Новоявленный и будущий любитель секса и почитатель женских прелестей совершенно не подозревал, что попал в объятья и йони опытной женщины. Ему преподали, скорее всего, не зная об этом, но обладая опытом и необыкновенной сексуальностью, один из уроков известных любовных мужских движений Кама Сутры. Алла была женщина ищущая, мужчин выбирала сама. Они должны были ублажать ее до изнеможения по нескольку раз. Через два-три месяца она их меняла. В молодом нетронутом воине она почувствовала сильного самца, который, несмотря на свою неопытность, был способен довести ее до неоднократного феерического оргазма. Она чувствовала его сексуальность, сравнимую или даже превосходящую ее собственную, и она интуитивно была обязана пробудить эту сексуальность, которая до сих пор была невостребованной. С Аллой они встречались еще несколько раз при различных обстоятельствах. Воин – партнер не постоянный. Сегодня он есть, а завтра неизвестно, когда его дождешься, а эта женщина должна была жить новыми и новыми ощущениями. Тем не менее дружеские отношения поддерживались до конца его службы. Воины продолжали ходить к подругам в гости, там можно было расслабиться от суровой армейской действительности, выпить немного вина, съесть чего-нибудь домашнего, ездили с ними на речку отдыхать и рыбачить.
Приобретенный опыт вскоре был использован наилучшим образом. Однажды один из майоров попросил своего подчиненного отремонтировать сломанный магнитофон его жены. Дом офицерского состава находился на территории части. После обеда, взяв инструменты и приборы, Григорий отправился по указанному адресу. Дверь открыла симпатичная узбечка в национальном халатике с массой мелких, иссиня-черных косичек на голове.
– Матур, – представилась она. – Гриша, когда закончите ремонт, позовите меня, попьем чаю, – проворковала она и удалилась.
Ремонт продолжался часа полтора. В дверь иногда заглядывала хозяйка магнитофона и молча удалялась; было заметно, что она сменила халат. Магнитофон был восстановлен, из него лилась ненавязчивая мелодия. Собрав свои инструменты, мастер собрался уходить, и тут появилась Матур.
– Ну, как? – спросила она загадочно и многозначительно. Халатик распахнулся, показав смуглое, стройное, молодое тело, однозначно зовущее к совершенно определенным действиям и невозможности отказаться от них. Адреналин и гормоны заставили забыть все на свете, кроме желания: и что это не твое, чужое и, более того, запретное и опасное наказуемое. У Скорпиона, – а наш герой родился под этим знаком зодиака, да еще в год Дракона, нет никаких моральных ограничений, поскольку Скорпион смотрит на секс, как на независимую область человеческих отношений и, кроме того, секс восстанавливает его силы. Одежда слетела с воина несравнимо быстрей, чем одевалась по боевой тревоге в казарме. Узбекская красавица буквально впилась в молодое сильное татарское тело со всей восточной страстью, стараясь вжаться внутрь тела, так, чтобы оно могло утонуть в ней вместе с фаллосом где-то на дне влагалища. Слияние было полное. Ее руки обвили шею любовного кавалера, ноги поднялись и туго скрестились на его спине, снующий туда-сюда фаллос почувствовал, что его сжали, передав импульс еще большей страсти и наслаждения! Он стал медленнее, но мощнее, словно штопор, вкручиваться в эти чудесные врата любви, ощущая с особой остротой каждую клетку их нового обволакивающего пространства. Соитие было необыкновенно страстным, мощным, отправившим любовников в экстаз и полный транс.
Женщина, особенно чувственная, выбирает того, от кого исходит эротическая аура и кто ведет себя определенным образом. Это природный механизм естественного отбора. В ответ на ауру, биохимию и поведение сильного мужчины – альфа-самца в природе – женщины возбуждаются и хотят его. В природе все очень гармонично, никакого насилия. Самки действительно хотят альфа-самца. Они буквально начинают течь в его присутствии, им хочется секса, быть ближе к нему. Им нравится не просто секс, а именно это соитие, способное почувствовать что-то особенное и получить хорошее потомство. Вероятно, особое сексуальное поле, возникшее совсем недавно в нашем воине, заставило молодую и весьма страстную женщину захотеть его немедля, оставив позади все страхи и опасения. Женщины запрограммированы самой природой желать и иметь сильного самца. Это их природное предназначение.
Природа не признает интеллекта, сомнений и нерешительности, она управляет нами через наши инстинкты, эмоции и желания.
Полученное наслаждение, чувство сопричастности к чему-то греховному, но почти божественному, и стремление снова пройти через рискованную адюльтерную остроту желания обоих любовников, заставляло магнитофон "ломаться" еще пару раз, когда майор уезжал в командировку или заступал на сутки дежурным по полку.
Не единой службой жив солдат.
Глава пятая
Так подучилось, что по долгу службы Григорию надо было ехать в один из городов на западе страны. По прибытию в тамошнюю часть у него благополучно образовалась свободная неделя. Частный дом Светланиной родни, где в это время она была на студенческих каникулах, находился на окраине столицы Украины. Меняя поезда, автобусы, он добрался до него к двум часам ночи и, не решившись никого будить, прикорнул на крылечке. Там его и обнаружил в шесть утра ее отец. Немного пожурили, но очень обрадовались, естественно, накрыли стол. Светка была поражена, ведь перед армией они, в общем, просто расстались, ничего друг другу не обещая. Ему нашли одежду ее брата, который был в экспедиции, и Григорий стал жить гражданской жизнью. Днем помогал по благоустройству дома и сада, они с будущим тестем строили гараж. Вечера и ночи проводили со Светланой. Она, как, оказалось, была влюбчивой, любившей общение девушкой, находилась в гуще студенческой жизни одного из вузов северной столицы, но до сих пор не знала интимной близости. Украинские дивно благоухающие ночи с долгим сидением на веранде положили конец обоюдному терпению и раскрепостили непреодолимое желание. Крепкие объятия. Короткие, как выстрел, произнесенные Светланой на высокой ноте: "Ах! Больно!.." и наступившее вскоре умиротворение. Никакого особого ощущения от того, что он был первым у этой женщины, к чему так стремятся и чем гордятся некоторые мужики, он не почувствовал, скорее всего, оттого, что ощущение наслаждения, уже полученное им от опытных женщин, не могло сравниться с, в общем-то, конечно, по своему значению не рядовым для этой пары, но в целом – вполне заурядным соитием.
Так они поженились физически. Будущая теща, узнав об этом от дочери, нашла повод, чтобы устроить праздничный ужин, приобщив его к отъезду Григория по месту службы.
Через пару месяцев после возвращения Григория из армии они поженились. Родили дочь. Прожили чуть более двух лет и без претензий друг к другу разошлись.
В одном из экспедиционных сезонов у Григория в голове, наряду с другими мелодиями бардов, чаще всего крутилась песня одного барда-геолога про то, как "женам надоели расставанья… другие мужчины уводят их туда, где суета. А я иду ничуть не утомленный, брезентом от случайностей прикрыт". В той ситуации главным было не то, что женам надоело, и что их уводят, а та независимость и свобода, с которой Григория манил "огонь болот зеленый", а путь ему был всегда открыт. Вскоре после возвращения он понял, что эти фразы застревали в его мозгу неспроста. В один из вечеров Светланы не было очень долго, около полуночи он решил пойти к ее подруге, чтобы встретить жену в ночи и проводить домой. По словам Светланы, они частенько засиживались по вечерам. Открывшая дверь хозяйка, сильно смутившись, не смогла скрыть своего волнения от Григория. На его телефонный звонок она была готова ответить, что Светлана у нее и скоро придет; на его приход тут явно не рассчитывали. Он понял, что жены в этой квартире нет, извинился и ушел. Светлана пришла ближе к часу ночи.
– Не страшно по ночам ходить?
– Да что тут бояться, две улицы перейти, – ответила она, имея в виду, что она шла от подруги. Они улеглись в постель.
– Ты где была так долго?
– Как где? У Греты.
– Я полчаса назад вернулся от нее…
Молчание… Минут через пять послышалось всхлипывание.
– Ты каково, паря, нюни распустила, – спросил он полустрого-полушутливо.
В ответ – рыдания и сквозь слезы:
– Гриша, дорогой, отпусти меня, ради Бога. Я полюбила другого.
– Математика?
– Да.
– Не пожалеешь?
– Не знаю.
Он встал, оделся и ушел в ночь. Сел на скамейке у драматического театра – они жили через полквартала от него. Закурил. Странно! Ему не было обидно, он вроде бы не был опечален. За дочку он не волновался, она была в очень надежных руках – у любящих ее до беспамятства бабушки и дедушки. Скорее всего, он не любил Светлану. Поженились они больше из-за того, что два года встречались до армии, что этого ждали все знавшие их приятели, одноклассники и сослуживцы. Не менее важно, вероятно, было и то, что они как бы дождались друг друга после армии. Пять лет знакомства и три года переписки тоже, вероятно, к чему-то обязывали.
С ее стороны тоже, скорее всего, не было того большого чувства, которое принято называть любовью. Устойчивая, нельзя сказать, что пылкая, переписка между ними началась лишь после того, как они физически сблизились. Вернулся из армии мужик, который был первым в ее жизни. Его хорошо знала ее семья, будущая теща души в нем не чаяла, с ее сыном они были настоящие друзья. "Жених" представлялся весьма перспективным мужем, который имел неглупую голову и умелые руки, пользовался авторитетом в среде местных геологов. Ну, и конечно – ожидание этого брачного союза в известной среде.
Жить они стали отдельно от родителей в соседней по лестничной клетке квартире. Они были довольны друг другом и в бытовой, и в сексуальной жизни. Родили дочь. Через год, будучи в гостях у родителей на Украине, оставили ее с ними. Григорий почти по полгода пропадал в экспедициях. Молодая любвеобильная женщина оказалась к тому же без материнских обязанностей. Сексуальное наслаждение, доставлявшее ей немало радости, исчезало ввиду отсутствия мужа. А рядом подруги, женатые и разведенные, живущие "полной" жизнью… На работе – холостой коллега-математик. Прекрасная почва и перспектива для интересной захватывающей жизни… А, может, это – ЛЮБОВЬ!
Где-то через неделю Григория попросила зайти директор школы, в которой они учились со Светланой. Троицу – Светлану, ее брата и Григория, знала вся школа, они были в очень хороших товарищеских отношениях с директором. В ее редкой и огромной по тем временам квартире гуляли свадьбу и почти все бывшие одноклассники, и учителя, и сослуживцы и, естественно, родители.
– Ты что же такое учудил, голубчик? – Ей было известно только то, что он ушел. Гриша все рассказал в лицах.
– И что же, это бесповоротно? Ты ее не простишь?
– Я ее не виню. Меня попросили отпустить, я отпустил.
– Ну, да, ты у нас всегда был логичным, а твоему упрямству нет пределов. Я поняла, ты никогда не вернешься…
Он промолчал. Через три года Светлана подала на развод, потеряв всякую надежду на его возвращение. Ее вспыхнувшая любовь к математику не прошла – ее просто не было.
Григорий ушел к матери. Работал. По полгода мотался в экспедициях по необъятным просторам северо-востока страны. Достиг неплохих успехов на ниве геологии, в том числе и в карьерном росте. Предприятие, где он работал, решило направить его для пополнения научных знаний и получения документа о высшем образовании в один из университетов ведущего научного центра страны. Григорий не удосужился за все это время получить специальное образование, а без него ему не могли поручить самостоятельную ответственную работу, которую он, по мнению руководства, вполне был способен успешно выполнить. И вот почти тридцатилетний геолог-практик отправился набираться ума разума.
Перед поездкой на учебу Григорию дали путевку на один из болгарских курортов, чтобы он расслабился после суровых геологических испытаний и набрался сил для предстоящей учебы.
Глава шестая
Так подучилось, что при поездке в приморский южный город, где должна была собираться группа туристов, автомобиль, на котором ехал Григорий, попал в серьезную аварию. Хорошо помятый, измазанный в глине, в синяках и кровавых царапинах, он добирался до места назначения на попутных машинах.
В таком-то впечатляющем виде Григорий и заявился в гостиницу "Интурист". Перед стойкой администратора стояла симпатичная женщина в довольно коротком платье, обнажавшем стройные загорелые ноги. Ее голову украшала изящная соломенная шляпка. Она оглянулась, удивленные серые глаза за какую-то долю секунды оценили его с головы до ног. Их обоих пронзило каким-то гипнотическим током, они одновременно вздрогнули. Ее отвлекла администраторша, которая передавала женщине загранпаспорт и ключи от номера. Григорий, удивленный произошедшим, молча стоял, как заторможенный.
– Молодой человек, могу ли я помочь вам? – спросила администратор, с интересом разглядывая его необычно красочный образ.
– Мне сказали, что здесь должна собираться группа отъезжающих в Болгарию.
– Загранпаспорт и путевку дайте, пожалуйста. Извините, я подумала, что вы забрели сюда случайно.
Он отмылся, переоделся и решил познакомиться с городом. В холле, к своему удивлению, встретил знакомого из родственного института. Он спросил, не видел ли Гришка здесь стройную девушку в соломенной шляпке. Григорий, сообщив, где она, в свою очередь поинтересовался, кто же эта девушка. Валера сказал, что это Нинка из одного крупного Управления на севере, и они с ней едут отдыхать в Болгарию. Григорий заметил, что это будет здорово, – отдыхать вместе. Валерий твердо подчеркнул, что они будут отдыхать вдвоем с Ниной. Григорию не требовалось объяснять, что он будет третьим лишним; он вышел на улицу. Через пару дней по прибытию на место он совершенно случайно, на завтраке оказался за одним столом с Валерой, Ниной и еще одной чудесной девушкой – Вероникой. Он вновь ощутил какие-то магические токи или флюиды, подобные проскочившим между ним и Ниной в гостинице. Было заметно, что все ее внимание переключилось на Григория. Он пытался отшучиваться, но все более понимал, что теперь Нина с Валерой вместе отдыхать не будут. Вероника тем временем эмоционально ворковала, не сводя глаз с Валерки. Было видно, что ему симпатизирует ее настойчивость, но сейчас его больше интересовала беседа Григория с Ниной. После завтрака они вышли покурить болгарских сигарет.
– Гришка, ты не хочешь стол поменять? – спросил он полушутливо.
– Валер, ты прости меня, но я не могу сообразить, что со мной происходит. Я видел Нину в гостинице меньше минуты. Что-то мгновенно пронзило меня изнутри! Сейчас за столом это повторилось. С Ниной, я теперь вижу, произошло то же самое. Я буду сидеть за этим столом. Тебе же, как мне показалось, будет лучше с Вероникой.
Валера с Вероникой и Григорий с Ниной шли вечером купаться в теплом ночном Черном море. Так, вчетвером, они провели в Варне чудесные три недели. Вероника оказалась такой компанейской и душевной девушкой, что они все трое души в ней не чаяли. Нина перед обедом сказала Валерке примерно то же, что и Григорий. Между ними, кроме небольшой симпатии друг к другу, ничего не было, а их желание окунуться в адюльтер и отдохнуть от семейного быта не изменилось. Несколько поменялись действующие лица. Через пару дней эти парочки стали уединенно купаться ночью в разных сторонах пляжа. Теплая, флюоресцирующая голубым цветом вода разделяла обнаженные тела Гришки и Нины, а слегка прохладный песок соединял их в порыве страсти и уносил на небеса. Нинок была необыкновенно страстной и искушенной любовницей. С ней он понял, как надо ласкать женщину, что умеючи – это долго. А не так, как считает большинство мужиков: "долго ли, умеючи". С ней он узнал прелесть стройных женских ног на своих плечах, которые то покоились на них, то попеременно менялись, передавая непередаваемые ощущения. Он всеми фибрами тела и души постиг и ощутил, что такое высшее наслаждение от желанной женщины, владевшей искусством многих женских движений Кама Сутры, которые придают необыкновенную яркость и красоту любовным отношениям и привносят огромное удовлетворение обоим партнерам.
У них было много общего, они не пропустили ни одного джазового выступления, мотались по стране любоваться архитектурой старинных замков и храмов в древних приморских городах, дегустировали прекрасные вина из монастырских погребов. Они чудесно проводили вечернее и ночное время в барах и тавернах, оформленных в различных стилях: под старинные погреба, крепости или пиратские корабли. Российские десятирублевки их здорово выручали. Прошло почти полвека, а он помнит это время, и некоторые картинки встают у него перед глазами, как живые.
Глава седьмая
Студенческая полевая практика была в самом разгаре. Студиозусы набирались опыта экспедиционно-исследовательской работы. Ходили в маршруты, изучали геологические породы. В свободное от этого время жили нормальной студенческой жизнью, которая запоминается на всю оставшуюся жизнь своей яркостью и неповторимостью. Все заботы и радости делила с ними секретарь факультета Снежана. Она была немного старше студентов, но моложе Григория. Ее черные, сверкающие глаза излучали доброту и приветливость, тонкая фигурка часто мелькала между палаток, а звенящий смех раздавался в различных частях лагеря. Почти все свободное время она проводила со студенческой братией, а вечерами уходила в свою палатку одна. Какая-то неотвратимая сила тянула Григория к этой палатке и ее обитательнице несмотря на то, что повсюду мелькали, по меньшей мере, полтора десятка молодых девиц, обладательниц соблазнительных мордашек и фигур. Гришка постепенно сблизился с ней. Они много разговаривали, иногда попивая сухое красное вино. Он вспоминал о своих путешествиях, про службу в армии, она в основном – свое детство, сына и любимую бабушку. В один из вечеров они засиделись дольше обычного и ощутили, что их неимоверно тянет друг к другу. Долгий поцелуй взасос как искра разжег пламя желания в телах, соединив их в одном сладострастном порыве. После практики, вернувшись в городок, они поставили палатку на берегу сибирской реки и наслаждались друг другом и полной свободой. Они были, как сумасшедшие – постоянно хотели друг друга. Он сбегал с лекций, она – с работы. Гришка каким-то чувством угадывал желания Снежаны и испытывал необыкновенное удовольствие и душевное успокоение, когда удавалось исполнять их. Общежитие геологов располагалось в обычном доме. Пятикурсники жили на кухнях по одному, и Григорий, как "почтенно-старый" студент, обретался на кухне. Через полгода Снежана, оставив мужа, перебралась к нему на эту кухню. Настали полные счастья времена, каждая душевная струна внутри них радостно звенела и была настроена на один лад, а их обиталище было заполнено какой-то необыкновенной аурой, из заурядной кухоньки в стандартной советской пятиэтажке она превратилась в любовный чертог. Страсть тянула их соединиться подобно мотылькам, неотвратимо летящим к яркому свету. Они не расставались ни на один день: днем – в университете, вечером – в кино, театре, на велосипедной или лыжной прогулках. Ну и, конечно, на любимой кухне с любимой музыкой – к этому времени у них было около двухсот пластинок.