Глава 8
Буквы прыгали у Жанны перед глазами. Она бросила попытку читать и позволила мягкой дреме овладеть ею. Задремав, девушка вдруг почувствовала, как что-то, коснувшись ее ноги, поползло по платью. Она проснулась и в ужасе уставилась на черное насекомое с кривыми ножками, которое карабкалось вверх по шифону ее юбки. Она никогда не видела такого страшилища и поэтому закричала что есть мочи, инстинктивно стряхнув непрошеного гостя.
Дон Рауль в мгновение ока проснулся и вскочил на ноги.
- Что случилось? - призвал он к ответу.
- Скорпион… огромный, черный!
Нахмурившись, он посмотрел на нее, потом перевел взгляд на насекомое, ковыляющее в сухую траву, и расхохотался:
- Это сверчок… в пустыне они крупнее, чем обычно.
Жанна остолбенела.
- Нечего смеяться! Мне он показался очень страшным, такой черный, ног столько! Я думала, что сверчки маленькие, бледные, симпатичные, как игрушки.
- Если бы это был черный скорпион и вы бы его побеспокоили, он мог бы ужалить. Увидев скорпиона, надо сидеть очень тихо и ждать, пока он отползет, а не орать, размахивая руками.
- Легко сказать. - Она все еще дрожала. - Вы привыкли к насекомым, которые населяют пустыню, а я их не знаю.
- К тому же вы женщина, - проворчал он. - Я понимаю: вас страшит безобразное. Но если когда-нибудь возле вас появится скорпион, не впадайте в панику. Укус черного скорпиона смертелен, укус других лишь вызывает жар.
- Мужчины всегда презирают женские страхи. Вы вообще ничего не боитесь?
Он немного подумал, прежде чем ответить:
- Я страшусь потерять то, что мне действительно дорого. Тут я просто в дьявола превращаюсь. Хотя вы, похоже, уже сейчас считаете меня его родственником?
- Смеетесь над моей неопытностью? Довольно жестоко с вашей стороны.
- Думаю, что лучше смеяться над ошибками, чем лелеять их. Пустыню надо встречать лицом к лицу, и когда вы успокоитесь, то почувствуете ее очарование, а со временем и полюбите ее. Так бывает, когда вы первый раз в жизни танцуете. Сначала спотыкаетесь, а потоп попадаете в ритм. Горькое нужно пробовать до тех пор, пока оно не станет сладким. Таковы реалии жизни.
- Я совсем не хочу, чтобы со мной нянчились, сеньор. Но я не встречала человека, который бы так не хотел сочувствовать другому.
- Боюсь, мы оба склонны забыть, что почти не знаем друг друга. Я должен многое понять в вас, а вы во мне. Мы не попадем в ритм, ни разу не сбившись.
Она отрицательно покачала головой. Интересно, разглагольствовал ли бы он так, если бы это по ноге драгоценной Рэчел пополз жирный черный сверчок?
Солнце по-прежнему горело в небе, чудовищная жара все еще правила днем, но дон Рауль вдруг начал собирать корзину, подушки и коврик.
- Нам нужно двигаться дальше, жара скоро начнет спадать. Проедем еще часов пять, прежде чем остановимся на ночлег.
- Покоряюсь без слов, сеньор.
Он, подняв бровь, бросил на нее чуть удивленный взгляд:
- Интересно, что значат эти слова? О чем вы на самом деле думаете, так невинно глядя на меня? Правы те, кто уверяет, что светская женщина - это зеркало, которое только отражает окружающих. Вы же - озеро, все скрывающее под своей гладью.
- Вы говорите так, будто у меня есть тайны, сеньор. Что мне скрывать?
- Это-то и интересно, - пробормотал он.
Несколькими минутами спустя они отъехали от скалы, оставив на песке лишь свои следы. Жанна подумала, что никогда не забудет это место. Именно тут он сказал, что превращается в дьявола, когда теряет то, что ему дорого. Она тайком взглянула на его профиль. Рауль не догадывается, что она полюбила его, ему и не следует об этом знать. Когда он до нее дотрагивается, она не должна показывать своих чувств. Должна сопротивляться, чтобы сохранить хотя бы свою гордость. Предать себя - это ужасно. Ее всего лишь наняли поносить его кольцо. Она потребовалась ненадолго, чтобы развлечь принцессу… Такое понятие, как любовь, в эту сделку не входит.
Примерно через час в небе начали появляться розово-золотые полосы. На песок упали бархатные тени, и Жанна почувствовала желанную прохладу. Следующие несколько миль они миновали без жалобных вздохов мотора. Казалось, что с сумерками открылись поры земли.
- Скоро вы поймете, почему я считаю пустыню красивой, - пообещал дон Рауль. - Почему люди увлекаются ею, забывая о том, как она жестока.
Жанна уже чувствовала магнетизм пустыни. А затем раздался печальный звук, и ощущение волшебства усилилось. Сердце Жанны забилось сильнее. Совершенно неожиданно стала видна деревня, приютившаяся у подножия холмов. Завораживающий звук издавала флейта, на которой играл мальчик-пастух, сгонявший по склону овец. Дон Рауль остановил машину, и они долго наблюдали, как коротконогие овцы, блея, собираются вокруг машины. В тени примитивных домов были разожжены костры, женщины в длинных одеждах готовили пищу на огне. Вокруг бегали дети, лаяли собаки. Кто-то бил в барабан. Пастух и его стадо продолжили свой путь вдоль тропинки, которая вилась между домов из обожженных глиняных кирпичей.
Они поехали дальше, и Жанна чувствовала на себе взгляды загадочных темных глаз. Казалось, они переместились в прошлое и видели людей, живших в библейские времена.
- В пустыне все меняется медленно, - прочитал ее мысли дон Рауль. - Жизнь здесь подобна пальме, корни которой теряются в веках, а верхушка кажется всегда молодой. В пустыне мы не пытаемся разгадать тайны рассвета и заката, жизни и любви. Это часть книги жизни. В городах время несется, возникают и исчезают друзья, ценности там более преходящи. Здесь ценятся лишь те вещи, которые не загромождают шатер: большой красивый ковер, медная лампа, пара роскошных глаз.
Его слова тронули Жанну. Она считала дона Рауля светским человеком, ищущим лишь удовольствия и не желающим заглядывать в будущее. Она ошибалась. В его душе жила любовь к пустыне и населяющим ее людям. И здесь он волновал ее воображение значительно больше, чем в роскошном ресторане.
- Вы начинаете чувствовать шарм пустыни, - заявил он. - Вижу по вашим глазам.
Жанна тут же встревожилась: вдруг он увидит в ее глазах больше, чем она хотела бы показать? Она заставила себя отвернуться и буквально утонула в красоте пустынного заката. Фантастическая смесь цветов, солнце, играющее золотом в темнеющем небе! Не отсюда ли берет свои чудные оттенки радуга? Этот взрыв цвета вдохновляет тех, кто красит шелк в разные тона? Это реальность или мираж - потрясающая красота розово-золотистого, нежнейшей зелени и голубизны?
- Это не просто красиво, - пробормотала ошеломленная Жанна. - Все полно жизни, а солнце между тем умирает.
- Землю с каждым движением солнца окутывает невероятное одиночество, и вы придете в восторг, увидев это.
- Я впервые вижу закат в пустыне, сеньор. Эти деревья, деревушка в скалах, поющий ветер - вот что осталось у меня в памяти.
- Вы не похожи на других, дорогая. Многие женщины предпочитают блеск драгоценностей великолепию солнечного заката или мерцанию звезд.
- Я не умудрена опытом. Даже ваш изумруд представляется мне фальшивым на фоне этой красоты.
- Вам, похоже, не очень-то нравится мой изумруд.
- На моем пальце он нелеп.
- Вчера на башне мечети вы сделали такой жест, будто хотели поймать звезду. Многозначительный знак!
- Вы во всем усматриваете символы, сеньор.
- Вы стараетесь чего-то достичь?
- Неудивительно. Мечты сироты почти всегда нереальны. Для меня всегда было мечтой иметь домашний очаг, когда придет зима. Представьте: вокруг бродит собака, комната полна книг, на диване разбросаны подушки, на кухне готовят вафли, кто-то играет на пианино.
- Все мы жертвы мечты. Отгадайте, какая мечта у меня.
Она подумала о Рэчел, о гранатовых садах возле его дома и о сыне, которого он хочет иметь. Его мечты легче осуществить, хотя сыновья Рэчел, о которой он мечтает, осложняют задачу - ведь принцесса хочет женить внука на молодой неопытной девушке. Рэчел же - вдова. Как он собирается добиться своего? Будет ли он жесток в достижении своей цели? Жесток к ней?
Сумрак наложил свою лапу на пески, и они постепенно чернели.
- Вы не ответили на мой вопрос, Жанна.
Девушка настороженно посмотрела на него:
- Я не берусь отгадывать ваши мечты, дон Рауль. Вы будете смеяться.
- Раньше вас это не останавливало. Ну же! Как вам кажется, - я мечтаю о счастье и любви?
- Вас… любят.
- Кто же?
Она покраснела в темноте.
- Ваша бабушка, люди в Эль-Амаре и…
- Так. Кто еще?
- Ваша кузина.
- У меня их несколько.
- Дон Рауль. - Жанна заставила себя засмеяться. - Не знаю, чем я заслужила эту инквизицию. Вы что, практикуетесь на мне?
- Практикуюсь в чем, дорогая?
- В испанских пытках.
- Почему вы считаете, что мне нравится вас мучить?
- Вы же должны показать принцессе, что простая девушка не может быть вашей женой.
- И вы считаете, что я выкручиваю вам руки поэтому. - Он засмеялся. - У вас богатое воображение, но оно может, исказив реальность, превратить безобидное замечание в бог знает что.
- Вы предлагаете мне держать его под контролем?
- Вы слишком увлекаетесь.
- Это вы говорили о выкручивании рук!
- Ребенок, - подколол он ее. - Как многому вам предстоит еще учиться.
- Наверно, но вас в учителя я не приглашаю.
- Боитесь, дорогая?
Жанна решила не продолжать эту опасную дискуссию.
- Смотрите - на небе появились звезды. Так иного! Словно чешуйки серебряной рыбки.
- Сейчас станет холоднее. Наденьте ваш жакет, мы проедем еще несколько миль.
Жанна кивнула, с удивлением почувствовав, что действительно похолодало. Встав на колени, она поискала на заднем сиденье свой жакет, но вспомнила, что он в чемодане.
- Накиньте мой пиджак, - предложил он. - Он между фонарем и аптечкой.
- А как же вы?
- Пока что мне не холодно. У меня более подходящая одежда, чем у вас. Надевайте, пока не замерзли окончательно.
Жанна послушалась, не в силах удержаться от смеха. Пиджак был очень ей велик, она чувствовала прохладу шелковой подкладки на своих руках и вес портсигара с зажигалкой в кармане.
- Курить хотите? - спросила она.
- Очень. Зажгите мне сигарету, дорогая. Не хочу убирать руки с руля. Несмотря на звезды, эта дорога темна, и я боюсь врезаться в скалу или сбить зверя.
Жанна открыла плоскую коробочку, вынула оттуда сигарету и взяла в зубы, затем нашарила зажигалку и прикурила. Неожиданно между ними возникло чувство близости. Она куталась в его пиджак, а он курил сигарету, к которой прикасались ее губы.
- Грациас. Спасибо.
- Хорошее слово, - улыбнулась Жанна.
- У нас красивый язык. Хотите, я научу вас говорить на нем?
- Я пробуду в Эль-Амаре достаточно долго для этого?
- Немного испанского и чуточку арабского сделают из вас необычную хозяйку чайного домика, - засмеялся Рауль. - Леди на курорте устремятся к вам толпами, чтобы посмотреть на девушку, которую умыкнул шейх.
- Можно подумать, я собираюсь это афишировать, - возмутилась Жанна. - За кого вы меня принимаете?
- Я слышал, что романтически настроенные дамы в маленьких скучных городках склонны верить в то, что южные мужчины обожают светловолосых северянок.
- У меня другая точка зрения, сеньор.
- Хотите сказать, что добропорядочным дамам не понравится, что вы были связаны с таким, как я?
- Я имела в виду, что южным мужчинам не нравятся блондинки. Вы же не влюбились в Джойосу.
- Увы, она оставила меня равнодушным, дорогая.
- Это лишний раз доказывает, что вы тяготеете к темным волосам и глазам. Что вполне естественно: людям нравятся те, кто похожи на их родителей.
- Что ставит вас перед дилеммой, мое дитя.
Жанна не сразу нашлась, что ответить, но была избавлена от необходимости делать это, поскольку послышался удар: машина врезалась во что-то на темной и пустынной дороге. Дон Рауль пробормотал испанское ругательство. Они остановились.
- Я кого-то сбил! - воскликнул он.
- Пожалуйста, не смотрите на меня так, будто в этом виновата я, - взмолилась Жанна. - Я бы с удовольствием промолчала всю дорогу.
- Пошли, посмотрим.
Он распахнул дверцу машины с ее стороны, нашарил фонарь и направил его свет под машину. Жанна испуганно ахнула и отпрянула. Шакал, мертвый шакал с маленьким зверьком в пасти.
- Тушканчик. - Дон Рауль повернулся к Жанне, дрожащей в его пиджаке, который доходил ей до колен и в котором она выглядела особенно беспомощной. - Отойдите в сторону, я подам машину назад. У вас такой вид, будто вас вот-вот вырвет.
- Бедняга, - чуть не плакала Жанна.
- Шакал ловит все подряд. Группа шакалов может напасть на одинокого путника. Это отнюдь не добрый пес, не глупите.
Англичанка отступила на обочину, на глазах у нее выступили слезы, и она повернулась к нему спиной. Объехав мертвую тушу, он остановил машину рядом с ней.
Она, не говоря ни слова, забралась на сиденье, и они тронулись с места.
- Мы скоро остановимся, - заверил Рауль. - Вы голодны, устали и ненавидите меня.
- У меня все чувства притупились.
- А у меня нет. Но я не намерен растрачивать их на шакалов или на глупых дующихся девиц.
- Я не хочу мешать вам вести машину, поэтом я буду тихо сидеть и молчать. А то в следующий раз вы врежетесь в верблюда.
- Сидите как хотите, - буркнул Рауль. - Мне о многом надо подумать… между прочим, арабы называют упрямых женщин маленькими верблюжатами.
- Я… я не люблю бессердечных людей.
- Я всего лишь голодный мужчина, который много часов провел за рулем и выбился из сил. А у вас есть сердце, дорогая?
Она почувствовала угрызения совести. Дорога темная, левая фара потускнела, дав трещину, когда они столкнулись с шакалом, убившим большеглазого тушканчика. Жанна повела себя глупо, но ей становилось плохо даже тогда, когда кто-то наступал на паука.
- Извините, если я показался вам жестоким, - заговорил он, - мне действительно стало бы жаль, если бы это была газель или заяц.
- Вы не охотитесь на газелей? - оживилась она.
- Это, к счастью, запрещено, а потому красивые грациозные животные чувствуют себя абсолютно свободно. Но иногда я охочусь на диких кабанов или лесных барсов. Неподалеку есть районы с кедровыми лесами, там и промышляет этот кот-убийца.
- Я рада, что газелей оставили в покое, - пробормотала она.
- Вы не любите охоту, да? В охоте преследуемый вынужден сдаться. Поэтому мне не нравятся браки, организованные кем-то. Иной раз супруги приноравливаются друг к другу, но в таком союзе нет волнения и страсти… Нет того, чтобы, взглянув на супруга, ты понял бы, что отдашь все на свете, чтобы прожить с этим человеком всю жизнь.
Жанна взглянула на Рауля и увидела, что тот серьезен. Несмотря на то что Эль-Амара так много значит для него и несмотря на его привязанность к принцессе, он будет готов отдать все… во имя женщины, которую любит.
Машина замедлила ход.
- Я вижу несколько пальм и кусты тамариска. Мы остановимся здесь на ночь, разведем большой костер, сварим кофе, приготовим ужин и ляжем спать под звездами.
Он свернул с дороги, и они остановились.
Жанна почувствовала одновременно облегчение и волнение. Пульс у нее участился. Ночью она будет совершенно одна с мужчиной, которого совершенно не знает, который может быть и очень добрым, и поразительно жестким. Мужчиной, присутствие которого делает все совсем другим.
Их окружала бескрайняя пустыня, костер из тамариска наполнял воздух неповторимым ароматом. Похожие на кометы звезды, сбившись в группы, сияли на небесном бархате цвета индиго. Волновало все: смешанный аромат дыма и жареного мяса, шелест пальм, высокая фигура Рауля, держащего сковородку в руках, чтобы котлеты не подгорели.
На Жанне все еще красовался его пиджак. Он с небрежной грацией набросил на себя бурнус и теперь выглядел истинным сыном пустыни.
- Котлеты готовы, - позвал он. - Если вы взобьете яйца в этой миске, я приготовлю омлет.
- Вы очень самостоятельны, дон Рауль, - заметила Жанна, взбивая яйца вилкой. - Я думала, что внук принцессы привык, чтобы его обслуживали.
- Меня никогда не старались возвысить над окружающими, - пояснил он. - Моя бабушка очень следила за тем, чтобы со мной не нянчились. Я учился в одной из самых строгих школ Англии и служил в Королевской армии Марокко. А вы думали, что за мной день и ночь следовал слуга?
На его прекрасном лице играли блики огня. Он носил на своих широких плечах бурнус с достоинством человека, который умеет держаться в седле и совершенно не испорчен безмятежной жизнью.
- Нет, не думала, - улыбнулась она. - Вам нравилось служить в армии?
- Полезен любой опыт, он учит жизни. Англичане показались мне очень интересными людьми. Мне нравилась их терпимость, ненавязчивый юмор, хладнокровие и умение тонко различать вещи.
- Вы льстите нам, сеньор.
- Нисколько. Я никогда не говорю комплиментов просто так. Этому я, кстати, тоже научился у ваших соотечественников.
- Вы великолепно говорите по-английски. Я никогда не смогу научиться так изъясняться по-испански.
- Вы еще удивите себя, сеньора.
Он взял у нее миску со взбитыми яйцами и вылил ее содержимое на сковородку. Через минуту на раскаленной поверхности запузырился омлет. Сковорода с котлетами была отодвинута на край костра. Воздух наполнился ароматом хорошо приготовленной еды. Жанна, нарезая хлеб, расставляя тарелки, раскладывая ложки и вилки, чувствовала, как у нее разыгрывается аппетит. Какой волнующий необычный опыт - пикник у костра из тамариска в центре марокканской пустыни!
Удивительно! Ведь всего неделю назад она была заперта в клетушке отеля, а ее будущее находилось в руках Милдред Нойс. В силу странного поворота судьбы она сейчас испытывает и ужас и восторг одновременно, а будущее ее теперь в руках Рауля Цезаря-бея.
Он словно в шутку называл себя шейхом, но это было недалеко от истины. С холодной решимостью он увлек ее за собой, и она не смела даже гадать, о чем он думает, встречаясь с ней взглядом и, как всегда, чуть насмешливо улыбаясь.
- Голодны? - спросил он.
Жанна кивнула.
- Так вкусно пахнет.
- Давайте тарелку. - Она послушалась, и он положил ей половину золотистого омлета. - Потом баранья котлета с подливкой. Налетайте.
- Спасибо, - робко улыбнулась она.
- На здоровье, - ответил Рауль, сев рядом с ней на мягкий песок.
- М-м-м, потрясающе. - Она никогда не ела ничего вкуснее этой еды у костра под пальмовыми листьями, сквозь которые просвечивало покрытое драгоценностями звезд ночное небо.
- О чем вы думаете? - полюбопытствовал, насытившись, дон Рауль. - О том, что все это отличается от жизни с мадам Нойс?
- Трудно вообразить себе что-то более не похожее. - В голосе Жанны слышались восторг и удивление. - По-моему, мне все это снится.
- Надеюсь, что сон приятный, дорогая.
- Не стану отрицать, сеньор. - Она приняла из его рук чашку арабского кофе, в которую уже был добавлен сахар.