Я начала уже писать корявое и бессмысленное объяснение, и когда была в самом разгаре, на экране появилось маленькое окошечко. Батарея компьютера разрядилась. Я инстинктивно стала искать зарядку и вдруг вспомнила, что: а) я не дома и б) зарядка, конечно же, лежала в чемодане. Мне даже не хватило времени ничего объяснить, прежде чем экран погас и компьютер выключился сам по себе. Я осторожно положила его на журнальный столик, как будто Дженни могла каким-то чудом услышать, что у меня тут происходит, и вернулась в кровать, ударившись коленкой о край. Когда я забралась под покрывало, на прикроватном столике сердито и будто специально громко завибрировал мой блэкберри. Я моментально схватила его, пока он не успел разбудить Алекса, но отвечать не стала. Звонила, конечно, Дженни. Прошла, наверное, вечность, пока он перестал звонить, но следом пришло сообщение:
"ВОЗЬМИ СВОЮ ХРЕНОВУ ТРУБКУ!"
После такого очаровательного сообщения у меня напрочь отшибло желание брать "хренову трубку", поэтому я отключила блэкберри, положила в ящик и закрыла. Поговорю с ней утром. Или когда наберусь смелости. Или никогда. Я перекатилась поближе к Алексу и свернулась калачиком у него под боком. Он машинально обнял меня, не просыпаясь. Может, если я перееду к нему, когда мы вернемся, мне даже не придется возвращаться назад на квартиру. Желая отвлечься от всей этой ситуации с Дженни, я вытянулась во всю длину и прижалась к Алексу всем телом. Мы будем жить вместе. Закрыв глаза, я улыбнулась так, что мне мог бы позавидовать даже Чеширский кот, и стала ждать, когда засну.
* * *
- Ты чего сияешь? - спросил Алекс следующим утром. - Что-то не припомню, когда это ты была такой счастливой, встав с постели.
Я повернулась к нему спиной, чтобы совладать со своими эмоциями, написанными на лице, а заодно вытянула свою футболку из хаоса, который царил в его шкафу. Наверное, меня арестовали бы за непристойное обнажение, но мы же в Европе, правильно? Тут я могу спокойно разгуливать в растянутой футболке, выдавая ее за мини-платье. Я глянула на себя в зеркало, чтобы посмотреть, как она сидит. Вот гадство. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы улыбка сошла с моего лица. А без моего обычного нехитрого макияжа я вообще была похожа на пугало. Гостиничный шампунь и кондиционер, мыло для рук вместо геля для лица и больше ничего, хотя нет - еще полбутылки бальзама "Бьюти флеш" для увлажнения кожи тела. Хвала Создателю, я оставила свою тушь и прессованную пудру в ручной клади, иначе пришлось бы сидеть взаперти, как какому-нибудь монстру.
- Эй, довольная девочка, что тебя так радует?
- Просто здорово, что я в Париже, - соврала я. Слова: "Я согласна переехать к тебе" - шепотом слетали с моих губ уже тысячу раз с тех пор, как полчаса назад прозвенел будильник, но я решила пока их не озвучивать. - Есть какое-то особое место, куда должны пойти только ты и я?
- Ох, не знаю. - Он потянулся и перевернулся, не вылезая из-под покрывал. - Обычная программа - это банально. Но если тебе куда-то надо по работе, иди на здоровье.
- Не понимаю, как в Париже может быть что-то банальное, - сказала я, кидая в него подушку. Мне ужасно не хотелось уходить и оставлять его в постели одного. Вот оно, самое большое наказание, когда встречаешься с парнем, играющим в группе: он так редко бывает дома по вечерам. - Тут все прекрасно.
- Ну да, может быть. - Он кинул подушку в меня. - Только ты и "Отверженных" считаешь прекрасными.
- Не смей эксплуатировать мою любовь к мюзиклам, - предупредила я. - Иначе я спрошу тебя, почему диск с записью не просмотренных мной серий "Топ-модели по-американски" оказался перекручен в конец.
- Так я тебя увижу сегодня? - спросил он, намеренно меняя тему разговора. - Шоу начнется после десяти - может, мы выпьем или пообедаем где-нибудь, например, в "Ле Ди"?
- Было бы неплохо составить свое мнение об этом месте, - сказала я, облокачиваясь о кровать и целуя его в лоб. Я открыла ящик прикроватного столика, достала оттуда блэкберри и бумажник и убрала в свою сумку. - Только вот я никогда не бывала здесь раньше, ты не забыл? Каким же чудом ты так хорошо знаешь Париж? Путешествовал или как?
- Типа того. - Голос Алекса сошел на нет, и он притворился спящим. Такое ощущение, что он хотел, чтобы я его ненавидела. Или чтобы хотя бы попыталась.
- Угу, - пробормотал он, махнув мне левой рукой.
Идиот.
Проходя через гостиничный парк и направляясь в сторону стойки администрации, я занервничала перед встречей с Виржини. Что, если она окажется до умопомрачения сексуальной и до умопомрачения крутой, как девочки из бара прошлым вечером? Она работала во французском "Белль", так что никак не могла быть, ну, нормальной. В тот же самый момент, как ступила в холл, я поняла, что не заметить ее было бы невозможно. На невидимом стуле "Перспекс" от Филиппа Старка просторно устроилась Дюймовочка с гривой каштановых волнистых волос, в черных джинсах, таких обтягивающих, словно они были ее второй кожей, черных балетках и длинной светлой джинсовой рубашке с облегающим черным бархатным жилетом, но больше всего в глаза бросалось ее уныло-безразличное выражение лица. Было почти отрадно видеть наглядное доказательство постоянства "Белль" в выборе персонала по всему миру. Люди с потрясающей внешностью? Еще бы. Слишком крутые по сравнению со всеми остальными? Куда деваться.
- Привет. Виржини? - осведомилась я, неуверенно протягивая руку, и в моем взгляде читалось: "Пожми мою руку и не смотри на меня как на сумасшедшую". С секунду она смотрела на меня именно так, но потом, словно опомнившись, схватила мою ладонь обеими руками.
- О, вы Энджел Кларк! Ну конечно, я же видела ваши фотографии, это вы! - зафонтанировала она, и ее рукопожатие перелилось в череду объятий и воздушных поцелуев. - Я Виржини Окуан, и я безумно рада помогать вам.
Я слегка отстранилась, не зная, как реагировать. Унылая девушка из "Белль" внезапно превратилась в преданного щенка, который смотрел влюбленными глазами и не мог стоять спокойно. Она слегка переминалась с ноги на ногу, не переставая мне улыбаться.
- Э-э, привет, - сказала я, не желая расстраивать ее. - Ты уже завтракала? Может быть, поедим?
- Нет, не завтракала. А что бы вы хотели? - спросила Виржини, становясь вдруг очень серьезной. - Завтрак - это очень важно. Мы сегодня заняты, да?
- Да? - произнесла я, позволяя ей утащить меня из холла. - И я бы хотела кофе.
Она моментально встала как вкопанная.
- Только кофе? О, Энджел, вы уже поступаете так по-американски. Но вам обязательно надо поесть. Пойдемте за мной.
Всю дорогу, пока мы шли по узкой мостовой, Виржини трещала без умолку. К счастью для меня, балбески с культурным критинизмом, она достаточно хорошо говорила по-английски, в основном благодаря тому, что год провела на стажировке в американском отделении "Белль"; там же она наткнулась и на мой блог.
- Я как раз начала читать его перед самым возвращением в Париж, - объясняла она, заворачивая еще за один крутой поворот и выходя на прекрасное открытое пространство, обрамленное рядами впечатляющих построек. - Это площадь Вогезов, очень старая и очень красивая. Здесь жили многие знаменитости. Вы знаете писателя Виктора Гюго? А кардинала Ришелье? Надеюсь, однажды здесь буду жить и я. Эго моя мечта.
- Виктор Гюго, который написал "Отверженных"? - воскликнула я, бросая восхищенный взгляд на один из фонтанов и красивые деревья на площади. - Да ну?!
- "Отверженных"? Вы любите читать его книги? - спросила Виржини. - Виктора Гюго?
- Скажем так, да, - ответила я, надеясь, что она не пустится в серьезную дискуссию о французской литературе. Я, как любитель музыкального театра, окажусь на лопатках в два счета. - Мечта - это замечательно. Если ты хочешь здесь жить, я уверена, будешь. А большинство девушек из американского "Белль" в своих мечтах уже живут в собственных дворцах на Парк-авеню. Выпьем кофе?
Кроме вас, - сказала она, останавливая меня и усаживая на небольшой стульчик возле кофейни под живописной аркой. Для такой крошечки-хаврошечки она была очень сильной. Я все больше и больше убеждалась в том, что она - воплощенная Скрэппи Ду. - У вас жизнь, о которой другим остается только мечтать. Я каждый день читаю ваш блог, и это так захватывающе! Вы покидаете Лондон, отправляетесь в Нью-Йорк, находите работу, встречаетесь с интересными людьми, берете интервью у знаменитостей, едете в Лос-Анджелес, в Париж. Я не поверила своим ушам, когда у нас стали подыскивать помощника для вас. Я так обрадовалась!
- Ну, в твоих устах это звучит гораздо более захватывающе, чем есть на самом деле, - сказала я, чувствуя себя грандиозным обманщиком. - Большую часть времени я провожу, пялясь в ноутбук. Серьезно.
- Но вы - мой кумир, - застенчиво добавила она, глядя на меня снизу вверх из-под копны своих неимоверно густых волос. Надо спросить, чем она моет голову. Хотела бы я, чтобы у меня была такая жизнь.
Я растерялась. В повседневной суете, пытаясь сладить то с одним, то с другим, мне не хватает времени, чтобы остановиться и взглянуть на свою жизнь со стороны. Кроме того, люди обычно переосмысливают свою жизнь, когда у них что-то не ладится, а не тогда, когда у них все хорошо. Я давно поняла: чтобы быть счастливой, надо просто зарыть голову в песок и не доставать ее оттуда из страха, что все перевернется вверх тормашками.
- Я уверена, у тебя интересная жизнь, Виржини. Ты живешь в Париже, работаешь в "Белль". - Я подумала о Сисси, которая так и застряла на месте ассистента Мэри на сайте "Лук", и почувствовала кратковременную жалость. - Я знаю огромное количество людей, которые бы с радостью занимались тем, чем занимаешься ты.
- Да, я в курсе, - сказала она, махая рукой официанту и делая заказ за нас обеих. - Я не хочу, чтобы вы думали, что я не ценю того, что имею. Я ценю, но не очень хочу писать для журнала "Белль". Я попросила о стажировке, потому что хотела увидеть Нью-Йорк, и была так рада, когда мне предложили работу, что согласилась на нее. Но мы не дружим с девушками из журнала. Я не разделяю их взгляды на моду, которая нравится им.
- Правда? - Я обрадовалась. Неужели, вопреки всему, она оказалась нормальной? Если не считать, конечно, этого обожания по отношению ко мне, к которому, я была уверена, скоро привыкну. - Что ж, это хорошо, потому что меня не назовешь поклонницей от-кутюр, а писать для них приходится. А у тебя неплохой опыт, я уверена.
- Это так, - согласилась она, беря багет из корзины с хлебом, которая стояла между нами, намазывая маслом и погружая его в кофе, на котором расплылись радужные следы и размякшие крошки хлеба. - Кроме того, я познакомилась с вами. Я очень рада, что мы станем друзьями.
- Мы не станем друзьями, если ты будешь продолжать в том же духе, - сострила я. - Это отвратительно.
- Да-а? - Виржини уронила хлеб на тарелку. - Простите меня. Я больше никогда не стану так делать.
- Боже ты мой, нет, прости, продолжай, - немедленно извинилась я. - Просто я не привыкла, что люди проявляют ко мне такие… чувства.
Она робко улыбнулась мне и взяла свой хлеб, осторожно отломила кусок, но не стала макать его в кофе, улыбнулась, взяла свою чашку и отвернулась. Господи я имею слишком много власти над этой девушкой.
Когда хлеб закончился, мы взялись за дело. За поедание pains au chocolat. Ну и за обсуждение статьи.
- Ты в общих чертах знаешь, о чем должна быть статья? - спросила я. В ответ она кивнула, достав записную книжку и ручку. - Ну вот, у нас есть два дня, чтобы открыть секреты Парижа, все самые лучшие места для шопинга, бары, рестораны, всякое такое. Ты в курсе?
- Да, - чирикнула она, вскакивая со стула. Пошли!
- Так, успокойся и посиди минутку. - Я вдруг поняла, что вскинула руки вверх; пришлось сжать кулачки и быстро вернуть их на стол. - Это не совсем все, у меня ведь были всякие записи и вещи, но с мои багажом возникла проблема, поэтому теперь у меня ничего нет. Ни камеры. Ни одежды. Ни зарядки для ноутбука. Ничего.
Невероятно, что мне пришлось опять пересказывать всю историю.
- О’кей. - Виржини с серьезным видом кивнула. - У меня есть некоторые идеи насчет того, куда можно пойти; я уверена, там мы и найдем одежду для вас записную книжку легко купить, а фотоаппарат у меня есть (я надеялась, что мы сможем сфотографироваться вместе). Но вот с зарядкой я помочь не смогу, я не знаю в Париже ни одного места, где бы ее продавали.
- Ясно. - Я почти что улыбнулась. Какое счастье иметь рядом с собой дружелюбное и приветливое лицо. - Надо позвонить в офис и узнать у них. Может, они помогут.
Я достала свой блэкберри и пролистала список контактов, пока не нашла телефон Донны. Да, ей это понравится. Но прежде чем нажать кнопку вызова, я призадумалась. Что я ей скажу? Она ведь ясно дала мне понять, что не в восторге от моего творчества. Я прокрутила список до телефона Эсме и снова остановилась. То же самое. Нашла кому звонить. Да еще и в полседьмого утра! Несмотря на протесты своего внутреннего голоса, я осознавала, что позвонить могу только одному человеку. Сисси.
Но вместо того чтобы набрать ее номер - новоприобретенное товарищеское чувство Сисси имело свои границы, а звонок ни свет ни заря вряд ли находился в их пределах, - я открыла почту, пропустила четыре непросмотренных сообщения от Дженни (в один момент времени я могу заниматься только одной проблемой) и набрала сообщение, в котором кратко изложила суть проблем, опуская подробности об утраченном багаже и его "безопасном уничтожении". Послав сообщение, я сунула блэкберри в свою теперь самую любимую, единственную и неповторимую сумку "Эм-джей" и улыбнулась Виржини. Она мгновенно отреагировала, только ее улыбка сияла на тысяч ватт ярче.
- Мы готовы? - спросила она, буквально ел сдерживаясь, чтобы не рвануть с места.
- Мы готовы, - подтвердила я. "Надеюсь, у меня хватит сил, чтобы не утопить тебя в Сене", - добавила я про себя, когда она схватила меня за руку и потащила вниз по улице.
- D’accord. Я сейчас думаю об одном магазине который знаю, но он далеко; там делают сумки из старых кожаных курток, - сказала Виржини, уводя меня все дальше по лабиринтам элегантных узких улиц. Это очень подойдет для вашей статьи, oui?
- То, что надо. - Я кивнула, слишком занятая разглядыванием красот вокруг себя, чтобы отвлекаться. Париж и в самом деле прекрасен. Я пожалела, что у меня не было фотоаппарата. Солнце освещало мощеные улицы, нагревая мои оголенные ноги и испаряя тревожные мысли о том, что я одета в самопальное платье. Стояла почти такая же жара, как в Нью-Йорке, только было не так влажно. У всех магазинов были стеклянные витрины, обрамленные деревом приглушенных тонов, а почти все фасады жилых квартир над ними украшали цветочные ящики, в которых теснились разноцветные цветы, и от этого походили на кукольные домики. Я стояла и, разинув рот, любовалась, как вдруг почувствовала, что завибрировал мой блэкберри. Спотыкаясь на каждом шагу и стараясь не отставать от Виржини, я пыталась читать сообщение:
"Привет, Энджел!
Ужасно жаль, что так случилось с твоим багажом! Ты, наверное, совершенно разбита. Я бы в такой ситуации и сама растерялась. Не паникуй, все наладится. Я поговорила с дедом, ион сказал, что ты можешь купить камеру и все, что надо, для ноута по корпоративной кредитке, которую я тебе высылала, и одежду тоже. Ты в командировке, и "Спенсер медиа" возместит все твои потери. В общем, не сходи с ума - у "Белль" же в бюджете тоже есть статья "представительские расходы". ЛОЛ.
Насчет твоих записей: тут ничего не поделаешь, но я могу прислать тебе список моих самых любимых мест для шопинга в Париже. Я сейчас в спортзале, а потом надо заняться поручениями Мэри, так что скоро его точно не пришлю, поэтому просто отдыхай и наслаждайся Парижем! Я все устрою, не переживай.
Сисси, цо".
Прочитав сообщение в первый раз, я чуть не рухнула в обморок. А во второй - просто не могла поверить собственным глазам. К тому моменту, как Виржини по моей просьбе прочла мне его вслух (я хотела удостовериться, что не сошла с ума), до меня почти дошло его содержание. ЛОЛ? Сисси пытается меня рассмешить? Нет, это не просто неправильно - это противоестественно.
- Она старается помочь. - Виржини протянула мне блэкберри.
Я осторожно взяла его из ее рук, словно он был проклят. И, судя по всему, это было именно так. На моей памяти она была совсем другой.
- Ты знакома с Сисси? - спросила я.
- Да, - ответила Виржини. - Она очень хочет работать в "Белль". Я иногда работала с ней, помогала с проектами.
Я смотрела на нее не спуская глаз. Странно, она совсем не похожа на жертву садиста.
- Так вы дружите?
Она гоготнула и тут же прикрыла рот рукой.
- Извините, это было грубо, - скороговоркой пробормотала она. - Нет, мы с Сисси Спенсер не дружим. Она не любит стажеров и ассистентов, которые работают в "Белль". Я даже думаю: может, она рассчитывает, что если, э-э, убедит нас уволиться, то сама станет делать нашу работу?
- Ясно, - сказала я. Уф. Значит, она не опасна.
- А вы дружите? - осторожно спросила Виржини. - С Сисси?
Не думая ни секунды, я ответила ей таким же гоготанием.
- Нет, совсем нет. Невзирая на это сообщение. - Я взяла руку Виржини в свою и улыбнулась. - Я бы не подошла к ней и на пушечный выстрел. А это, я так думаю, довольно далеко. Пошли смотреть на этот твой сумочный магазин.
Утро пролетело молниеносно, и я чувствовала себя так, словно прошагала несколько миль. Что было недалеко от истины, как я узнала, когда Виржини показала мне наш путь на небольшой карте, которую я купила. Помимо адресов классных магазинов, мне удалось раздобыть пару хитовых штучек для моего крошечного парижского гардероба. Какой бы дикой ни казалась мне идея расплачиваться корпоративной карточкой за свои покупки, у меня не было выбора. Я только что заплатила за квартиру, Ванесса еще не отдала мне свою долю, а до зарплаты оставалась еще целая неделя. А одета я была из рук вон плохо. Теперь же я имела приличные джинсы (парижский стиль), пару футболок (слава Богу, что "Американ аппарель" вошел в моду!), пару стильных старомодных платьев (исключительно для работы) и туфли, которые были не такие древние и слегка стоптанные, как балетки "Праймарк", в которых я летала (простые, незаменимые). Оставалась надежда, что мне не пригодятся те несколько ожерелий и браслетов, которые я прикупила, но я теперь работала в "Белль" и не хотела разгуливать по Парижу без должных аксессуаров.
Жара была не такой невыносимой, как в Нью-Йорке, но все равно к трем я начала вянуть. К счастью, щенячья радость Виржини к этому моменту, кажется, тоже начала угасать.
- По-моему, нам нужно съесть мороженого, - провозгласила она.
- Неплохая идея, - согласилась я, отлепляя прилипшие к лицу волосы. - Куда пойдем?