- Я знаю, что не имею никакого права просить тебя, да я и не собирался. Я решил очень цивилизованно попрощаться и позволить тебе уйти.
- А теперь?
- А теперь я хочу заняться с тобой любовью больше, чем дышать.
- Заняться любовью, - ровно повторила Кики. - Но ты не любишь меня.
- Я ничего не знаю о любви. Я беспокоюсь о тебе. - Трент приблизился и прикоснулся пальцами к ее лицу. - Возможно, этого будет достаточно.
Она изучала его, понимая, что он не подозревает, что сейчас еще раз разбил уже разбитое сердце.
- Достаточно на день, неделю или месяц. Но ты был прав насчет меня, Трент. Я ожидаю большего. Я заслуживаю большего. - Не сводя с него глаз, она провела ладонями по его плечам. - Однажды я предложила тебе себя. Этого больше не повторится. И ни с кем у тебя не будет такого.
Кики прильнула к нему губами, вкладывая в поцелуй всю боль разодранных в клочья эмоций, ее руки обвили его, тело обольстительно затрепетало возле него. Со вздохом ее рот приоткрылся в приглашении.
Потеряв голову от желания, Трент притянул ее голову к себе и напал на ее губы. Дрожащие пальцы скользнули под плащ, чувствуя невыносимую потребность прикоснуться к теплоте ее кожи.
Так много чувств, слишком много чувств обуревали его. Он хотел наполниться ее вкусом. Но этого было мало, хотя Трент осознавал, что она не позволит ему забрать только поцелуй и пренебречь душой. Он понимал, что тонет в ней, однако нахлынувшие ощущения были настолько сильными и безумными, что он не мог бороться с собой.
Люби меня! Почему ты не можешь любить меня? Ее рассудок, казалось, просто кричал, пока уплывал вдаль в потоке собственной тоски. Все, что ей нужно, находилось здесь, в кольце ее рук. Все, кроме его сердца.
- Кэтрин. - Он не мог перевести дыхания. Стиснул ее крепче и прихватил губами кожу у основания шеи. - Я не могу быть рядом с тобой долго.
Кики еще одно мгновение прижималась к нему, потом мучительно медленно отстранилась.
- Нет, можешь. И это ранит сильней всего.
Повернувшись, она бросилась вверх по лестнице.
- Кэтрин.
Она остановилась у входа свою комнату. Высоко подняв голову, повернулась. Подойдя к ней, Трент увидел, что слезы блестят в ее глазах. Ничто другое не остановило бы его.
- До свидания, Трент. Молю Бога, чтобы ты не заснул этой ночью.
Прислушиваясь к эху от хлопка двери, Трент уверился, что так и будет.
Это не может так продолжаться. Я больше не в состоянии притворяться, что предаю своего мужа только на страницах этого дневника. Моя жизнь, такая спокойная и размеренная в течение всех моих двадцати четырех лет, этим летом превратилась в ложь. И я должна искупить грех.
Приближается осень, мы строим планы о возвращении в Нью-Йорк, и я благодарю Бога, что скоро оставлю остров Маунт-Десерт . Как близко, как опасно близко я подошла за прошедшие дни к нарушению брачных обетов.
И все же я глубоко опечалена.
На следующей неделе мы уезжаем. Я никогда больше не увижу Кристиана. Именно так и должно быть. Но глубоко внутри я знаю, что душу отдала бы за одну ночь, даже за один час в его руках. Мечты о том, как это могло бы быть, завладевают мной. С ним наконец я познала бы страсть, и любовь, и даже смех. С ним это была бы не просто обязанность, холод, молчание и быстрое завершение.
Я молюсь, чтобы получить прощение за прелюбодеяние, совершенное в собственном сердце.
Совесть убедила меня держаться подальше от утесов. И я стараюсь. Попыталась стать еще более терпеливой, любящей и понимающей женой для Фергуса. Я делаю все, о чем он просит меня. По его требованию приношу чай для нескольких гостей. Мы ходим в театр, на бесчисленные званые ужины. Я слушаю, пока моя голова не начинает пульсировать, рассуждения о бизнесе, о моде, и о возможности войны. Улыбка никогда не сходит с лица, потому что Фергус предпочитает, чтобы я всегда выглядела довольной. И поскольку ему очень нравится, я надеваю изумруды, когда мы выходим по вечерам.
Они - моя епитимья, напоминание, что грех - не всегда в поступках, но бывает и в сердце.
Я сижу сейчас здесь, в моей башне, и пишу. Внизу скалы, утесы, где рисует Кристиан. Куда я крадусь из дома, как вертихвостка-горничная. Это мой позор. Мое искушение. Даже теперь я смотрю вниз и вижу его. Он сидит у моря и ждет меня.
Мы никогда не прикасались друг к другу, ни разу, хотя боль терзает нас обоих. Я уже поняла, сколько страсти может содержаться в тишине, в долгих встревоженных взглядах.
Я не пойду к нему сегодня, просто буду сидеть здесь и наблюдать за ним. Когда почувствую, что обрела силу, то спущусь к нему только для того, чтобы попрощаться и пожелать всего хорошего.
А потом стану переживать долгую зиму, которая ожидает меня, и мучиться вопросом, будет ли он здесь следующим летом.
1 - Маунт-Десерт (англ. Mount Desert Island) - остров в заливе Мэн, второй по величине на восточном побережье США после Лонг-Айленда.
Глава 10
- Бумаги, которые вы просили, мистер Сент-Джеймс.
Не обращая внимания на вошедшую секретаршу, Трент продолжал пристально вглядываться вдаль. Эту привычку он приобрел с момента возвращения в Бостон три недели назад. Через широкое тонированное окно он мог видеть шумящий внизу город. Башни из стекла и стали блестели рядом с изящными каменными особняками в архитектурной сборной солянке. Напряженное дорожное движение переплеталось и гудело на улицах. В головных повязках и красочных спортивных шортах бегуны передвигались по дорожкам возле реки. Сама река струилась вместе с лодками и катерами, теплый весенний бриз раздувал паруса.
- Мистер Сент-Джеймс?
- Да?
Он оглянулся и заметил секретаря.
- Я принесла вам бумаги, которые вы просили.
- Спасибо, Анжела. - По старой привычке он посмотрел на часы. В голову пришла мучительная мысль, что он редко вспоминал о времени, когда был с Кики. - Уже шестой час. Вы должны идти домой к семье.
Анжела заколебалась. Она работала на Трентона шесть лет. И только в последний месяц он начал обращаться к ней по имени и расспрашивать о семье. Днем раньше он фактически сделал комплимент ее платью. Такие изменения в нем встревожили всех сотрудников. Как его секретарь она чувствовала себя обязанной выяснить причину перемен.
- Могу я поговорить с вами минутку?
- Хорошо. Не хотите присесть?
- Нет, сэр. Надеюсь, вы не сочтете разговор неуместным, мистер Сент-Джеймс, но я хотела бы узнать, хорошо ли вы себя чувствуете.
Призрак улыбки заиграл вокруг его рта.
- Разве я плохо выгляжу?
- О нет, конечно. Возможно, слегка утомленным. Просто с тех пор, как вы вернулись из Бар-Харбора, вы кажетесь рассеянным и вообще каким-то другим.
- Можно сказать, и рассеянным. Я действительно изменился, и, отвечая на ваш первый вопрос, скажу: нет, не думаю, что у меня все хорошо.
- Мистер Сент-Джеймс, если есть что-нибудь, что я могу сделать…
Изучая ее, Трент присел на край стола. Он нанял ее, потому что она была проворным и эффективным работником. Потом вспомнил, что едва не уволил, узнав, что у нее двое маленьких детей. Он волновался, что она не сможет выполнять свои обязанности, но все-таки оставил, решив дать ей шанс. Она действительно работала очень хорошо.
- Анжела, как давно вы замужем?
- Замужем? - Она удивленно моргнула. - Десять лет.
- Счастливо?
- Да, Джо и я счастливы.
Джо, подумал он. Он даже не знал имя ее мужа. Не потрудился узнать.
- Почему?
- Что - почему, сэр?
- Почему вы счастливы?
- Я… Думаю потому, что любим друг друга.
Он кивнул и махнул рукой, как бы побуждая продолжать.
- И этого достаточно?
- Любовь, конечно, помогает переживать какие-то трудные моменты. - Она слегка улыбнулась, размышляя о своем Джо. - Бывали нелегкие дни, но один из нас всегда мог перешагнуть через обиды.
- Значит, вы считаете себя командой. Очевидно, у вас много общего?
- Ну, не знаю… Джо любит футбол, я его ненавижу. Он любит джаз, я его не понимаю.
Потом, позже, ей пришло в голову, что впервые с тех пор, как поступила на эту должность, она чувствовала себя совершенно непринужденно с Трентом.
- Иногда мне хочется заткнуть уши затычками на все выходные. Но всякий раз, когда я испытываю желание послать его куда подальше, то думаю о том, чем станет моя жизнь без него. И мне совсем не нравится то, что я представляю себе. - Анжела рискнула подойти к шефу ближе. - Мистер Сент-Джеймс, если говорить о Марии Монтбланк, вышедшей замуж на прошлой неделе, ну, в общем, я просто хочу сказать, что, возможно, вам повезло.
- Мария вышла замуж?
Действительно чувствуя сожаление, Анжела покачала головой.
- Да, сэр. На прошлой неделе, за этого игрока в гольф. Об этом писали во всех газетах.
- Должно быть, я пропустил.
В газетах были другие материалы, которые захватили его внимание.
- Я понимаю, вы долгое время встречались с ней.
Встречался. Да, эта прохладная бесстрастная фраза совершенно точно описывает их отношения.
- Да, так и было.
- Вы не… расстроены?
- Насчет Марии? Нет.
Это факт: он неделями не вспоминал о ней. С тех пор, как вошел в гараж и увидел пару изношенных ботинок.
Другая женщина, поняла Анжела. И если она сумела затронуть босса, то получит полную поддержку его секретаря.
- Сэр, если есть кто-то… или что-то еще, - осторожно поправилась она, - занимающее ваши мысли, вы ведь умеете сверхтщательно анализировать ситуации.
Комментарий удивил его настолько, что заставил снова улыбнуться.
- А вы можете сверхтщательно проанализировать меня, Анжела?
- Вы очень дотошны, мистер Сент-Джеймс, и, конечно, изучаете все детали, что прекрасно помогает вам в делах. Но в личных вопросах логика не всегда срабатывает.
- Я и сам пришел к такому же заключению. - Он снова встал. - Я ценю, что вы потратили на меня время.
- С удовольствием, мистер Сент-Джеймс.
Так оно и было.
- Могу я еще что-нибудь сделать для вас?
- Нет, спасибо. - Он вернулся к окну. - Спокойной ночи, Анжела.
- Спокойной ночи.
Она усмехнулась, закрывая за собой дверь.
Трент еще какое-то время постоял на месте. Нет, он не заметил объявление о свадьбе Марии. Газеты были полны материалами о предстоящей продаже Башен.
"Бар-Харбор - очередная жемчужина корпорации "Отели Cент-Джеймсов", - вспомнил он. - Слухи о потерянных сокровищах подогревают интерес.
Трент не был уверен, откуда произошла утечка, хотя и не удивился, потому что ждал чего-то подобного с того мгновения, как его адвокаты возмутились пунктом, включенным в контракт по настоянию Лилы. Слухи об изумрудах сочились по коридорам и лестницам. И естественно, что нашли дорогу на улицу и в печать.
Газеты и таблоиды уже более недели изобиловали предположениями о калхоунских изумрудах. Их называли бесценными, трагическими и легендарными… всеми прилагательными, которые могли бы увеличить тиражи.
Бизнес-подвиги Фергуса Калхоуна перелопатили, как и самоубийство его жены. Один дотошный репортер даже сумел разыскать Коллин Калхоун на борту круизного судна в Ионическом море. Содержательный ответ гранд-дамы был напечатан курсивом: "Вздор".
Трент спрашивал себя, видела ли Кики газеты. Конечно, видела, подумал он. Так же как и его, их, вероятно, преследует пресса.
Как она переживает все это? Она была растерянной и несчастной, или дерзкой, отвечая на вопросы, когда какой-то пронырливый журналист сунул микрофон ей в лицо? Трент слегка улыбнулся. Пришла в ярость? Он представил, как она выбрасывает дюжину писак из гаража, если у них хватило духу попытаться взять у нее интервью.
Господи, как же он тосковал без нее. Ее потеря съедала заживо. Трент каждое утро просыпался, размышляя, чем она занимается. И ложился в кровать каждую ночь, пытаясь отбросить беспокойные мысли о ней, завладевшие рассудком. Когда он спал, она была в его мечтах. Она сама стала его мечтой.
Три недели, подумал он. Пора бы уже привыкнуть. Но каждый день, который он провел здесь, а она где-то там, только ухудшал ситуацию.
Пересмотренные контракты на продажу Башен лежали у него на столе. Он должен был подписать их давным-давно. И все же не мог заставить себя сделать последний решающий шаг. В прошлый раз, когда он просматривал бумаги, то сумел сосредоточиться только на трех словах: Кэтрин Коллин Калхоун. Он читал их снова и снова, вспоминая, как она впервые назвала ему свое имя, швырнув в него как оружие. На лице было машинное масло. И огонь в глазах.
Потом на ум пришли другие моменты, странные мгновения, небрежные слова. Как она хмурилась на него, сидя на подлокотнике дивана, как на насесте, пока он пил чай с Коко. Взгляд на ее лице, когда они вместе стояли на террасе, глядя на море. Как безупречно подходил ее рот к его губам, когда он поцеловал ее под еще не распустившейся глицинией.
Теперь она уже расцвела, размышлял он. Раскрылись первые ароматные цветы. Кики вспоминала о нем, когда проходила там? Трент очень боялся, что если и вспоминала, то совсем не по-доброму.
Она прокляла его, когда увидела, что он замешкался. Взглянула прямо на него этими глубокими зелеными глаза с надеждой, что поцелуй, тот последний поцелуй, который они разделили, лишит его сна на всю ночь. Он сильно сомневался, понимает ли она, насколько полно осуществилось ее желание.
Потирая усталые глаза, Трент подошел к столу. Там как всегда все было в абсолютном порядке. Как и в его бизнесе… и его жизни.
Все изменилось, вынуждено признал он. Он изменился, но, возможно, не настолько кардинально. Трент вновь взял контракты, чтобы изучить их. Он все еще квалифицированный и организованный бизнесмен, тот, кто знает, как заниматься делами и повернуть их в сторону собственных интересов.
Он взял ручку и легко провел по бумаге. Идея родилась в голове несколько дней назад. Теперь он сидел спокойно и позволил ей сформироваться и выстроиться.
План, конечно, необычный. Может быть, даже слегка эксцентричный, но… но, подумал он, когда улыбка начала изгибать рот, если он правильно сдаст карты, все может получиться. Это его забота, как заставить все это работать. Он медленно протяжно выдохнул. Вероятно, это самая важная сделка в его жизни.
Он взял телефон и, используя все влияние Cент-Джеймсов, начал поворачивать первые колесики.
Хэнк закончил шлифовать крыло "Мустанга" 1969 года, затем отступил, чтобы восхититься собственной работой.
- Ну, просто прекрасно, - сообщил он Кики.
Та оглянулась, но руки были заняты колодками, которые она меняла, глядя вверх.
- Все сделаем красиво. Я довольна, что мы так быстро закончили ремонт.
- Хочешь, чтобы я засел за учебник для начинающих?
Кики выругалась, когда тормозная жидкость капнула на щеку.
- Нет. Ты уже три раза сообщил мне, что у тебя сегодня вечером пылкое свидание. Вымойся и уходи.
- Спасибо. - Но Хэнк был слишком профессионалом, чтобы уйти, не убрав инструменты и материал. - Вы уже нашли другой дом?
- Нет. - Кики проигнорировала внезапную боль в животе и сконцентрировалась на работе. - Мы пойдем смотреть завтра.
- Все станет совсем другим, когда Калхоуны покинут Башни. Да еще и это великолепное ожерелье. Газеты полны историй о нем.
- Они утихнут.
Она надеялась на это.
- Думаю, если вы найдете его, то станете миллионерами. Ты сможешь уволиться и двинуть во Флориду.
Несмотря на неважное настроение, Кики не смогла сдержать смешок.
- Ну, мы пока ничего не нашли. - Только квитанцию, которую раскопала Лила во время розысков в кладовой. - Флорида может подождать. Тормоза - нет.
- Пожалуй, я пойду. Хочешь, чтобы я запер офис?
- Иди. Желаю хорошо провести время.
Хэнк вышел, насвистывая, и Кики на мгновение прервалась, позволяя рукам и шее отдохнуть. Она жалела, что нет возможности подольше удержать Хэнка рядом с собой для компании. Даже если он мелет всякий вздор о доме и ожерелье, то помогает отвлечься от невыносимых мыслей.
Независимо от того, насколько громко она включала радио, как только оставалась одна, внутри нее царила слишком глубокая тишина.
Они со дня на день должны получить известие от адвоката. Возможно, тетя Коко уже получила его сегодня днем с сообщением, что контракты подписаны и назначена дата выселения.
"Трент приедет на выселение?" - спрашивала Кики себя. Нет, конечно, нет. Он пришлет своего представителя, и так даже лучше.
Кроме того, у нее слишком много работы, чтобы волноваться об этом. Выбор дома, поиск в старых бумагах ключа к местонахождению изумрудов, классический "Мустанг", которого, как ребенка, нужно довести до сверкающего совершенства. У нее есть только мгновение, чтобы отдышаться, гораздо меньше, чем для грустных размышлений о том, чтобы увидеть Трента за столом переговоров.
Если бы только сердце перестало так мучительно сжиматься, хотя бы на один миг.
Все будет хорошо, сказала она себе, возвращаясь к замене колодок. Должно быть. После того, как они найдут новый дом и переедут туда. После того, как затихнут разговоры об ожерелье. Все вернется к нормальной жизни… или к тому, что ей придется принять за нормальную жизнь. Если боль никогда полностью не утихнет, то она научится жить с ней.
У нее есть семья. Вместе они справятся с чем угодно.
Когда Кики закончила, плечи окостенели. Слегка поведя ими, она начала выбираться из-под автомобиля и только тут поняла, что радио перестало работать. Она посмотрела вокруг. И увидела Трента, стоящего около верстака. Гаечный ключ, который она держала в руках, загремел по полу.
- Что ты здесь делаешь?
- Жду, когда ты закончишь.
Она потрясающе выглядит - вот и все, о чем он мог думать. Просто потрясающе.
- Как дела?
- Работаю.
Покачнувшись из-за сведенных мышц, Кики повернулась, чтобы нажать на кнопку в стене. Подъемник заскрипел, опуская автомобиль.
- Полагаю, ты здесь из-за дома.
- Ну, можно сказать, по большей части из-за него.
- Мы ожидали получить известие от адвоката.
- Знаю.
Когда автомобиль встал на место, она взяла тряпку и вытерла руки, не сводя с них взгляда.
- Детали можешь обсудить с Амандой. Она в "Страже залива".
- Кто мне нужен для обсуждения проблем, так это ты. Мы.
Кики подняла глаза, потом быстро отступила, когда поняла, что он приближается к ней.
- Мне действительно нечего сказать тебе.
- Хорошо, тогда говорить буду я. Только через минуту.
Он двигался слишком быстро. Однако Кики была уверена, что если бы ожидала подобного, то, возможно, уклонилась бы. Но сомневалась в этом.