Когда ей наконец удалось овладеть собой, в голове снова завертелись мысли, разрозненные кусочки мозаики стали складываться, образуя отчетливую картину. Леони давно чувствовала неладное, но даже представить себе не могла, что окажется жертвой такого чудовищного предательства.
Медленно поднявшись, она поплелась в ванную, где причесалась, вымыла руки и проверила макияж. Надо слегка подкрасить губы, решила она. Так будет лучше. Вынув тюбик бордовой помады, Леони тщательно нанесла ее на губы, вновь посмотрелась в зеркало и осталась довольна увиденным.
Повесив сумочку на плечо, она выпрямилась, вышла из купальни и направилась к противоположной стороне бассейна, где под большим полотняным зонтом за столом уже устроился Бобби.
Увидев ее, он приподнялся.
– Вот ты где! А я уж думал…
Но заметив выражение лица Леони, он замолчал.
– Не вставай, – бесстрастно произнесла она.
– В чем дело, Леони? – спросил Бобби. – Ты выглядишь так, словно увидела призрак.
– Не призрак, Бобби, – поправила она, – а истину.
Он озадаченно нахмурился.
– О чем ты говоришь?
– Ты и сам знаешь. О тебе и Хэнке.
Бобби вдруг напрягся, под густым загаром на лице проступила бледность. Спустя несколько секунд он овладел собой, но не проронил ни слова.
– Я любила тебя как брата, Бобби, – продолжала Леони. – Ты был моим лучшим другом.
– И я любил тебя, – живо отозвался он.
– Может быть, – со вздохом произнесла Леони. – До тех пор, пока это тебя устраивало. Но с теми, кто тебе действительно дорог, ты поступаешь совсем не так. – Она перевела дыхание. – Напрасно ты скрыл от меня правду. Если бы не твоя скрытность, возможно, мне… не было бы так больно.
– Мне очень жаль, Леони…
– Надеюсь, в глубине души ты и вправду сожалеешь о случившемся. – Долгое время Леони смотрела на него молча. – Ну, мне пора, – наконец решила она. – Желаю вам обоим счастья.
Повернувшись, она стремительно зашагала прочь от бассейна, пересекла сад, обогнула дом и подошла к машине. Быстро открыв дверцу, она бросила сумочку на сиденье, села за руль и включила зажигание.
На аллее, у самых ворот, ее глаза внезапно наполнились слезами. Смахивая их ладонью, Леони вспомнила, что не взяла вещи, за которыми приезжала. "Ну и черт с ними! Бобби богат. Пусть сам пришлет их мне".
Глава 13
Дом погрузился во мрак; единственным признаком жизни в нем остался свет маленького ночника в гостиной. Дождь хлестал по окнам, над самой крышей слышались зловещие раскаты грома. Резкие и пугающие вспышки молний освещали комнату, отражаясь в зеркале над камином, которое лишь усиливало их.
Эта летняя гроза заставила Леони почувствовать себя ужасно беспомощной и уязвимой.
Она лежала на кушетке, подсунув под голову подушки с бахромой в наволочках из старинного лионского шелка. На столике рядом с кушеткой стоял бокал "пуайи-фуазе". Еще недавно Леони была поглощена своими мыслями, но неукротимая ярость грозы и ее пиротехнические эффекты отвлекли ее, заставили вернуться в этот мир. Злобный ветер хлопал незапертой ставней, аккомпанируя дождю.
Надо встать и попытаться запереть ее, решила Леони, а завтра попросить кого-нибудь из рабочих отремонтировать засов. Затем она вспомнила, что все ставни увезли из дома, чтобы починить и заново покрасить. "Что за чертовщина? – изумилась она. – Необходимо немедленно выяснить, в чем дело".
Но она не шелохнулась – такое движение потребовало бы слишком больших усилий. Леони казалось, что ее тело налито свинцом. Даже подносить к губам запотевший бокал с холодным вином ей было невмоготу.
Ослепительная вспышка затопила комнату причудливым бело-голубым светом, погасла, а секунду спустя оглушительный раскат грома потряс дом до самого фундамента. Леони перепугалась, хотя еще совсем недавно была уверена, что она чересчур измучена, чтобы проявлять какие-то эмоции.
Невольно вздрогнув, она приподнялась, взяла аккуратно сложенный кашемировый плед и укрылась им до подбородка, словно надеялась, что мягкая ткань защитит ее. Выпростав руку, она потянулась к бокалу, сделала большой глоток, поставила бокал на прежнее место и спрятала руку под плед.
Возвращаясь из Саутгемптона, она долго размышляла, не позвонить ли Мосси, и в конце концов отказалась от этой мысли. "Сегодня я никудышная компаньонка, – решила она. – И потом, Мосси уже сыта по горло моими причитаниями. Нельзя перекладывать все мои беды на ее плечи".
Дорога из Саутгемптона домой окончательно вымотала Леони. Даже в обычный день этот путь показался бы ей нелегким, а сегодня напоминал катание на "американских горках" на каком-то безумном адском карнавале.
Выяснив, что ее бывший муж и бывший лучший друг – любовники, Леони задохнулась от жгучей обиды. Следом за первым потрясением пришли мысли о своем ничтожестве.
Слезы досады и гнева затуманивали глаза. Неоднократно Леони приходилось сворачивать с дороги на обочину и терпеливо ждать, когда эмоции наконец соблаговолят подчиниться ее воле. Не раз она гадала, сумеет ли благополучно вернуться домой, в уютное гнездо, больше напоминающее строительную площадку.
Но едва добравшись до дома, Леони утратила всякую способность действовать – события минувшего дня парализовали ее. Несмотря на все старания, ей никак не удавалось взять себя в руки. Она даже не удосужилась принять душ или переодеться – тело перестало слушаться ее.
Вдруг комнату вновь озарил призрачный голубовато-белый свет молнии, и дом задрожал от нового удара грома. Ночник на столике погас.
"О Господи! – мысленно простонала Леони. – Только этого мне не хватало! Одиночество, боль, чувство потери, а тут еще мать-природа решила поиздеваться надо мной! Свечи. Надо достать свечи, – наконец вспомнила она. – Они лежат в кухонном шкафу".
Но прежде чем Леони успела подняться с кушетки, она заметила за окном свет – не от молнии, а от другого источника, подрагивающие желтые огоньки, отражающиеся в мокрых стеклах. Сначала огоньки мелькнули в окнах столовой, затем – в окнах кухни. Гроза заглушила шум подъезжающей машины, однако Леони не сомневалась, что видела именно фары.
Она выпрямилась, гадая, кому пришло в голову заявиться к ней среди ночи, да еще в такой дождь. Может быть, Мосси? Вряд ли. Она ни за что не приехала бы без предварительного звонка. Тогда кто же это?
Фары погасли, а минуту спустя в заднюю дверь постучали. Леони едва расслышала этот стук сквозь рев бури.
"Не открою, – решила она. – Кто бы это ни был, пусть убирается прочь. В таком состоянии и виде я не расположена принимать гостей". Она лежала неподвижно, ожидая, когда стук прекратится, но он продолжался.
Внезапно Леони подумала, что на пороге стоит человек, попавший в беду. Что, если на шоссе случилась авария и кому-нибудь нужен телефон? Или…
"Черт! Придется встать".
Она поднялась с кушетки, сбросив плед на пол, сунула ноги в шлепанцы и осторожно прошлась в темноте по гостиной и коридору.
Ощупью найдя входную дверь, Леони отперла замок, распахнула дверь и столкнулась нос к носу с промокшим до нитки и встревоженным Сэмом Николсоном.
– Сэм! – воскликнула она, открывая дверь пошире. – Скорее заходи!
Еще одна вспышка прочертила небо, за ней последовал оглушительный треск.
Леони поспешно заперла за Сэмом дверь и обернулась.
– Ты весь промок! – ахнула она.
– Знаю, – усмехнулся Сэм, с которого капала вода. – Понимаю, уже поздно, но я проезжал мимо и решил заехать, проверить, вернулась ли ты. Сегодня утром я не застал тебя и… просто хотел узнать, как прошла поездка. Я опасался, что гроза настигла тебя в пути.
Недавнее оцепенение Леони вдруг улетучилось, грусть испарилась, словно по мановению волшебной палочки великодушной доброй феи. Правда, ее сердце забилось сильнее, а дыхание стало неровным. "Одного вида Сэма достаточно, чтобы я вновь лишилась рассудка", – подумала она. С другой стороны, ее тронула забота Сэма: Леони инстинктивно поняла, почему он очутился здесь.
Он хотел повидать ее, только и всего.
– Схожу за свечами, – сообщила она. – Свет погас. Проходи.
– С меня льет ручьем, – предупредил Сэм.
– Ну и пусть, – беспечно отозвалась Леони. – Снимай ботинки, а я принесу полотенце.
Сэм сбросил легкую куртку и повесил ее в коридоре, а затем последовал за Леони в кухню, где она принялась рыться в шкафах, разыскивая свечи.
– Эврика! – наконец воскликнула она. – Нашла! Теперь спички… – Ее пальцы заскребли по дну ящика. – Вот и они.
Леони зажгла свечу, вставила ее в подсвечник, стоящий на кухонном столе, а затем добавила к ней еще три свечи. Сэм присел на корточки, расшнуровывая ботинки.
– Поставь их вон туда, на тряпку, – предложила Леони. – Хочешь вина?
– Не откажусь, – ответил Сэм. Он перенес насквозь мокрые ботинки на половую тряпку и дождался, когда Леони найдет бокал и наполнит его вином из откупоренной бутылки. Ее освещал слабый свет свечей, темные волосы поблескивали, контрастируя с ослепительной белизной свитера и брюк; драгоценные камни на браслетах искрились.
– Садись, – пригласила Леони. – А я принесу свой бокал. – Сходив за бокалом в гостиную, Леони тоже подсела к кухонному столу, подлила себе вина, обернулась к Сэму и чокнулась с ним.
– Выпьем, – произнес он с улыбкой, и оба глотнули сухого белого вина.
Никогда еще Сэм не казался Леони таким притягательным и мужественным, как теперь, когда он промок с головы до ног.
– Совсем забыла! – спохватилась она. – Полотенце! – Отставив бокал, она бросилась в темную ванную, схватила большое белое полотенце, вернулась в кухню и протянула его Сэму. – Вытрись и устраивайся поудобнее.
Усевшись, она залюбовалась тем, как старательно Сэм вытирает мокрые волосы, лицо и шею, а затем руки. На его лице плясали пятна света.
– Как прошел рабочий день? – спросила Леони, отпивая еще глоток вина.
– Прекрасно, – ответил Сэм. – Не знаю, видела ты это или нет, но под бассейн пришлось вырыть громадную яму.
– Я вернулась уже в сумерках и даже не выглянула в сад, – объяснила Леони.
– Если завтра прояснеет, бассейн вскоре будет закончен, – продолжал Сэм. – Это последняя из намеченных земляных работ. – Он с улыбкой кивнул Леони. – Надеюсь, ты рада.
– Ты хочешь сказать, скоро здесь не будет траншей и ям, точно на поле боя времен Второй мировой? Не будет воронок и куч земли и щебня? Какая досада! – пошутила она. – Я так к ним привыкла!
Оба расхохотались.
– А еще, – продолжал Сэм, – я думаю, что через несколько дней ты сможешь переселиться наверх, в большую спальню.
Леони удивленно воззрилась на него.
– Неужели?
– Отделка спальни еще не завершена, осталось множество мелких работ, – пояснил Сэм, – но я уверен, что уже на следующей неделе ты будешь жить наверху.
– Отличная новость! – обрадовалась Леони. – Наконец-то я перестану путаться у всех под ногами!
– Это еще не все, – продолжал Сэм. – Хочешь, возьмем свечу и посмотрим?
– Хорошо, – кивнула Леони. – А в чем дело?
Сэм улыбнулся.
– Это сюрприз. Идем со мной.
Он встал и взял со стола подсвечник.
– Куда мы направляемся?
– В библиотеку.
Леони взяла второй подсвечник и последовала за Сэмом по коридору к библиотеке. Их фигуры отбрасывали гигантские тени на стены и пол; ветер, гуляющий по дому, грозил потушить свечи.
В библиотеке Сэм поднял свечу повыше над громадным штабелем предметов, которые на первый взгляд показались Леони старыми оконными рамами. Она недоуменно нахмурилась.
– Знаешь, что это такое? – спросил он.
– Оконные рамы, – без колебаний ответила Леони. – Искореженные, омерзительные, бесполезные деревяшки!
– Вот именно, – подтвердил Сэм. – Но присмотрись: по-моему, стекла тебя заинтересуют.
Леони подошла поближе и осмотрела запыленное стекло. Не прошло и минуты, как она вздрогнула. Горячий воск закапал на пол.
Она обернулась к Сэму.
– Глазам не верю! – воскликнула она. – Не может быть!
– Может, – с усмешкой заверил ее Сэм.
– Где ты их нашел?
– На складе старого барахла в Трое, – объяснил он и добавил: – И приобрел почти за бесценок.
– О Господи! – ахнула Леони. – Когда же ты успел?
– Сегодня, пока ты была в отъезде. Поговорив с рабочими, которые монтировали бассейн, я уехал на склад, надеясь разыскать там старые окна. К вечеру их доставили сюда.
– Сэм, это невероятно! – восхитилась Леони. – Точно такое же старое рифленое стекло, как на куполе! Какая удача!
– Да, нам повезло, – кивнул Сэм. – Я найму стекольщика, чтобы он аккуратно вынул стекло из рам и вставил его в рамы купола. Так будет надежнее. Завтра утром рабочие перенесут рамы наверх.
На лице Сэма Леони прочла радость, энтузиазм и удовольствие. "Он испытывает те же чувства, что и я", – подумалось ей.
– Сэм, ты просто чудо, – заявила она. – Поиски стекла вовсе не входили в твои обязанности. Тысячу раз спасибо! Не знаю, что бы я делала без тебя…
Сэм смущенно пожал плечами:
– Может, выпьем еще по бокалу?
– Конечно, – подхватила Леони. – Но будь у меня под рукой шампанское, я обязательно открыла бы бутылку по такому случаю.
Они вернулись в кухню и сели за стол, Леони подняла бокал.
– За тебя, – провозгласила она, – и за великолепное старое…
Ее прервала очередная яростная вспышка, за которой последовал раскат грома, зазвучавший прямо над крышей. Дождь с новой силой хлестнул по окнам.
– Боже! – вздрогнула Леони. – Какой ужас!
– Не бойся, я с тобой, – отозвался Сэм, отпивая вино.
Леони вскинула голову, уверенная, что Сэм пошутил, но на его лице не отражалось ничего, кроме заботы. "Он говорит серьезно!" – поняла Леони и улыбнулась, а затем поспешила сменить тему.
– Извини, что сегодня утром я не оставила тебе номер телефона, – произнесла она. – Напрасно я этого не сделала: вдруг тебе понадобилось бы посоветоваться со мной? Но я уезжала в такой спешке… Мне пришлось побывать в Саутгемптоне, чтобы подписать бумаги.
– Знаю, – кивнул Сэм. – Ты говорила.
– А я и забыла, – улыбнулась Леони.
– Поездка прошла успешно? – осведомился он.
Леони ответила не сразу. Ей не хотелось обсуждать события минувшего дня – раны были еще слишком свежи и причиняли невыносимую боль. Она глотнула вина.
– Скажем так: сегодня у меня был определенно неудачный день, – произнесла она.
– Извини. Я не хотел лезть не в свое дело, – отозвался Сэм, с любопытством глядя на нее. При свете свечей он вдруг заметил, что глаза Леони опухли и покраснели. Видимо, она недавно плакала, а он догадался об этом только сейчас. У Сэма внезапно закололо в груди, сердце заныло от желания защитить и утешить Леони. Протянув руку, он коснулся ее ладони. – Кажется, я приехал не вовремя, – мягко произнес он.
Леони покачала головой.
– Нет, что ты, – с трудом выговорила она, но вдруг на ее глаза навернулись слезы. После испытаний сегодняшней поездки доброта и участие Сэма показались ей особенно трогательными, а его прикосновение – ободряющим, желанным… "Как раз то, чего мне недоставало", – мысленно заключила она.
Сэм сжал ее ладонь обеими руками.
– Не знаю, что с тобой случилось, – начал он, – но если я могу чем-нибудь помочь, я с радостью сделаю это.
Закрыв глаза, Леони снова покачала головой и прикусила нижнюю губу в попытке сдержать неиссякающий поток слез. Однако слезы хлынули по ее щекам с новой силой. Леони вскочила, отвернулась и застыла у кухонного стола, закрыв лицо ладонями.
Сэм встал и обошел вокруг стола, направляясь к ней. Он видел, как конвульсивно вздрагивает тело Леони. Медленно и бережно обняв Леони, Сэм прижал ее к себе.
– Леони, не плачь, – прошептал он. – Я здесь, с тобой.
Постепенно ее дрожь утихла. Леони слушала нежный шепот Сэма, ощущала на шее его горячее дыхание, но сама не издавала ни звука.
– Не могу видеть тебя плачущей, – растерянно произнес Сэм.
"Он не шутит, – поняла Леони, – он говорит правду".
Сэм осторожно повернул ее лицом к себе и нежно провел ладонью по ее щеке, отводя волосы в сторону, а затем заглянул ей в глаза.
– Пожалуйста, расскажи, что тебя тревожит.
Леони взглянула в его пристальные и молящие бирюзовые глаза. Ему можно доверять – да, это несомненно. Помолчав минуту, она тяжело вздохнула.
– Просто я… сегодня у меня выдался трудный день.
– Откройся мне, Леони, – настаивал Сэм. – Может, так тебе станет легче.
Неожиданно для самой себя Леони приняла решение. Он прав – надо излить душу.
– Пойдем в гостиную, – предложила она, – на кушетке нам будет удобнее.
Сэм улыбнулся:
– Хорошо.
Он обнял Леони за плечи, ободряюще пожал их, взял со стола подсвечник и повел ее в гостиную. Оба захватили свои бокалы, а Леони – бутылку вина. В молчании они вошли в гостиную.
Раскаты грома постепенно утихали вдалеке, но дождь с прежним рвением хлестал в окна.
Сэм поставил подсвечник на столик рядом с кушеткой и повернулся к Леони, словно ожидая распоряжений.
Она поставила бутылку около подсвечника, забралась с ногами на кушетку и похлопала по ней, приглашая Сэма сесть.
Он устроился подле Леони, не сводя с нее глаз.
– А теперь расскажи, что опечалило тебя, – вновь попросил он.
Леони словно прорвало: она выложила все до последней подробности, спокойно, неторопливо и без слез. Она кратко пересказала историю своего брака с Хэнком, развода, дружбы с Бобби Чандлером и закончила событиями сегодняшнего дня.
Сэм внимательно слушал ее, продолжая обнимать за плечи, приглаживая волосы, слегка пожимая ладонь. И наслаждаясь ее близостью.
Когда рассказ был закончен, Леони взглянула на него в упор и заключила:
– Теперь ты знаешь грустную историю бедняжки Леони, – и разразилась самоуничижающим смехом.
– Ты абсолютно уверена насчет бывшего мужа и Бобби? – серьезно спросил Сэм.
– Конечно, – подтвердила Леони. – Во-первых, Бобби ничего не отрицал – значит, мои догадки были справедливы. Поверь, если бы Бобби был тут ни при чем, он дал бы мне это понять. Притом самым недвусмысленным образом. Так уж устроен Бобби. Мне кажется… – она на миг замолчала, – Бобби сам хотел, чтобы я узнала, что происходит, но выжидал время. Он опасался обвинений.
– Почему ты решила, что он хотел открыть тебе глаза?
– Бобби проявил несвойственную ему небрежность. Разрешил Хэнку оставить спортивную сумку и теннисную ракетку в купальне, а лишнюю пару сапог для верховой езды – отличных, сшитых на заказ сапог – в гардеробной. Это прямые улики, от которых невозможно отмахнуться. Бобби намекал мне: в его доме что-то происходит. Видишь ли, Бобби и Хэнк никогда не играли в теннис вдвоем и не совершали вместе верховые прогулки. – На минуту задумавшись, Леони продолжала: – Прежде они держались на расстоянии – по крайней мере в моем присутствии.
– Значит, близкими приятелями они стали только после развода, – подытожил Сэм. – Насколько тебе известно, – добавил он.
– Вот именно. – Леони вновь погрузилась в размышления, кивнула и сказала: – То, что я узнала сегодня, проливает свет на многое другое.
– Что ты имеешь в виду?