Дверь теперь была накрепко закрыта. Но головокружение, легкая нервическая тошнота и сухость во рту не исчезали.
Время шло, и у меня начиналась уже тихая паника. Вскоре я могла только сидеть в кресле и прислушиваться к далекому шуму в ушах.
Господи, ну чего я боюсь? Нужно спокойно подняться, включить как ни в чем не бывало компьютер, открыть "Алхимика"… Но мне было страшно пошевелиться.
Сколько же сейчас времени? – соображала я. По всей видимости, уже перевалило за восемь. Значит, никто не придет… А завтра я спокойно поговорю с Женькой, и она даст им отбой…
И вдруг в гулкой тишине коридора раздался отрывистый звонок в дверь!.. За ним – второй… Третий… Все! Это ко мне!..
Я зачем-то вскочила, но тут же опять плюхнулась в кресло. Господи, да пусть себе звонят сколько им влезет!.. – прошептала я.
Звонки повторились. На этот раз резче и отчетливей. Боже мой, неужели они не понимают, что дома никого нет?!
Но кажется – все… Ушли. И давно пора.
И тут звонки возобновились с новой силой. За стеной у соседки, вездесущей старухи Веры Анатольевны, что-то грохнулось. О господи ты боже мой! Сейчас она пойдет открывать дверь и приятно пообщается с любителем секса в темноте:
– Вам кого, мужчина?
– Аделаиду. Вы Аделаида?
– Нет. А вы, собственно, откуда?
– "Секс в темноте", мамаша. Где ее дверь?..
– Секс в темноте?! Ух, какая стыдоба!..
В коридоре и впрямь послышалось шарканье и старушечье ворчание. Опередить зловредную старуху! Я вскочила и рванула в коридор.
Сама сейчас открою. И скажу, что Аделаида уехала и будет очень не скоро.
В коридоре я столкнулась со старухой.
– Это ко мне. Я задремала немного, – скороговоркой затараторила я. – Идите к себе, Вера Анатольевна. Я открою. Это ко мне…
Я добежала до двери и стала торопливо отпирать замки. Нет, лучше скажу так: никакой Аделаиды здесь вообще нет. Вы ошиблись. Правильно или нет?
Я справилась со щеколдой и распахнула дверь…
Передо мной стоял Вадим… В руках он держал цветы, торт и какой-то сверток.
– Аделаида, я к вам…
Я вытаращилась на него.
– Впустите меня, Аделаида?
– Зачем?
– Нам нужно поговорить.
– Только поговорить? И все?
– Ну да.
– А у меня везде свет горит. Вас это не смущает?
Вадим смешно пожал плечами.
– И даже напротив! Очень хорошо. И пусть себе горит.
– Но все же… как дико?! И странно… Вот уж не ожидала от вас. Уж что-что, а это так не вяжется с вами!
– Что не ожидали, Аделаида? Вы вчера говорили загадками. И сейчас опять… Мы с вами должны обязательно объясниться. Может быть, вы впустите меня?
– Так удивительно, Вадим, что вы состоите в этом кошмарном клубе!..
– Что вы имеете в виду?
– Вы, конечно, на это мне можете заметить, что и я тоже состою… Но это, Вадим, кошмарное недоразумение. Моя подруга, Евгения, вы ее видели…
– Да-да, видел. Вчера в ресторане.
– И вот она совершенно без моего ведома, понимаете?.. и абсолютно без моего согласия отослала вам анкеты.
– Какие анкеты, Аделаида?
– Мои, конечно! Но это ее шуточка такая, как вы сами понимаете. Подложить свинью своей лучшей подруге – это ведь у нас в норме.
– Аделаида, впустите меня, пожалуйста.
Я отступила. Вадим прошел в квартиру.
– Но как вы, Вадим, этим занимаетесь?! – продолжала недоумевать я, идя за ним. – И находите в этом для себя…
– Чем я, по-вашему, занимаюсь?
– Как – чем?! Сексом в темноте!
Вадим бросил на меня удивленный взгляд:
– Ну да, в общем-то, занимаюсь. А вы считаете, что этим нужно заниматься только на свету?
Он хитро поставил вопрос, и я сразу не нашлась что на это ответить. Вадим вошел в большую комнату и сгрузил на стол свое имущество: цветы и торт. Из свертка он вынул два подозрительно знакомых зеленых флакона и широкую черную бутыль.
– Меня удивляет, Вадим, что вы состоите в этом невообразимом и отвратительном клубе.
– В каком клубе? Что конкретно вас удивляет? Аделаида, я вас по-прежнему не могу понять!
– Вы что, будете опять отпираться, да?! Как вы сюда попали?
– Приехал на лифте.
– Нет! Кто вам дал этот адрес? В клубе ведь?
– Ах, я вас наконец-то понял! – рассмеялся Вадим. – Вы называете клубом риелторскую контору. Все-таки риелтор чем-то обидел вас?
– Стойте, Вадим. Почему вы пришли именно к восьми?
Вадим бегло взглянул на наручные часы.
– Ну, Аделаида… вчера мы так нехорошо расстались. И поэтому нам нужно серьезно переговорить. Это раз, а потом… если время для вас имеет принципиальное значение, то на моих сейчас… без двадцати пяти восемь…
Я онемела… Значит, все еще впереди! И они скоро заявятся. Придется им открывать. А тут Вадим… Какая же я дура!
– Вадим, что же вы стоите? Снимайте пальто. Давайте его сюда… – засуетилась я. – И проходите скорей-скорей в дальнюю комнату!..
Дальняя комната – самое глухое место в квартире, она удаленней всего от входной двери. Сама я сюда не часто захожу. В этой узкой комнатке многое осталось еще от бабушки – шкафы, набитые макулатурой, диван и письменный стол у окна. Моя бабушка работала редактором в журнале и любила читать. Все восемь лет, сколько живу тут, я набиралась решимости выкинуть все эти бесполезные предметы и оборудовать в дальней комнате нормальную спальню. Но так и не собралась пока. К тому же для таких глобальных перемен нужна мужская сила. А где ее взять?
Вадим в расстегнутом пальто неловко топтался вокруг своих покупок.
– Аделаида, по-видимому, мне нужно переобуться?
– Ничего не нужно переодевать!.. – нетерпеливо крикнула я и почти сдернула с него пальто. – О, вы купили какой-то необычный торт и вино тоже. Как это мило. Идемте же быстрей отсюда! Нам тут не удастся спокойно поговорить. – Я схватила со стола торт и черную бутыль и понеслась в дальнюю комнату.
Вадим нес два зеленых флакона.
– А вы знаете, Аделаида, я специально, перед тем как к вам подняться, зашел в "Лопе де Вегу". Торт и вино оттуда.
– Неужели?! Шутите? – Мне хотелось изумиться, но на это не оставалось времени.
– Нисколько! Вы же сами признались, что можете пить исключительно тамошнее вино. Вот я и… Мне оно тоже очень понравилось. И я, пожалуй, как и вы, теперь буду пить только его.
– А торт? – Я взгромоздила на письменный стол высоченную круглую коробку и подозрительно оглядела ее. Она напоминала допотопный шляпный футляр, в каких когда-то хранили дамские шляпки.
– Представьте себе, Аделаида, и торт тоже из вашего "Лопе де Веги". Правда, я его заказал заранее.
– Когда ж успели?
– Вчера. Когда вы неожиданно встали и ушли, я решил, что нет, это дело я так не оставлю. И тут же заказал торт! Фруктовый, с настоящим кремом. Все фрукты исключительно мичуринских сортов.
– Какой кошмар… – невольно вырвалось у меня, но Вадим не расслышал.
– А вот в этих зеленых бутылочках – ваша любимая сливянка номер 6. – Он поставил на письменный стол жуткие флаконы и улыбнулся. – Мы сядем тут? В этой комнате, за письменным столом?
– Ха, точно! Интересная мысль, – слукавила я. – Действительно, а давайте немного тут посидим. Смотрите, как здесь тихо. Можно спокойно побеседовать.
– Не возражаю, Аделаида…
Я плотно прикрыла дверь. Мы неудобно расселись за письменным столом, напротив друг друга. Я сидела спиной к окну. Вадим принялся развязывать торт.
– Знаете ли, Аделаида… И ресторан ваш, "Лопе де Вега", и этот дом – удивительно как-то связаны с вами. Напоминают вас.
– Ну спасибо, Вадим…
Ой, господи!.. Я только сейчас сообразила, что нужны же еще тарелки, ложки, рюмки… Придется выходить на кухню.
Я принялась выбираться из-за стола. Вадиму пришлось встать.
– Аделаида, я вам помогу. Вы одна не донесете.
– Ни в коем случае! – испугалась я. – Вы открывайте пока бутылки.
– Я уже открыл.
– Все?
– Нет, две.
– Открывайте третью.
Я вышла из бабушкиной комнаты, как можно плотней закрыв в ней Вадима. Прибежав на кухню, я стала торопливо вытаскивать из полки тарелки, из стола чайные ложки. А рюмки-то где у меня? Я судорожно озиралась.
– Рюмки, рюмки, рюмочки?..
Ой, вспомнила – они в большой комнате! Я метнулась из кухни… И тут прогремел резко и отчетливо, как пистолетный выстрел, звонок в дверь!.. Я замерла… Ровно три звонка! Они пришли!..
Что делать?! Не реагировать?! А Вера Анатольевна? Она же опять зашаркает к двери!
Сигналы о приходе клубных гостей повторились… Господи, как быть?! Из дальней комнаты вдруг появился Вадим.
– Аделаида? Вроде бы к вам звонят?
– Разве?.. – Я изобразила невинное удивление.
– Ну да… – настаивал Вадим. – Три звонка. Двух мнений быть не может – именно к вам.
– Вы открыли бутылки?
– Открыл.
– Тогда режьте торт!
Звонки упрямо возобновились. Мне даже показалось, что начали дергать дверь.
– Аделаида, у меня нет ножа.
– Начинайте пока без ножа!..
– Вы так волнуетесь, Аделаида. На вас лица нет. – Вадим нежно посмотрел на меня. – Может быть, мне стоит посмотреть, кто это так настырно рвется? Я вижу, вам неприятно…
– Боже упаси! – взвизгнула я. – Режьте торт!..
Выскочив в коридор, я подлетела к входной двери и начала быстро отпирать замки. Сейчас скажу: меня нет!.. то есть – вы ошиблись, тут нет таких!..
Я приоткрыла дверь и опасливо выглянула на лестничную площадку. Она была пуста. Лишь снизу доносился топот прыгающего по ступенькам человека. Ха! Он сам испугался, что его увидят при свете, – и смылся. Я спасена!
– Вадим! Идите же сюда!.. – крикнула я Вадиму из большой комнаты. – Вам, наверное, там неудобно резать. Тем более без ножа!..
Из бабушкиной комнаты появился Вадим. Он осторожно нес открытый торт. О боже!.. Что это такое?! Неужели торт?.. Какая же нелепость!.. Только представьте: белая кремовая гора, а в ней понатыканы разноцветные фруктовые дольки! До такого могли додуматься только в "Лопе де Веге". И без зазрения совести всучить под флагом торта.
Было смешно наблюдать, как Вадим с величайшей осторожностью устанавливал его на круглом столе посреди большой комнаты.
– Какой оригинальный тортик, Вадим! – усмехнулась я и протянула ему ножик. – Он похож на новогоднюю елку. Прямо жалко его резать.
– Вы находите? – Вадим сосредоточенно разглядывал торт, соображая, с чего лучше начать его кромсать.
– Ну конечно же! Смотрите – заснеженная елка, украшенная игрушками и гирляндами. Вокруг него можно хороводы водить.
– Действительно, – улыбнулся Вадим.
Он погрузил в кремовую гору нож, который легко, безо всякого сопротивления, провалился по самую рукоять.
– Ой, какая куколка!.. Как настоящая!.. – невольно изумилась я, увидав среди фруктовых гирлянд елочную игрушку. – Сморите, Вадим, какая юбочка на ней!.. И чепчик даже есть. Ой, осторожно! Только не разрежьте ее.
– Да-да, я вижу, Аделаида. Сама куколка сделана из уникального гибрида вишни и черешни "Краса севера", – заметил Вадим, сосредоточенно ведя нож в торте. – А юбочку с чепчиком они смастерили из сливы "Ренклод колхозный".
– Оригинально, – призналась я. – Никогда бы не подумала, что лопедевеговцы на такое способны.
– А вот эти ежики… – Он осторожно обогнул ножом трех лиловых ежиков с маленькими яблочками на своих игольчатых спинках. – Эти ежики сделаны из ежевикообразной малины…
– Знаю, – кивнула я. – А яблоки – это кандиль-китайка.
– Почти угадали. Это шафран-китайка!.. И не только… – Вадим вдруг стал похож на заядлого коллекционера, увлеченно показывающего свои накопления. – Присмотритесь-ка, Аделаида… У одного ежика совсем белые яблочки. Видите?.. Это северный белый виноград!.. Большая редкость.
– Как вы быстро, Вадим, освоились в нашей… таверне! – подивилась я.
– Ваш "Лопе де Вега" – феноменальное место! Вы были абсолютно правы, Аделаида. Другого такого ресторана нет нигде!
Наконец Вадим вырезал первый кусок и положил мне на тарелку. Торт оказался бисквитным. Желтые слои крема и теста перемежались со слоями ядовито-зеленой расцветки.
– Вадим, а зеленые прослойки? Это крем? Наверное, он очень кислый?
– Это джем, сваренный из гибрида амурской груши с украинской зимней дичкой.
– О!.. Ваши познания, Вадим, просто потрясают всякое воображение! Как вы быстро въехали во все эти ужасные сорта и гибриды?! Просто фантастика!..
– А я во все быстро въезжаю, – шутливо улыбнулся Вадим и вырезал себе такой же громадный и бесформенный кусман.
Вот-вот, подумала я, как и Галина, жена твоя, быстро въезжает – глазом не успеешь моргнуть.
– Аделаида, давайте же с вами выпьем! Вы что будете? Вино или сливянку? – Он вопросительно застыл с зеленым флаконом в руке.
– А зачем? – колко осведомилась я. – Зачем нам с вами пить? И главное – за что?
– Ну, опять…
– Вы ведь полагаете, что мы сейчас с вами выпьем и приступим как ни в чем не бывало к размену квартир? Да?.. Я не буду меняться, учтите это!
– Аделаида, вы не хотите никуда уезжать из этой квартиры? Так?
– Абсолютно! И не поеду ни за что!..
– И очень хорошо. Замечательно! Я не настаиваю, и даже наоборот – очень рад, что вы тут остаетесь!
– И почему же вас это радует?
– Поверьте, у меня есть причины для радости. Но пока я их не раскрою.
– Да ради бога!.. Я понимаю, само собой, вам хочется жить в доме, – иронически продолжала я, – который построил ваш прадедушка вместе с вашей прабабушкой. Но ничем не могу помочь. Увы… Я никуда отсюда не поеду!
– Прекрасно. И давайте за это выпьем. Вам сливянки?
– Да.
Вадим поднес к моему бокалу свой, мы чокнулись и выпили. Кислятина пробрала меня насквозь. Опять по его милости я пью эту отраву!
– Приятный торт, – заметил Вадим. – С кислинкой!.. Попробуйте, пожалуйста.
Я подцепила ложкой морскую звезду и опасливо отправила ее в рот. К счастью, она оказалась безвкусной.
– Аделаида… Я пришел, чтобы поговорить с вами в спокойной обстановке.
– О чем же?
Вадим сосредоточенно помолчал.
– Аделаида… Зачем мне таиться от вас, как школьнику?.. Зачем ходить вокруг да около?
– Вот именно. Выкладывайте все начистоту!
Он кивнул и разлил по второй.
– Я вам хочу признаться, Аделаида… что вы мне очень понравились… сразу же, как только я вас увидел. И у нас с вами все так хорошо начиналось. Я думал, что и я вам тоже… в какой-то степени, возможно… По крайней мере, мне так показалось вначале, что и вы ко мне испытали… некоторую симпатию…
Я порывисто перевела дух. Боже мой, как сладко он поет!.. "Вы мне понравились… Вы мне очень понравились!" Как одуряюще здорово! Конечно, я понимаю, все это его трюки и подкопы, но все же!..
– Что вам, Вадим, показалось? Я не поняла…
Пусть скажет еще раз. А мы его послушаем!
– Я был буквально очарован… сразу же, тотчас, как только я вас увидел. Я понял…
– Что же?
– Я всегда ждал, что мне встретится вот такая женщина. И я сразу подумал, вот вы и есть она. Когда вы открыли нам с Николаем дверь – вы были в черной шали. Это так неожиданно для меня… И замечательно… Буквально как сюрприз!..
– И что из того, что я была в черной шали?
– Понимаете ли, Аделаида, у меня сохранился один старый-престарый снимок. Возможно, вы опять мне не поверите, но я вам все-таки расскажу о нем… На снимке моя прабабка в этом самом доме сидит в кресле в точно такой же шали, как у вас. Это для меня как… – Вадим потряс чайной ложкой в поисках подходящих слов, – как тайный знак! Хотя и без него я…
– О! Вы верите в тайные знаки?! – вырвалось у меня. Мне хотелось сказать: я тоже! Но я вовремя осеклась.
– Ну, я не то чтобы верю в них, Аделаида… Но согласитесь, это так знаменательно! Так… Этот снимок я помню с детства. Он всегда мне нравился, вызывал желание рассматривать его, я всегда выделял его из всех остальных… Снимок волновал меня. В нем было что-то такое…
– Так выходит, не я вам понравилась, а ваша прабабушка?
– Аделаида!.. Пожалуйста, не смейтесь, а выслушайте меня!.. Мне всегда казалось, что в этом старинном снимке заключена какая-то загадка. Тайна!.. Меня тянуло разгадать ее. Тянуло в этот дом. И получается – меня тянуло к вам! И вот теперь мне все стало ясно. Тайной этого снимка были вы, Аделаида!
– Какие сложные у вас аллюзии! Дом, бабушка, фонарь, аптека…
– Но и без всяких аптек с фонарями я почувствовал, что вы, Аделаида… – горячо продолжал он, не обращая внимания на мою иронию, – что вы – та женщина, которую мне всегда хотелось встретить!
– И у вас сохранился этот таинственный снимок? – ехидно поинтересовалась я, уверенная, что и мифический снимок, как и постройка этого дома его прадедушкой, – всего-навсего красивая выдумка.
– Представьте себе, Аделаида! Этот снимок не только сохранился… – Вадим полез во внутренний карман пиджака. – …Но он у меня с собой! Я нарочно его взял, чтобы показать вам. Вот, взгляните…
Он протянул мне небольшую прямоугольную картонку. Я с недоумением вгляделась в пожелтевшую фотографию. В глубине полутемной комнаты сидела в кресле, устало развалясь, молодая женщина и задумчиво глядела в объектив.
Ну и что из этого?.. Хитрость Вадима была шита белыми нитками. Какая-то женщина в какой-то комнате. Этак и я могу наврать, что это моя двоюродная прапрабабушка.
– Аделаида, видите, какая на ней шаль? – восторженно продолжал Вадим. – С такими же кистями, как и у вас!
"Совсем уж он из меня дурочку делает!" – подумала я и буркнула грубо:
– Да разве можно тут что-нибудь разглядеть?
– А вы посмотрите повнимательней. Разверните к свету.
Я повернула карточку на свет и вправду различила на плечах женщины шаль с кистями. Ну так что ж?! Раньше, наверное, многие носили шали, мода такая была.
– Ну да, – согласилась я. – Сидит в шали какая-то женщина в каком-то помещении. И что дальше?
– Теперь обратите внимание на окна этого помещения. Ведь в этом доме и окна особенные. Видите? Окно сверху заканчивается полукругом, в середине которого ромб. И теперь сравните с вашим окном.
Я мельком глянула на свое окно.
– Точно. Очень похоже, правда! – призналась я. – Но мало ли еще где есть такие окна? Мы же не знаем. Наверняка раньше таких оконных рам было немерено.
– А теперь, Аделаида, переверните карточку на другую сторону. И прочтите, что там написано.
Я перевернула снимок и увидела автограф, сделанный коричневыми поблекшими чернилами: Москва… (далее шло название моей улицы), доходный дом Шубина, с рыцарем, напротив гимназии, 1915 год. И подпись: "С любовью, Ксения".
– Это ребенок писал? – холодно осведомилась я.
– С чего вы взяли, Аделаида? Вовсе нет. Это писала моя прабабка в сознательном возрасте.
– А почему тогда она пишет: дом с рыцарем? Ведь это же наивно.
– Так раньше было принято, указывать характерные признаки дома или окружающих построек. Помните, как у Пастернака?.. "Против дома с фигурами"!
– Не помню, – пробурчала я.