Он убрал руку с ее плеча. Кики вздернула голову. Под болью глубоко внутри пылала гордость.
- Ты отверг кое-что… нет, не отверг, - поправилась она. - Вежливо вернул кое-что, чего никогда больше не получишь. Чем бы ни обернулась в дальнейшем твоя жизнь, Трент, это была лучшая ее часть.
Она оставила его в покое с тяжелым чувством, что абсолютно права.
Сегодня вечером у нас состоялся прием. Я подумала, что мне станет лучше, если дом заполнится людьми, огнями и цветами. Я знаю, Фергус доволен, что я так тщательно предусмотрела все детали. Я задавалась вопросом, заметил ли он мою рассеянность или то, как часто в эти дни я уходила к утесам, или сколько часов я начала проводить в башне, предаваясь мечтам. Но, кажется, нет.
Пришли и Гринбаумы, и Маккалистеры, и Прентисы. Все, кто проводил лето на острове и кого мы, по мнению Фергуса, должны принимать во внимание, появились здесь. Танцевальный зал украсили гардениями и красными розами. Фергус нанял оркестр из Нью-Йорка, музыка была прекрасной и живой. Полагаю, Сара Маккалистер выпила слишком много шампанского, потому что ее смех начал действовать мне на нервы еще до ужина.
Думаю, мое новое золотистое платье очень шло мне, потому что оно заслужило множество похвал. И все же, когда я танцевала с Айром Гринбаумом, он не сводил глаз с моих изумрудов. Те висели вокруг моей шеи, как кандалы.
Как же я несправедлива! Они очень красивые, но мои только потому, что Этан мой.
В течение вечера я несколько раз заходила в детскую, чтобы проведать детей, хотя и знаю, как безумно любит их нянька. Этан проснулся и сонно спросил, не принесли ли ему какой-нибудь торт.
Когда спит, он похож на ангела; и он, и другие мои сладкие малыши. Моя любовь к ним настолько сильна, настолько глубока, что даже интересно, почему мое сердце не может перенести хоть капельку этой любви на мужчину, который породил их.
Возможно, ошибка во мне. Конечно, именно так и есть. Когда я поцеловала их на ночь, то отчаянно желала не возвращаться в зал, чтобы смеяться и танцевать, а хотела сбежать к утесам. Стоять в скалах, ветер играет волосами, и повсюду звук и запах моря.
Он пришел бы ко мне тогда, если бы я осмелилась на такое? Он пришел бы, чтобы мы стояли там вместе в полумраке, дотрагиваясь друг до друга, ощущая смутные невыполнимые желания, несмотря на опасность быть пойманными?
Я не пошла к утесам. Моя обязанность - быть с мужем, и именно к нему я и отправилась. Мое сердце оставалось таким же холодным, как драгоценности вокруг моей шеи, пока мы танцевали. Все же я улыбнулась, когда Фергус подарил мне комплимент как опытной хозяйке. Его рука на моей талии была настолько же равнодушной, насколько собственнической. Мы двигались под музыку, а его глаза осматривали помещение, одобряя убранство, изучая гостей, чтобы убедиться, что они поражены.
Я прекрасно знаю, как много значит статус и общественное мнение для мужчины, за которого вышла замуж. И как мало они, по всей видимости, значат для меня.
Мне хотелось крикнуть:
- Фергус, ради Бога, посмотри на меня. Посмотри и увидь. Заставь меня полюбить тебя, страха и уважения не может быть достаточно ни для одного из нас. Заставь меня полюбить тебя, иначе я снова направлюсь к утесам, где он ждет меня.
Но я не закричала. Когда он нетерпеливо указал мне, что я обязательно должна потанцевать с Сесилом Беркли, я пробормотала согласие.
Теперь музыка утихла, лампы погашены. Интересно, когда я снова увижу Кристиана? Интересно, что со мной станет?
Глава 7
Кики сидела, скрестив ноги, среди моря бумаг. Ее задание - хотелось заниматься этим или нет - состояло в том, чтобы просмотреть записи, квитанции и вырезки из газет, которыми были забиты три картонных коробки, и рассортировать их.
Рядом за карточным столиком сидела Аманда с несколькими большими переполненными коробками у ног. С зачесанными назад волосами и очками, сползающими с носа, она придирчиво изучала каждую бумагу перед тем, как уложить в одну из стопок на столе.
- Такую разборку следовало бы сделать десятилетия назад, - прокомментировала она.
- Имеешь в виду, что все это должны были сжечь десятилетия назад.
- Нет. - Аманда сдвинула очки на место. - Какая-то часть просто очаровательна и, конечно, заслуживает, чтобы ее сохранили. Хотя складывать все бумаги в картонные коробки - не моя идея сохранить историю семейства.
- Рецепт варенья из крыжовника подходит под критерий исторического семейного документа?
- Для тети Коко - безусловно. Раздел "Кухня", подраздел "Меню".
Кики передвинулась, подняв облако пыли.
- Как насчет записи о покупке шести пар детских белых перчаток и синего шелкового пляжного зонтика?
- Очевидно, "Одежда". Хм, это интересно. Отчет о результатах тети Коко ее преподавателя в четвертом классе. Зачитываю: "Корделия - восхитительно общительный ребенок, однако имеет склонность к мечтательности и проблемы с завершением порученных заданий".
- Да уж, экстренная новость.
Кики выгнула занемевшую спину и повертела головой. Возле нее через чистый участок в окне кладовой струилось солнце. Слегка вздохнув, она оперлась локтями на колени и продолжила изучать бумаги.
- Где черти носят Лилу? - Как всегда нетерпеливая, Аманда, ворча, вытянула ноги. - Сюзанна отпросилась, потому что повела детей на дневной спектакль, но Лила по идее должна быть здесь.
- Сейчас появится, - пробормотала Кики.
- Уверена. Когда все будет сделано. - Зарывшись в новую кучу бумаг, Аманда дважды чихнула. - Здесь самые грязные материалы, которые я когда-либо видела.
Кики пожала плечами.
- Все испачкалось за долгие годы.
- Нет, я имею в виду, действительно грязные. Это шуточное стихотворение, написанное двоюродным дедушкой Шоном. "Молодая леди из штата Мэн, большие груди которой доводили аборигенов до безумия. Они…". Не берем в голову, - решила Аманда. - Заведем папку "Первые попытки порнографии".
Когда Кики никак не отреагировала, Аманда оглянулась и увидела, что она все так же смотрит на солнечный луч.
- Ты в порядке, солнышко?
- Что? О, да. Все хорошо.
- Похоже, ты не очень хорошо спала.
Кики пожала плечами, потом снова занялась бумагами.
- Думаю, séance повлиял на меня.
- Неудивительно. - Аманда сморщила губы, пока сортировала еще одну пачку квитанций. - Я никогда не верила в такие штуки. Башня Бьянки - это одно. Полагаю, мы все чувствовали что-то… ну, в общем… что-то такое там. Но я всегда думала, что это от знания, что Бьянка выбросилась из окна. Но вчера вечером… - ее пронзила дрожь, и она потерла замерзшие руки. - Я знаю, ты действительно что-то увидела, действительно что-то ощущала.
- Я уверена, ожерелье существует, - ответила Кики.
- Согласна… и еще больше поверю, когда буду держать квитанцию в руке.
- Было и есть. Не думаю, что увидела бы его, если бы его продали или выбросили в море. Возможно, это звучит безумно, но я знаю, Бьянка хочет, чтобы мы нашли его.
- Это на самом деле звучит безумно. - Вздохнув, Аманда откинулась на скрипящем стуле. - Очевидно, я тоже свихнулась, потому что думаю так же. Остается только надеяться, что никто в гостинице не узнает, что я провожу свободное время, разыскивая захороненное сокровище, потому что моя давно почившая прабабушка рассказала нам о нем. О!
- Ты что-то нашла? - Кики уже поднималась на ноги.
- Нет, нет, это просто старый журнал для записей. 1912 год. Чернила немного выцвели, но почерк прекрасный, определенно женский. Должно быть, Бьянки. Посмотри. "Послать приглашения". А вот справа - список гостей. Ого, какая-то вечеринка. Важная. - Аманда сняла очки и закусила дужку. - Держу пари, они были в Примайс-Холле… одном из домов, которые сгорели в 1947.
- "Поговорить с садовником о розах", - прочитала Кики через плечо сестры. - "Заключительная примерка золотистого бального платья. В 15:00 встреча с Кристианом". Кристиан? - Она положила напряженную руку на плечо Аманды. - Возможно, ее художник?
- Твое предположение сходится с моим. - Аманда торопливо надвинула очки на переносицу. - Но посмотри сюда. "Укрепить застежку на изумрудах". Возможно, именно на тех.
- Это должны быть они.
- Но мы все еще не нашли никаких квитанций. - Кики бросила утомленный взгляд на бумаги, рассыпанные по комнате. - Насколько велики наши возможности?
Даже организационные навыки Аманды дрогнули.
- Ладно, они возрастают с каждой разобранной коробкой.
- Мэнди, - Кики присела около нее на пол. - Время истекает, правда?
- Мы здесь всего лишь несколько часов.
- Я не это имею в виду. - Она прижалась щекой к бедру Аманды. - Ты же знаешь, что не это. Даже если мы найдем квитанцию, то по-прежнему должны будем разыскать ожерелье. Могут потребоваться годы. У нас их нет. И мы окажемся перед необходимостью продать дом, не так ли?
- Поговорим об этом завтра вечером на семейном совете. - Она обеспокоенно погладила волосы Кики. - Послушай, почему бы тебе не пойти и не вздремнуть? Ты и вправду выглядишь разбитой.
- Нет. - Кики поднялась и зашагала по бумагам к окну. - Лучше я займу каким-нибудь делом голову и руки. Иначе могу задушить кого-то.
- Например, Трента?
- Превосходная мысль для начала. Нет. - Вздохнув, она засунула руки в карманы. - Нет, вся эта кутерьма на самом деле не его вина.
- Мы все еще говорим о доме?
- Не знаю.
Чувствуя себя совершенно несчастной, Кики снова опустилась на пол. По крайней мере, она должна быть благодарна, что выплакала все слезы прошедшей ночью.
- Я решила, что все мужчины глупые, эгоистичные и совершенно бесполезные существа.
- Ты влюбилась.
Кривая улыбка изогнула губы Кики.
- В точку. И, отвечая на твой следующий вопрос, скажу - нет, он меня не любит. Он не интересуется ни мной, ни будущим, ни семьей и очень сожалеет, что не вполне ясно дал мне все это понять, прежде чем я совершила ошибку и пала к его ногам.
- Мне очень жаль, Кики. - Сняв очки, Аманда встала, пересекла комнату и села на пол рядом с сестрой. - Я понимаю, что это больно, но ты знакома с ним всего несколько дней. Безумное увлечение…
- Это не безумное увлечение. - Кики бездумно сложила рецепт варенья в бумажный самолетик. - Любовь не имеет никакого отношения ко времени. Может потребоваться год или одно мгновение. Это просто случается.
Аманда обняла сестру за плечи и сжала руки.
- Ну, я ничего об этом не знаю. К счастью, мне никогда не приходилось волноваться по такому поводу. - Признание заставило ее нахмуриться, но только на миг. - Но я знаю другое. Если он причинил тебе боль, мы заставим его пожалеть, что он встретился с Калхоунами.
Кики засмеялась, потом послала в полет самолетик.
- Соблазнительно, но думаю, что проблема больше в том, какую боль я причинила сама себе. - Она заставила себя встряхнуться. - Давай вернемся к работе.
Они только начали снова разбираться, как вошел Трент. Он посмотрел на Кики и наткнулся на твердую ледяную стену. Потом обратился к Аманде и почувствовал себя немного лучше.
- Я подумал, что вы могли бы принять какую-то помощь, - сказал он им.
Аманда поглядела на Кики и отметила, что сестра решила поиграть в молчанку. Очень эффективное оружие, на взгляд Аманды.
- Очень мило с вашей стороны, Трент. - Аманда выдала улыбку, которая заморозила бы и расплавленную лаву. - Но это и вправду семейная проблема.
- Позволь ему помочь, - Кики даже не потрудилась взглянуть на него. - Думаю, он непревзойденный специалист по перекладыванию бумажек.
- Ну, ладно. - Пожав плечами, Аманда указала на еще один стул. - Можете присесть, если хотите. Я раскладываю бумаги по содержанию и годам.
- Прекрасно.
Трент прошествовал вперед и сел наискосок от нее. Они работали в холодной тишине, нарушаемой только шуршанием бумаг и постукиванием туфель Аманды.
- Счет за ремонт, - произнес он… и был проигнорирован. - Починка застежки.
- Позвольте мне взглянуть. - Аманда уже выхватила бумагу из его руки, прежде чем Кики успела стремительно пересечь комнату. - Правда, не сказано, что застежка ожерелья, - пробормотала она.
- Но дата совпадает. - Кики постучала по записи пальцем. - 16 июля 1912 года.
- Я что-то пропустил? - спросил Трент.
Аманда ждала удара, но увидела, что Кики не только не собирается отвечать, но даже смотреть на него.
- Мы натолкнулись на заметки Бьянки. Она записала, что надо взять изумруды и отремонтировать застежку.
- Может быть, это именно то, что вы ищете.
Его взгляд был обращен к Кики, но ответила Аманда.
- Может быть. Это подтверждает, что ожерелье Калхоунов существовало в 1912 году, но от этого известия еще длинный путь до того, чтобы найти его. - Она отложила квитанцию. - Посмотрим, что еще мы сможем обнаружить.
Кики молча возвратилась к бумагам.
Несколько мгновений спустя Лила позвала с лестницы.
- Аманда! Телефон!
- Скажи им, что я перезвоню.
- Звонят из гостиницы. Они говорят, что это важно.
- Черт. - Она сняла очки и послала Тренту прищуренный взгляд. - Я вернусь через несколько минут.
Он подождал, пока звук быстрых шагов не перестал отзываться эхом.
- Она очень суровый защитник.
- Мы всегда держимся вместе, - прокомментировала Кики и отложила груду бумаг, не разобрав по содержанию.
- Я заметил. Кэтрин…
Обернувшись, Кики обожгла его ледяным взглядом.
- Да?
- Я просто хотел убедиться, что у тебя все в порядке.
- В полном. Что еще?
У нее на щеке была пыль. Он хотел, ужасно хотел, улыбнуться и сообщить ей об этом. Чтобы услышать ее смех, когда она будет стирать грязь.
- После вчерашнего вечера… я знаю, как ты была расстроена, когда покидала мою комнату.
- Да, я была расстроена. - Она перевернула еще несколько бумаг. - Полагаю, что устроила настоящую сцену.
- Нет, я совсем не это имею в виду.
- Устроила. - Кики вынудила губы изогнуться. - Думаю, на этот раз я должна принести извинения. Séance и все, что случилось во время него, вскружило голову. - "Не голову, - подумала она, - сердце". - Я, должно быть, несла чушь, как идиотка, когда пришла в твою комнату.
- Нет, конечно, нет. - "Она так холодна, - подумал он. - Так бесстрастна. И очень переживает". - Ты сказала, что любишь меня.
- Я помню, что сказала. - Ее голос похолодел еще на десять градусов, но улыбка осталась на месте. - Почему бы нам обоим не подвести итог тому настроению?
"Разумно", - подумал он. Но почему-то почувствовал себя очень потерянным.
- Значит, ты ничего такого не имела в виду?
- Трент, мы знаем друг друга всего нескольких дней.
"Он хочет заставить помучиться?" - задалась она вопросом.
- Но ты выглядела такой… расстроенной, когда уходила.
Она выгнула бровь.
- А сейчас я выгляжу расстроенной?
- Нет, - медленно произнес он. - Не выглядишь.
- Ну, и отлично. Давай забудем об этом. - Пока она говорила, солнце скрылось за облаками. - Так будет лучше для нас обоих, не так ли?
- Да.
Именно этого он и желал. И все же ощущал себя неживым, когда снова встал.
- Я действительно хочу самого лучшего для тебя, Кики.
- Прекрасно. - Она уткнулась в бумагу в руке. - Когда спустишься, попроси, чтобы Лила принесла кофе, если пойдет сюда.
- Хорошо.
Девушка подождала, пока не удостоверилась, что он ушел, потом закрыла лицо руками. Она неправа, обнаружила Кики, она выплакала далеко не все слезы.
Трент вернулся в свою комнату. Его портфель был там, забитый документами, которые он собирался просмотреть, пока коротает время вне офиса. Заняв место между пошарканными тумбочками стола, он открыл папку.
Десять минут спустя посмотрел в окно, не прочитав ни единого слова.
Трент встряхнулся, взял ручку и приказал себе сосредоточиться. Преуспел в чтении первого слова, даже первого параграфа. Три раза. Чувствуя отвращение к самому себе, отбросил ручку и поднялся, затем шагнул к окну.
Это просто смешно, подумал он. Он работал в гостиничных номерах всего мира. Почему эта комната должна иметь какое-то отличие? Здесь есть стены и окна, потолок… если можно так выразиться. Стол очень даже подходящий. Он мог даже при желании зажечь камин, чтобы добавить какой-то дружественный настрой. И какую-то теплоту. Господь свидетель, ему не помешает немного тепла после тридцати ледяных минут, проведенных в кладовой. Нет никакой причины, почему он не в состоянии сесть и позаниматься делами, хотя бы час или два.
За исключением того, что он продолжал помнить… какой прекрасной выглядела Кики, придя в эту комнату в сером фланелевом халате с босыми ногами. Он все еще видел, как пылали ее глаза, когда она стояла почти на этом же месте, где сейчас стоял он, улыбаясь ему. Нахмурившись, Трент потер левую сторону груди, ощущая тупую боль в сердце. Там никогда ничего не болело. Головные боли - да. Но никаких сердечных приступов.
Однако воспоминания о том, как она скользнула в его руки, часто посещали его. И ее вкус… что это было, если его все еще окутывает дыхание ее губ?
Все, что произошло, - его вина, уверил он себя. Он обидел ее, как никогда не обижал другую женщину. Независимо от того, насколько холодно она вела себя сегодня, насколько спокойно держалась, это его вина, с которой ему предстоит жить дальше.
Возможно, надо подняться и снова поговорить с ней. Его рука уже оказалась на ручке двери, когда Трент остановил себя. Все только ухудшится. Тот факт, что ему хочется слегка успокоиться, не является оправданием того, чтобы снова поставить ее в неудобное положение.
Кики справлялась с ситуацией лучше, чем он, во всех отношениях. Она очень сильная и, очевидно, обладает большим запасом жизненных сил. Гордая. Мягкая. Умная. Вспыльчивая. Невероятно красивая.
Выругавшись, Трент снова зашагал по комнате. Самое мудрое - сконцентрироваться на доме, а не на ком-то из его обитателей. Несколько дней, которые он провел здесь, вероятно, произвели переворот внутри него, но и предоставили время сформулировать планы. Из глубины души. Они придали ему хорошее настроение, нужный настрой и последовательность действий. И если он сможет прийти в себя на несколько мгновений, то изложит это на бумаге.
Но все было безнадежно. Через минуту, когда он взял ручку, мысли улетучились из головы. "Я просто чувствую себя запертым", - сказал себе Трент. Необходимы несколько глотков свежего воздуха. Схватив куртку, он сделал то, на что месяцами не хватало времени, - пошел на прогулку.
Повинуясь порыву он направился к утесам. Вниз вела неровная лужайка вокруг рушащейся каменной стены. К морю. Воздух почти жалил, казалось, что этой весной он решил еще раз махнуть своим симпатичным подолом и отступить. Посеревшее небо выглядело угрюмым с несколькими обнадеживающими голубыми заплатами. Дикие цветы, достаточно дерзкие, чтобы пробиться сквозь камень и почву, судорожно сотрясались на ветру.