- Извините, дорогая. Трудно быть мужчиной - ни борода, ни эмоции не поддаются контролю. Вы же так холодны! Интересно было бы знать, можно ли вас так завести, чтобы вы не сопротивлялись поцелую, а молили о нем. Что для этого нужно, мой маленький снежный комочек?
- Снег? В пустыне? - пыталась пошутить она.
- Да, это вы. - Он окинул ее взглядом. Прохладная кожа, белое платье, бледно-золотистые волосы были ее союзниками. С их помощью ей удавалось выглядеть сдержанной молодой мисс, за которую он ее и принимает.
- Пожалуйста, пустите меня, сеньор.
- Боитесь растаять от моих прикосновений?
- Вы… вы не имеете права так говорить со мной. - Жанна боролась с ним, понимая, что для него она лишь мимолетная забава. Он скучает о Рэчел, а она для него лишь живая игрушка. - Вы ведете себя как испорченный наглый мальчишка!
- Скажите мне, - он потрогал амулеты на ее запястье, - вы, как и Джойоса, боитесь меня потому, что я сын пустыни?
- Нет, не из-за этого.
- Тогда почему вам так не нравится, когда я прикасаюсь к вам?
- Я… я не ваша собственность. Я лишь ношу ваше кольцо. И я не намерена развлекать вас, когда у вас возникает в этом потребность.
- А если бы вы были моей… собственностью?
- Я все равно сопротивлялась бы вам.
- Почему?
- Вы можете избить меня, но я не скажу вам этого, сеньор.
- Упрямый ребенок! Вы, по-видимому, приберегаете свои поцелуи для приличного молодого человека, который не обременит вас излишней страстью и будет смотреть на вас как на предмет меблировки в аккуратном и скучном английском доме.
- Чушь! И вы говорите все это лишь потому, что я не хочу флиртовать с вами? Нечестно…
- Трепать ваши мягкие перышки, мисс Смит? Еще раз примите мой извинения. Я запомню на будущее, что мое общество вам не по вкусу. Мои действия слишком примитивны, а мои руки… могут оставить синяки на вашей молочной коже, растрепать ваши чудесные волосы и измять белую блузку! Небольшой совет, дорогая. Осторожнее, не попадайтесь в мои объятья, а то я могу забыть, что вы не моя собственность.
- Я понимаю, сеньор, что одиночество вынуждает вас искать моего общества:
- Вы считаете, что я одинок?
- Это чувство свойственно всем людям.
- Но вы не намерены помочь мне справиться с ним?
- Нет. - На сей раз ей удалось вырваться. Она ушибла руку и приветствовала боль. Это могло объяснить слезы, выступившие на глазах. - Я пойду готовить завтрак… Солнце взошло, и нам надо уезжать.
- Вы явно этого хотите.
Солнце уже позолотило листья пальм. По небу летали крупные птицы, волны песка казались складками золотистого бархата. Во всем это было что-то языческое и могло вызвать у двух путешественников самые примитивные чувства и эмоции.
Дон Рауль пошел к машине за полотенцем и бритвенным прибором. Жанна, подойдя к тлеющему костру, пошевелила угли, и пламя от них мгновенно охватило сухие ветки тамариска. Скоро вскипел кофе, и она поставила на скатерть хлеб, масло и тарталетки с абрикосовым джемом.
Рауль присоединился к ней через полчаса, свежевыбритый, с влажными причесанными волосами. Накрахмаленная рубашка похрустывала при каждом его движении. Жанна налила спутнику кофе и посмотрела на его наручные часы.
- Восемь часов, - сухо сообщил он. - Мы продолжим путь сразу после завтрака.
- Нам еще долго ехать? - спросила она, с удовольствием надкусывая тарталетку.
- Несколько миль, к полудню мы должны приехать. М-м-м, вы научились прекрасно варить кофе.
- Я просто наблюдала, как это делаете вы. Рада, что вам понравилось.
- Забавная вы барышня.
- Я знаю, что у меня смешное лицо.
Рауль улыбнулся:
- Вы понимаете, что я имею в виду. Вам нравится доставлять людям удовольствие, но в то же время вы шарахаетесь от них. - Он впился белыми зубами в тарталетку, вновь напомнив ей гигантскую кошку, спокойную, но в то же время опасно настороженную, которая может и мурлыкать и рычать.
- Хорошо, что мы почти доехали до Эль-Амары. Еда практически закончилась, осталось лишь немного фруктов.
- Пока есть вода, пища в пустыне - не главное. Бедуины, передвигающиеся по пустыне, всегда поделятся с нами едой. К тому же я неплохой охотник и могу подстрелить пару птиц на обед.
- Вот этих? - улыбнулась она, показав на ширококрылых птиц, танцующих в небе.
- Это канюки, - усмехнулся Рауль. - Мясо у них слишком жесткое. Нет, я говорил о голубях и перепелках.
- Жестоко кого-то убивать для того, чтобы поесть.
- Предпочитаете голодать? - Он поднял бровь. - Вижу, что завтрак доставил вам удовольствие. Это означает, что воздух пустыни идет вам на пользу. Некоторые европейцы чувствуют себя неважно, впервые оказавшись в саду Аллаха.
- Я чувствую себя отлично, и мне нравится, как вы назвали пустыню. Кажется, что герои древних легенд по-прежнему населяют эти пески.
- В Эль-Амаре вы попадете в райские сады. - Он отстегнул от пояса нож с изогнутой ручкой и принялся чистить большой апельсин. - Испанцы считают, что Ева дала Адаму апельсин. Возьмете половину, не подумав ничего лишнего?
Жанна с улыбкой протянула ему тарелку.
- Не очень-то вы похожи на Еву, сеньор. Спасибо.
- Вы не верите, что Адам был невинен! Вы ведь считаете, что познать мужчин опасно.
- Они разные. Одни опаснее других, - ответила она.
- Интересно, кто возглавляет список? - проворчал он.
Она улыбнулась и принялась за сладкий, как мед, апельсин. Плод потому такой вкусный, что до него дотронулся Рауль? Не смея смотреть ему в глаза, она перевела взгляд на пески. При свете дня скалы стали казаться красными по контрасту с золотой пылью холмов. Солнце уже палило с такой силой, что Жанне показалась нереальной прохлада прошедшей ночи.
После второй чашки кофе она почувствовала, что окончательно проснулась и полностью готова к продолжению поездки. Хотя встреча с принцессой Ямилой и пугала девушку, она чувствовала, что Эль-Амара ее очарует. Это место, где вырос дон Рауль, где он бродил по фруктовым рощам, скакал на арабских скакунах и восставал против того, чтобы ему навязали жену.
- Если мужчины моего типа для вас странны и непонятны, - сказал он, зажигая сигарету, - представьте себе, как непривычны мне женщины, подобные вам.
Она посмотрела на него голубыми, как небо, глазами:
- Я понимаю, что кажусь вам странной, сеньор. Меня не обучали с детства угождать мужчине. Меня учили натирать пол, готовить простую пищу и есть жесткие пироги.
- Жанна, - страстно произнес он ее имя.
С ужасом понимая, какой магнетизм оказывают на нее его глаза, она вдруг захотела, чтобы он заключил ее в свои объятия, целовал и прижимал к себе, даже если в этом нет никакой любви. И тут же, вскочив на ноги, Жанна принялась так быстро засовывать вещи в корзину, словно на них неожиданно налетел злой ветер сирокко.
Рауль обескураженно засмеялся.
- Мне хочется подержать вас в пустыне еще пару дней, - признался он. - Я начинаю чувствовать, что вы собой в действительности представляете под коркой этого льда.
- Меня как-то не прельщает диета из голубей. - Она пошла к машине, держа в руках корзину и коврик, и крикнула ему через плечо: - Могли бы помочь девушке! Я уже сказала вам, что я не рабыня, чей смысл жизни в том, чтобы ублажать своего господина.
Собрав остатки пиршества, Рауль нагнал ее и стал с улыбкой загружать вещи в машину.
- Как знать, дорогая. Вы можете влюбиться в Эль-Амаре в какого-нибудь молодого человека и будете счастливы исполнить любую его прихоть.
- У ваших мужчин, должно быть, не жизнь, а малина, - иронично сказала она. - Они позволяют своим женщинам обожать себя, но, если что-то не так, тут же разводятся с ними. Я предпочитаю остаться старой девой и открыть чайный магазин, если вы не возражаете.
- Еще как возражаю!
- О?!
- Девушка без родных должна стремиться к тому, чтобы иметь свою семью.
- Заведу пару котов, - пообещала она. Внимание ее вдруг привлекло облако пыли, двигающееся в их направлении. - Что это, сеньор? Песчаная буря?
Рауль, прикрыв глаза рукой, посмотрел в указанном направлении. Выражение его лица изменилось. Он произнес слово, от которого у Жанны побежали по коже мурашки:
- Саранча! Она мигом сожрет все листья. Говоря это, он втолкнул Жанну в машину и закрыл дверцы. Едва он успел, обойдя машину с другой стороны, сесть на переднее сиденье, как тучи крылатых монстров шумно спустились на землю. Насекомые так плотно залепили стекла машины, что об управлении нечего было и думать.
- Ужас какой, - ахнула Жанна, закрыв уши руками.
Щетки на переднем стекле, двигаясь туда и обратно, смогли расчистить лишь крохотное пространство. Какое-то количество насекомых пробралось в машину, но дон Рауль тут же раздавил их.
- Только представьте себе, что было бы, останься мы снаружи, - прошептала она.
- Закройте глаза, - скомандовал он, прижимая ее голову к своей груди. - Они улетят, как только сожрут все листья на деревьях.
- Надеюсь, что они летят не в направлении Эль-Амары. - Чувствуя тепло его груди, она с ужасом представила себе, как тучи этих злодеев стригут фруктовые сады Эль-Амары.
- Тут ничего нельзя предугадать. Если это отдельная группа, летящая через пустыню, это одно, если их значительно больше, тогда рощи в опасности. Приняты меры предосторожности, деревья обрызганы инсектицидами, убивающими насекомых, но, если их очень много, они причинят огромный вред.
- О, Рауль!
В машине, окруженной сотнями голодных насекомых, воцарилась напряженная тишина. Сердце Жанны перевернулось, стоило ей только произнести его имя, и она сразу почувствовала, как он напрягся, как только она позволила себе эту вольность.
Отодвинувшись от него, она выглянула наружу. Саранча улетала, с деревьев, казалось, состригли все листья. Воздух постепенно очистился, шум, издаваемый насекомыми, затих, и все успокоилось. Тишина казалась какой-то нереальной, словно покой после шторма. Жанна вздрогнула от звука заведенного мотора.
Им предстоял последний отрезок дороги, ведущей к Эль-Амаре, а она все еще не могла поверить, что всего лишь произнесла его имя, не добавив привычного "дон". Она чувствовала, что задела в нем какую-то струну. И он видит теперь в ней личность, а не девушку, которую наняли, чтобы носить его кольцо, девушку, которая лишь забавляет его, не затрагивая его сердца.
Он молча вел машину, и Жанна не могла оторвать взгляда от его рук, лежащих на руле. Косточки пальцев выделялись на темной коже светлыми пятнами.
Жанна закусила губу. Людей временами так трудно понять, а Рауль Цезарь-бей был самым сложным и непонятным человеком из всех, кого ей когда-либо приходилось встречать. Она старалась подавить подступающие к горлу слезы. Ему не нужны выражения сочувствия. Во всяком случае, от нее. Ведь ему лишь доставляет удовольствие дразнить ее. Не более того.
Глава 10
Они ехали уже несколько часов. Терракотовые пески вдруг стали сменяться скалами. Пушистые деревья и увитые цветущими лозами каменные стены каньона, тень и прохлада были несказанным облегчением после миль чудовищной жары.
У Жанны от волнения перехватывало дыхание: наконец-то они приближаются к Эль-Амаре! Они вновь оказались под солнцем, она зажмурилась, а когда открыла глаза, то ахнула от восторга: белоснежные домики, как кубики сахара, лепились к окрашенным в желтое холмам. После простора и безлюдья песков они казались каким-то миражом цивилизации.
- Скоро увидите рощи Эль-Амары. - В голосе сидящего рядом человека звучало нетерпение. - Они расположены в долине, окруженной скалами, которые дают им тень и сохраняют влагу в почве, и потому они так удивительно зелены.
- Я-то думала, что это всего лишь небольшой оазис, сеньор.
- Ну что ж, значит, вас ждет сюрприз. - Он засмеялся, как мальчик, соскучившийся по любимому дому. - Эль-Амара - место совершенно неожиданное. А вот появились первые деревья… Правда, похоже на огромную миску фруктов?
Так и было. Деревья наполняли долину ароматом апельсинов, мандаринов и меда тысяч сортов. Зеленое чудо после нескончаемых песков пустыни. Жанна представила себе, что она заблудилась в этом рое из плодовых деревьев и не может найти выхода.
- Сеньор, это самая фантастическая оранжерея из всех, которые мне когда-либо приходилось видеть.
- Зеленое сердце Эль-Амары. Источник нашего благосостояния и гордости. Все остальное идет от урожая фруктов - дома, больница, школа, часовня, мечеть. У нас тут люди разной веры, и звон колоколов мешается с криками муэдзина.
- Это все так необычно, так неожиданно, - пробормотала она.
Машина на краю фруктовой миски была как бабочка, порхающая по долине. Жанна затаила дыхание. Если колеса чуть соскользнут, они упадут с дороги прямо в эту бадью с фруктами!
Вместо этого, автомобиль развернулся и вновь оказался на залитой солнцем дороге. Мотор зашумел сильнее - они поднимались в горы. Дома стояли, сбившись в группы. Жанна почувствовала себя озадаченной. А люди? Где же люди? А потом вспомнила, что большинство восточных домов окружено заборами, за которыми скрываются работающие женщины, бегают и играют дети. От остального мира их скрывает приверженность Востока к тайне и интриге. Эти люди встречаются и общаются между собой лишь в общественных местах и на рынках. По вечерам женщины собираются на плоских крышах, едят медовые лепешки, а по небу грациозно порхают розовые ибисы, вьющие гнезда на стенах и в расселинах скал.
- Слава небесам, саранча улетела в другую сторону. - Жанна чувствовала, как на нее смотрят темные глаза. Напряженность между ней и человеком, который вскоре должен представить ее своей семье, возрастала. Сейчас она чувствовала ложность своего положения острее, чем когда-либо. Похоже, он еще не готов к тому, что мнимая невеста называет его просто Раулем. - В чем дело, Жанна? Боитесь встречи с моей бабушкой?
- Ужасно. Я… мне не хочется лгать ей, она этого не заслуживает.
- Вы считаете, лучше, если я скажу ей, что ее подопечная сбежала с другим мужчиной? Что Джойоса боится меня, потому что я внук марокканской принцессы?
- В конце концов ей придется это узнать.
- Нет необходимости рассказывать ей все, и я никогда этого не сделаю. Она гордая женщина, и ее надежды сосредоточились на мне. Пусть лучше поверит лжи, чем испытает боль.
- Вам и не нужно рассказывать ей все!
- Все равно она узнает об этом от Рэчел, а мне нужно уберечь их обеих.
"Потому что он их обеих любит, - думала Жанна, - а я всего лишь девушка, которую он использует". Ему нужно время, чтобы придумать, как объяснить принцессе настоящее положение дел. Жанна заполнит этот промежуток времени и займет мысли гордой старой дамы, которая ждет встречи с невестой внука. Но даже принцесса не заставит Рауля поступить вопреки его желанию, хотя, по-видимому, она уже пыталась это сделать. И из-за любви к старой бабушке он старается быть настолько мягким и терпеливым, насколько это позволяет его сильная, дерзкая натура.
Хотя Жанна и превратилась в комок нервов, магия этого места очаровала ее. Сердце ее замерло, когда из окна машины показался "Дом гранатовых деревьев".
Он был больше похож на белоснежный замок на фоне золотистой скалы. Его стены светились между пальмами и цветущим миндалем. Вдоль его высоких стен росли гранатовые деревья, их красно-золотые плоды сверкали среди листьев, как драгоценные рубины.
Дворец мечты, построенный на зыбких для Жанны песках. Она даже не решалась выразить вслух свой восторг. С этого момента она должна демонстрировать лишь холодность, в то время как все ее существо стремилось к противоположному.
- Очень красиво, - шепнула она.
Дон Рауль бросил на нее острый взгляд и направил машину под высокую каменную арку во двор. Пока что тут не было никаких признаков роскоши, которые Жанна ожидала встретить внутри. Висячих садов тоже не наблюдалось.
Рука Рауля лежала на руле, мотор затих, но от него всего еще шло тепло. Жанна взглянула на него из-под ресниц и увидела, что его губы кривит недобрая улыбка.
- Добро пожаловать в Эль-Амару, - сказал он. - Этот дом, сеньорита, у ваших ног.
- Как экстравагантно, сеньор.
- Мы экстравагантный народ, сеньорита. Надеюсь, когда вы увидите дом изнутри, то будете вести себя теплее. Принцесса ждет этого от вас. Она мавританка, а мавританцы любят говорить и слушать комплименты. Жизнь так выглядит более привлекательной.
- Я… я не понимаю, когда я действую правильно и когда нет. - Жанна наконец-то заговорила, хотя последние мили их путешествия все слова застревали у нее в горле. - Я должна быть холодной? Самой собой? Алиса в Стране чудес или шикарная молодая особа с голубого побережья, к которой вы якобы испытываете какие-то чувства?
Его глаза резко сузились.
- Вам несвойственно проявлять легкомыслие. Это обычно свидетельствует о том, что женщина рассержена, но полна решимости скрыть это. Что я сказал или сделал не так?
- Я… я просто обескуражена. - Вскинув подбородок, она посмотрела ему в глаза, готовясь к тому воздействию, которое на нее обычно производил его взгляд. Взгляд этот скрывал больше, чем говорил, и густые ресницы этому помогали.
- И чем же вы обескуражены, дорогая?
- Я до конца не понимаю, что от меня требуется.
- Я хочу, чтобы вы были самой собой.
- Вы не будете возражать, если я скажу принцессе, что я всего лишь машинистка без роду без племени?
- Она будет рада принять вас в наш семейный круг.
- Вы никогда не привозили сюда таких девушек, как я?
- Никогда, - ответил он. - Не в моих обычаях было привозить сюда подружек.
- Боялись, что ваша бабушка увидит в одной из них претендентку на вашу руку?
- Вы думаете, их было так уж много? - Он пододвинулся к ней чуть ближе, и она опять утонула в его глазах. - Любопытно было бы заглянуть в вашу забавную маленькую головку, где зубчики и шестеренки ткут сенсационные выводы обо мне, исходя из нескольких пустяковых замечаний. Вы можете поверить, что Рауль Цезарь-бей больше увлекается лошадьми, чем женщинами?
- Я же не утверждаю, что вы повеса и распутник, просто вы так…
Жанна осеклась, потому что в его глазах заплескался знакомый смех.
- Не продолжайте, дорогая. Я бы подарил вам бриллиант, крупный бриллиант, чтобы узнать, что вы на самом деле обо мне думаете.
- Вы… вы сами знаете, что вы не самый безобразный мужчина.
- История знает немало мужчин, которые были великими любовниками, невзирая на сомнительную внешность. И женщин, которыми восхищались, несмотря на то что они не были привлекательными. Красивая внешность не означает, что перед вами Казанова. Я понимаю, вы считаете, что раз уж я внук одной из самых красивых женщин Марокко, то непременно плейбой?
- Нет, - вырвалось у Жанны.
Ей хотелось дотронуться до его лица - удивительного лица, на которое с восторгом смотрело так много женщин. Но нет, она не должна выдать себя. Это не нужно ни ей, ни ему, это испортит их отношения. Рауль не должен догадаться, что она отдала ему сердце. Лучше уж она будет и дальше притворяться, что считает его всего лишь человеком, который нанял ее выполнять грязную работу.