- Неужели вы боитесь своей бабушки? - Жанна даже улыбнулась. - И раз вам претит идея вынужденного брака, вы рады, что все так получилось?
- Тут есть одна сложность. Точнее, две.
- И поэтому вам требуется… моя помощь?
Он сурово посмотрел на Жанну:
- Моя бабушка стара и слаба. Она держится из последних сил, надеясь, что у меня в Эль-Амаре все хорошо сложится. Вряд ли стоит говорить, как сильно я ее люблю, хотя она очень властная особа и всегда все делает по-своему. Узнав, что Джойоса сбежала с другим мужчиной, она очень рассердится и расстроится.
- Вы говорили о двух проблемах, сеньор.
Он закусил губу.
- У вас никогда не было семьи, и поэтому вы не представляете, как хочется защитить тех, кого любишь. Принцесса слаба физически, но сильна духом. Узнав о том, что Джойоса сбежала, она в гневе прекратит оказывать помощь, благодаря которой существуют Рэчел и два ее маленьких сына.
Рауль бросил окурок в пепельницу.
- Я хочу убедить принцессу, что мужчина сам волен выбирать себе жену. Вы мне поможете?
- Я не понимаю, как я…
- Я уже все продумал. Джойоса в последний раз была в Эль-Амаре еще школьницей. Девочки меняются, когда вырастают, но глаза по-прежнему остаются голубыми, а кожа и волосы - светлыми. Я хочу выдать вас за Джойосу. Хочу защитить Рэчел и сделать принцессу счастливой.
Дон Рауль улыбнулся, увидев, что Жанна остолбенела. Он слегка пожал плечами, показывая, что не ждет, будто она легко разберется в ситуации. Но главное она поняла: принцесса щедра и властна, и она может отказать в помощи, если поступят вопреки ее воле. Дон Рауль, по-видимому, обожает бабушку, но он хорошо ее знает, и его беспокоит судьба Рэчел. Ее слезы не оставили его равнодушным… и вынудили разработать план, исполнение которого гарантирует красавице испанке покой и достаток!
Может, он все-таки влюблен в Рэчел… прелестную молодую вдову с двумя детьми от его кузена? Женщину, которую принцесса не хочет видеть женой внука. Он ведь станет хозяином в Эль-Амаре, когда она умрет, а его дети будут наследниками принцессы. Вот почему она так беспокоится!
Жанну мало тронул рассказ о семейной повинности, но она была добра и сообразительна. Девушка поняла, что дон Рауль попал в трудное положение: как человек он привязан к принцессе, как страстный мужчина - к очаровательной Рэчел.
- Но я не понимаю, чем поможет этот обман. Вряд ли вашу бабушку можно обвести вокруг пальца.
- А может, вы попытаетесь? - Рауль вновь подался к ней, Жанну испугала его близость, его сила, настойчивость и привлекательность. Ее голову пронзила крамольная мысль… а что она почувствует, если внук принцессы поцелует ее? - Да не пугайтесь вы так, - фыркнул он, - я не собираюсь принуждать вас делать что-то против воли… хотя есть приемы, с помощью которых можно уговорить любую девушку. Я мог бы апеллировать к вашему романтическому сердцу или украсть вас, как шейх, которым вы меня считаете… видимо, так и поступил друг Джойосы, узнав, что я еду за ней.
- Вам обидно потерять ее, дон Рауль?
- Да нет. Идея такого брака мне претит, и, кроме того, я знаю, что Джойоса не более чем красивая кукла, в ней нет ничего хорошего. Пустая эгоистичная девица, которая никогда не страдала, ей все потакали. В то время как…
Он запнулся, и Жанна мысленно закончила фразу за него. Вот Рэчел, та страдала! Она потеряла мужа, а теперь должна одна поднимать своих сыновей. Она так хороша, так похожа на Мадонну - идеал испанского мужчины, а ведь дон Рауль наполовину испанец!
- Вы сказали, что Джойоса хорошенькая. - На губах Жанны мелькнула кислая улыбка. - Не представляю, как вам удастся выдать меня за нее.
- Вы слишком скромны. - В глазах у него запрыгали чертики. - Мой план кажется вам опасным, но бабушка ждет всего лишь стройную молодую особу. Мать Джойосы была англичанкой, от нее моя невеста унаследовала светлую кожу и серо-голубые глаза. Они у нее пусты, не то что ваши, но бабушка решит, что Джойоса повзрослела. Послушайте, я ведь не прошу вас выйти за меня замуж по-настоящему! Я просто хочу, чтобы вы приехали в Эль-Амару, побыли там недолго. Принцесса, увидев, что я вами пренебрегаю, сама поймет, что мы не пара.
- Я не могу согласиться на гнусный обман. - Жанна растерянно посмотрела на него. - Я буду нервничать, мне ненавистна ложь сама по себе. Вы уверяете меня, что это делается во благо, но я думаю, что на самом деле вы беспокоитесь только о Рэчел. Вы защищаете ее интересы.
- Вы правы, - согласился он. - Но я берегу и принцессу. Не хочу, чтобы она испытала боль. Вы ее не знаете. Не знаете, как она упряма! Как уверена в том, что новой хозяйкой Эль-Амары должна быть женщина, которую выберет она сама и которая станет мне любящей женой. Святая простота!
- Поймите меня правильно, дон Рауль! Я не стану помогать вам ткать ложь, которую - я в этом уверена - принцесса быстро превратит в клочья. Она бы не стояла во главе вашей земли, если бы не была умна и проницательна.
- Она всегда была въедливой и удивительно деятельной, - грустно сказал Рауль. - Я помню, как, оседлав жеребца, она носилась по своим фруктовым рощам и как скакала галопом по пескам. Но сейчас она слаба. Ее взгляд устремлен в прошлое, она живет воспоминаниями, и ее единственная мечта - увидеть меня остепенившимся, женатым на Джойосе. Но глупая девчонка убежала от меня. Да и я никогда не любил ее.
- Все равно, я думаю, вашей бабушке лучше сказать правду, - упрямо заявила Жанна и тут же вскрикнула от боли - Рауль, схватив ее за плечи, резко притянул к себе. В его огромных темных глазах не было мольбы, лишь приказ.
- Вам понравится в Эль-Амаре, - процедил он. - Большую часть времени вы будете предоставлены самой себе, там нет мадам Нойс, отнимающей у вас время и нервы. И вот еще что - может, это вас тревожит больше всего? - я не стану вас домогаться. Мы должны предстать перед принцессой как охладевшая друг к другу пара. - Рауль уставился на ее губы, свежие, никем не целованные. - Вы опасаетесь моих поцелуев? Боитесь, что я буду посягать на вас? Глупышка! Я не прошу вас демонстрировать нежные чувства… Наоборот, вы должны быть холодны как лед. Принцесса считает, что женщина должна согревать, отвечать на пыл мужчины, и когда она увидит ваше отношение ко мне, то смирится. Бабушка не будет протестовать, когда я объявлю, что не хочу на вас жениться.
- Я не могу… Извините, дон Рауль, но я ведь не актриса.
- Вы и не будете притворяться, - холодно рассмеялся он, - изображая холодность и недоступность. Я не слепой - вы вздрагиваете от моих прикосновений, а ваши глаза полны слез. Вы должны всего лишь оставаться самой собой, и принцесса поймет, что ошиблась в вас.
- Пожалуйста… не принуждайте меня.
- Я хорошо заплачу, Жанна, и при этом не стану просить исправлять мои опечатки или печатать мои мемуары.
Она невесело засмеялась:
- Да вы просто дьявол, дон Рауль. Вы просите меня пойти против всех моих принципов, забыть о чести и стать вашим партнером в грязной игре. Нет, я не могу сделать это и за тысячу фунтов.
- А за две тысячи? В награду - избавление от Милдред и каникулы, которые раньше вам и не снились.
- Но почему я? - чуть не плакала Жанна. - Тут полным-полно девушек, которые согласятся не раздумывая.
- Потому что вы похожи на Джойосу. Я заметил это, как только увидел вас. Вы так же стройны. У вас тот же овал лица и тот же цвет волос. Вы с радостью и удивлением воспринимаете мир, так было когда-то и с ней. Уверен, сейчас она утратила эту способность, а у вас сохранилась детская непосредственность, бабушка заметит это. Вот что привлекло ее в свое время, заставив поверить, будто Джойоса станет для ее внука нежной невинной невестой.
Ирония в его голосе заставила Жанну вспомнить Рэчел. Принцесса вряд ли сочла бы ту чистой и невинной. Итак, он должен заставить свою бабушку поверить, будто выбранная ему в невесты девушка никуда не годится. Что милая болтовня и влажные поцелуйчики будут его раздражать. И вот для этой цели ему идеально подходит она - Жанна Смит.
Жанна резко вскочила.
- Я хочу домой… пожалуйста!
- Значит, предпочитаете остаться со своей дьяволицей? - Он покорно поднялся с дивана, но в его глазах больше не было улыбки.
В машине Рауль не проронил ни слова, пока они не остановились у отеля.
- Жаль, что вы отказались, - вздохнул он наконец. - Я надеялся, что в вас есть дух авантюризма. Но нет, вам по душе печатать глупые истории, сидя в душной комнате. Вы просто робкая девушка, мне только показалось, будто в вас горит маленький огонек сопротивления жизни, которую вы вынуждены вести. Видимо, я в чем-то ошибся.
- Да, сеньор, - согласилась она. - Вы сочли меня более отважной, чем я есть на самом деле.
- Для того чтобы помочь, вам требуется отвага?
- Я бы не раздумывая помогла тому, кто действительно попал в беду и нуждается в помощи! - с негодованием воскликнула Жанна. - Вы же хотите просто использовать меня в своих интересах.
- А каковы же они, мисс Смит?
- Вы сами это знаете. Вы не хотите причинить боль вашей бабушке, но обманывать ее - низко. Почему бы вам не сказать ей правду?
- Правда иногда ранит сильнее лжи.
- Значит, я нужна вам для спасительной лжи? Увы, дон Рауль, я не сумею притвориться достаточно убедительно.
- Может, и нет, - кивнул он. - Джойосе уже в пятнадцать лет нравилось, когда ей восхищались. А вы до сих пор боитесь мужчин.
- Безнадежная старая дева, сеньор?
- Сомневаюсь, сеньорита. - Его недобрая улыбка больно ранила Жанну.
Рауль помог ей выйти из машины и вдруг заключил в объятия.
Вокруг царила тишина, нарушал ее лишь оглушительный, как показалось Жанне, стук ее сердца да хор цикад в саду отеля. От неожиданности девушка поначалу даже не сопротивлялась, и Рауль увлек ее под сень деревьев мимозы.
Никогда в жизни Жанна не испытывала на себе силу мужских рук, сжимающих в объятиях и не дающих возможности вырваться.
Она попала в полную зависимость от мужчины, в жилах которого бежала горячая арабская кровь. Женщины значили для дона Рауля не больше, чем молодые кобылки, которых надо объезжать, и его дьявольская улыбка подсказала Жанне, что сейчас она узнает, как это делается. Сердце ее бешено забилось, она почувствовала приток силы… и вдруг услышала его мягкий смех.
- Отпустите меня, - потребовала Жанна.
- Вы так дрожите, что упадете, если я вас отпущу, - издевался он. - Нет, прежде я преподам вам маленький любовный урок.
- Нет…
- Да, моя ветка мимозы. Да. - Твердые губы приблизились к ее лицу, она почувствовала его теплое дыхание. Еще мгновение - и он нежно поцеловал Жанну. - Для любой девушки рано или поздно наступает время, когда ее целуют. Ваше время пришло.
- Я ненавижу вас…
- Стоит ли расходовать ненависть на мужчину, которого вы больше никогда не увидите?
Глава 4
Он сжимал Жанну в объятиях, покрывая поцелуями лицо, шею, плечи. Его сильные руки, проникнув под палантин, поглаживали ее прикрытую шелком спину.
Все ее тело пронизывали волны незнакомых ранее ощущений, она задыхалась, отчаянно пытаясь вырваться, но лишь растеряла последние силы.
- Глупышка, - засмеялся Рауль. - Да я могу вас просто раздавить, и никто об этом не пожалеет. Никто, слышите меня! Вы лишь щепка, плывущая по шумной реке жизни Милдред. Она никогда не позаботится о вас, не задумается, устаете ли вы, одиноки ли, хотите ли любви. Вы будете никчемной серой мышью всю свою жизнь… если не освободитесь от нее.
- Вы… вы садист! Вы просто хотите причинить мне боль. Целуете меня, чтобы продемонстрировать свою власть. - Жанна вновь попыталась вырваться, но ее словно приковали к нему цепями. Она никогда не встречалась с подобной силой, подобной безжалостностью. Этот мужчина действительно мог уничтожить ее - чем он тогда лучше равнодушной Милдред? И тут он неожиданно оттолкнул девушку, и она больно ударилась спиной о капот машины. В ее огромных голубых глазах застыл испуг, губы стали алыми, как раздавленные ягоды, волосы растрепались.
Рауль Цезарь-бей окинул ее удовлетворенным взглядом, поправил галстук, и при этом красная гвоздика выпала из петлицы его пиджака.
- Я буду вспоминать этот вечер, когда вернусь в Марокко.
- Почему, дон Рауль? - холодно спросила Жанна. - Потому что раз в жизни женщина дала вам отпор?
- Да, и это тоже. - Он скользнул по ней взглядом. - Глупо считать себя достойной только объедков на пиру жизни. Подумайте об этом, Жанна Смит. Даже если вы не поедете со мной в Эль-Амару…
- Не могу, - вырвалось у нее помимо воли. - Ни за какие деньги.
- Ну что ж, значит, так тому и быть. - Он сделал прощальный жест. - Как мы говорим на Востоке, все происходит по велению звезд. Всего хорошего, сеньорита.
Он коротко поклонился ей и повернулся, чтобы уйти. Жанна замерла, не в силах оторвать взгляда от алого цветка, упавшего на землю. Неужели Рауль вот так исчезнет, а она останется - такая же жалкая и никому не нужная, как эта гвоздика? Плохо понимая, что делает, Жанна окликнула его:
- Сеньор…
- Да?
- Вы были очень щедры, послав мне платье и туфли, и я… я бы хотела отдать за них деньги, - пробормотала она.
- Хватит оскорблять меня, сеньорита! - Его глаза сверкнули. Он сделал шаг вперед, и испуганная Жанна, прижав к груди сползший с плеч палантин, ринулась к входу в отель. Она не оглянулась. Зачем? Девушка точно знала, что он насмешливо улыбается ей вслед.
Запыхавшись, она добежала до дверей номера и вставила ключ в замочную скважину. У нее отдельный вход, и она не побеспокоит свою работодательницу. Какая разница - все равно Милдред в это время где-то развлекается в уверенности, что у Жанны свидание. Девушка надеялась, что хозяйке еще не наскучили огни казино.
Она вошла в комнату, включила свет, и… тут в соседней комнате раздался ненавистный голос:
- Это ты, Смит? Как поздно. Зайди ко мне и объясни, что происходит.
Жанна замерла от ужаса. Боже, как же ей поступить? Если бы она была в состоянии трезво рассуждать, то сунула бы палантин под кровать, а позже улучила момент вернуть его в шкаф. Но сейчас девушка просто оцепенела.
Ее нервы, взвинченные до предела во время свидания с доном Раулем, окончательно сдали.
Прежде чем Жанна пришла в себя, дверь распахнулась и в комнату вплыла Милдред. Она уставилась желтыми кошачьими глазами на секретаршу, тут же заметив и ее спутанные волосы, и сползшую с плеча бретельку, и свой норковый палантин.
- Мой мех, - прошипела она и, подскочив к Жанне, сорвала палантин у нее с плеч. - Маленькая воровка! Вся в моих нарядах. Держу пари, это мое платье!
- Нет, неправда! - Жанна опомнилась, несказанно удивившись собственной смелости. - Оно не вашего размера, миссис Нойс, и я могу показать карточку, которую мне с ним прислали… Извините, что позаимствовала ваш палантин, но я не испортила его и собиралась сегодня же вернуть его на место.
- Верится с трудом! - Глаза Милдред презрительно сверкали. - Я звоню в полицию, пока ты не успела украсть у меня еще что-то, и тебя посадят за решетку. Таким, как ты, не место в приличном отеле…
- Чушь, - прервала ее Жанна. - Я не воровка, и вы это прекрасно знаете. С моей стороны было глупо брать палантин, но я знала, что вы мне его не дадите, если я попрошу. Вы ведь не из щедрых, миссис Нойс. Я давно хотела вам это сказать.
- Правда, милочка? - Накрашенные ногти Милдред впились в мех, хотя эта фурия с огромным удовольствием вонзила бы их сейчас в лицо Жанны, возмутительно юное и свежее по сравнению с ее собственным. - Что ж, с меня хватит! Я имею полное право отправить тебя в тюрьму за воровство. Моли о прощении или… выметайся.
Жанна молча смотрела на хозяйку. Она как проклятая, никогда не жалуясь, работала на женщину, которая ни разу не сказала ей "спасибо" и которой не хватило широты души на сущий пустяк - простить девушку, не справившуюся с искушением взять на пару часов красивый мех. Она вспомнила откровения дона Рауля по поводу ее отношений с Милдред. Он уверял, что Жанна навсегда останется служанкой, если вовремя не бросит это занятие.
- Хорошо, миссис Нойс, - решилась она, - утром я уеду.
- Нет уж, убирайся сейчас, - прошипела Милдред. - Можешь отправляться к тому, кто подарил тебе это платье. В кино она, видите ли, пошла! В таком-то платье? Куплено в одном из самых дорогих магазинов! Я всегда подозревала, что ты где-то шляешься, чтобы подцепить богатого мужика. Что же он на мех не раскошелился? Ах да, за это потребуют больше, чем за платье. Отправляйся к нему сейчас же и отрабатывай эти жалкие подачки.
- Как вы можете выгнать меня ночью? - изумилась Жанна. - Это нелепо - из-за палантина, который вы никогда не носите! Я много и терпеливо работала на вас, а теперь вы обращаетесь со мной так, словно я приживалка.
- Я наняла тебя на работу, - огрызнулась Милдред. - А так как ты больше не собираешься ее выполнять, то можешь выметаться из моего люкса и отправляться к своему бойфренду. Платье говорит о том, что денежки у него водятся. Поэтому убирайся, пусть теперь он тебя содержит. Я всегда была чересчур добра к таким, как ты, - ничтожествам-машинисткам с Пикадилли. Мне нужно было поселить тебя отдельно, тебе не место в люксе.
- Вы поселили меня здесь, чтобы я была постоянно под рукой, - возразила Жанна. - Чтобы я работала по шестнадцать часов в сутки, выполняя все, что вы пожелаете, да еще ночами горбилась над машинкой, печатая ваши любовные романы. Хорошо, я ухожу. Может быть, вам повезет, и вы найдете другую дуру, которая согласится работать на вас без передышки. Но знайте, миссис Нойс, не все будут благодарны за крохи с вашего стола.
Жанна улыбнулась. Крохи со стола? Теперь для разнообразия она попросит небольшой тортик. Сейчас-то ей ясно, что скромность ценится дешево, а благодарности от работодателей ждать не приходится. Они просто садятся тебе на шею, не упуская случая, чтобы оскорбить, и при этом даже не считают тебя человеком.
- Может, вы пока принесете мои документы, миссис Нойс?
От гнева Милдред покраснела как рак.
- Вот уж не думала, что ты такая дрянь, - выдохнула она. - У тебя, по-видимому, сейчас козырной туз в рукаве. Не понимаю только, что твой воздыхатель в тебе нашел. Но он быстро разберется, что к чему. И не мечтай, что можешь приползти ко мне назад. Я уезжаю с Лазурного берега, и тебе придется самой расхлебывать кашу, которую ты заварила.
Милдред говорила с таким презрением, что Жанне захотелось нагрубить этой женщине. Писательница надеялась запугать ее, она действительно верила, что может заставить свою тихую секретаршу остаться на опостылевшей работе. Мало того, она хотела, чтобы ее об этом умоляли! Жанна содрогнулась: все, что угодно, только не видеть больше никогда эту ужасную женщину!
- Видите ли, миссис Нойс, мне предложили работу в другой стране, и я скоро уеду. Ваши подозрения напрасны, тут нет никаких амурных дел. - Жанна вскинула подбородок. - Еще раз прошу извинить меня за палантин. Я поступила глупо, зато получила хороший урок, и больше не буду ждать добра от людей. Хорошо бы, конечно, найти любовь и тепло, я их никогда не знала, но, видимо, не судьба. Эгоизм и себялюбие - вот что сегодня присуще человеку. Я тоже начну жить по этим законам, мне надоело быть тихой жалкой мышкой. Теперь я тоже стану царапаться и кусаться.