Песня, которую Гийом написал сам, была чарующе прекрасна. Поппи оказалась права: музыка напоминала одновременно "Coldplay" и Джека Джонсона, возможно, с толикой Джеймса Бланта, но при этом Гийому удалось найти собственное звучание.
- Господи! - изумленно воскликнула я, когда песня закончилась. - Да у нас в руках настоящая звезда!
Никогда прежде я не испытывала таких сильных чувств. Мне вдруг стало ясно, почему "KMG" готова вложить в Гийома столько сил и денег. Его голос был незабываем, слова песни - восхитительны, а мелодия такая чарующая, что у меня мурашки пошли по коже. То был совершенно новый звук, странно знакомый и одновременно ни на что не похожий.
Вечером мы отправились в бар в пятом округе, который назывался "Лонг хон". По словам Поппи, это заведение пользовалось особой популярностью среди англичан и американцев.
- Да и французов тут хоть отбавляй, - добавила она с улыбкой, когда мы вошли в переднюю, увешанную родными флагами. - Это классика: они думают, что мы верим их сладким речам. Но не дай им себя одурачить, Эмма. Французы - такие же козлы, как и все остальные.
Я строго посмотрела на подругу и не стала лишний раз напоминать ей, что пришла сюда не за парнями, будь то французы или американцы. Поппи и сама знала, что я еще не вышла из режима "хандры по Брету".
В баре "Лонг хоп" было темно и накурено. За деревянной барной стойкой висела исписанная мелом доска с названиями фирменных коктейлей, в дальнем конце зала стоял бильярдный стол, а узкая лестница вела наверх, в еще один небольшой зальчик. Бар был под завязку набит двадцатилетними мальчишками. На темных стенах красовались старые рекламные плакаты и вывески, а блондинистые студентки из Америки в джинсах и туфлях на каблуках отчаянно пытались выглядеть "по-французистее", кокетливо теребя шейные платки. Французы, к моему удивлению, старались походить на американцев - все в джинсах, кроссовках и майках "Найк" или "Адидас". Из колонок неслась громкая музыка, в основном английская. Половина телевизоров в зале были настроены на футбольный матч, но остальным крутили нарезку из клипов и концертных записей. "Hotel California" легко и непринужденно сменилась "London Bridges" Ферджи, потом заиграла "Material Girl" Мадонны.
- Поищем, где сесть! - крикнула Поппи сквозь грохочущую музыку. - Здесь полно классных парней!
Я спрятала удивленную улыбку и пошла следом. Поппи бесстыдно окидывала всех встречных уверенным сексуальным взглядом - неужели и я буду снова смотреть на мужчин вот так? Впрочем, я и не помнила, как смотрела на них раньше. Странно: я совсем забыла, как отрывалась на вечеринках до Брета.
- В "Умных женщинах, тупых мужчинах" говорится, что надо излучать уверенность, если хочешь привлечь уверенного самца, - шепнула мне Поппи.
Я потрясла головой и вновь попыталась спрятать улыбку.
Мы присели на перилах возле танцпола, и Поппи сразу ушла за напитками. Пофлиртовав минут пять с высоким блондинистым барменом, она вернулась, неся шипучий "джин-физ" для себя и бразильскую "кайпиринью" с лаймом и тростниковым сахаром для меня.
- За твой приезд в Париж! - весело объявила Поппи, подняв стакан. - И за то, что скоро ты научишься целоваться по-французски!
Я растерянно чокнулась с подругой.
- В каком смысле? - спросила я, когда мы сделали по глотку. - Да, у нас с Бретом ничего не вышло, но вовсе не потому, что я не умею целоваться!
Поппи расхохоталась.
- Нет, нет! Речь не о французских поцелуях! Я научу тебя целовать французов!
Я по-прежнему ничего не понимала, но у меня появилось дурное предчувствие.
- То есть?
- Ну, - загадочно проговорила Поппи, наклоняясь поближе, - я пришла к выводу, что лучший способ забыть о бывшем - обольстить как можно больше французов и бросить их до того, как они бросят тебя!
- Ты что, хочешь, чтобы я встретилась с кучей местных парней?! - вопросила я и недоверчиво покосилась на ее стакан: что ей подмешали в "джин-физ"?
- Именно!
- А потом всех бросила?
- В точку!
- И, по-твоему, мне от этого полегчает?
- Voilа!
Я перевела дух. Видно, подруга совсем меня не понимала.
- Поппи, - терпеливо начала я, - может быть, ты забыла, что меня недавно бросил человек, с которым я встречалась три года и была помолвлена? Я приехала в Париж на шесть недель и не хочу обзаводиться здесь новым парнем!
- А кто говорил о парне?
Поппи наморщила нос, словно услышала неприятное слово, и внимательно оглядела высокого брюнета в полосатой рубашке и дизайнерских джинсах, который прошел мимо, даже не взглянув на нас.
- Вроде бы ты, - растерянно ответила я, пытаясь не обращать внимания на очень привлекательного брюнетика. И на блондина с бокалом "Гиннесса". И на чернокожего красавца с отличной фигурой, который играл на бильярде, поглядывал в мою сторону и улыбался.
- От парней хлопот не оберешься, - пожав плечами, сказала Поппи. - Кому они нужны? Я всего лишь советую тебе пойти на свидание и вволю покуражиться, Эмма.
Вряд ли кто-нибудь из этого бара захотел бы со мной куражиться - да и вообще иметь со мной дело. Я закатила глаза.
- Одри Тоту из меня никакая.
Да уж, с такими жидкими светлыми волосами, голубыми глазами в сетке морщинок и не самым гибким телом я была полной противоположностью озорной волоокой брюнетки.
- Вот еще! - отмахнулась Поппи, - Ты великолепна. К тому же у тебя есть большое преимущество - ты американка. Здесь все в восторге от американок. И знаешь, эти французы тоже ничего!
- Неужели?
Я украдкой взглянула на красавчика в темно-сером костюме, который курил сигарету и пялился на Поппи - точнее, на ее откровенное декольте.
- Ты уж мне поверь. Наши идиоты рядом не стояли. Французы знают, как обращаться с женщинами. Они водят нас по ресторанам, поят вином, не заморачиваются из-за всяких пустяков. Романтика - их второй язык, Эмма. Если хочешь снова быть на коне, эти парни - то, что надо.
- Да не хочу я снова быть на коне! - упрямо возразила я.
- Не пори ерунду. Ты еще сама не поняла, чего хочешь. И Париж поможет тебе это понять.
Глава 4
Через час Поппи уже вовсю болтала с тем красавчиком в сером костюме, который не вынимал изо рта сигарету, а за мной приударил блондин по имени Эдуард.
- О, я знаю Флёриду! - воскликнул он, когда я сказала, откуда приехала. У него был очень заметный акцент, и говорить он старался медленно, осторожно. Эдуард выдохнул дым и широко улыбнулся - Родина Микки-Мауса, oui?
- Э-э, ну да, - ответила я, чуть не закашлявшись, - Хотя она известна не только этим.
- Знаю! - выпалил Эдуард, улыбнувшись еще шире. - Везде пляжи! Les jus d'orange! Солнце каждый день!
Снова порция сигаретного дыма. Снова кашель.
- Вроде того, - согласилась я, решив не упоминать ежедневные ураганы летом и то, что живу я в Орландо, в сорока пяти милях от ближайшего пляжа, и пью "Тропикану", а не сок из свежих апельсинов, собранных в какой-то мифической роще. Впрочем, американцы считают Францию страной вокруг Эйфелевой башни, жители которой поголовно едят багет и носят береты.
- Хочешь гулять по Парижу avec moi? - учтиво спросил Эдуард, положив правую руку на перила за моей спиной и наклоняясь поближе.
Он явно пытался меня обольстить, но я восприняла это как вторжение в личное пространство. Не говоря уж о том, как пострадали мои бедные легкие.
- Я могу тебе все показать, non? - предложил Эдуард, выдохнув мне в лицо огромное облако дыма.
- Э-э, нет, спасибо, - чуть попятившись, ответила я. Увы, дым клубился по всему бару, и, выйдя из облака Эдуарда, я сразу очутилась в другом. Допив третью "кайпиринью" за вечер, я напомнила себе, что надо быть вежливой. - Я только приехала, надо сначала обжиться.
- Может, в субботу? - упорствовал Эдуард, придвигаясь еще ближе. - Хочешь на пикник? Париж такой романтичный горо-од.
Я не поверила своим ушам. В Америке парень попросил бы у меня номер телефона и ушел бы как ни в чем не бывало, а позвонил дня через три - так уж у нас оказывают знаки внимания.
- В другой раз, - наконец выдавила я.
- Тогда дай мне номер телефона-а? - не унимался Эдуард.
Я помолчала.
- Лучше дай свой.
Он нахмурился.
- Это ненормально.
Я пожала плечами, не зная, как ответить.
Несколько секунд Эдуард мялся и что-то бубнил, потом все же нацарапал свой телефон на обертке жевательной резинки.
- Надею-юсь, ты мне позвонишь, красавица-а.
Я натянуто улыбнулась, взяла обертку и торопливо выскочила из марева, пока он смотрел мне вслед, недоумевая, почему его ухаживания не увенчались успехом.
Я вернулась к Поппи, которая весело заявила парню в сером, что мы обе не откажемся от напитков. Тот побежал к барной стойке, а подруга шепотом спросила меня:
- Ну, как поболтали? Что-нибудь наклевывается?
Я пожала плечами.
- У него плохо пахло изо рта. И он непрестанно курил.
Поппи рассмеялась.
- Придется привыкнуть! Ты в Париже!
- Чудесно, - пробормотала я.
Теперь к списку моих неприятностей можно смело добавить рак легких.
- Нельзя быть такой серьезной! - упрекнула меня Поппи.
Я поморщилась.
- Дай знать, когда захочешь домой, - сказала я, оглядывая толпу французов, ищущих любовных приключений, и американок, которые хихикали и строили им глазки.
- Нет, - коротко ответила Поппи.
- Нет?! - Я подумала, что ослышалась. - То есть как?
Поппи строго на меня посмотрела.
- Мы не пойдем домой, пока ты не назначишь свидание на завтра.
- Что?
Это вовсе не входило в мои планы на вечер. Да и на обозримое будущее тоже.
- Ты вообще меня слушала, когда я говорила про французов? - приподняв брови, спросила Поппи.
- Кажется, речь шла о верховой езде.
Она рассмеялась.
- Я сказала, что скоро ты снова будешь на коне!
- Неважно.
- Послушай, Эмма, если хочешь иметь дело со мной, я не позволю тебе сидеть дома и без конца хандрить, - неожиданно серьезно заявила Поппи. - Надо выбираться из болота. В "Секретах обольщения" доктор Фишингтон пишет, что после очередного разрыва вероятность найти любовь с каждой неделей уменьшается на шесть процентов.
Я помолчала. Разумеется, я не верила всем этим бредовым книжкам из серии "помоги себе сам", но невольно произвела соответствующие расчеты. После нашего расставания с Бретом прошло четыре недели. Согласно дурацкой теории Поппи, мои шансы на любовь уменьшились почти на четверть.
- Глупости! - отрезала я, хотя вовсе не была уверена в своей правоте.
- Эмма, французы - просто прелесть, - не обратив внимания на мои слова, продолжала Поппи. - Ты удивишься, как поднимется твоя самооценка. И потом, когда у тебя последний раз было свидание, которое не закончилось романом?
Я хотела ответить, но призадумалась. Даже до Брета все мужчины, с которыми я ходила на свидание, становились моими парнями хотя бы на несколько месяцев.
Я не припомнила в своей жизни череды бессмысленных первых встреч. Но разве их придумали не для того, чтобы найти Единственного?
- Ты каждый раз начинала новые отношения, верно? - спросила Поппи, явно прочитав мои мысли, - французы называют это поиском l'oiseau rare, редкой птицы, идеального мужчины. В то лето, что мы прожили вместе, ты именно так и поступала!
Я изумленно уставилась на подругу. Неужели она права? Тем летом я сходила на два первых свидания. Одно - с англичанином по имени Майкл - закончилось пьяным сексом той же ночью и пятинедельным романом. Я влюбилась в Майкла по уши, чем, видимо, его и отпугнула. После второго свидания - с банкиром по имени Колин - мы встречались три месяца и разошлись, когда я уехала обратно в Штаты, потому что любовь на расстоянии не для меня.
- Ну и?
- И… - многозначительно протянула Поппи, - возможно, тебе надо просто встретиться с кем-нибудь, не набиваясь ему в подруги.
Я хотела возразить, но не смогла.
- Между прочим, у тебя сейчас самый пик сексуальности, - добавила Поппи.
- Что-что? - переспросила я.
- Ну да. В книге "Горячие деньки" доктор Борис Судоко пишет, что женская сексуальность достигает пика в возрасте от двадцати девяти до тридцати пяти. Я не предлагаю тебе спать со всеми подряд, но именно сейчас ты чувствуешь себя привлекательной и сексуальной. Французы - лучшее средство от сердечной боли.
- Ты ненормальная? - пробормотала я.
- Конечно, - Поппи умолкла. Парень в сером уже возвращался с тремя коктейлями, улыбаясь моей подруге. - Слушай, а что если Жерар познакомит тебя со своим другом? Завтра можем выпить где-нибудь вчетвером. Не свидание, просто встреча.
- Ты же знаешь, я не хочу.
- А ты знаешь, что это глупо.
Я скорчила недовольную гримасу и уже собиралась ответить, когда телефон Поппи заиграл "Crazy" Нарлза Баркли.
Моя подруга выругалась, покраснела и, быстро глянув на приближающегося к нам парня, схватила телефон, который торчал у нее из сумочки.
- Allф? - ответила она на французский манер. Побледнев, Поппи что-то быстро проговорила и бросила трубку. - Черт подери! - снова выругалась она, ударив кулаком по стойке.
Парень в сером робко на нее взглянул, поставил два стакана и спешно удалился, качая головой.
- Что такое? - озабоченно спросила я.
- Звонили с работы, - коротко ответила Поппи и сделала большой глоток коктейля. - Надо ехать.
- С работы?! - изумилась я, посмотрев на часы. - Уже почти час ночи!
- Ну, теоретически мы должны быть на связи все время. - Она поморщилась. - Вот так бывает, когда открываешь собственное агентство.
- Да зачем мы вообще понадобились им в час ночи?! В "Бой банде" я должна была быть "на связи" две ночи в неделю, но меня ни разу не вызывали на работу в неурочное время. К одиннадцати наши мальчики уже сладко спали в постельках - допускаю, что с включенными ночниками.
В Надо ехать к Гийому, - глухо произнесла Поппи, наклоняясь поближе. - Звонила Вероник из "KMG". У нас, похоже, ЧП.
- ЧП?! - вопросила я.
- Она ничего не объяснила, но велела немедленно приехать в офис. Будем спасать Гийома.
Спасать? Я раскрыла рот, однако не успела и слова вымолвить, потому что Поппи схватила меня за руку и потащила к выходу.
Глава 5
- Merci, - пролепетала Поппи, когда такси с визгом притормозило возле офиса "KMG", который располагался всего в нескольких кварталах от нашей конторы.
Поппи отдала водителю пригоршню банкнот и монет и тут же выскочила из машины. Я вышла следом, пытаясь собраться с мыслями - не очень-то мне это удавалось. Я ничего не соображала и была совершенно растеряна. Едва ли в таком виде я произвела бы хорошее впечатление на Вероник, которая, по словам Поппи, ждала нас в офисе, чтобы все объяснить.
Когда мы с подругой подбежали ко входу, огромная дверь кирпичного цвета отворилась и нам навстречу вышла стройная темноволосая женщина в узких черных джинсах и строгой белой рубашке. Шею украшала нитка жемчуга, руки были скрещены на груди.
Она быстро затараторила по-французски тихим и уверенным голосом, а потом взглянула на меня и, видимо, поняла, что мне нужен перевод.
- Вы опоздали! - воскликнула женщина по-английски. У нее был крепкий, как эспрессо, акцент, слова сры вались с губ коротко и отрывисто - Где Мари? - Она перевела взгляд с Поппи на меня, - Кто это?
- Я Эмма, - робко представилась я, протягивая руку. - Приятно с вами познакомиться.
Женщина смерила меня строгим взглядом, но руки не подала. Я стояла молча, чувствуя себя круглой идиоткой. Чем я умудрилась ее оскорбить?
Поппи хлопнула меня по плечу.
- Эмма, это Вероник, наша начальница. Вероник, это Эмма, наш новый агент по печати и рекламе. Помнишь, я тебе о ней говорила…
- Ну да, - буркнула Вероник, недоверчиво на меня покосившись. - Мари не отвечает на мои звонки.
- Так она же уволилась в прошлом месяце, забыла? - огорченно спросила Поппи и обратилась ко мне: - Мари была моим деловым партнером, а ты… ну, вроде как ее заменяешь.
Тут я поняла, что Мари уволилась неспроста, и Поппи нарочно об этом умалчивала.
- Quoi? - резко переспросила Вероник. - Что ж, тем хуже. Значит, вам с новенькой придется самим расхлебывать эту кашу!
- Да что случилось? - не выдержала Поппи.
Вероник скорбно вздохнула и закатила глаза.
- Пойдемте.
Когда она отвернулась, Поппи озабоченно на меня посмотрела и пожала плечами. "Гийом", - беззвучно, одними губами пояснила она. Я только покачала головой, не понимая, что мог натворить среди ночи очаровательный рок-певец, чтобы так напугать Вероник. В конце концов, Гийом - почти святой, разве нет?
Мы прошли по длинному коридору в огромный зал с открытой планировкой - в таком старом здании выглядел он не к месту. Я ожидала увидеть череду небольших изящных комнаток, двести лет назад принадлежавших какому-нибудь дельцу, а очутилась в офисе, подозрительно смахивающем на контору "Бой банде".
Дюжину столов, разделенных перегородками на крошечные кабинеты, в которых едва можно было развернуться, заливал свет флуоресцентных ламп - надо сказать, во Франции он так же портит цвет лица, как и в Америке. Столы были белоснежные, очень современного вида, а стулья будто только что привезли из "ИКЕА". И где же резная антикварная мебель, которую я себе навоображала? На стенах висели большие постеры исполнителей, записывающихся в "KMG". Я стала разглядывать их, запоминая имена и названия: "Le Renaissance", Амели Денев, Жан-Мишель Колен, Жак Кэш, "TechnoPub", "Republique de Musique".
- A где постер с Гийомом Ришем? - шепнула я Поппи, когда мы бежали за Вероник.
- Его пока нет, - ответила Поппи. - Обложку альбома доделают через неделю, тогда и повесим. Чувствую, здешним девочкам станет не до работы: Гийом будет без рубашки.
Я вскинула брови: хорошенькая рабочая обстановка, ничего не скажешь!
Мы прошли за Вероник в ее кабинет, где безропотно сели в кресла, не сводя взгляда с начальницы. Она стояла перед нами, сжав кулаки, и выглядела так, словно в любой момент у нее из ушей мог повалить пар.
- Катастрофа! - воскликнула Вероник, поглядев сперва на Поппи, затем на меня, - Ваш Гийом опять за свое! Вы должны за ним приглядывать, иначе за что я вам плачу?!
Поппи вздохнула, а я растерянно посмотрела на нее, окончательно запутавшись. Тут из другой комнаты донесся телефонный звонок, и Вероник нахмурилась.
- Никуда не уходите, - велела она, взглядом пригвоздив нас к креслам. Можно подумать, мы бы выпрыгнули в окно! - Я сейчас.
Она вылетела из кабинета, а я обернулась к Поппи.
- Что тут происходит?
Она отвела глаза.
- Ну… я забыла тебе кое-что рассказать о Гийоме Рише…
- Кое-что?
- Э-э… да, - по-прежнему не глядя на меня, протянула Поппи. - У Гийома… прямо-таки дар впутываться в неприятности.
- Неприятности?
Я не на шутку встревожилась.