
- Приятно познакомиться, - сказала я.
- Мне тоже, - учтиво ответил Даррен. Можно было подумать, я выгляжу совершенно нормально. - Поппи много о вас рассказывала.
- Э-э… спасибо, - пробормотала я, взглянув на подругу.
Даррен снова улыбнулся, пошептался о чем-то с Поппи, сел в такси, помахал нам напоследок и уехал.
- Извини, пожалуйста, что испортила тебе свидание, - простонала я, как только машина скрылась из виду.
- Чепуха, - твердо ответила Поппи, - Пойдем внутрь, расскажешь мне, что случилось.
Она обняла меня за плечи и повела в номер, где мы устроились на моей кровати.
- Кажется, я все испортила, Поппи, - объявила я, когда она принесла мне носовые платки и стакан воды. Она распахнула глаза, но промолчала. - У Гийома будут невнятности с UPP, я потеряла Гейба… Что же теперь делать?!
Я выложила ей все, что произошло вечером: сперва провалился мой план с выливанием шампанского в цветочный горшок, потом обиженный Гейб укатил из отеля, хлопнув дверцей такси.
- Эмма, почему же ты сразу не рассказала о своих чувствах к Гейбу Франкёру? - спросила Поппи, выслушав меня.
- Я и сама о них не знала, пока мы не пошли вместе кататься на роликах. Или знала, но не хотела себе признаваться. Влюбляться в журналистов не очень-то профессионально.
- Да ладно, мы ведь живем в Париже. Это Город Любви! Здесь трудно сдерживать свои чувства.
Я покачала головой.
- В любом случае, я все испортила. Самое ужасное, что в UPP теперь могут невзлюбить Гийома. Понятия не имею, что напишет Гейб, но наверняка он подложит нам свинью. И отчасти будет прав.
Я попыталась сморгнуть навернувшиеся на глаза слезы - вид у меня и без того был жалкий. Поппи положила руку на мое плечо.
- Ты ни в чем не виновата, Эмма, - ласково сказала она. - Во-первых, Гейб необязательно станет пакостить. А даже если и станет, это ведь вина Гийома, а не твоя, так?
Я помолчала.
- Нет. Я поступила неразумно. Я позволила своим личным проблемам помешать работе и ужасно сглупила с Гийомом. Нельзя было с ним пить… Это было очень-очень глупо с моей стороны. А тут еще Гейб вошел… - Я умолкла и закрыла глаза. Проглотила слюну. - Теперь он возненавидит Гийома, напишет о нем плохую статью… и все из-за меня!
- Так, а вот это действительно глупости, - строго проговорила Поппи.
Я удивленно посмотрела на нее.
- Ты хотела как лучше. И вообще, Гийом нарочно все подстроил, правда, я не понимаю зачем. Ему так нравится себе вредить, что ты здесь вряд ли поможешь.
Я задумалась над ее словами. А ведь действительно, очень странно, что Гийом позвонил Гейбу, когда я пришла, и попросил его прийти через тридцать минут. Зачем ему это понадобилось? И с какой стати он поцеловал меня, если знал, что вот-вот придет журналист, в которого я влюблена? Неужели он хотел меня подставить? Эта мысль меня напугала и огорчила.
- Виновата я или нет, - наконец проговорила я, - не удивлюсь, если Гейб в следующей статье размажет Гийома по стенке. А это обязательно скажется на нас. На твоей фирме. - У меня было ощущение, что я все поставила под удар и теперь ничего нельзя исправить, - Я так виновата, Поппи. Боюсь, я больше не достойна этой работы.
Всю ночь я не спала, ворочалась, размышляя о Гейбе, его статье и о том, что будет с агентством Поппи.
Утром я встала, включила компьютер и с некоторым облегчением увидела, что за последние сутки Гейб ничего не написал. Конечно, я немного успокоилась, но, с другой стороны, это лишь оттягивало неизбежное. В каком-то смысле я бы предпочла, чтобы все закончилось разом, лучше одна катастрофа, чем несколько дней напряженного затишья перед бурей.
Завтрак для прессы на следующий день устроили в большом зале на втором этаже. Это была просторная комната с высокими сводчатыми потолками и гладкими стенами цвета сурового полотна. Когда репортеры - за исключением Гейба - заняли свои места и начали беззаботно болтать, многочисленные официанты принялись подавать им воду, апельсиновый сок, кофе и чай, заодно подкладывая выпечку в переполненные корзинки. За пятнадцать минут они обслужили практически всех.
После завтрака, во время которого Гийом то и дело бросал на меня виноватые взгляды, он исполнил а капелла "Charlotte, Je T'Aime" - песню о любви, не вошедшую в альбом. Пресса была в восторге. Затем он спел под гитару "Город света", и народ аплодировал ему стоя. Когда Гийом сыграл последние аккорды, мы с Поппи переглянулись и улыбнулись. За два дня нашими стараниями Гийом завоевал любовь сотни журналистов, которым вообще-то платили за скептицизм. Нам чудом удалось невозможное.
Попрощавшись со всеми репортерами, мы наконец-то закрыли двери зала, и я со вздохом привалилась к стене.
- Все прошло идеально! - с улыбкой сказала Поппи и озабоченно на меня посмотрела. - Ты как?
Я натянуто улыбнулась.
- Хорошо. Ты права, все прошло отлично.