- Ничего не случилось. Я подумал, что тебе может понадобиться моя помощь в перевязке рук.
Он понимал, что это неудачное объяснение, но, слава богу, Анна, казалось, не придала этому значения.
Она не отводила от него взгляда, пока он приближался к ней.
- Странно, что ты вспомнил о моих руках. Ведь совсем недавно я так разозлила тебя.
Мигель заметил, что она сменила грязную рабочую одежду на тонкую юбку и майку-топ. Длинные волосы были завязаны в роскошный узел на затылке. Выбившиеся огненно-рыжие завитки рассыпались по тонкой шее. Когда Мигель подошел к ней вплотную, он не смог удержаться, чтобы не запустить в них пальцы.
- Да, я разозлился, - признал он глухим от волнения голосом, - но это не значит, что нужно оставить твои руки неперевязанными.
Хотя они уже несколько раз целовались, Анна не помнила, чтобы его прикосновения были такими нежными, такими интимными. Его пальцы, перебирающие ее волосы, заставили затрепетать все ее тело.
- Я… перебинтовала их после душа, - затаив дыхание, едва выговорила она.
Он опустился на колени рядом с ней, уловил тонкий запах гардении и заметил легкое трепетание губ.
- На самом деле я вспомнил о бинтах, когда уже очутился здесь, - признался он. Потом взял ее руку и посмотрел на раскрытую ладонь. - Вообще-то я пришел, чтобы сказать тебе, что был не совсем прав, когда так разозлился, увидев тебя на лошади. И совсем не прав, когда сказал, что управлять лошадьми не твое дело.
Никогда, даже в самых смелых своих мечтах, Анна не могла предполагать, что услышит извинения от Мигеля. Да еще такие искренние. Она не могла придумать, что сказать ему в ответ.
- Я действительно никогда не участвовала в скачках, - призналась она в свою очередь. - И прекрасно понимаю, какую ответственность ты несешь как управляющий на этом ранчо.
Он улыбнулся ей в ответ, и она поразилась, до какой степени ей приятна его улыбка.
- Когда вернулся домой, я подумал: да, она умеет не только играть на фортепьяно. - Внезапно его лицо стало печальным. - И все равно скакать на жеребце опасно. Надеюсь, ты понимаешь, насколько это опасно.
Она внимательно посмотрела на него и вдруг поняла, что он заботится вовсе не о своей работе, а о ее безопасности. От этой мысли сладко заныло сердце. Он предстал теперь совершенно в ином свете.
- Поверь, Мигель, я прекрасно знаю, где кроется опасность. У меня есть приятель, который прикован к инвалидной коляске из-за падения на трассе. Я не отношусь легкомысленно к скачкам. Но на ближайшие несколько недель это моя работа, и я намереваюсь выполнить ее лучшим образом и по возможности безопасно.
Она думала, что он должен удовлетвориться этим ответом. Ведь Мигель не муж ее и не любовник. А даже если бы и был, то Анна не из тех женщин, которые подчиняются требованиям мужчин.
Мигель восхищался ее независимостью, но вместе с тем негодовал из-за ее безрассудства. Еще не забылось, как тяжко ему приходилось, когда он сталкивался с независимостью Чарлин. В конце концов до него дошло, что она никогда не нуждалась в нем.
- Тогда я попытаюсь держать рот на замке, - сказал он.
Анна перевела взгляд на его губы и почувствовала, как у нее моментально перехватило дыхание. Из всех мужчин, которых она знала, только он один мог заставить ее мгновенно забыть обо всем. О здравом смысле, о морали, о ее клятве никогда не впускать мужчин в свое сердце.
- Может быть, стоит написать это на бумаге? - предложила она с улыбкой.
Он тоже улыбнулся в ответ, но потом, к большому ее разочарованию, перевел взгляд на закрытую крышку пианино и спросил:
- У тебя слишком болят руки, чтобы сыграть мне что-нибудь?
Она посмотрела на забинтованные руки, потом на пианино.
- Я… даже не знаю. Не пробовала.
Она скорее почувствовала, чем увидела, что он снова смотрит на нее.
- А почему нет? Я слышал, музыканты играют даже во время отпуска, чтобы не терять навыка.
- Это так. Но мне что-то не хочется играть.
Ее слова удивили Мигеля. Он думал, что игра на фортепьяно - самое большое увлечение ее жизни. Что она хотела сказать?
- А что ты вообще играешь? Классику?
- Иногда и классику. Вообще я играю все. Джаз, кантри, вестерны, мелодии Бродвея. Но больше всего мне нравится Гленн Миллер.
- Может быть, все-таки попробуешь что-нибудь сыграть?
У нее на мгновение остановилось сердце. Почему-то вдруг возникло ощущение, что он попросил ее заняться с ним любовью.
- Я не… - она не могла говорить, только покачала головой.
- Поверь, я не буду обращать внимания на ошибки. Сыграй то, что хочешь сама. Что-нибудь лирическое. - "Как ты сама", - хотел добавить Мигель.
Он заметил нерешительность на ее лице и не стал больше ничего говорить, просто терпеливо ждал, пока она решит сама. Наконец она открыла крышку и пробежала пальцами по клавишам.
- Родители купили это пианино, когда мне было всего пять лет. Оно было старое и дешевое, но я его полюбила. Позже, когда я уже научилась прилично играть, отец предложил купить мне другой инструмент, но я отказалась, уж очень привыкла к этому.
Мигель никогда не думал, что она такая чувствительная. Он вообще не догадывался о многих чертах ее характера. О господи, как же ему хотелось узнать их!
- Но если у тебя болят руки, то не играй, - сказал он.
Анна посмотрела на него и поняла, что играть для него доставит ей огромную радость. Ей показалось, что она вообще училась играть и совершенствовала свою игру все эти годы только для того, чтобы доставить этому мужчине удовольствие. Она начала играть любовную мелодию. Руки были немного напряжены, но об этом знала только она, и комнату заполнили волшебные звуки.
Когда Анна уже кончила играть, Мигель вдруг пропел несколько слов из только что отзвучавшей песни. Анна удивленно посмотрела на него.
- Ты знаешь эту песню?
- Да, это "Ночь и день". Ее написал Коул Портер в сороковые годы, не так ли?
Она была поражена, на щеках появился румянец.
- Я не думала, что ты это знаешь.
- На самом деле я плохо знаю композиторов и поэтов. Но иногда люблю смотреть старые фильмы. Там много хороших песен. - Он протянул руку и погладил ее раскрасневшуюся щеку. - Я догадался, что эта песня о любви, и поэтому ты покраснела, да?
Она не поднимала глаз от клавиш, чувствуя, как колотится сердце.
- Ты попросил сыграть что-нибудь, что мне самой нравится. Я так и сделала. Просто не думала, что ты знаешь слова. Или… что можешь придать им какое-то значение.
Мигель почувствовал, что она пытается отстраниться от него, а тепло, которое он ощущал всего несколько мгновений назад, сменилось холодным безразличием. Он подумал, что такой резкой переменой она хочет показать ему, что никогда ее песня любви не будет предназначена для такого человека, как он.
От этой мысли у него защемило сердце, он поднялся.
- Не беспокойся, Анна. Я никогда не сделаю подобной ошибки.
И ушел. Она старалась держать себя в руках, но вдруг слезы ручьем полились из глаз.
Она поняла, что влюбилась в Мигеля Чейза. В мужчину, который разобьет ее сердце.
Глава ШЕСТАЯ
Прошло три дня, Мигель не появлялся. Вернувшись в дом после работы в конюшне, она услышала телефонный звонок.
- Привет, сестра! Как дела на ранчо?
- Адам! Как твоя нога? - закричала она в ответ.
Пока он рассказывал ей о том, что с ним произошло и как теперь его здоровье, она сняла свои ковбойские ботинки и, забравшись в кресло, уселась поудобнее.
- Я рада, что ты счастливо отделался, - удалось вставить ей в возбужденную речь брата. - Так когда наконец приедешь домой? Ты ведь почти закончил свои дела, не так ли?
- Ты что! Я еще только начинаю. А в чем дело, Анни? Соскучилась по своему брату-двойняшке?
- Да уж, хотелось бы на тебя взглянуть. А представляешь, как бы мы тут с тобой славно покатались вдвоем на лошадях?
- Да, кстати, хочу спросить, как ты там справляешься? Откровенно говоря, не думал, что мама с папой доверят тебе такое тяжелое дело. Наверное, они попросили, чтобы тебе помогал Мигель.
Адам, кажется, не предполагает, что с лошадьми гораздо легче иметь дело, чем со строптивым управляющим. С того вечера, когда она играла на фортепьяно для него, он так и не появился ни разу. Она ненавидела себя за то, что скучает по нему, и пыталась убедить себя, что для нее же лучше, когда его нет рядом.
- С лошадьми у меня все в полном порядке, - заверила она брата.
- "Городская девушка снова в седле…" - пропел он слова из известной песенки. - Готов поспорить, что тебе не хватает огней рампы и аплодисментов.
- Я слишком занята тем, что постоянно вычищаю грязь из-под ногтей после конюшни, чтобы думать о музыке.
Он недоверчиво хмыкнул, потом серьезно спросил:
- С тобой все в порядке, сестра? Знаешь, ты во всем можешь полагаться на Мигеля. В сложной ситуации всегда обращайся к нему.
- Мигель сам всегда очень занят, - ответила она, решив, что никогда не будет просить его ни о чем.
Возникла долгая пауза, и сквозь разделяющие их тысячи километров Анна чувствовала, как брат переваривает и оценивает ее ответ.
- Ты ведь не была дома с тех пор, как уволился Лестер, - наконец произнес он вслух. - Как тебе показался Мигель?
Анна закрыла глаза. Она даже себе не могла признаться в том, насколько глубоко Мигель проник в ее душу. А уж сказать об этом брату и вовсе невозможно.
- Он показался мне очень компетентным.
- Я знаю, насколько он компетентен, сестренка. Я хотел узнать, понравился ли он тебе.
- Почему это вдруг?
Он вздохнул.
- Потому что, когда я впервые произнес его имя, ты просто застыла.
У Анны вырвался стон.
- Да ничего я не застыла! Ты даже меня не видишь. Откуда ты знаешь, в какой я тут позе и какое у меня выражение лица!
Опять последовала долгая пауза, потом брат сказал:
- Ты стала какая-то нервная. Наверное, между вами что-то происходит.
- Ты с ума сошел? Я его едва знаю!
Анна думала, что брат продолжит свои предположения, но он неожиданно сказал:
- Тогда тебе надо с ним познакомиться поближе. Он великолепный человек. И очень одинокий. Ему бы понравилась твоя компания.
- Мама говорит, что он не любит женщин. А я как раз женщина, - сухо напомнила она Адаму.
- Ну и хорошо. Ты должна заставить его понять, что не все женщины такие, как его жена.
Анна тут же ухватилась за возможность что-нибудь разузнать.
- Ты знаешь его жену?
- Только то немногое, что он мне сам рассказал. Но вырисовывается жуткая картина. А ты знаешь, что у них есть сын?
- Ты сказал - сын?
У Анны застыло все внутри, она уставилась неподвижным взглядом на телефон.
- Да. Мне кажется, ему сейчас лет одиннадцать-двенадцать. Мигель много о нем не рассказывает. Но когда рассказывает, сразу видно, как по нему скучает. Плохо, что он не может часто с ним бывать.
- Но хотя бы видит его регулярно?
- Мигель на ранчо уже больше года, и я ни разу не слышал, чтобы сын к нему приехал. И Мигель, по-моему, тоже не ездил в Техас. Но я не спрашивал. Стараюсь не лезть в чужие дела.
Потом Адам начал говорить на другие темы, но Анна почти ничего не слышала. Ее мысли все время вертелись вокруг того, что она только что узнала о сыне Мигеля. Где он сейчас, почему Мигель никогда не говорит о нем?
После разговора с Адамом Анна пошла в ванную.
Она приняла решение выкинуть Мигеля из головы. Ее вообще не касается, есть у него сын или нет. Но все время звучали слова Адама: Мигель очень одинок, он очень скучает по своему сыну.
Одно решение сменялось другим. Наконец она сдалась и решила последовать совету Адама: составить компанию Мигелю. Она сможет забыть о нем только тогда, когда он сам попросит ее об этом.
Анна сделала легкий макияж, но так, чтобы у Мигеля не было повода подумать, что она хочет соблазнить его. Потом вынула из холодильника холодное мясо, которое приготовила еще вчера. Мясо, хлеб и овощи она сложила в сумку и отправилась на маленьком автомобиле на ранчо. На полпути она встретила Мигеля, который ехал ей навстречу.
- Ты куда? - спросил он.
Анна изумленно смотрела на него. Она никогда не видела его таким. Безукоризненно выглаженная белая рубашка, чистая серая фетровая шляпа. Он явно куда-то собрался.
- Я решила… навестить тебя.
Она посмотрела на сумку с продуктами. Наверное, разговор с Адамом лишил ее рассудка. Надо быть полной идиоткой, чтобы решить, что Мигелю нужна ее компания.
- А что-то произошло? - спросил Мигель.
- Нет. Я… - Она пожала плечами, от души жалея о своем поступке. - Почему-то я подумала, что ты еще не ел, а у меня много мяса.
Он внимательно посмотрел ей в лицо, явно ожидая подвоха.
- Вообще-то я решил отправиться куда-нибудь поужинать.
- А-а…
В ее глазах появилось такое разочарование, что Мигель выругался про себя. Но ведь за последние три дня она не сделала ни одной попытки встретиться с ним. Поэтому ему показалось очень подозрительным, что она вдруг решила с ним поужинать.
- Почему бы тебе не сказать прямо, что ты задумала, - сказал он.
Анна вся напряглась.
- Я ничего не задумала, - холодно ответила она. - Просто хотела поужинать с тобой. Но совершенно очевидно, что у тебя другие планы.
Она включила мотор и уехала. Всю дорогу ее лицо пылало от унижения.
Хороший урок, думала она. Мужчины все узколобые эгоисты. Впервые она поняла это со Скоттом, а теперь вот Мигель напомнил ей об этом.
В тот самый момент, когда она решила больше ни разу в жизни не делать дружеских шагов навстречу мужчинам, дорогу ей внезапно загородил автомобиль Мигеля. Она резко нажала на тормоза. Щебенка брызнула во все стороны, а ее машина остановилась всего в половине фута от автомобиля Мигеля.
Дрожа от гнева и страха, она выбралась, из машины. Мигель уже стоял на дороге.
- Надеюсь, что твои родители платят страховку, если ты привыкла ездить подобным образом, - усмехаясь, сказал он.
- Ты хотел, чтобы мы оба разбились? Мигель не мог не заметить, как от гнева вспыхнули ее глаза. Она на самом деле была красивой женщиной. Но еще более красивой ее делал гнев, от которого пылали щеки и глаза. Иногда он специально провоцировал ее, чтобы насладиться этим зрелищем.
- Ты уехала, даже не попрощавшись. Я решил предоставить тебе эту возможность.
Его слова были настолько неожиданными для нее, что она не смогла сдержать улыбку.
- Ты с ума сошел, - сказала она.
Он смотрел, как ветер развевает ее огненные волосы.
- Хочешь поехать со мной в город поужинать?
- Не надо притворяться, что ты сам этого хочешь. Я бы предпочла, чтобы ты всегда говорил мне правду.
Да, Мигель действительно хотел, чтобы Анна поехала с ним. Он прекрасно понимал, что она не та женщина, которую было бы разумно пустить в свою жизнь. Но он также понимал, что никто его так не волнует, как она.
- Если бы я не хотел, чтобы ты поехала со мной, не просил бы тебя об этом.
Его лицо было почти скрыто широкими полями шляпы. Анна несколько мгновений размышляла, что ей делать. Она же специально ехала, чтобы увидеть его, побыть с ним и, возможно, что-то узнать о его сыне. И поездка в Руидозо может быть очень кстати. Они будут в общественном месте, где вряд ли возможна какая-то физическая близость.
- Хорошо, - ответила она. - Я только оставлю свою машину на ранчо.
Уже через пять минут Анна сидела с Мигелем в его черном "эксплорере".
Когда они остановились у светофора, Анна подумала, что впервые со времени своего приезда уезжает с ранчо. Она была так занята, что время пролетело незаметно, но совершенно не скучала. И что странно, не скучала она ни по игре на фортепьяно, ни по путешествиям.
- Я слышала, что выгул на пастбище закончился, - сказала она, когда машина вновь набрала скорость.
- Кто тебе сказал?
- Один из твоих помощников. А почему ты мне сам не сказал об этом?
- Я был занят. У меня не было времени ехать в конюшню.
Он лжет, подумала Анна, но решила ничего не говорить. Хотя его явное стремление отдалиться от нее озадачило ее.
- Если бы я знала, что Коул Портер повергнет тебя в такое настроение, я бы лучше сыграла Бетховена, - попыталась пошутить она.
Но Мигелю не хотелось говорить об этом. Последние три дня он старался забыть, как она выглядела, забыть ту прекрасную музыку, которая рождалась под ее пальцами, а больше всего то желание, которое он увидел в ее глазах. Именно поэтому он ушел тогда, не попрощавшись, и не возвращался. Она являла собой искушение, которое он не мог преодолеть.
- У меня не было никакого такого настроения, Анна.
Она взглянула на него и вдруг поняла, какое же наслаждение вот так сидеть рядом с ним, смотреть на него.
- Значит, ты не хотел быть со мной.
- Я не говорил этого. Но теперь, когда ты сама произнесла эти слова, думаю, нам надо быть честными друг с другом. - Он тяжело вздохнул.
Она смотрела на него, ожидая продолжения. Мигель почувствовал ее взгляд и повернулся к ней.
- Мы не можем быть вместе, - сказал он. - Мы будим друг в друге самые плохие воспоминания.
"Странно, что он сказал это, - подумала Анна. - Самые лучшие воспоминания в моей жизни были как раз о его объятиях".
- Почему? - спросила она.
- Потому что мы с тобой как лед и пламень. Мы можем уничтожить друг друга.
Родная мать Анны уничтожила почти все, к чему прикасалась. У нее была возможность любви и счастья, но она сделала свою жизнь кошмаром. Анна боялась, что и она сама может оказаться в таком же положении. Особенно когда она смотрела на Мигеля и желала того, что никогда не может произойти.
- Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь? - спросила она. - Да, мы разные люди, но барьер можно преодолеть.
- Вот это преодоление больше всего и беспокоит меня, Анна.
- Не знаю, почему это должно так беспокоить тебя. Ведь мой отец не заставит тебя под страхом смерти жениться на мне, раз мы с тобой целовались.
- Может быть, для тебя поцелуй ничего и не значит. Но для мужчины это зеленый свет. Все очень просто.
Чем дальше, тем сильнее его слова ранили ее. Она надеялась в душе, что не только страсть или гнев заставили его обнять и поцеловать ее.
Она устало вздохнула.
- Хотя я не спала ни с одним мужчиной, я понимаю мужчин и их поведение, Мигель. Шесть недель назад я даже собиралась выйти замуж.
Он удивленно посмотрел на нее.
- Ты была помолвлена?
Она кивнула, сама удивляясь, почему вдруг призналась в этом. У нее не было намерения когда-либо рассказывать ему. Какая женщина в здравом уме станет рассказывать о том, как ее обманули?
- Да, и даже готовилась к свадьбе, - продолжала она.
- А что же произошло? Ты решила, что он не вписывается в твою блестящую карьеру?
- Да, с другой женщиной у него на плече. Трое - это уже толпа. Особенно когда речь идет о браке.
- Ты хочешь сказать, что он изменил тебе?
Ее губы растянулись в усмешке. Слава богу, предательство Скотта больше не причиняло ей боли, просто она теперь знала цену мужчинам и их верности. Надо быть ненормальной, чтобы доверять кому-то.
Она вздернула подбородок.