А почему бы и нет? Я раздумываю над открывающимися перспективами, сидя в своем уголке и проглядывая очередной текст.
Что, если я найду шедевр? Мне будет позволено заниматься его раскруткой, я буду представлять его высшему руководству; и если удастся выбить финансирование, фильм - а значит, и слава - у меня в кармане! Скорее всего Китти сделается вице-президентом производственного отдела, а я стану начальником отдела развития, продюсером, как сейчас она. Возможно, я переберусь в Лос-Анджелес, у меня будут собственные подчиненные и собственная квартира в хорошем районе, с охраняемым подъездом, стрижеными газонами и бассейном.
Ладно, черт с ним, с бассейном. Все равно в купальнике я похожа на толстую корову, готовую отелиться! Зато у меня будет машина. Да-да, машина с откидным верхом.
Могу поспорить, что тогда уж Брайан не откажется со мной встречаться!
Я вздыхаю и смотрю поверх кип бумаги на Шарон и Джона. Бедняжка Шарон успела просмотреть целый сценарий за каких-то два часа! Небывалый прорыв. Не каждый день увидишь Шарон за работой. Джон тоже сосредоточенно водит пальцем по строчкам сценария. Наверняка видит себя в должности крутого босса, как и я.
У меня звонит телефон.
- Привет, это Китти, - раздается в трубке. - Жду у себя в кабинете.
- Опять всех? - уточняю я.
- А разве я сказала "всех"? Мне нужна только ты. - Китти хмыкает. - И пусть остальные об этом не знают.
Вот это да! Странный сегодня день, полный непредсказуемых поворотов!
Я осторожно поднимаюсь из-за стола и на случай, если мои маневры привлекут внимание, направляюсь на кухню. Однако ни Джон, ни Шарон не поднимают головы.
На кухне я кладу на тарелочку несколько овсяных печеньиц с пониженным содержанием углеводов - любимое лакомство Китти. Какой чудовищный самообман! Как может овсяное печенье содержать пониженное количество углеводов?
Я снова проскальзываю мимо нашей комнаты, неся тарелочку с печеньем перед собой, но мои коллеги вновь не обращают на меня внимания. Они слишком заняты непривычным для них делом - своими непосредственными обязанностями.
Прохожу в кабинет Китти и тщательно прикрываю за собой дверь.
- Присядь, - говорит Китти.
- Спасибо. - Я сажусь. - Хочешь печенья?
- Что? Я не просила печенья.
- Это для маскировки, - поясняю я. - Будешь?
- Довольно умно, - сухо хвалит меня начальница. - Но спасибо, не надо. Я, видишь ли, слежу за фигурой в отличие от некоторых. - Последовавший за этой шпилькой взгляд на мой объемистый живот призван указать, в отличие от кого именно Китти следит за фигурой. - Так вот, я позвала тебя для серьезного разговора. Ты же понимаешь, Анна, что я могу доверять только тебе.
Вот это новость! Ну и ну!
- Что, правда? - несказанно удивляюсь я.
- Ну еще бы. Ты очень исполнительна, - поясняет Китти. - Поэтому именно тебе я собираюсь рассказать все детали моего плана.
Я борюсь с желанием закусить от волнения губу.
- Э… спасибо. - Это все, что мне удается из себя выдавить.
- Нас собирается купить Эли Рот. Я вжимаюсь в кушетку.
- Эли Рот? Тот, что руководит "Ред крест продакшнс"?
- Тебе знакомо это имя? - подозрительно спрашивает Китти. - Откуда?
- Я иногда почитываю новости, - поясняю я. На самом деле я читаю новости ежедневно, но почему-то мне не хочется докладывать об этом Китти. По-моему, это ее здорово ошарашит.
И конечно, я отлично знаю, кто такой Эли Рот. Он основал "Ред крест" сначала как крохотную студию, как когда-то "Мирамакс", а затем превратил ее в крупный конгломерат, объединивший несколько известных издательств и киностудий, купленных им и нещадно переделанных. Каждая покупка грозила увольнением как минимум половине персонала и тотчас выдавала несколько блестящих проектов. На счету "Ред крест продакшнс" большое количество кассовых фильмов и ставших в одночасье знаменитыми авторов.
Теперь мне ясно, почему Китти так нервничает. Если мы не найдем бриллиант в навозной куче, нам конец.
- Анна. Анна! - Китти приходится пощелкать пальцами у меня перед носом, чтобы привлечь мое внимание. - Ты слышишь, что я говорю? Эли Рот - человек с большими амбициями. Его интересует только его компания. Мы должны встретить его во всеоружии. Найди мне суперсценарий, умоляю!
- Ладно, - киваю я, совершенно не представляя, как мне удастся это провернуть. Как будто до этого я не искала сценарии, а плевала в потолок.
- Я тебе намекну. - Теперь Китти понижает голос до шепота, словно нас в самом деле могут подслушивать. - Я ищу фильм для Греты Гордон.
Грета Гордон? Я едва не поперхнулась. Фильм для Греты Гордон, знаменитой актрисы, любимицы Голливуда, получившей "Оскара" в восьмидесятых?
К сожалению, со временем у Греты появились проблемы с алкоголем, затем она подсела на наркотики, и потому все последовавшие за получением заветной статуэтки роли выходили одна другой хуже. В конечном итоге Грета Гордон перебралась в Англию, купила маленький домик и укрылась в нем от внешнего мира. Папарацци почти забыли о ней.
- Она снова будет сниматься? - Я не верю своим ушам.
- Это уже решенный вопрос, - шепчет Китти. Глаза ее сияют торжеством. - Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы ее уговорить.
- А она…. завязала?
- Скажу больше: Грета пьет только минеральную воду и стала вегетарианкой.
Я медленно киваю. Если Грета Гордон вернется, для Китти это будет триумфом. Газетчики взорвутся!
- А она… не старовата?
Китти шарахается от меня, словно я сморозила невесть какую глупость. Ясное дело, что для нее, женщины в летах, накачанной ботоксом, ни одна актриса не кажется староватой.
- Наоборот, она расцвела с тех пор, как завязала. И ничуть не утратила своего обаяния.
- Понятно.
- Она хочет вернуться в киноиндустрию с главной ролью в комедии. В романтической комедии. - Китти улыбается. Бриллианты в ее ушах весело поблескивают.
- Мне все ясно.
Что же тут неясного! Я должна в кратчайшие сроки найти романтическую комедию для сорокапятилетней актрисы, забытой поклонниками и журналистами. Что может быть проще? Для сорокапятилетней! В кинобизнесе уже те, кому тридцать с хвостиком - если это не мужчины или не суперзвезды, - считаются старыми.
Я должна объяснить Китти, что это невозможно. Немыслимо. Невероятно! Вместо этого я открываю рот и произношу следующее:
- Я получу повышение?
- Что?! - рявкает Китти.
- Если я найду такой сценарий, - добавляю я. - Я получу повышение?
Китти пристально смотрит на меня.
- Разумеется, я продолжу работать под твоим началом. Ведь тебя тоже повысят.
- Э… да, меня повысят, - озадаченно соглашается Китти.
- Тебя сделают вице-президентом. Скорее всего в Лос-Анджелесе. И тебе понадобится верная помощница. Вроде меня.
Китти хмыкает, изучающе глядя на меня.
- Только тебе придется остаться в Англии, - наконец говорит она.
Неужели она в самом деле согласна? Если бы Китти хотела меня надуть, она бы уже десять раз сказала "да", а не пыталась разобраться в деталях.
- Тем более что ты хорошо знаешь здешний рынок. Наверняка Эли не откажется от компетентного специалиста в Британии, - задумчиво говорит моя начальница.
Ха, вот он уже для нее и Эли, а она - его правая рука! Пожалуй, у Китти еще более развито воображение, чем у меня.
- Вот и славно, - киваю я, немного жалея, что меня оставляют в Англии. Впрочем, какая разница? - Значит, договорились? Я даю тебе сценарий, а ты мне - новую должность.
- Пожалуй, да. - Китти смотрит мне прямо в глаза. - Обещаю.
После этих слов она падает в кресло и поворачивается в нем к окну. Думаю, мысленно она уже в Лос-Анджелесе.
- Главное, достань мне сценарий, Анна.
Глава 3
Зачем я здесь?
Я стою на каменных ступенях дома Ванны. Только что я выкинула целых двенадцать фунтов на такси!
У Ванны потрясающий дом в георгианском стиле. В таких домах всегда есть огромное крыльцо с каменными ступенями и серыми колоннами, двор окружает ограда из огромных тисов, листва которых скрывает жилище от постороннего глаза.
В такси меня едва не укачало, потому что машина постоянно прыгала по булыжной мостовой. Ведь к такому красивому району может вести только булыжная мостовая.
"Лендровер" Ванны припаркован рядом с зеленым гоночным "Астон-мартином" Руперта чуть сбоку от дома, и, обходя их, я вижу краем глаза чудесный садик с изящной оградкой. Ванна посадила там низкорослые розы и глицинии вдоль ограды, несколько яблонь в окружении гиацинтов. Насколько я знаю, даже зимой здесь что-то цветет: кажется, зимний жасмин и рождественская роза.
Мой палец застывает на кнопке звонка. Я еще могу сбежать.
На самом деле я обожаю бывать у Ванны летними вечерами. Правда, я выбираю время, когда Руперт уезжает по делам в Америку или Японию, а дети Ванны уже уложены спать заботливой няней, которая постоянно живет в доме. Тогда мы с подругой берем по бокалу ледяного белого вина, вазочку с фруктами и выходим в сад, чтобы поболтать о том о сем. Для меня подобные визиты вроде долгожданных выходных, которых я не имею. Правда, я всегда ощущаю себя неловко оттого, что не могу принести с собой бутылочку шампанского или пару игрушек для детей. Я переживаю, что не могу отплатить Ванне за ее щедрость.
Но на этот раз я все-таки принесла бутылку шампанского.
И все равно мне неловко. Ведь Руперт сегодня дома, а он настоящая задница, этот Руперт. В хорошем смысле этого слова, конечно.
Кстати, кроме мужа Ванны здесь сегодня и некий Чарлз, но, по словам моей подруги, он, на мое счастье, гей, а значит, подруга не начнет меня немедленно сватать - что она обожает делать. Впрочем, какая разница, гей он или нет? Все равно этот Чарлз, я уверена, даст мне сто очков вперед и по стилю, и по вкусу - по всему. Друзья Ванны - люди необычные, блестящие и очень интересные. В их обществе я теряюсь. Кстати, упоминание о многих из них я часто встречаю в таблоидах.
Я в полной растерянности. Нет, я в ужасе. Но Ванна была так настойчива, приглашая меня к четырем часам, что отказаться не было никакой возможности.
Приходится все же нажать на звонок.
- Дорогая! Рада тебя видеть! - Ванна распахивает дверь буквально через пару секунд. Она обнимает меня, обволакивая тонким ароматом своих духов. - Уинстон! Немедленно прекрати! Вот оболтус! - Она пытается оттащить собаку за ошейник. - Прости, Анна, так он проявляет дружеские чувства.
- Да, я знаю, - вяло отвечаю я. - Привет, Уинстон.
Речь идет об огромном золотистом ретривере, который постоянно линяет. Он обладает способностью оставлять свою шерсть на одежде гостей, и мне всякий раз здорово достается от него.
- Перестань, Уинстон, - умоляю я, видя, как мое платье цвета морской волны покрывается длинными светлыми волосками.
Но тут пес исхитряется подпрыгнуть выше обычного и облизать мне лицо. При этом ему удается размазать мне всю тушь и обвешать щеки слюнями. В такие моменты я начинаю понимать корейцев и их кухню. Правда, для меня остается загадкой, кто захочет есть такого слюнявого пса, как Уинстон.
- Ну и ну! - восклицает моя подруга, отпихивая собаку коленом. - Дорогой! Иди сюда!
В прихожей немедленно появляется Руперт с бокалом мартини.
- Ха-ха! - весело смеется он. - Анна, да ему удалось тебя облизать! Уинстон, как тебе не стыдно! - Руперт треплет собаку по загривку. - Анна, прости его. Так он выражает дружеские чувства.
- Да-да, мне это известно, - снова бормочу я, пытаясь улыбнуться. - Но мне нужно умыться.
За спиной Руперта возникает какой-то мужчина. Он среднего роста, строен и одет в элегантнейший серый костюм, который ему не слишком идет. У него аккуратная бородка и смуглая кожа. На лице застыл немой ужас - при виде меня. Он судорожно вздыхает и что-то шепчет на ухо Руперту.
- Ах да, это Анна, - весело восклицает Руперт. - Не обращай внимания на ее странный макияж. Это работа нашего пса. Анна, позволь тебе представить Чарлза Доусона.
- Прошу меня извинить. Я на минуту, - невнятно бурчу я и устремляюсь вверх по лестнице, в ванную.
Вот черт! Ничего себе ловушка! Никакой он не гей, этот Чарлз Доусон! Ванна снова обманула меня, а я опять ей поверила. Проклятие, когда же она перестанет меня сватать! Мне был обещан вечер в окружении приятных людей, дорогая индийская еда из шикарного ресторана для высшего общества…
Вместо этого меня снова сватают!
Ванна поставила перед собой цель устроить мою личную жизнь и вот уже много лет не отступает от нее. Кстати, совершенно безрезультатно. Почему-то моей подруге не приходит в голову, что меня смущает и пугает ее настойчивость. Все эти банкиры и руководители издательств предпочитали вежливо поболтать около часа, а затем ретироваться под любым благовидным предлогом. Если бы я записывала в блокнот все эти предлоги, я бы стала обладательницей довольно занятной коллекции.
"Прости, Ванна, - говорил, например, мой визави, - но мне срочно нужно уйти. Через двадцать минут начнется очень интересный репортаж, который я хотел посмотреть". Или: "Прости, Ванна, но мне нужно бежать. У моей собаки недержание. Кто-то должен вывести ее на улицу и вытереть за ней лужи".
Было и такое: "Ванна, мне очень жаль, но завтра у меня тяжелая операция. Я должен выспаться, чтобы не дрожали руки".
После подобных заявлений Ванна всегда сначала пытается удержать гостя, затем сдается, провожает его до двери, а вернувшись ко мне, подмигивает и сообщает: "Кажется, он на тебя запал, подружка".
Говорит она это довольно громко, и ее муж Руперт всегда при этом фыркает.
В ванной я осторожно поправляю макияж влажными салфетками, припудриваю лицо и делаю глубокий вдох. Я пользуюсь только пудрой, тушью и карандашом для бровей, так что быстро исправляю урон, нанесенный Уинстоном.
Затем мне приходится долго собирать с платья собачью шерсть, которая никак не хочет расставаться с такой уютной и неприметной тканью. Вытаскиваю из сумочки флакончик ' "Шанель №5", касаюсь пробочкой запястья. Наверное, вам интересно, почему я пользуюсь именно этими дорогими духами?
Этот аромат мне дарят родители. Каждый год, на Рождество. Всякий раз я говорю, что это лучший рождественский подарок, которой они могли мне вручить, и что без флакона "Шанель" Рождество уже не будет Рождеством.
Родителям приятно, что я всегда рада этому подарку и что им не приходится ломать голову над чем-то еще. А у меня не поворачивается язык попросить другой презент, вроде нового мобильного или просто пятидесятифунтовой купюры.
Хотя зачем мне новый мобильный? Привлекать к себе внимание? Я всегда стремлюсь быть незаметной, носить неброские вещи, скромно краситься. Всем своим видом я призываю не замечать меня.
Даже сегодняшнее платье цвета морской волны скроено так, что, посмотрев на него один раз, второй раз промахнешься взглядом.
Я выхожу из ванной и нос к носу сталкиваюсь с целой толпой людей. Они шествуют по коридору, среди них я вижу Ванну с двумя бокалами шампанского (разумеется, не того, что принесла я, а настоящей "Вдовы Клико"). Она весело щебечет, кого-то похлопывая по плечу, кого-то целуя в щеку.
- Ванна! - Я хватаю подругу за руку. - Что происходит?
- Прости, - виновато улыбается она. - Я рассчитывала, что нас будет четверо, но потом позвонило столько народу. Я не могла им отказать. - Ванна никогда не умела врать, поэтому глаза ее бегают. - Поверь мне, будет весело.
Не знаю, с чего Ванна взяла, что я люблю веселиться именно таким образом. Она считает, что я слишком мало времени уделяю развлечениям и общению. Кошмар какой-то! Лучше бы я осталась дома. Уже успела бы пару сценариев просмотреть.
- Ванна…
- Послушай, ты всегда на меня ругаешься… но ведь каждый раз ты неплохо проводишь время, разве нет? Здесь столько симпатичных мужчин!
Проклятие!
- Дай мне бокал! - требую я, буквально выхватывая шампанское из рук подруги. Мне требуется большая сила воли, чтобы не осушить бокал залпом, и только присутствие множества незнакомых людей останавливает меня. Приходится ограничиться большим глотком.
- Чарлз! - восклицает Ванна, хватая за рукав проходящего мимо мужчину, того самого, кого я уже видела. - Познакомься с Анной Браун. Именно с ней ты будешь сидеть за ужином.
Я слабо улыбаюсь Чарлзу. По нему сразу видно, что он загнан в угол.
- Мы с Анной лучшие подруги, - вещает между тем Ванна. - А Чарлз - брат коллеги Руперта, Криспина. Помнишь Криспина, дорогая?
Меня почти передергивает. Еще бы я не помнила!
- Приятно познакомиться, - произносит Чарлз, не разжимая зубов. - Сейчас вы выглядите лучше, чем в прихожей.
- Чарлз - писатель, - поясняет моя подруга. - Как раз сейчас он закончил новый роман и рассылает его агентам.
- Да, это так, - кивает Чарлз, тотчас надуваясь индюком. - Ванна, возможно, тебе повезет, ведь я собираюсь отдать рукопись в твой отдел.
- Это так мило! - Ванна улыбается столь сладко, что мне сразу ясно - ничего у Чарлза не выйдет. - Но видишь ли, наш издательский дом пока не принимает художественную литературу. Вот в чем загвоздка. А так жаль!
- Мне тоже очень приятно познакомиться, - напоминаю я о себе, потому что чувствую себя лишней. Совершенно не знаю, куда девать руки и нога.
- Ванна и Анна, - неожиданно произносит Чарлз и весело хохочет, словно придумал удачную шутку. - У вас даже имена похожи. Удивительно. Да и внешне вы словно сестры.
- Спасибо, - улыбается Ванна. Кажется, ее даже не задело столь нелепое сравнение со мной.
- Правда, Ванна - Золушка, а Анна - одна из мачехиных дочерей, ха-ха! - Чарлз резко обрывает смех, понимая, что ляпнул бестактность. - Простите, Анна, это была шутка.
Я молча смотрю на подругу.
- На самом деле… - Чарлз не знает, как выпутаться из сложной ситуации. - На самом деле… вы тоже похожи… на Золушку.
Вот это уже очевидная глупость!
- Кстати, Анна работает в киноиндустрии, - говорит Ванна. Судя по выражению ее лица, она готова костьми лечь, лишь бы мы друг другу понравились.
- Правда? - Теперь во взгляде Чарлза появляется неподдельный интерес. Кажется, мой рейтинг резко возрастает.
- Внимание, дорогие гости! - раздается голос Руперта. Он звонит в медный колокольчик, который отзывается пронзительным диньканьем. - Прошу всех к столу. Рассаживайтесь по местам.
Знаете, что представляет собой ад? Именно такой вот бесконечный нудный ужин, где ни на секунду невозможно расслабиться, какие бы яства ни украшали стол.
Начнем, кстати, с яств. Думаете, нам подали индийскую пишу - такую необычную, но крайне демократичную, - как обещала мне Ванна? Как бы не так! Заказ делал Руперт, а значит, нас ожидала изысканная, неприлично дорогая и претенциозная французская еда из ресторана, который посещают разные богатые снобы. Место это называется "Золотой петушок", и хотя название не слишком возвышенное, блюда настольно вычурны, что простым смертным вроде меня есть их запрещено категорически.