Среди пышной растительности были разбросаны скульптуры, площадка для крокета, бассейн олимпийских размеров, теннисный корт, два небольших флигеля для гостей, дом для прислуги, конюшня и обнесенный изгородью загон, а также гараж, вмещающий двенадцать автомобилей. Бобби обожал скорость и умел наслаждаться ею как в седле, так и за рулем "феррари", "астон-мартина", "ламборгини" и любого другого из своих роскошных автомобилей. А в минуты душевного подъема он седлал либо "харлей-дэвидсон", либо новый "дукати", или идеально ухоженный старый "триумф".
Медленно ведя машину по короткой аллее, окаймленной громадными старыми дубами с толстыми узловатыми ветвями, Леони испытала волнение, смешанное с беспокойством. Вместе с Хэнком она часто гостила в этом доме, атмосферой поразительно напоминающем особняк, расположенный по соседству, – то самое "семейное гнездышко", в которое они с Хэнком вложили столько труда и денег.
"Судьба сыграла со мной злую шутку", – мелькнуло у нее в голове.
Леони остановила машину посреди круглого двора и вышла, прихватив сумочку. Прежде чем она успела позвонить в дверь, на пороге возник Бобби Чандлер собственной персоной.
– Леони! – воскликнул он, расплываясь в улыбке.
– Бобби! – Она бросилась в раскрытые объятия друга.
Бобби прижал ее к своей широкой груди и прикоснулся щекой к ее щеке. Все мимолетные сомнения Леони в его преданности рассеялись как дым при виде столь искреннего приветствия.
– Дай-ка я посмотрю на тебя, – произнесла она, отстраняясь и обводя Бобби взглядом. – Все хорошеешь, – заключила Леони со смехом, мельком отметив, что на Бобби белый теннисный костюм. Через его плечо было переброшено пушистое, влажное от пота белое полотенце.
– А ты бесподобна, как всегда, – откликнулся Бобби, предлагая ей руку.
– Спасибо, Бобби.
Леони порадовалась тому, что сегодня не пожалела сил и ради адвоката, Бобби, а также самой себя оделась в мягчайший, легкий белый шелковый свитер, темно-синюю льняную рубашку с крупными золотыми пуговицами и брюки из плотного белого полотна. Ансамбль дополняли темно-синие эспадрильи. Единственным украшением служили массивная золотая цепочка на шее и золотые браслеты на запястьях – антикварные вещицы, усыпанные мелкими бриллиантами, рубинами и изумрудами, разбросанными в шахматном порядке.
Рука об руку Леони и Бобби вошли в холл, где их уже ждал дворецкий.
– Привет, Бойс, – поздоровалась Леони.
– Мисс Коринт, – отозвался Бойс с легкой улыбкой, кивнув загорелой лысиной. – Позвольте вашу сумочку.
– Нет, благодарю, Бойс, – отказалась Леони. – Я возьму ее с собой.
Как обычно, Бойс не забыл и не перепутал имя гостьи. Пожилой дворецкий казался Леони воплощением точности и корректности.
– Как поживает Уилли? – спросила Леони о жене Бойса – женщине неопределенного возраста, первоклассной поварихе.
– Прекрасно, мисс Коринт, – отозвался Бойс. – Спасибо за заботу.
– Передайте ей, что нынче я непременно загляну к ней на кухню, – попросила Леони.
– Она будет очень рада, мисс Коринт. – Повернувшись, Бойс бесшумными шагами скрылся за дверью столовой.
"Почему сегодня Бойс ведет себя так… сдержанно?" – удивилась Леони. Он вдруг стал отчужденным и замкнутым, немного нервозным и… сконфуженным. "Или мне только показалось? – продолжала размышлять она. – Вероятно, моя паранойя крепчает".
– Хочешь освежиться? – предложил Бобби.
– Само собой. Я загляну на минутку в ванную.
– А я тем временем приму душ, – решил Бобби. – Прости, что не успел переодеться к твоему приезду. Я играл в теннис.
– Не торопись, – посоветовала Леони. – Я пройдусь по саду.
– Ради Бога! В такой чудесный день грешно сидеть в четырех стенах, – откликнулся Бобби. – "Кровавая Мэри" ждет вас в беседке, миледи. Под золотым дождем.
Леони рассмеялась:
– Искушение непреодолимо!
– Может быть, пообедаем вместе? – спросил Бобби, направляясь к лестнице и оглядываясь через плечо.
– С удовольствием, – ответила Леони.
– Я скоро вернусь, – заверил он.
Приведя себя в порядок, Леони принялась бродить по громадным, роскошно обставленным комнатам первого этажа.
Изнутри дом имел величественный и вместе с тем небрежный вид. Изысканность фамильных сокровищ вроде великолепных резных позолоченных консолей времен Георга II, расставленных в холле, оттенялась простотой больших уютных кресел и кушеток, обитых полосатой парусиной и кое-где ситцем в мелкий цветочек. Вышитые и сизалевые ковры устилали паркетный пол, незамысловатость штор выгодно подчеркивал яркий солнечный свет.
Повсюду были расставлены вазы с пестрыми, ароматными букетами только что из сада; их красоту повторяли несколько картин на стенах. В целом интерьер производил очень легкое, воздушное впечатление, напоминая летнюю дачу на побережье.
Расхаживая по этим комнатам, Леони ощутила прилив уверенности в себе и гордости. Конечно, Бобби помогал ей, но в целом именно ее идеи и труд превратили этот дом в умиротворенный, безмятежный и прекрасный оазис роскоши и комфорта.
Леони знала, что здесь, в Хэмптоне, очень многие подражают подобному стилю. Вероятно, точные копии этого жилища появились повсюду, поскольку фотографии его комнат были опубликованы в известном журнале.
Очутившись в глубине дома, Леони шагнула в комнату с полом цвета терракоты – излюбленное убежище Бобби. Оглядевшись по сторонам, Леони улыбнулась: никто не усомнился бы в том, что это личные владения хозяина Солт-коттеджа.
Стены украшали охотничьи трофеи – не покупные, а собственные, добытые самим Бобби. Оленьи головы с ветвистыми рогами, пара фазанов и большая рыба со стеклянными глазами тупо уставились на Леони; с пола злобно скалилась большая медвежья шкура. По правде говоря, подобные украшения уже не считались "политкорректными", но Бобби не заботили условности.
На антикварных вешалках висели пальто и куртки, шляпы, кепки и шлемы для любой погоды, температуры воздуха и рода деятельности. На полу с армейской педантичностью были расставлены сапоги для верховой езды, для поло, для охоты, ботфорты, садовые сабо, кроссовки, туфли для гольфа, роликовые коньки – словом, обувь на все случаи жизни.
Старинные стойки вмещали зонтики, хлыстики, теннисные ракетки, клюшки для игры в поло и лакросс, рыболовные снасти и тому подобное.
Игрушки Бобби, усмехнулась Леони. Любимые игрушки. Бобби постоянно пользовался ими в отличие от большинства своих соседей.
Внезапно что-то привлекло внимание Леони: две пары сапог для верховой езды со свежими брызгами грязи, стоящие бок о бок. Похоже, Бойс стал пренебрегать своими обязанностями: одна невычищенная пара сапог – это еще куда ни шло, но две! А может, у Бобби появился партнер по верховой езде, о котором она не подозревала?
Странно… Бобби всегда рассказывал ей о своих новых пассиях. Они подолгу обсуждали его свидания, разнообразные сексуальные впечатления и победы. Речь шла не о женщинах, за которыми Бобби ухаживал на светских вечеринках, а о его романах с мужчинами – подобные развлечения Бобби ставил превыше всех прочих.
Значит, вот почему в последнее время он не звонил, решила Леони. Он слишком увлекся новым партнером.
"Надеюсь, я не ошиблась, – продолжала размышлять Леони. – Именно в этом нуждается Бобби. Только романы придают его жизни хоть какой-то смысл".
Но неожиданно почувствовав себя непрошеной гостьей, Леони отогнала от себя преступные мысли и вышла в сад.
Войдя в беседку, увитую золотым дождем с крупными желтыми бутонами, она увидела на белом плетеном столике хрустальный кувшин с "Кровавой Мэри" и стаканы. Как раз то, что надо.
Наполнив высокий стакан, Леони отпила глоток и решила, что коктейль очень крепкий. Однако он пришелся ей по вкусу, и она продолжала медленно потягивать его, пока вдруг не заметила на столике два стакана, из которых недавно кто-то пил.
Ну и ну! Глаза Леони насмешливо заблестели. Должно быть, любовник Бобби ушел отсюда незадолго до ее прихода. Или по-прежнему прятался где-то в доме.
Удобно устроившись в плетеном шезлонге – ткань для его обивки Леони сама выбирала в мастерской Мадлен Кастинг в Париже незадолго до ее смерти, – она взяла со стола "Нью-Йорк таймс", но передумала и отложила газету. На сегодня она уже пресытилась новостями.
Ее глаза медленно скользили по саду. Хлопотливые пчелы перелетали с цветка на цветок, над клумбами порхали бабочки – множество маленьких белых, более крупных коричневых и оранжевых и даже пара голубых. Леони праздно любовалась их балетом среди цветов, когда голос Бобби неожиданно заставил ее вернуться в беседку.
– Предлагаю пенни за твои мысли, – произнес он, усаживаясь рядом и обнимая Леони за плечи.
– Напрасно, – откликнулась Леони. – Я просто наблюдала за бабочками.
Бобби налил себе "Кровавой Мэри" и пересел на соседний шезлонг.
– В этом году их здесь не счесть.
Леони перевела взгляд на собеседника. Красавец Бобби. Волосы оттенка воронова крыла еще влажно поблескивают после душа, загорелое мускулистое тело излучает здоровье и жизненную силу. Несмотря на средний рост, Бобби производил внушительное впечатление благодаря буграм упругих мышц. Прежде его темно-карие глаза искрились весельем, но сегодня Леони заметила в них легкую грусть и сожаление.
– Выкладывай все начистоту, Бобби, – приказала она. – С какой стати ты вдруг решил продать Солт-коттедж?
– Я получил предложение, перед которым не смог устоять, – пояснил он, глотнул из стакана и улыбнулся. – Двенадцать миллионов.
Леони ошеломленно открыла рот.
– Долларов? – ахнула она.
Бобби усмехнулся:
– Да, из кармана одной кинозвезды.
– Ты шутишь? – недоверчиво допытывалась Леони.
– Напротив, я – сама серьезность. – Леони тут же поверила ему. – Сказать по правде, из-за этого дома между двумя звездами вспыхнула настоящая война. Похоже, они считают, что такое приобретение откроет перед ними двери в высший свет. – И Бобби подробно изложил Леони ход "военных действий" и назвал имена двух звезд, которые в этом сезоне не сходили с газетных страниц.
– Невероятно! – воскликнула Леони. – Саутгемптон превращается в подобие Беверли-Хиллз. Вскоре я не смогу позволить себе купить здесь даже жалкий сарай.
Бобби пристально уставился на нее.
– Ты скучаешь по Саутгемптону? – спросил он.
– Иногда, – призналась Леони. – Но чаще всего мне бывает просто некогда вспоминать о прошлом.
– А по-моему, ты мало что потеряла, – возразил Бобби. – Саутгемптон стал настоящим модным курортом, со всеми вытекающими последствиями. По выходным сюда вереницей съезжаются автобусы. Транспорт, транспорт – всюду транспорт. Соперничество достигло небывалой остроты – между "старыми богатыми", нуворишами, толстосумами с западного побережья и даже из Европы. Наши перезрелые матроны не на шутку опасаются, что им придется загорать "топлесс". Как в Сен-Тропезе.
Леони рассмеялась и тут же посерьезнела.
– А как намерен поступить ты, Бобби? – осведомилась она. – Ни за что не поверю, что ты уедешь отсюда.
– Я строю ультрасовременный дом на единственном свободном участке у самого пляжа. Дом из стали и стекла, – пояснил Бобби. – Совсем небольшой.
– Ты?! – Леони расхохоталась. – Из стали и стекла?
– Святая, истинная правда, – с убийственной серьезностью подтвердил Бобби. – Такой дом не требует больших расходов. А все, что собрано здесь, пойдет с молотка. Будет продано на аукционе "Кристи". Говорят, я могу рассчитывать на пять миллионов. – Он обернулся и устремил на Леони взгляд, полный яростной решимости. – А еще я бросаю работу. Меня тошнит от Уолл-стрит, инвестиций, банкиров и так далее. Я выхожу в отставку, Леони. Буду охотиться, ловить рыбу, играть в поло – словом, отдыхать.
У Леони закружилась голова. Вот это новость! Прежде Бобби изо всех сил старался угодить своей богатой семье "коренных" американцев. Его родных вряд ли обрадует известие о том, что Бобби решил подать в отставку, не дождавшись и сорока лет. Ему с детства внушали, что содержимое более чем объемистых фамильных сундуков необходимо постоянно пополнять.
– Твои родные уже знают об этом? – спросила Леони.
– Некоторые – да, – кивнул Бобби, – но далеко не все. Я не спешу оповещать их. Разумеется, меня ждет скандал.
Леони криво усмехнулась:
– Скандал – это слишком слабо сказано.
Бобби ответил ей усмешкой.
– Знаешь, что я тебе скажу?
– Я вся внимание, – сообщила Леони.
Ухмылка исчезла с его лица, голос стал клокочущим.
– Мне плевать! – выпалил Бобби. – Я не нуждаюсь ни в советах родственничков, ни в их паршивых деньгах!
Леони широко раскрыла глаза: она впервые видела Бобби в таком гневе. Раньше он никогда не повышал голоса и уж тем более не употреблял резких выражений.
– Да, с меня хватит, – продолжал он. – На фондовой бирже мне воздают почести, словно наследному принцу; у меня есть новый консультант по инвестициям, который творит чудеса. Значит, – он помедлил, чтобы бросить на Леони острый взгляд, – пошли они все…
На миг Леони растерялась. Она знала, что Бобби относится к своим обязанностям перед родственниками как к тяжкой повинности, но не до такой же степени! Он всегда производил впечатление покладистого и добродушного лентяя, который довольствуется мелкими шалостями и секретами.
– Ну что же, – с расстановкой произнесла Леони, – надеюсь, все будет хорошо, Бобби.
– Непременно.
– А как насчет остального? – осторожно спросила она. – У тебя все в порядке? Я хотела спросить, есть ли у тебя…
– Новый любовник? – закончил за нее Бобби.
– Благодарю за помощь, – рассмеялась она.
Бобби промычал что-то невразумительное.
– Пожалуй, можно сказать и так.
Леони удивленно воззрилась на него.
– Что с тобой, Бобби? Давно ли ты стал таким скрытным? Это же я, Леони!
Бобби отвернулся и принялся дотошно разглядывать свои ногти. Вопреки старым привычкам он вдруг замкнулся, стал отчужденным – ушел в свой собственный, далекий мир, доступ в который был закрыт для Леони.
– Бобби! – мягко позвала она.
– Не будем об этом, Леони, – негромко, но твердо произнес он.
– Прости, я не хотела тебя обидеть, – виновато откликнулась она.
Бобби обернулся к ней, его лицо прояснилось.
– Лучше поговорим о тебе, – предложил он с прежним добродушием. – Ты счастлива? Уже успела обзавестись друзьями?
– Да, да, да, – ответила Леони. – Ремонт дома продвигается успешно. Полагаю, он тебе понравится. Я очень сблизилась со своей подругой Мосси. В сущности, мы с ней – родственные души. А еще…
Она помедлила, стесняясь откровенничать.
– Тут замешан мужчина, – заметил Бобби.
Леони по-прежнему колебалась.
– Чувствует мое сердце, без мужчины не обошлось, – с лукавым смехом подтвердил свое предположение Бобби. – Я прав?
– И да, и нет, – наконец ответила Леони. – Я и вправду познакомилась с одним человеком, но… Бобби, к серьезным отношениям я еще не готова.
– Охотно верю, – кивнул он.
– Понимаешь, я сама еще ни в чем не разобралась. Я пока не уверена в себе, в своих чувствах. Пока мне трудно быть даже просто преданным другом. После Хэнка…
– Ты обожглась и стала осторожнее? – подсказал Бобби.
– Можно сказать и так. Я до сих пор не понимаю, что с ним стряслось. Сегодня я случайно столкнулась с ним…
– Знаешь, – вдруг перебил ее Бобби, – я проголодался. А ты?
– И я тоже. – Леони удивило и немного обидело то, что Бобби явно не желал дослушать ее до конца.
Он поднялся.
– Пожалуй, я попрошу Бойса накрыть на стол, – заявил он, – а стол поставить у бассейна. Там и встретимся.
– Отлично, – кивнула Леони.
Она долго смотрела вслед Бобби, удаляющемуся в сторону дома. На сей раз его бодрая походка не обманула Леони.
Здесь что-то не так. Он вовсе не похож на того заботливого и внимательного Бобби Чандлера, который прежде с азартом собирал пикантные сплетни. На откровенного и искреннего Бобби, который ничего не скрывал от Леони. Он изменился до неузнаваемости.
Леони озабоченно поднялась, поставила стакан на столик, взяла сумочку и направилась к купальне, чтобы вымыть руки и проверить макияж в туалетной комнате.
Она медленно брела по саду, восхищаясь обилием цветов. Возле неоклассического портика купальни ее окутал опьяняющий аромат вьющихся роз, почти скрывающих из виду изящное строение. Розовые розы были в полном цвету, опавшие лепестки устилали лужайку и каменный пол портика.
Открыв застекленную дверь купальни, Леони вошла внутрь и с удивлением обнаружила, что Бобби превратил одно из помещений в спортивный зал. Прежде его тренажеры размещались в одной из комнат на третьем этаже дома.
Разумный выбор, наконец решила Леони. Здесь светло, просторно и тепло, по крайней мере летом, к тому же достаточно только отворить дверь, чтобы нырнуть в бассейн и смыть пот после тренировки.
По пути в ванную Леони вдруг остановилась. Краем глаза она заметила большую черную спортивную сумку на одной из скамей. Сумка с золочеными инициалами на боку выглядела до боли знакомой.
Она подступила поближе и…
– Не может быть!
Леони отпрянула так поспешно, словно из сумки выползла ядовитая змея и подняла голову, приготовившись к прыжку.
– Не может быть, – повторяла Леони, – этого не может быть.
Ее сердце гулко заколотилось в груди, к горлу подкатила тошнота. Сделав несколько глубоких вдохов, Леони попыталась взять себя в руки. "Я ошиблась, – говорила она себе. – Это просто обман зрения. Не иначе".
Спустя несколько минут ее дыхание вновь стало ровным. Набравшись смелости, Леони подошла к сумке и присмотрелась.
Золотые буквы отчетливо выделялись на фоне черной кожи. Г.У.Р. Генри Уилсон Рейнолдс.
Прижав ладонь к губам, Леони подавила возглас. Теперь у нее не осталось никаких сомнений.
Эту сумку она подарила Хэнку на день рождения два года назад.
Чтобы не упасть, Леони схватилась за ближайший тренажер, уронив прислоненную к нему теннисную ракетку. Ракетка глухо стукнула об пол. Наклонившись, Леони подобрала ее и положила на скамью.
Эту ракетку Хэнк преподнес самому себе на тот же день рождения.
Леони рухнула на скамью рядом с сумкой, подтянула колени к груди и закрыла лицо руками. В такой позе она просидела довольно долго, борясь с вихрем противоречивых мыслей и чувств. Потрясение было слишком велико, чтобы плакать.
Мало-помалу бешеный стук сердца утих. Леони охватило оцепенение, которое вытеснило шок.
Внезапно ей стала ясна подноготная многих событий нескольких последних месяцев. Осознание пришло мгновенно и было подобно пощечине.
Хэнк и Бобби Чандлер – любовники. Все просто как арбуз. Муж бросил ее ради ее лучшего друга. История древняя, как сам мир. Только на этот раз в роли "другой женщины" выступил мужчина.
Леони вдруг разразилась смехом, от которого сотрясалось все тело, а стены зала отзывались эхом. Эта бурная и непристойная вспышка неуместного веселья поразила даже саму Леони.
"Вот она, извечная шутка судьбы! – думала Леони. – Да, так оно и есть. Судьба вновь пошутила – на этот раз со мной. Она не изменила своим правилам".