– У меня остались некоторые материалы из семейного архива. Прадед был тоже Шубин, как и я…
Мне стало ужасно забавно. Вадим определенно зарывался, начинал говорить несусветные вещи. Хотя он вовсе не походил при этом на вруна. Но в этом-то и заключалось его мастерство. В общем, я решила подловить его на какой-нибудь несуразности.
– Хорошо, – сказала я. – Как же ваш прадед строил дом? Что написано в ваших архивах? Взял да построил? Да?
– Нет! Постройке дома предшествовал конкурс проектов. Это была не прихоть деда, а требование московского градоначальника…
– Ага?! Теперь уже деда? – обрадовалась я.
– Оговорился, прадеда. А деду моему тогда было всего шесть лет. По условиям конкурса в квартирах должно было быть от пяти до восьми комнат, передняя, кухня с помещением для хранения провизии, комната для прислуги, ванная и не менее двух клозетов. Конкурс выиграл совместный проект архитекторов Бенуа и Гунста.
Да уж, Вадим врал лихо, как по писаному. Но я не теряла надежды поймать его.
– Допустим, построили! И как же тут все было?
– Очень было прилично. Глазурованная плитка в декоре, витражи, кованые решетки балконов… Даже двери были выполнены по индивидуальным проектам… Мозаичные панно на площадках этажей – своеобразный признак породы здания, во многом сейчас утраченный.
– А вы уверены, что было именно так? Ничего не путаете? Ведь за всем этим глаз да глаз нужен, уход и контроль. Вам так не кажется?
– Вы правы, Аделаида. Все так и было. Подъезды обслуживали швейцары, которые жили в небольших полуподвальных квартирах под парадными лестницами. Швейцары натирали мозаичные площадки постным маслом до блеска, чистили бронзовые и медные ручки и отпирали двери в ночное время.
– Трудно представить сейчас.
– Кроме того, в доме служило более десяти младших дворников и двое старших. Представляете сколько?! На один только дом! Дворники убирали лестницы, подметали двор, чистили ковровые дорожки, мыли окна и витражи…
Вадим начинал говорить увлеченно. Интересно как! – сам выдумывает, и сам же увлекается. Меня его выдумки не трогали ничуть.
– Еще в доме имелись штатные водопроводчики. Кроме своих основных обязанностей водопроводчики чинили кастрюли, утюги, врезали замки и механические звонки.
– Все это, может, и было когда-то. Но сейчас-то ничего этого нет! – Меня вдруг охватывала досада: его не подловишь. – И дом рушится! И водопроводчиков нужно ждать годами!.. А вместо швейцаров в подъезде дежурят бомжи!
– Аделаида, все это легко поправимо, – мягко заметил Вадим. – Помните, как у Арсения Тарковского:
Живите в доме – и не рухнет дом…
– Мне кажется, Вадим, вы это сами только что сочинили, – догадалась я. – Ваш ответ Николаю. А никакой это не Тарковский! Верно ведь, признайтесь?
– Я не поэт, Аделаида. Увы, мне очень не хочется с вами спорить, но это все же Тарковский. Там есть еще такие строчки:
Вот этот дом когда-то домом был,
Вот этот черный ход служил фасадом,
Вот этот хлам именовался садом,
И Римом был сегодняшний Содом…
– Ах, ну конечно же. – Мне стало неловко. – Я вспомнила, да-да!.. В школе проходили…
Вадим нежно улыбнулся.
– В школе мы проходили похожее, Маршака – про ребят, которые забежали, спасаясь от ливня, в подъезд большого старинного дома. И там они повстречали старика, который "подумал, покурил и не спеша заговорил"… И рассказал им историю этого дома. Помните?..
Этаж сенатор занимал,
Этаж – путейский генерал,
Два этажа – княгиня…
– Стойте-стойте, – забывшись, засмеялась я, – сейчас, сейчас вспомню… Я учила его:
…Еще повыше – мировой,
Полковник с матушкой-вдовой,
А у него над головой…
Я запнулась, вспоминая:
– Над головой… Кто ж был у него над головой?..
А Вадим закончил:
– …Фотограф в мезонине…
– Точно!
Мы разом засмеялись.
– Это стихотворение называется "Небылицы", – напомнил Вадим.
Вот именно что небылицы! Я сразу очухалась и виновато глянула на подругу. Женька в это время глотнула своего кандильсочку. Ее скривило от невыразимой, вырви глаз, кислятины.
У несчастной подруги полились слезы. Мне стало ужасно обидно за нее. Ведь все из-за Вадима этого проклятого! Расселся тут, стишатами детскими с утра пробавляется и врет как заводной!
И сам Вадим как раз поддал жару:
– Аделаида, а давайте с вами еще выпьем?
– Мы не за тем сюда пришли!
– Вы определенно меня в чем-то подозреваете.
– А-то вы не знаете?
– Я вам клянусь, Аделаида!..
– И даже так?! Если бы я не была уверена в этом, я усомнилась бы сейчас. Классно у вас получается!
– Да в чем в этом? В чем вы так уверены?! Аделаида?.. Хоть намекните. Я даже отдаленно не могу себе представить!..
Женька справилась со слезами и теперь опять уселась неподвижно, слушая наш диалог.
– Вадим, вы ведь знаете, на что мне понадобились деньги? Три тысячи зеленых?
– Откуда? – Вадим изумленно поднял плечи. Очень правдоподобно получилось.
– О! Вы прекрасно все знаете!
– Ну, посудите сами, милая Аделаида, откуда же я могу все знать?..
– Только не делайте из меня полную балбеску!..
Мой запал передался и Женьке. Она отчаянно хлопнула кулачком по столу. Проклятый кандиль подпрыгнул.
– Вот!.. – Я судорожно полезла в сумочку за деньгами, но проклятущая пачка зацепилась за что-то и не хотела вылезать. – Вот же!.. И не надо мне больше ничего говорить… Вот ваши деньги!..
Я швырнула пачку на стол, вскочила и направилась к выходу. Вадим огорченно глядел мне вслед.
За мной торжественно шествовала Женька.
Из "Лопе де Веги", как я и обещала, мы поехали в нашу кондитерскую. Нужно было скорее заесть лопедевеговскую кислятину клубникой со взбитыми сливками и запить чашкой капучино.
– Ну, чувствуешь, что гора свалилась с плеч?! – Женька радостно хлопнула меня по спине, когда мы провалились в мягкие диваны полутемной кофейни. Тут так обворожительно благоухало кофе, пирожными, тортами, ликерами и всевозможной выпечкой… – Чувствуется ли праздник?! – балагурила подруга. – Ликует ли твоя душа, Аделаидочка? Сейчас мы закажем целый торт. Бисквитный… "Прагу", не возражаешь? И все съедим!
– Заказывай, я угощаю, – пробормотала я. – Ты знаешь, Жень… Мне теперь неудобно.
– За что, сестренка? – Женька удивленно вскинулась на меня.
– Сейчас ты опять скажешь, что я последняя лохушка… Но мне стыдно перед Вадимом. Я все знаю, Жень, но… Но не могу отделаться от чувства, что я его просто-напросто обидела!
– Я тебя прекрасно понимаю! – сладко улыбнулась подруга, разглядывая посетителей. – Такой мужик на дороге не валяется. Все правильно. Обидно найти и тут же потерять. Да-а-а… мужичок он что надо, супербизнес-класс с виду. Ни за что не догадаешься, что такими делами промышляет.
– Не то, Жень. Мне по-человечески неловко. Нужно было ему вернуть деньги, и все. А не устраивать балаган с идиотским дознанием.
– Я была уверена, что так ты и поступишь. Отдашь тугры у метро, и все, дело к стороне. Ладно… Забудь, Адка, если бы не ты над ним – так он бы над тобой посмеялся! Уж точно!
– Я знаю, Жень, но мне нехорошо…
– Все, проехали!..
Перед нами поставили нарезанную "Прагу" и кофе с двойным мятным ликером. Женька прищелкнула языком и стала вожделенно вращать торт, выискивая кусочек поаппетитней.
Мы приступили к праздничной обжираловке. Женька беззаботно болтала, а я думала про Вадима. Я вспоминала его за столиком в "Лопе де Веге", как он трогательно рассказывал про мой дом, какие там раньше были важные швейцары, дворники, забавные сантехники… Пусть все это лишь залихватское вранье, придуманное исключительно для околпачивания меня! Пускай, но все равно мне становилось ностальгически грустно, что я больше никогда не увижу тебя, Вадим… как бесконечно жалко, что ты оказался аферистом и кидалой.
Весь наш с Вадимом разговор Женька засняла на телефон. И я, сидя в своей любимой кондитерской, по десятому разу крутила кадры недавней хроники, и мне безумно хотелось туда, в "Лопе де Вегу"… Но только с Вадимом.
– Ладно, Адка, не бери в голову! – Женька шлепнула меня по колену. – Я знаю, что тебе нужно сейчас. Отвлечься! Ты слишком много пережила. Поэтому ты срочно вступаешь в наш клуб "Секс в темноте"!.. Соглашайся, пока есть вакантные места.
– Да не знаю я ничего…
– Вот и замечательно! Порядок в клубе такой. От тебя требуется краткая автобиография с указанием своих габаритов, ориентации, склонностей, в смысле – кем ты любишь быть в постели – невинной девушкой, куртизанкой, жертвой и прочее. Не забудь указать свои предпочтения – это очень важно! Например: я люблю высоких, мускулистых и темпераментных блондинов с голубыми глазами. Или же предпочитаю исключительно горбатых лысых карликов, играющих в пассив… Во! Чуть не забыла… Обязательно напиши, у себя ты хочешь принимать гостя или сама посещать его. Еще тебе нужна справка из кожвен– и психдиспансера… Хотя знаешь что, Адка?.. – Женька недоверчиво поглядела на меня. – Я сама все за тебя сделаю! Так будет быстрей! И сегодня же отошлю твою анкетку. И может статься, совсем уже скоро к тебе по-зво-нит таинственный незнакомец!.. Представляешь, ты лежишь в постели, свет во всей квартире погашен. Полная темнота и тишина… И вдруг… в кромешной тьме чуть скрипнула входная дверь, какие-то осторожные, но будоражащие кровь шорохи, потом скрип половицы в комнате… И ты уже слышишь тихие шаги около твоей постели… Ты замираешь в сладком ужасе, а сердце лихорадочно стучит… Ты ничего не видишь, только чувствуешь, как таинственный гость под покровом темноты крадется к тебе…
– Жутко. – Я зябко передернула плечами. – А как же он войдет ко мне в квартиру?
– Ты должна оставить дверь незапертой. Или заранее через курьера передать ключ от своей хаты.
– Не хочется мне тебя огорчать, – призналась я, – но и обещать я такое тоже не могу… Ой, мамулечки!.. – вдруг ахнула я. – Мне сегодня к врачу нужно было. Совсем забыла! Я же на больничном! Женька, я пропала!..
– Успеешь! Успеешь, подруга! Сейчас только половина шестого.
Я как ненормальная начала забрасывать в сумочку свои вещи, разложенные по столу, – телефон, пудру, помаду, органайзер… Женька мне пыталась помочь, но только мешала.
Наскоро чмокнувшись с ней, я полетела из кофейни.
– Адка, не забудь!.. – кричала Женька вдогонку. – Завтра к тебе позвонят. Готовься!..
Следующий день был первым спокойным днем. И я решила полностью посвятить его покою, тишине и уединению; побыть дома и прийти в себя.
Проснулась я поздно. Но вставать не спешила. Приятно валяться в теплой постели, когда за окном идет снег, дуют ледяные ветры. На улицах скользко, грязно, а ты лежишь себе…
Вообще я не курю, но сейчас было бы неплохо выкурить сигаретку. Я извлекла из тумбочки пачку "Парламента", оставленную тут некогда Тошей, и его же зажигалку.
Я закурила и, разглядывая струйку дыма, поднимающуюся к потолку, думала, как приятно иногда болеть. А когда больничный закончится и мне придется тащиться в колумбарий, про мою волшебную фуру давным-давно все забудут. Скорей всего, уже забыли! Выйди я на службу сегодня – никто ничего и не вспомнит. Я уверена в этом…
Вадим… Дальше я стала думать про Вадима.
Так странно сейчас представить, что он был в этой комнате. Стоял у окна и держал мою шаль. Я взбила подушку и легла повыше, чтобы увидеть место, где мы с Вадимом разговаривали. Вон там, рядом со шторой. Вадим смотрел на меня, и мне было хорошо-хорошо…
А сейчас там пустое и поэтому такое печальное место. Я больше никогда не увижу Вадима. Еще три дня назад я даже не представляла, что он существует на белом свете. Вы только вдумайтесь в это!.. Как противоестественно, непостижимо… Не могу осознать это. Я жила, радовалась чему-то, даже часто смеялась… и не знала его?!
А теперь я не представляю даже, как смогу обойтись без Вадима…
Ведь я уже знаю его… Теперь я знаю, что он есть.
Вадим… Сейчас мне казалось невероятным, что только вчера мы сидели с ним вместе за столиком ресторана, разговаривали… А теперь мне будет постоянно его не хватать. Теперь я не смогу, как прежде, просто радоваться и смеяться. Ведь теперь я поняла, что мне нужно… Мне нужен Вадим.
Я лежала и думала о нем. Как приятно и грустно было вспоминать его, глядя на кружащий за окном снег, под завывание ветра в чугунной решетке балкона, о которой Вадим так проникновенно рассказывал вчера. Пусть врал… Пусть, но мне было так здорово с ним!
Но неужели же я прожила тридцать лет в полном неведении его?! Нет. Естественно – нет! Я всегда предчувствовала его. Я была уверена, что он обязательно где-то есть. Я знала о нем.
Я знала, что ты найдешь меня…
И вот ты явился, чтобы сразу же исчезнуть навсегда.
Явился, чтобы обмануть меня?! Это невозможно понять. И принять тоже невозможно. Я не могу.
Вадим… Я ведь всю жизнь ждала тебя. Какая грустная и безжалостная, оказывается, наша жизнь.
От таких плачевных мыслей я была уже готова зареветь в три ручья, но тут затрещал телефон. Хлюпая носом, я взяла трубку.
– Добрый день! – сказал бодрый женский голосок. – Аделаида?
Я мгновенно насторожилась… Голосок был абсолютно незнакомый. Его мелодичность не внушала никакого доверия. Откуда он может быть?! Два главных варианта заплясали у меня в голове. Первый: из головного офиса – от Колумба. Второй: из банка "Кредит-Аполлон" по поводу непогашенных задолженностей.
И то и другое из рук вон плохо. Но если от Колумба – я на больничном, который продлится еще невесть сколько. А лежачего не бьют!
А если из банка?..
– Алло-о? – напомнил о себе голосок. – Аделаида?
Меня сильно потянуло положить трубку на место, но… ведь и банку можно сказать, что я на больничном.
– Вы угадали, – призналась я, шмыгнув носом.
– Аделаида! Меня зовут Светлана, я администратор клуба "Секс в темноте". В своем заявлении вы просили нас ускорить рассмотрение вашей кандидатуры. Наше руководство пошло вам навстречу! Сегодня мы, Аделаида, рассмотрели вашу анкету, справки, короче, все ваши документы, и не нашли никаких препятствий для вашего вступления в наш клуб. Отныне вы из кандидатов стали полноценным членом клуба. Аделаида! Примите наши общие поздравления!..
Господи, Женька, ты остолопка и мерзавка. Такую подлянку кинуть своей лучшей подруге! Я знала, что ты кретинка, но не знала, до какой степени!
– …А членство в клубе "Секс в темноте" кроме прав, как вы знаете, налагает и дополнительные обязанности, за нарушение которых с вас будут взиматься штрафы. Но я надеюсь, Аделаида, что этого не произойдет. Я вас еще раз поздравляю – сегодня вечером, в двадцать ноль-ноль, – ваш дебют!
– Светлана! Какой дебют?.. Подождите… – Я была потрясена, но администраторша этого милого учреждения не давала мне слова ввернуть.
– Я не закончила. Хочу вам еще раз напомнить, чтобы к назначенному часу у вас во всей квартире был выключен свет, задернуты шторы в спальне, а входная дверь оставалась незапертой. Сами вы должны находиться в постели, естественно раздетой. Нарушение любого из перечисленных условий – а вы за это расписались – карается штрафом от пяти до пятидесяти МРОТ (МРОТ – минимальный размер оплаты труда на текущий день). Еще раз поздравляю, всего доброго, Аделаида, желаю приятно провести время!..
Она отключилась.
Ну вот еще!.. Да за кого они меня принимают?! А? Неужели ж они и вправду думают, что я повыключаю везде свет, распахну дверь, а сама завалюсь в кровать как последняя… даже не знаю кто!
Я в сердцах швырнула трубку, но тут же схватила ее и набрала Женькин номер.
– Жень! Ты знаешь, кто сейчас ко мне позвонил? – От негодования я стала запинаться.
– Догадываюсь! – захохотала подруга.
– Зачем ты это сделала?! Кто тебя просил об этом, а?
– Адка, не кипятись. Что они сказали?
– Сказали что?.. – У меня перехватило дыхание. – Они сказали, чтобы я уже сегодня готовилась! В двадцать ноль-ноль ко мне кто-то заявится! Ты представляешь, нет?!
– И прекрасно! – счастливо заржала подруга. – Я неделю ждала…
– Да ты в своем уме?! Жень?! Я им просто дверь не открою – так и знай!
– Успокойся, подруга, и подумай еще…
– Мне нечего думать!
– Тебя могут оштрафовать. Прикинь, человек настроился, пришел…
– А мне плевать! Пускай хоть обштрафуются… Я им, во-первых, ничего не заплачу, а во-вторых…
Я бросила трубку. Невозможно было больше выслушивать ее придурочные смешки.
Ну и пусть! Не открою, и все тут!.. И никтошеньки меня не оштрафует.
Я успокоилась. Но валяться в постели стало уже скучно. Я лениво потянулась и встала с кровати. Хорошо еще, что звонили не из банка. И не из колумбария. Про фуру Колумб наверняка давно забыл. А это очень приятно.
Я накинула халат, умылась и побрела на кухню. Можно было бы чего-нибудь и поесть, если вкусненькое.
Но холодильник оказался пуст. Передо мной возникла дилемма. Или собираться и тащиться на улицу, скользя и утопая в сугробах. Или же посидеть сегодня на одном кофе. Я с легкостью выбрала второе. Мне это совсем не трудно.
После кофе я послонялась по квартире и опять залегла в кровать с одной тайной мыслью. Мне хотелось помечтать о Вадиме.
О нас с Вадимом. Как бы все могло быть иначе, если… Но странно, мои мысли сбивались на сегодняшний нелепый звонок, на клуб "Секс в темноте".
В комнате незаметно стемнело. Быстро наступил вечер. И меня неожиданно охватило беспокойство. Я встала с кровати, убрала постель, во всей квартире включила свет и оделась в свитер и джинсы.
Так-то лучше! Я умышленно не интересовалась временем. Но беспокойство мое только росло. Я несколько раз на цыпочках выходила в коридор и проверяла запоры на входной двери. На всякий случай я еще задвинула здоровенную тугую щеколду, которой никто никогда не пользовался. Так спокойней.