- Когда ты входишь в комнату и застаешь своего жениха в постели с другой женщиной, это не есть измена. Это… это плохо, но можно пережить.
Мигель даже представить себе не мог, что такое могло произойти с Анной. Ведь она настоящая красавица, и хотя иногда кажется холодной и недоступной, но отблески внутреннего огня он замечал в ней не раз. Как мог мужчина изменить ей с другой? Она способна дать больше, чем он может мечтать. Да, но страсть - это еще не все, напомнил себе Мигель. Этому-то Чарлин его научила.
- Значит, твой жених оказался неразборчивым в связях, и поэтому ты с разбитым сердцем вернулась домой? - спросил он.
Давно следовало догадаться, что Анна вернулась домой не просто в отпуск. Ничего удивительного, что она так страстно ответила на его поцелуй. Искала, кто может успокоить ее женскую гордость, и по какой-то причине выбрала его.
- У меня вовсе не разбитое сердце. Сейчас, когда наши с ним отношения в прошлом, я думаю, что никогда по-настоящему не любила его. На самом деле я даже рада, что он исчез из моей жизни.
- Черт, ты говоришь о нем как о старом платье, которое ты решила выбросить.
- Совсем наоборот. У меня есть платья, которые мне дороже, чем этот… обманщик.
Мигель понимал, что она была вправе рассердиться, но не мог допустить, что она может быть такой же безжалостной, как и Чарлин, которая бросила его, как старую ненужную вещь.
- В тот день, когда на ранчо приехал Рой, я действительно подумал, что ты… не бессердечная особа. Но сейчас я сомневаюсь, любишь ли ты вообще кого-нибудь.
Она сжала зубы, чтобы не дать выход клокотавшему в ней гневу.
- Ты считаешь меня бессердечной, потому что у меня хватило здравого смысла выгнать лжеца и обманщика? Кому ты делаешь хорошо, продолжая вздыхать по своей бывшей жене? Если бы она была стоящей женщиной, ты бы не отпустил ее, верно?
- Что ты знаешь о моей бывшей жене? - в ярости воскликнул он.
- Ничего! Кроме того, что она была су… трудным человеком. Или это не так? Может быть, вина за развод лежит на тебе? И поэтому ты не видишься с собственным сыном?
Как только эти слова слетели с ее губ, Анна пришла в ужас. Она вовсе не собиралась произносить их. Но он так действовал на нее, что малейший взгляд, мимолетное слово могли тут же взвинтить ее.
Лицо Мигеля мгновенно окаменело. Не отрывая глаз от дороги, он начал медленно краснеть.
- Кто рассказал тебе о моем сыне? Что, кто-то уже сплетничает?
Несмотря на сковавший ее ужас, Анна взорвалась:
- Вряд ли это можно назвать сплетнями! Или ты стыдишься собственного ребенка?
Мигель резко нажал на тормоза и свернул к обочине. Потом повернулся к ней.
- Я не стыжусь своего сына! А ты больше никогда не смей говорить о нем!
- Почему? - осмелилась спросить она.
- Потому что это тебя совершенно не касается!
Анна вдруг поняла, что в его глазах горит не только гнев. Ее слова невольно обнажили в нем что-то, что отчетливо отразилось в его взгляде.
- Да, меня это не касается. Зато должно касаться тебя!
- Что ты хочешь этим сказать?
- Я хочу сказать, что узнала о твоем сыне, к сожалению, от своего брата. Поэтому мне не кажется, что ты гордишься своим отцовством.
- Ты даже не представляешь, насколько ты не права в своих суждениях обо мне! Обо мне и о моих взаимоотношениях с сыном.
Он говорил с ней тихим, угрожающим тоном. Анне показалось, что он готов буквально задушить ее. Но ей уже было совершенно все равно, она переступила грань. Она сделала это, потому что не могла иначе.
- Ты тоже думал, что я не гожусь ни на что другое, кроме как играть на фортепьяно, - парировала она.
Ее слова попали в цель. Он вздохнул и откинулся на сиденье.
- Мигель, я вовсе не хотела сказать, что ты плохой отец. Я просто хотела побольше узнать о твоем сыне. Почему, например, его нет здесь с тобой, - более мягким тоном произнесла она.
Он ничего не ответил. Анна вздохнула, потом, почувствовав, что слезы начинают застилать глаза, отвернулась и стала смотреть в окно.
- Наверное, я обидела тебя… ты просто не хочешь делиться со мной этой стороной своей жизни.
В машине повисло долгое молчание. Повернувшись к Мигелю, она увидела, что гнев на его лице сменился печалью.
- Ох, Анна, - мягко сказал он, - ты не должна обращать на это никакого внимания. Зря ты вмешиваешься в мою жизнь… ничего хорошего из этого не выйдет. Ни для кого из нас. Ты ведь скоро уедешь отсюда.
Мигель пытается дать ей понять, что для нее нет места в его жизни, как, впрочем, и на этом ранчо. Отвернувшись, чтобы он не заметил предательскую влагу в ее глазах, она ответила:
- Возможно, я не скоро уеду отсюда. Может быть, я вообще решу остаться.
- Ты говоришь ерунду.
Ей хотелось закричать, но она сдержалась, чтобы не дать ему повод называть ее еще и истеричкой.
Стараясь сохранять спокойствие, она произнесла:
- Как можно говорить, что человек несет ерунду, когда решает остаться дома? Если ты можешь сказать такое, то, значит, у тебя нет сердца.
- Я не это хотел сказать. Просто я считаю, что на твоем месте было бы глупо бросать карьеру.
- Но ты-то бросил, - напомнила ему Анна.
- У меня никогда не было никакой карьеры, - изумленно ответил он.
- Ты же был полицейским.
- Вот уж не собирался оставаться им до конца своих дней. А у тебя талант. И ты никогда не будешь счастлива, если забросишь музыку. Через пару месяцев тебя здесь не удержишь. Не говоря уже о деньгах, с которыми тебе придется расстаться.
Всю жизнь Анна выслушивала именно эти слова и поэтому верила, что выбора у нее нет. Как только у нее самой появлялись мысли о том, чтобы бросить музыку, чувство вины захлестывало ее. Она не хотела быть неудачницей, как Белинда. Но неужели она никогда не будет иметь семью, дом?
- Всегда легко давать советы людям, стоя от них по другую сторону забора.
Он вздохнул, потянулся к ключу зажигания, но остановился.
- Я думаю, что ты сама не знаешь, чего хочешь, Анна.
Две недели назад она согласилась бы с ним. Но теперь знала наверняка, чего хочет. Она хочет быть рядом с Мигелем. Хочет прикасаться к нему. Хочет играть для него. Хочет просыпаться рядом с ним каждое утро, смотреть на горы и знать, что она дома.
Но как она могла сказать ему об этом? Он равнодушен к ней. Считает ее молодой вертихвосткой.
- А ты-то сам знаешь, чего хочешь? - мягко спросила она.
С каменным выражением лица он включил зажигание.
- Именно сейчас я хочу поужинать, - ответил он. - А что касается твоего вопроса, то это мое дело, но никак не твое.
Анна в смятении вспоминала слова брата о том, что Мигель одинокий человек и ему нужно ее общество. Может, она сошла с ума, поверив ему?
- Я постараюсь запомнить это, - пообещала она.
Ужин прошел спокойно. Мигель взял бифштекс, Анна - креветочный салат. Они болтали о местных происшествиях, о ранчо и о предстоящей работе. Но, несмотря на это, Анна чувствовала, что между ними пролегла пропасть. Не понятно, почему это произошло: то ли они чересчур много лишнего сказали друг другу, то ли чего-то недоговорили. И она почувствовала облегчение, когда Мигель предложил уйти из ресторана.
Когда они шли к машине, им навстречу попалась молодая пара. Мужчина вел за руку малыша, женщина на руках несла младенца. Анна посмотрела вслед им с непонятной завистью. Многие из друзей ее детства уже обзавелись семьями. Вайолет была беременна, Хло намекнула, что Эмили тоже ждет ребенка. А у нее на горизонте ни семьи, ни детей.
Мигель прервал ее мысли:
- Что-то ты затихла.
- Я… просто задумалась.
- А ты что, знаешь этих людей? - спросил Мигель.
- Нет. Они… просто, глядя на них, я подумала: что для человека значит иметь детей?
Он скептически поднял брови.
- А ты сама когда-нибудь хотела иметь детей?
Она опустила глаза и кивнула в ответ:
- Я всегда хотела иметь детей.
- Ну а как ребенок может вписаться в твою жизнь?
При этом мужа он не упомянул. Потому что сама мысль о мужчине, каком-то мужчине, занимающемся любовью с Анной, была непереносима для Мигеля.
- Так же, как ребенок вписывается в жизнь любой другой женщины, - ответила она.
- Но как ты можешь быть матерью?
Она подняла голову и посмотрела на него темными обиженными глазами.
- Ты говоришь обо мне как о каком-то уроде! Если я зарабатываю на жизнь тем, что развлекаю других людей, то это не значит, что я чем-то отличаюсь от других женщин. Мне хочется того же, что и им. Мне это нужно.
Мигель подумал, что Анна не права. Она отличается от других женщин своей карьерой. А если не понимает этого, то рано или поздно столкнется с большой проблемой.
- Ты уже один раз была вынуждена расторгнуть помолвку. Неужели ты не связываешь это со своей карьерой?
- Нет. Скотт мне сам разрешил продолжать гастроли.
- Возможно, Скотт устал от того, что тебя нет рядом. - Он выразительно посмотрел на нее. - Дети и мужья требуют внимания.
Анна заметила, что они едут вовсе не по той дороге, которая ведет в город.
- Куда мы едем?
- Ты что, не узнаешь?
Она облизала пересохшие губы, сердце вдруг начало колотиться как бы в предчувствии чего-то.
- Уже темно. А я давно не была в окрестностях Руидозо.
- Мы едем на гору.
- Сьерра-Бланка? Но зачем?
- Не спрашивай.
Хорошо, что Анна не боялась высоты. Узкая асфальтовая дорога вилась высоко в гору. Она пыталась понять, зачем Мигель везет ее в такое место.
На вершине горы Мигель заглушил мотор, и они вышли из машины.
- Ну и что мы будем здесь делать? - спросила она.
- Наслаждаться видом, - ответил он и, взяв ее за плечи, отвел на смотровую площадку.
Несмотря на пронизывающий холод, Анна не могла не восхититься открывшейся перед ней красотой горной долины.
- Ты когда-нибудь приезжала сюда зимой покататься на лыжах? - спросил он.
- Много раз. Хотя я катаюсь не так хорошо, как мой брат. Но мне всегда удавалось съехать с горы, не сломав себе шею. А ты катаешься с гор?
- Нет. Я вообще не люблю общественные виды спорта. Но Чарлин любила.
- Чарлин? Твоя жена? - спросила Анна.
- Да. Мы были женаты полтора года.
- Так недолго? Значит, ты давно уже в разводе. И не можешь забыть ее? Почему? - сдавленным голосом спросила она.
- Ты неправильно поняла меня, Анна. Я давным-давно забыл Чарлин. Но забыть боль, которую она мне причинила, - это совсем другое дело.
- Расскажи мне, - мягко попросила она.
- Ты совсем замерзла. Поедем. - Он обнял ее.
- Я хочу знать, - настаивала она.
- Чарлин родом из очень богатой и уважаемой семьи в Альбукерке. Я познакомился с ней на благотворительном вечере, который устраивал шериф графства. Она была очень красивой, и мне польстило ее внимание. Я женился на ней, так как думал, что она полюбила меня. И мне казалось, что и я полюбил ее. Но через несколько месяцев я понял, что наш брак был всего лишь очередной авантюрой для нее. И она очень скоро захотела свободы.
Анна в ужасе смотрела на него.
- Но если она родила сына, значит, серьезно относилась к замужеству.
Его лицо окаменело, а от короткого смешка, сорвавшегося с губ, ей стало не по себе.
- Чарлин пришла в ярость, когда узнала о беременности. Я умолял, делал все, что мог, лишь бы отговорить ее от аборта. Она хотела развода, а я - ребенка. И мы заключили сделку.
- И что же произошло, когда она родила сына?
- Когда родился Карлос, у Чарлин вдруг проснулся материнский инстинкт. Она хотела иметь сына и хотела развестись.
- Но ты пробовал стать опекуном? Он угрюмо кивнул.
- Да, на первых порах я приложил к этому все силы. Но отец Чарлин был председателем городского совета, а все судьи - его лучшие друзья. Кроме того, у ее семьи было достаточно денег, чтобы судиться со мной до бесконечности. Я сдался, приняв во внимание еще и тот факт, что они могли дать Карлосу гораздо больше, чем я. Чарлин еще раз вышла замуж. Слава богу, ее жизнь теперь устроена. Ее муж относится к Карлосу очень хорошо, как к родному сыну.
Анна повернулась к нему и положила руку ему на грудь, туда, где билось сердце.
- Но ты же его отец, Мигель. Тебе не кажется, что ты ему нужен?
Он проглотил комок в горле, нежно провел пальцами по ее щеке.
- Я никому никогда не был нужен, Анна. Никому.
Глава СЕДЬМАЯ
Анна сразу заметила, что с жеребцом не все в порядке, и велела конюху отвести его в конюшню.
- Перевязать ему ногу? - спросил молодой конюх.
Анна покачала головой.
- Нет. Я не знаю, что с ним. Нельзя начинать лечение, пока не узнаем, в чем дело. Мистер Чейз был на ранчо утром?
- Да, мэм. Он уже уехал.
Анна хотела, чтобы Мигель осмотрел лошадь и посоветовал, как поступить в данном случае. Но она не могла ждать, пока он вернется на ранчо. Нельзя было медлить с осмотром, вдруг состояние ухудшится. Анна пыталась дозвониться до ветеринара, к которому обычно обращалась ее мать, но тот уехал по вызову на целый день. Второго врача тоже не было. Анна попросила передать, что будет ждать его приезда.
С того вечера, когда они с Мигелем ужинали в Руидозо, прошла неделя. Теперь она понимала, что он не самонадеянный одиночка, каким ей представлялся. Бессердечная женщина нанесла ему глубокую рану. Он не может забыть о своем неудачном браке, потому что его единственный сын, которого он любит и по которому скучает, живет не с ним. Ему для восстановления душевного равновесия, думала Анна, необходим постоянный контакт с сыном.
Она не знала, как помочь Мигелю и должна ли вообще помогать ему. Анна постоянно вспоминала его слова, что они с ним очень разные люди, как лед и пламень. Может быть, они действительно не подходят друг другу и он никогда не полюбит ее. Но что поделать с сердцем, которое замирает при одном воспоминании о нем! А какую радость она испытывает, когда он находится рядом! Она любит этого мужчину.
- Что, черт возьми, он здесь делает? - воскликнул Мигель, не успев спрыгнуть с лошади.
Элмер, пожилой помощник управляющего, посмотрел на молодого ветеринара, беседующего с Анной.
- Мисс Анна вызвала ветеринара, - объяснил он.
Мигель фыркнул.
- Но почему этого?
- Хло велела обращаться к нему в отсутствие нашего.
- Не знаю, как это юнец разбирается в лошадях, но могу поспорить, что пять минут он работает с лошадью, а сорок пять - болтает с Анной.
- Гмм. Ну и что? Мисс Анна, наверное, скучает здесь одна.
Мигель как-то странно посмотрел на помощника, но ничего не сказал. Чего доброго подумает, будто он ревнует. Так или иначе, но ему не нравилось, что доктор Далтон флиртует с Анной. Этот доктор имел репутацию дамского угодника, а Анна уже получила травму от такого же хлыща.
Мигель подошел к ним, еле сдерживаясь, чтобы не схватить ветеринара за ворот и не дать ему пинка. Его злило, что кто-то может смотреть на Анну глазами собственника.
От Анны не ускользнул тяжелый взгляд, который Мигель бросил на ветеринара. Она не знала, что у него на уме, но поняла, что причина в ней.
- Мигель, ты знаком с доктором Далтоном? - спросила она.
Он холодно кивнул.
- Да, мы знакомы.
Доктор был высок и строен, с красивыми пышными усами. Мигель мрачно подумал, что Анна, вероятно, находит его привлекательным. Она так мило улыбалась ему…
Анна нахмурилась.
- Захромал один из жеребцов. Тебя не было, поэтому я подумала, что лучше позвать доктора Далтона.
- Ну и что он обнаружил? - Мигель обратился почему-то к ней.
- Доктор боится, что перелом. Возможно, завтра придется везти лошадь на рентген.
Мигель перевел взгляд на ветеринара.
- Почему бы вам самому не отвезти сегодня жеребца? Зачем Анне ехать в Руидозо? Вы же приехали на грузовике.
Доктор пожал плечами.
- Я бы не стал ставить лошадь в мой грузовик. Сегодня утром я перевозил в нем животных, заболевших чумой.
У Мигеля потемнело лицо, и Анна испугалась, что он сейчас взорвется.
- Тогда убирайте его к черту отсюда! - закричал он. - Имейте в виду, Далтон, если одна из лошадей Анны хотя бы чихнет, вам не поздоровится!
Анна видела, что ветеринар хотел ответить так же резко, но потом решил быстрее ретироваться.
Когда он уехал, Анна возмущенно повернулась к Мигелю.
- Что ты наделал!
- Попытался спасти лошадей Хло. Проклятый идиот! О чем он только думал, когда ехал сюда на заразном грузовике?
- Но может быть, он продезинфицировал его до приезда к нам; Ну а потом все же решил подстраховаться, - возразила она.
Мигель взорвался:
- Если бы ты смотрела не только на него, то увидела бы, что в грузовике полно лошадиного навоза.
Анна пришла в смятение. Как она ничего не заметила? Но Мигелю все равно не стоило так сердиться.
- Хорошо. Но ты не должен был так разговаривать с ним, как будто он… кусок дерьма.
- По мне, он как раз такой и есть.
Мигель повернулся и пошел к конюшне.
Анна вспыхнула от гнева и побежала за ним.
- Что ты имеешь в виду?
Даже не остановившись, он бросил через плечо:
- Именно то, что сказал. А завтра я поеду вместе с тобой.
- Зачем? - Она схватила его за руку.
Он оглянулся и посмотрел на нее. Румянец заливал ее щеки, зеленые глаза горели. Мигелю больше всего хотелось сейчас обнять и расцеловать ее. Хотелось завладеть ее телом и душой. Но это значило опять нажить сердечную боль.
- Потому что я не хочу, чтобы ты одна встречалась с ним.
- Ты что… ревнуешь, Мигель? - удивленно спросила Анна.
Гневная гримаса исказила его лицо.
- Нет! Просто я не хочу, чтобы Хло узнала, что ее дочь спуталась с таким человеком.
"Таким"? На самом деле ей было все равно, какой человек доктор Далтон. Она хотела, чтобы вылечили ее лошадь, и больше ничего. А Мигель понимает, что интересен ей только он? Или не хочет понимать?
- Ты и вправду считаешь меня такой дурой? Ты думаешь, что если я одна, то обязательно совершу какую-нибудь глупость?
- Да, я так думаю. Потому что еще немного времени - и ты бы согласилась пойти на свидание с доктором Далтоном. И это женщина, которая, как я сам слышал, клялась больше никогда не обращать внимания на мужчин! - хмуро ответил он. От гнева ее лицо стало пунцовым.
- Ты не знаешь, о чем говоришь! Я с доктором Далтоном говорила только о лошадях. Но даже если мы обсуждали что-то еще, то какое тебе дело? Ты же не любишь меня!
Мигель неожиданно для себя схватил ее за плечи и притянул к себе.
- Ты не знаешь, что значит любить, Анна! Ты…
Он задохнулся, потому что Анна прильнула к нему и обхватила его лицо ладонями.
- А ты думаешь, ты знаешь? - прошептала она. - Если бы знал, то понял бы, что я сейчас чувствую. Что чувствую каждый раз, когда смотрю на тебя.
Мигель уже не мог противостоять желанию, которое пульсировало в его теле, подобно языческому боевому танцу.
- Тебе не следует говорить мне такие вещи, Анна, - хриплым голосом прошептал он. - А мне не следует их слушать.