- Джип?- Виталик оторвался от экрана телевизора и тоже подошел к окну.- Это же Котяра,- пробормотал он.- Чё он не заходит то?..
Забалуев вышел из дому и неторопливо вышел за ворота, открыл дверцу и заглянул в салон:
- Сань, привет! Чё не заходишь?
- Здорово, Витя...- отозвался бывший подельник.
Забалуев подождал несколько мгновений и сам забрался в салон.
- Давненько не виделись,- бодро произнес он.- Что случилось?
- Тошно мне...
- Во как?!- Усмехнулся Виталик.
- Не до смеха мне, Витя,- покачал головой Лебедев.- Дочка у меня раком заболела. В Германию завтра улетаем.
- Не знал,- уже без своеобычной бравады произнес Забалуев.- Лена-Лена, как же так?.. Ну-ка, пошли ко мне...
Они вышли из машины.
- Сейчас мы соберемся и к тебе съездим. Не против?- Говорил Забалуев, пока они шли к крыльцу.- Ты в курсе, что я женился? Жена у меня, м-м, золото! Пацан у меня есть, Егором зовут! Она мне его шесть лет назад родила, только расписались сейчас.
- Поздравляю,- кивнул Лебедев.
Они поднялись на крыльцо.
- Любашей зовут. Ты ее однажды видел. Не знаю, вспомнишь или нет?! Наверно, вспомнишь, таких женщин не забывают... Ты, брат, треп мой серьезно не воспринимай,- неожиданно закончил он.- Я ведь понимаю, как тебе тяжко.
Забалуев открыл перед гостем дверь:
- Заходите, пожалуйста, Александр Николаевич... Люба, у нас гости! Ой, ты уже здесь!..- Он с улыбкой посмотрел на жену.- Собирайтесь, мы сейчас в гости поедем.
- Куда?!
- К Александру Николаевичу! Саша, идем.
Они прошли на кухню. Забалуев достал из холодильника запотевшую бутылку водки, налил полный стакан и подал гостю:
- Пей!
- Я за рулем,- отказался Лебедев.
- Пей!- Уже с нажимом повторил Забалуев.- Я за руль сяду! А выпить тебе нужно! Выздоровеет доча твоя. Я это знаю! Вот и нужно выпить за ее здоровье...
- Спасибо,- Лебедев взял из его рук стакан и, перед тем как выпить, прошептал что-то, помолился наверно за здоровье дочери.
Этот страшный, судьбоносный для их жизни год подошел к концу мирно и незаметно. В шумной, уже устоявшейся компании они встретили две тысячи четвертый год. Новогодние праздники сменились Рождеством. Вслед за январем наступил февраль. По срокам до родов Кате оставался еще месяц. Беременность протекала благополучно. УЗИ показывало сына, отклонений в развитии плода не было. Шугуров, изучив ультразвуковой снимок, авторитетно заключил:
- Мужик! Наш человек!
Все присутствовавшие при этом дружно рассмеялись.
- Не понял, над чем смеетесь?!- Возмутился Николай Андреевич.- Вот писюн! Значит, мужик!!! А-а, ничего вы не понимаете в колбасных обрезках!
- Коленька, дай-ка мне фотографию,- проворковала Галя.- Господи, и из этого, вот это получается?!- Она посмотрела на мужа.
- Да,- кивнул Шугуров.- Вырастают приятные во всех отношениях мужчины!
На это Галя не ответила своеобычной колкостью. Она с улыбкой рассматривала снимок УЗИ.
А Катя с улыбкой наблюдала за ними. Ей было тепло от того, что вокруг собрались друзья и близкие люди.
- Мы с мамой Галей тоже скоро дозреем,- тем временем продолжал говорить Шугуров.- Я это чувствую, чувствую!
- Ничего ты не можешь чувствовать,- Галя отложила снимок в сторону.- А, если и почувствует кто-то, то только я!
Катиного ребенка Шугуров ждал как собственного. Дни высчитывал, какие-то необыкновенные яства посылал с курьером из ресторана. Но все чаще и чаще к нему приходила мысль о совместных детях с Галей.
Мать Артема он взял к себе дворником. К слову сказать, только на нее она и согласилась. Марии Васильевне было необходимо какое-то время, чтобы прийти в себя после нескольких месяцев бродяжничества и победить тягу к спиртному, которое после многолетних злоупотреблений превратилось в недуг. Жила она с Артемом, хотя регулярно заводила разговор о том, что сына с невесткой стеснять не хочет, и выражала желание съехать на квартиру. Само собой, отпускать ее не собирались. За ней все еще необходим был присмотр. Мария Васильевна крепилась. Но тот, кто пил, хорошо знает, как непросто победить эту пагубу. А на людях желание выпить всегда становится слабее.
Маргарита Георгиевна моталась по городам и весям, устраивала детские праздники, занималась организацией приютов. В этом деле ей особенно много помогали православные священники. А вот жуликов всех мастей, которые делали попытки присосаться к фонду, она отсекала беспощадно. Некоторые чиновники ее просто боялись, а несколько взяточников попало под следствие. Как и пророчили в свое время господа из городской администрации, появились у нее враги и недоброжелатели. Но все же друзей появилось намного больше. Оказалось, что у нее есть талант объединять вокруг себя самых разных людей.
- Вот ребеночек твой родится, мы его обязательно окрестим,- говорила Маргарита Георгиевна.- Как назовете сына?
- Наверно, Сашей. Даже, если УЗИ ошибается, это имя подойдет и для девочки.
- Очень красивое имя.
Сейчас они виделись не так часто, как раньше. Но встречаясь, разговаривали часами. За последние месяцы бабушка и внучка стали близки. В обыкновении у них было сидеть в гостиной под портретом Николая Борисовича, и ощущение у обеих возникало такое, словно они беседуют втроем. Маргарита Георгиевна так часто вспоминала покойного супруга, что временами казалось, будто он находится где-то рядом, и она обращается к нему за советом.
- Женщина должна ощущать покой,- говорила она.- Особенно в твоем положении. Если мать счастлива, ребенок тоже вырастет здоровым и счастливым. И это состояние покоя и счастья человек пронесет с собой через всю жизнь. Будет стремиться к нему. И вокруг него будет царить то же самое. Не за страданиями же мы приходим в этот мир. Я ведь тебе говорила уже, когда мой отец умер, а мама во второй раз вышла замуж, я стала жить в отцовской квартире со старой нянькой. Нет, наверно, я не рассказала тебе всего.
- Как-то ты рассказывала мне, что по-русски между собой вы почти не разговаривали,- кивнула Катя.
- Тогда мне казалось это забавным. Мне было интересней проводить время с Аделью, а не с родной матерью. Потому что на мать я была обижена, а от няньки видела только добро. Как мне тогда казалось... Но однажды мама сказала мне странную вещь. Она сказала, что Адель отравила меня своей ненавистью. Я не понимала этого долгие годы. Но все же поняла ее, и сейчас мне очень жаль, что я не могу поговорить со своей матерью по душам. Она бы и сейчас могла научить меня очень многому. А Адель на самом деле без остатка отдала мне только свою ненависть и страх. Потому что кроме ненависти и страха в ее сердце не было ничего. Катя, если ребенка воспитать в страхе и ненависти, вырастет существо неспособное на любовь. Многие женщины забыли о своем великом даре - излучать любовь и тепло... Я думаю, Николай Борисович поддержал бы меня в этих начинаниях и сам денег на это не пожалел. Если мы сейчас сделаем немного радостней жизнь тех, кто лишен материнской заботы, эти усилия не пропадут даром.
- Бабушка, иногда я думаю. Как бы все сложилось, если бы папа с мамой остались живы?
- Не думай об этом, Катя,- вздохнула Маргарита Георгиевна.- Нужно смотреть правде в глаза. Это трудно, но обманываться не следует. Мертвых из могилы не поднять, потерянное не вернуть. Но я думаю, что они помогают нам. Ведь мы помогаем друг другу...
Фонд Маргариты Георгиевны "Свет надежды" занимал один из небольших офисов в центре города. Болотова при каждой встрече с Подъяловской удивлялась, как Маргарита Георгиевна и две ее помощницы умудряются бывать почти одновременно в разных частях области, вести отчетность и встречаться с теми, кто может оказать фонду посильную помощь.
- Это поразительно, Маргарита Георгиевна,- говорила она.- Поднять такое дело! В нашем отделе вам бы цены не было!
- Мы ведь одно дело делаем, Ирина Витальевна. Вернее сказать, у нас с вами одна цель,- в этот момент Маргарита Георгиевна вспомнила Мельникова.- Это слово лучше всего подходит.
- И все же я не понимаю, как люди приходят к этому?- Покачала головой Болотова.
- Откровенно?- Спросила ее Маргарита Георгиевна.
- Вы сейчас скажете: неисповедимы пути господни,- улыбнулась собеседница.
- Вы почти угадали,- усмехнулась Подъяловская.- Однажды бездна открылась мне. Знаете, что я увидела?
- Вы шутите?- Болотова посмотрела на нее уже с недоверием.
- Нет, с такими вещами не шутят... Я увидела пустыню и себя в ней. Ирина Витальевна, это – ад! До божьего соизволения оставаться наедине с собою и вспоминать все, что сотворил. Поверьте мне, забвения нет. Те, что творят зло, надеются на покой в загробном мире. Но покоя не будет. ТАМ ты сначала останешься наедине со своей совестью...
- Как-то вы меня озадачили, Маргарита Георгиевна,- сказала Болотова.- Я ожидала услышать ответ попроще.
- Ирина Витальевна, вы то ведь знаете, что просто не будет.
- Да,- кивнула Болотова.- Хотя до сих пор надеюсь на чудо. Надеюсь на то, что люди перестанут бросать детей или относиться к ним как к животным. Надеюсь, что каждая сирота найдет свой дом. Надеюсь...- голос ее дрогнул.- И знаю, что этого не будет. Но все же...
- И все же что-то меняется,- улыбнулась Маргарита Георгиевна.- Вы тоже чувствуете это?
- Нет, Маргарита Георгиевна,- покачала головой Болотова.- Я этого не чувствую, но надеюсь, что когда-нибудь произойдет чудо...
А в середине февраля Маргарите Георгиевне позвонил незнакомец:
- Здравствуйте, этот телефон перед смертью дал мне Андрей Леонидович Мельников.
- Что?- Маргарита Георгиевна на мгновение оглохла.- Я не ослышалась? Повторите, что вы сказали только что?..
- Ваш номер дал мне Мельников!- Повторил незнакомец.
- Нет, вы сказали, что он умер...
- Да, Маргарита Георгиевна. Он погиб в Сахаре.
- Боже мой,- прошептала Подъяловская.
- Маргарита Георгиевна, вы меня слышите? Мне нужно встретиться с вами. Мне нужно кое-что передать. Это последняя воля Андрея Леонидовича. Назначьте место и час.
- Прямо сейчас. Где вы находитесь?
- Я возле вашего дома. Мельников дал мне адрес.
- Я скоро приеду. Как я узнаю вас?
- Я сам вас узнаю, Маргарита Георгиевна,- отозвался незнакомец.- Мы говорили о вас с Андреем Леонидовичем.
- Хорошо,- Маргарита Георгиевна откинулась на спинку кресла, закрыла руками глаза и с трудом перевела дыхание. Эта весть была для нее громом среди ясного неба.- Господи,- наконец прошептала она,- его то за что?
Она вытерла слезы, сняла с рычага трубку и вызвала такси.
Возле своего подъезда она заметила невысокого полного мужчину, одетого ярко и даже нелепо, словно он забыл переодеться и только что спустился с горнолыжного курорта. Она сразу поняла, что именно он звонил ей.
Он тоже заметил ее, но не сделал и шагу навстречу. Смотрел, как она подходит.
- Здравствуйте,- кивнула Подъяловская.
- Здравствуйте, Маргарита Георгиевна,- незнакомец оказался человеком среднего возраста и носил очки с круглыми линзами.- Файзулин Ринат,- представился он.- Последнее время я работал с Андреем Леонидовичем. Он просил передать вам это и это,- Файзулин протянул конверт и бумажный сверток.
- Что это, Ринат?- Спросила Маргарита Георгиевна.
- Я не знаю, я не смотрел,- покачал головой тот.- Наверно, в конверте письмо, а в свертке книга. Это находилось в его сейфе в Италии. Он просил передать вам эти вещи.
- Спасибо,- кивнула Маргарита Георгиевна.- Поднимитесь ко мне, я угощу вас кофе.
- Извините, Маргарита Георгиевна. Спасибо за приглашение, но я уже должен ехать,- отказался Файзулин.- Если вы не против, можно прогуляться.
- Я не против,- Маргарита Георгиевна убрала вещи Мельникова в сумочку и взяла спутника под руку.- В последний раз я видела его осенью,- после краткого молчания сказала она.- Ринат, расскажите мне о нем что-нибудь.
- Я знал его совсем немного. Но вы знаете, он так отличался от всех, кого я знал...
В этот момент неожиданно посыпал легкий снежок. Снежинки пролетали в воздухе, их подхватывал ветер.
Вернувшись домой, Маргарита Георгиевна села за письменный стол в кабинете и положила перед собой письмо и сверток. Несколько мгновений она смотрела на них так, словно не могла прикоснуться вновь.
Наконец распечатала конверт. В нем оказался чек на несколько тысяч евро и записка.
"Маргарита Георгиевна, это небольшой вклад в ваше дело. Примите его. К сожалению, судьба распорядилась иначе. В этой жизни мы уже не встретимся. В свертке мой дневник. Мне не хочется, чтобы он попал в чужие руки. А ближе вас у меня друзей не осталось. Я отправляю его вам. Наши беседы остались незаконченными. Но суть вы ухватили. Я понял это в последнюю встречу.
Прощайте, Маргарита Георгиевна. И ничего не бойтесь. Вашу жизнь за вас никто не проживет. Ваш, АМ"
Маргарита Георгиевна вытерла набежавшие слезы и распечатала сверток. Она открыла дневник и как будто снова услышала спокойный голос Мельникова:
"По данным ЮНЭСКО двадцать процентов жителей Земли старше пятнадцати лет не умеют писать и читать. Общий доход преступных группировок по всему миру достигает двух триллионов долларов в год. Жертвами работорговли становятся четыре миллиона человек.
У меня душа холодеет от этой статистики. Голод, болезни, нищета и бесправие. Если бы я говорил это о странах третьего мира... Но все это происходит в России, Восточной Европе, Китае...
В этот мир мы приходим слабыми и беспомощными. Если бы не доброта окружающих, доброта наших родителей, матерей, ни один ребенок не смог бы выжить и род человеческий пресекся. Но этого не случится, потому что мы помогаем друг другу и впитываем это с молоком матери. Мы получаем помощь от других и должны оказывать ее сами..."
Так же незаметно канул февраль. Март начался теплом, но вслед за краткой оттепелью пошла привычная русская каша: снег то подтаивал, то принимался валить густыми хлопьями. После нескольких солнечных, радостных деньков заволакивало небо смурью и принималось вьюжить. Казалось, что Весна с Зимою как в сказке схватились среди русских полей. Только ведь весна зиму всегда одолеет.
Одиннадцатого марта с утра у Кати начались схватки.
Артем мгновенно разволновался, потерял обычное хладнокровие и принялся метаться по комнатам, не зная, что сделать в первую очередь. Глядя на его суету, Сонька решила, что начинается какая-то новая игра, и принялась бегать вокруг Артема.
- Тёма, позвони в "скорую",- наконец остановила его Катя.
- В "скорую"? Конечно... Алло! Алло!.. "Скорая помощь"?! У меня жена рожает, приезжайте скорей!.. Как? Как... Схватки?! Рожает она!.. Приезжайте, я буду вас ждать возле подъезда... Чей адрес? Ах, да! Записывайте!..- Он продиктовал адрес и бросил телефон на журнальный столик.- Катя, я на улицу побежал, дверь им открою. А с тобой Сонька посидит. Хорошо?
- Иди, Тёма, мы подождем.
- Ты только не волнуйся, милая. Только не волнуйся!- Он торопливо оделся и хлопнул входной дверью.
Сонька подбежала к сестре. Она все еще думала, что взрослые играют с ней.
- Катя, ты плачешь?
- Нет, Соня, нет,- Катя обняла ее.- Я сейчас за маленьким поеду. За лялей.
- За лялей?- Глаза у Сони округлились.- Лялька в животике?
- Скоро лялька выйдет оттуда.
Когда схватки немного ослабли, Катя встала с кресла и взяла из шкафа заранее приготовленный свекровью пакет с халатом, полотенцем и сменой белья.
Спустя четверть часа появился Артем с врачом "Скорой помощи".
- А я знаю?!- Громогласно вопрошал Артем на весь подъезд.- Я ведь не врач!
- Это может сутки продолжаться!- Так же напористо говорил доктор, но, переступив порог квартиры, спросил уже намного тише:- Первый, что ли, у вас? Тогда все понятно... Где наша роженица? Уже готова?! Здравствуйте, как мы себя чувствуем?
- Наверно, рожу скоро,- Катя ответила слабой улыбкой.
- Какие мы молоденькие,- ласково пробормотал врач.- Собирайтесь, поедем в родильное отделение.
- Я сейчас,- Катя взяла пакет и осторожно вышла из гостиной. В прихожей уже стояла тетя Оля. Громкие голоса доктора и Артема отвлекли ее от работы.
- Ой, радость-то какая!- Всплеснула руками она.- Катюша, осторожно.
Она накинула ей на плечи длинное пальто. Артем забрал пакет.
- Тетя Оля, за Соней присмотри до вечера. Артему сегодня на работу, а мама только после пяти придет.- Мамой она называла свекровь.
- Ни о чем не беспокойся. Рожай спокойно, милая,- соседка осенила ее крестным знамением.
Возле машины врач остановил Артема:
- Нет-нет, ничего не знаю! Возвращайтесь домой, остальное по телефону!..
- Тёма, иди домой,- Катя поцеловала его и поднялась в салон.
Артем проводил машину "Скорой помощи" взглядом и глубоко вздохнул. В его мыслях царила неразбериха. Поднявшись на свой этаж, он в нерешительности потоптался возле соседской двери. Было хорошо слышно как благим матом орет Сонька и бегает по комнатам и коридору. Во время кратких затиший можно было расслышать мирный стрекот швейной машины.
Артем еще раз глубоко вздохнул и открыл дверь своей квартиры. Он разулся, аккуратно повесил одежду на крючок, прошел на кухню к холодильнику и без закуски выпил рюмку водки. Его мысли и чувства только сейчас начали приходить в относительный порядок.
- Алло, Николай Андреевич. Это – я!
- Привет, как дела?- Машинально отозвался Шугуров. Он наверняка не понял, с кем говорит в этот момент.
- Катю в роддом увезли...
- Артем, ты?! Ну, наконец-то! Поздравляю! Поздравляю тебя! Я сейчас приеду!..
Приехал он вместе с матерью Артема. Оба выглядели слегка захмелевшими от радости. Мария Васильевна первым делом кинулась к шкафу, проверила, не забыла ли Катя приготовленные вещи. И только после этого поцеловала сына и привычно расплакалась.
- Мам. Ну, хватит уже. Успокойся...
- Пусть поплачет,- улыбнулся Шугуров.- Это от счастья. А я, пожалуй...- Он ушел на кухню и принялся хлопать дверцей холодильника и звенеть посудой.- Нам сейчас там делать нечего,- доносился его бодрый голос.- Все-таки в Катюхе порода чувствуется. Первая у меня два раза рожала и оба раза на "сохранении" была, а ведь в три раза больше ее! А что Катюха, что Валя, царство ей небесное, фактически идеально ребенка вынашивали... Тьфу-тьфу,- он постучал сначала по дверному косяку, а потом по своему темени и протянул Артему рюмку водки.- На работу сегодня не ходи!
- Нет,- Артем выпил и помотал головой.- Лучше я варить буду. А так с ума можно сойти.
- Правильно,- кивнул Шугуров.- В таком случае, собирайся. Едем в ресторан.
Шел одиннадцатый час утра одиннадцатого марта.
В девять часов вечера Николай Андреевич поманил Артема пальцем из варочного цеха и по его лицу не только Артем, но и остальные повара поняли, что Катя родила.
- Кто?- Артем бросил прихватку на стол.
- С сыном тебя, отец!- Рассмеялся Николай Андреевич, обнимая его.- Сашка у тебя родился!
- О – о!!!- Зашумели повара.- Батя, с тебя бутылка!..
- Поздравляю, Артем!..
- Тёмка, держи пять!..