Найджел, одетый в темно-зеленый костюм от Армани и рубашку хаки с вручную расписанным галстуком цвета зелени со ржавчиной, серьезно осмотрелся, как будто все вокруг его сильно интересовало.
– Квартиры?
Тобиас указал на вывеску, начинавшуюся со слова КВИНН – большими шестидюймовыми буквами.
– "Бруклин Тауэр, пятнадцать этажей – роскошные номера под офисы", – прочитал он вслух. И подумал: "Как же ты хочешь просить меня? Какую ложь ты состряпаешь, чтобы объяснить, зачем тебе нужно занимать деньги? Большие деньги?"
– Я говорил тебе, как благодарен за возможность пользоваться домом?
Нет, не говорил.
– Я все равно не живу там, – сказал Тобиас. Он не был уверен, захочет ли вообще когда-нибудь еще жить там.
– У меня было много времени на размышления. Все это пространство и время наедине с собой, кажется, сделали меня неврастеником. Вокруг себя я вижу сплошной бардак.
Видеть бардак – или устраивать бардак там, где раньше была спальня Тобиаса и Синтии, или в любом другом подходящем и неподходящем месте дома? Может быть, вместе с Синтией, которая любила грубый, бардачный секс. Лицо Тобиаса хранило безразличное выражение. Вокруг них сновали люди, прокладывая себе дорогу через нагромождения гигантских блоков, подготовленных для заливки фундамента. В отличие от большинства своих соперников, Тобиас предпочитал лично присутствовать на каждом этапе стройки.
– Тебе, может, трудно в это поверить, но я ищу родственную душу.
– Думаю, нам стоит подыскать более подходящее место для разговора, – сказал Тобиас. Лучше б он не знал, чего от него хотят. Он проверил часы. – Жаль, рановато для ленча.
– Не для меня, – быстро ответил Найджел. – Пошли. Я угощаю. Мы давно не виделись.
Как никогда. Тобиас прикинул, мог ли кто-нибудь догадаться, что Найджелу тридцать три – всего на три года меньше, чем ему.
Найджел уже направлялся к выходу уверенным, пружинящим шагом. Тобиас последовал за ним, попутно здороваясь с рабочими. Он сдал свою каску и догнал Найджела уже на тротуаре. Младший брат был ниже ростом на несколько дюймов, – когда они были подростками, это было еще одним источником соперничества между ними. Благодаря массе свободного времени Найджел прибавил в весе за последние годы. В этом он почти догнал Тобиаса, отличавшегося крепким телосложением.
Солнце поздних утренних часов дарило Найджелу загар. Идя рядом с Тобиасом, он являл собой картину красивого, здорового, преуспевающего молодого человека.
– У меня проблемы, Тоби.
Тобиас чуть не застыл на месте.
– У "Ями-Ями" сейчас должно быть пусто. Японская и китайская кухни. Устроит?
– Отлично. Меня все устроит.
– Тогда пойдем туда, – Тобиас продолжил путь, мысленно клянясь, что не даст себя втянуть в какую бы то ни было игру, придуманную Найджелом на этот раз.
Мимо прошли несколько студентов с тяжелыми пачками книг в руках. Все вокруг, казалось, дышало покоем и тишиной.
Ресторан был всего лишь в одном квартале на восток от Бруклина, в Университетском проезде. Бамбуковые жалюзи были приспущены, но Тобиас сумел рассмотреть внутри несколько посетителей.
– А здесь наливают, – рассеянно сказал Найджел, открывая тяжелую стеклянную дверь. – Я бы, пожалуй, пропустил стаканчик.
Они заняли столик на четверых около окна и уселись рядом, спиной к стене. Таким образом они могли видеть каждого, кто подойдет достаточно близко, чтобы услышать разговор.
– Водка с мартини, – сказал Найджел официантке. Тобиас заказал пепси-колу и подождал, пока официантка уйдет. Потом спросил:
– Что за проблемы?
– Я потерялся, – пробормотал Найджел. – Пустился на волю волн, – его рука слегка дрожала, когда он поднял ее, откидывая назад волосы. – Я никуда не выхожу, Тоби, и я до смерти напуган.
Прибыли напитки. Тобиас взглянул на Найджела и сказал официантке:
– Мы еще не готовы заказать. Подождите немного.
– Я знаю, никогда не думаешь, что придет конец, но он наступает рано или поздно, – продолжал Найджел. – Я слишком стар, чтобы пытаться обрести себя. Мне давно пора было остепениться и почувствовать себя обретенным, – он взял бокал с мартини и поднес к губам.
Тобиас терялся в догадках. Или это был другой Найджел, или тот же самый Найджел с совершенно другими речами.
– Скажи что-нибудь, – проговорил Найджел, проглотив коктейль. – Мне пришлось собрать все свое мужество, чтобы прийти сюда и рассказать тебе обо всем.
– Я слушаю. Я буду слушать столько, сколько ты захочешь говорить.
Дверь открылась, пропустив одинокого клиента, который направился в дальний угол. Круглые фонарики из белой бумаги, висящие над головой, мягко закачались в потоке теплого воздуха с улицы. Найджел следил за ними отсутствующим взглядом.
– Я слушаю, – напомнил Тобиас.
– Впусти меня, – Найджел повернулся на стуле и посмотрел прямо на Тобиаса. – Позволь мне войти в "Квинн".
Тобиас ожидал чего угодно, только не этого.
– Ты хочешь…
– Да. Да! Я знаю, я всегда говорил, что мне это не интересно. Я говорил вещи и похуже. Но я изменился. Я стал старше.
Старше и по уши в долгах. До Тобиаса доходили кое-какие слухи. И предполагаемые причины долгов были не очень-то приятны. Азартные игры, наркотики, женщины… и судебное дело, возвращающее Найджела к тому, что он натворил в Лас-Вегасе.
Тобиас передвинул запотевший бокал по блестящей деревянной поверхности стола. Слухи о Найджеле были тягостны.
– Что ты думаешь? – нетерпеливо спросил Найджел.
Тобиас подумал, что его брату нужен доступ к приличным деньгам, чтобы сдерживать кредиторов – как в Сиэтле, так и в других местах.
– Мы бы создали…
Приход официантки остановил Найджела, и он сказал:
– Я буду цыпленка "Кунг По".
– То же самое, пожалуйста, – сказал Тобиас.
– Мы бы создали отличную команду, – храбро заговорил Найджел. – Тебе нужен надежный человек, правая рука. Я могу стать этим человеком.
Тобиас поднял бокал, оставивший мокрый кружок на столе. Были времена, когда шокотерапия казалась единственно возможным лечением.
– Ты в долгах, – спокойно сказал он.
Найджел моргнул, но не отвел взгляда.
– Так?
– Да.
Тобиас позволил себе чуть расслабиться.
– В больших долгах.
– Я совершил несколько глупейших ошибок. И не хочу повторять их снова.
Честность никогда не была отличительной чертой Найджела. Поэтому, столкнувшись с такой откровенностью, Тобиас почувствовал легкую неуверенность.
– Ты пришел ко мне, притворяясь, что хочешь работать, чтобы смягчить меня и занять большие деньги. Так?
– Не так, черт возьми! – Найджел ударил по столу пустым бокалом. Затем оглянулся и понизил голос: – Ты всегда думал обо мне самое худшее. Вся семья всегда думала обо мне самое худшее. Ты задал мне вопрос, и я отвечу. Я говорил правду, Тоби. Правду. Может быть, я здесь потому, что запутался в долгах, и мне нужно – нет, ко всем чертям! – я хочу разобраться с этим – но есть и нечто большее. Я знаю, пришло время мне разобраться со своим поведением.
Тобиас изучал лицо сидящего рядом мужчины. Найджел слегка побледнел под загаром. Необычный, яростный блеск ожесточил взгляд голубых глаз.
– Послушай, я натворил дел в Лас-Вегасе, так?
– Почему ты сразу не сказал мне об этом, когда вернулся? Почему притворялся, что тебе просто все надоело и ты хочешь чего-то новенького?
Принесли цыпленка, и Найджел заказал еще коктейль.
– Мне было стыдно, – сказал он, дождавшись, когда они снова останутся одни. – Неужели так трудно понять? Ты добился потрясающего успеха. Сколько тебя помню, ты всегда добивался успеха. Ты заплатил мне денежную компенсацию, чтобы только я вышел из "Квинна". Я уехал с таким куском, что мог безбедно прожить где угодно.
Тобиас не хотел даже думать об огромной сумме, промотанной Найджелом.
– Я сделал вшивые ставки и проиграл, – продолжал Найджел. – Ты винишь меня за то, что я не хотел раскрывать тебе всю подноготную?
– Нет – Тобиас развернул бумагу и достал дешевые деревянные палочки. – Сколько тебе сейчас нужно?
Найджел оттолкнул тарелку.
– Ты не слушаешь… Или не слышишь меня. Я не хочу занимать денег. Я хочу работу. Я хочу работу, от которой мог бы оттолкнуться. Тебе не нравится идея иметь меня поблизости, Тоби? Так что ли? Мне нет места в "Квинне"?
Их отец мечтал, чтобы оба сына вошли в дело. Их дед мечтал об этом же.
– Хорошо, – сказал Найджел, отводя глаза. – Извини. Я не должен был спрашивать. Я упустил свой шанс много лет назад, когда взял деньги и отвалил. Забудем об этом.
Он начал подниматься.
Тобиас схватил его за руку.
– Сядь.
– Мне не нужна жалость.
– Хорошо. Ты ее и не получишь. Сядь! – Он должен попытаться посмотреть на ситуацию глазами своего отца и деда – как возможность спасти Найджела от него самого. – Скажи мне, как ты представляешь себе свою работу в "Квинне"?
Найджел снова уселся, поставил локти на стол и подпер голову рукой.
– Я представляю, что буду учиться у тебя. Сам по себе я могу ничего не достичь, но с тобой я научусь, как добиваться успеха. Я верю в это.
– Ты хочешь изучить дело? Ты об этом говоришь?
– Да, – Найджел снова повернулся к Тобиасу. – Включи меня в ведомость. Раньше ты выплачивал мне содержание, теперь я хочу его зарабатывать. Сделай меня своим помощником, или как это у вас называется. Или помощником твоего помощника, если это то, чем является женщина в твоей конторе.
– Глэдис – мой секретарь. У меня нет помощника, – и он никогда не был нужен. – Ты совершенно ничего не знаешь о том, чем мы занимаемся, а у меня нет времени читать лекции. И если мы пойдем на это, тебе придется учиться, наблюдая и слушая.
Найджел наклонился поближе.
– Я смогу. И я изучу компанию, Тоби. Даю слово, я добьюсь того, что буду полезен тебе.
Несмотря на дурные предчувствия, Тобиас улыбнулся.
– Тебе придется дать мне время, чтобы привыкнуть к новому Найджелу.
– Чертовски великодушно с твоей стороны дать мне шанс. Но я изменился. Перед Богом клянусь, я изменился.
– Нам нужно будет обсудить зарплату, – оба знали правила – они были оговорены в тот день, когда Найджел ушел. Тобиас контролировал "Квинн". – Тебе придется сказать мне, что тебе нужно, чтобы избавиться от… Тебе придется сказать мне, сколько тебе нужно.
– Я выплачиваю понемногу. Не скажу, что я в отличной форме, но свожу концы с концами, используя содержание.
– Работая со мной, будешь стоить дороже.
Найджел откинулся на спинку стула и вытер рот рукой.
– Так ты согласен?
Тобиас подумал о Синтии. Но этот вопрос можно обсудить потом. Он сказал:
– Да.
– Ты возьмешь меня?
– Да. Начинаешь завтра. Ровно в семь тридцать. Утра. На помойку блестящие ботинки, и надень что-нибудь, что хорошо смотрится в грязи.
– Боже! – Найджел нашел руку Тобиаса и пожал ее. – Ты не пожалеешь, я обещаю. Ты еще будешь гордиться… Ты будешь рад, что согласился взять меня.
– Буду стремиться к этому.
В конце концов, что он терял?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
– Ты сказала: ленч, – в устах Синтии Делайт Квинн такое пустяковое слово, как "ленч", прозвучало весьма значительно.
Перис послала своей сводной сестре взгляд, предупреждающий о бесполезности дальнейших жалоб, и остановилась у открытых дверей на террасу слишком дорогого шестнадцатиэтажного кондоминиума, где жила Синтия.
– Ленч вчера, если уж вдаваться в детали, – Синтию было нелегко запугать. – А сейчас почти время обеда следующего дня, – держа одной рукой бутылку белого вина за горлышко и пару бокалов за ножки, она прошла мимо Перис и остановилась в лучах солнечного света.
Вчера. Сегодня. Часы и дни пролетали теперь незаметно для Перис. Неужели только позавчера ее мир стал распадаться на кусочки, а потом появился Тобиас Квинн, чтобы завершить этот процесс?
Синтия, с пламенеющими в заходящем солнце рыже-золотыми волосами, уселась на белый металлический стул и скрестила ноги, упакованные в серебряные колготки. Между ее грудей, на подобранном в тон колготкам серебряном джемпере, выступило мокрое пятно.
– Сгоняешь вес? – спросила Перис. Она задержалась так надолго не только из-за дел. Решить, что и сколько рассказать Синтии – тоже требовало времени.
– Я занимаюсь этим каждое утро, – бросив на Перис проницательный взгляд бирюзовых глаз, Синтия взяла в руки бутылку. – Что-то происходит, так?
Прислонившись к косяку, Перис подождала, пока ей вручат бокал, и сказала:
– Слишком многое. Извини за вчерашнее. Хотя я звонила.
– Ммм. И я прощаю тебя, любовь моя. Я девчонка с запросами. Ненавижу кого-то ждать.
Одна из привилегий роскошных женщин – люди редко заставляют их ждать.
– Ты все еще пишешь? – спросила Перис.
– Как никогда! – Синтия вытянула свои невероятно длинные красивые ноги. – Старшая сестренка, дорогая, это будет нечто. Сильная вещь.
Перис всегда боялась высоты. Даже на таком расстоянии от террасы она почувствовала тошноту. Она уселась на пол, глядя на Синтию, которая отказывалась признавать страх своей сестры перед высокими местами. Им обеим было по двадцать девять, но день рождения Перис был на два месяца раньше, отсюда и "старшая сестра".
– Я знаю, ты считаешь, что все, что я делаю, – это потакаю собственным прихотям, в то время как ты работаешь руками, – продолжала Синтия. – Но настанет день, и я удивлю тебя. И это будет скоро. Если и есть сейчас горячая тема, так это тайны Сиэтла.
Перис пригубила вино и нашла его слишком сладким.
– Сиэтла?
– Ага. Только не задавай мне вопросов. Чем больше говоришь о произведении, тем труднее потом писать. То, что сказано, уже сказано.
– Ты писательница. Верю тебе на слово. Во сколько обходится тебе это место?
Синтия вытянула блестящие, абрикосового цвета губы.
– В целое состояние. Я не спрашиваю тебя о твоих расходах, Перис.
– Что касается того, сколько я трачу на жилье, так это тебе известно. Более или менее. Налоги и коммунальные услуги. Это ведь и твоя квартира.
– Налоги, должно быть, ужасные.
– Не маленькие.
– Ты не можешь требовать, чтобы я платила налоги за эту квартиру, Перис. Я не в состоянии.
Не следовало упоминать о непомерности требований Синтии ко всему, что ее окружало.
– Я справляюсь.
Или справлялась, пока доход следующего года не оказался под угрозой. Перис заранее знала ответ, но все же сказала:
– Ты могла бы переехать и жить со мной.
Изумительные бирюзовые глаза, обрамленные черными ресницами, глянули на нее со всей возможной выразительностью.
– Ладно, ладно. Я знаю, ты терпеть не можешь это место.
Синтию прямо передернуло.
– Оно такое… такое… липкое. То есть… Я не имею в виду, как ты там все устроила. Это как раз очень… мило. Но здание. Эти улицы ночью. Скажу тебе честно, любовь моя, нет такой дороги, по которой я хотела бы там ходить после наступления темноты. А мне не нужно напоминать тебе, что я ночной житель. Я задохнусь, если меня держать ночью взаперти.
– Да, конечно, – не было смысла объяснять, что Перис никогда и нигде не чувствовала себя свободнее, чем внутри и снаружи своего дома.
– И эти люди, топающие вверх и вниз по одной лестнице, как ты их терпишь? О Боже!
– Мне нравятся эти люди. И они думают, что нравятся и тебе. Конрад считает, что ты просто святая и ходишь по воде.
Синтия отпила из бокала.
– Конрад! Не ожидай, что я приду в экстаз от того, что какой-то бармен от меня без ума. Давай не будем сейчас об этом. Я работала над книгой весь день, как собака. Затем тренировка. Мне хочется поговорить о чем-то отвлеченном, – она махнула бокалом в направлении Перис. – Когда ты последний раз покупала новую одежду? Ты таскаешь это коричневое нечто из газа уже которое лето.
Перис улыбнулась.
– Одежда не много для меня значит.
– Я знаю, – слова прозвучали с большим неодобрением. – Подумать только, что единственный нормальный член моей семьи разгуливает одетый, как с благотворительного базара.
– Это все не бесплатно, – защищаясь, сказала Перис. – И мне так нравится.
Синтия фыркнула в свои бокал с вином и погрозила пальцем.
– Ты, большая сестра, покупала себе одежду у Гудвилла в те времена, когда обеспеченным девочкам не следовало это делать.
– Я никогда не могла тратить деньги на вещи, которые считала неважными.
– Ты безнадежна, – вздохнула Синтия. – Но не забудь, что именно я защитила тебя от бабушки Эммы и моей дорогой мамочки.
Перис хихикнула.
– Да, ты, правда. Я не забыла, – она сняла очки и потерла глаза. – Я не вспоминала этого много лет. Только представить тебя, одетую с иголочки, защищающую меня… Смешно. Как ты набросилась на них. А потом, когда мы остались одни, набросилась на меня. Тебе никогда не удавалось изменить мой вкус.
– Это уж точно. Ты до сих пор сплошное недоразумение.
– Если ты так считаешь, – Перис покачала головой.
– Ты выглядишь слегка усталой, любовь моя, – пробормотала Синтия. – Не спишь? Или слишком много работы над следующей коллекцией?
Перис не была готова снова рассказывать свою горестную историю, по крайней мере сейчас. Вместо этого она спросила:
– Угадай, кто заходил ко мне пару дней назад?
– Понятия не имею. Какой-нибудь дружок?
– Смешная девочка, – Перис сморщила нос. – На самом деле, это был твой бывший муж.
Синтия пролила на себя вино.
– Твою мать! – Она выпрямилась на стуле. – О чем ты говоришь?
– Тобиас Квинн пришел ко мне. Позавчера, если уж быть точной.
– Ты, наверное, шутишь, – длинные пальцы с ногтями, покрытыми лаком абрикосового цвета, стряхивали капли вина. – Тобиас? Зачем, ради всего святого, ему видеть тебя?
Она и мысли не допускала, что мужчина вроде Тобиаса может заинтересоваться Перис.
– Перис? Продолжай. Ты меня поразила, – она неуверенно улыбнулась. – Ты разыгрываешь меня, да? Это твое представление о хорошей шутке. Тонко. Так тонко, что лишено смысла.
Теперь настал черед Перис улыбнуться.
– Спасибо за комплимент. Я не шучу. Он появился в квартире. Ни предварительного звонка. Ничего. Просто пришел и начал говорить мне, что, на его взгляд, не так в моем доме, где я живу и работаю.
Синтия издала неопределенный звук.
– Это что-то новенькое. – Что ж, это первое, о чем мы с Тобиасом договорились. Но он не мог прийти из-за этого.
Теперь нужно было действовать крайне осторожно.
– Он кое-что хотел, – Перис почувствовала, что краснеет. – Моей помощи.
Полное безразличие появилось на лице Синтии.
– Твоей помощи? В чем? Дай мне угадать. Он встретил женщину и хочет, чтобы ты сделала ей украшения.
Перис заметила тень, промелькнувшую в прекрасных глазах Синтии. Нет. Значит, все еще болит… то, что она уступила Тобиасу.
– Логичная догадка, но неправильная. У него какие-то разногласия с Попсом.
Безразличное выражение сохранилось.
– Очевидно, Попс пытается не дать "Квинну" разрабатывать землю, окружающую его.