Лариса надела бюстгальтер и направилась к воде. Ее ярко-красный купальник позволял Тиму следить за ней взглядом. Лариса прошла несколько шагов в сторону, подсказанную Тимом. Здесь действительно дно было песчаное и вода прогрелась, но пришлось ступать сквозь слизкую зеленую тину, окаймляющую водную кромку. Она долго шла по мелководью, глубина проявлялась медленно, наконец, зайдя по пояс, смогла поплыть. Пока Лариса плыла, зажмурив глаза от солнца и борясь с прибрежным течением, она сбилась с курса: метила прямо, на глубину, а оказалась опять на мелководье и чуть ли не среди той самой ватаги подростков.
Они уже давно наблюдали за ней и, когда она приблизилась, радостно принялись окатывать ее брызгами, лупя по воде ладонями. Они ничуть не осуждали ее поведение на берегу, а видели в Ларисе классную девчонку. Возмущенные окрики Ларисы веселили их и заводили еще сильнее. Но вдруг один из подростков, в подвернутых трусах вместо плавок, воскликнул:
– Блин! Пацаны! Это ж старуха, а не девка! Ну ее. Пора к берегу чалить. Ларек с пивом, наверно, уже торгует!
Остальные, присмотревшись к Ларисе и поняв, что она давно переросла их возраст, тоже потеряли к ней интерес.
Тим, наблюдая за Ларисой с берега, потерял ее из виду и не сразу разглядел вновь среди мальчишек. А когда понял, что она попала в окружение, тотчас кинулся ей на выручку. Но парни, отплевываясь – они больше ныряли, чем плавали, – уже выходили на берег, ему навстречу. Ругаться с ними было бессмысленно, Ларисе больше ничего не угрожало. Но заводила компании, тот самый, что призвал друзей оставить Ларису в покое, и тут не удержался от реплики в адрес Тима:
– Ты, байкер! Вроде нормальный парень, а связался со старухой! На кой она тебе? Моложе телки не нашлось?
Тим ругнулся про себя, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться на обидчика. Пальцы его, сгибаясь в кулаки, больно впились ногтями в ладонь. Выступить в одиночку против десятка подростков – себе на погибель. Мало что покалечат, так еще и байк умыкнут.
Парни прошли мимо. Тим, убедясь, что мотоцикл они не тронули, вошел в воду. Подплыл к Ларисе.
– Что они тебе сказали? – спросила расстроенная словами подростков Лариса.
– Сказали? А спросили, сколько мой байк стоит.
Каждый, и Лариса, и Тим, были убеждены, что лишь он один подвергся оскорблению. И оба купались так долго, что совершенно посинели; дрожь била купальщиков, когда, наконец, они вышли из воды.
Снова согревшись на солнце, они повеселели, хотя оставаться на пляже желания не было.
– Куда теперь? – спросил Тим.
– Пообедаем где-нибудь? Ты расхваливал мне какое-то кафе на Невском. Говорил, что все байкеры там собираются. Покажешь?
Еще вчера Тим не задумываясь привез бы Ларису в байкерское кафе, но теперь он пребывал в сомнении. А если его приятели воспримут Ларису так же, как сегодняшние пацаны? Если она им тоже покажется старой? Он попытался посмотреть на Ларису отстраненным взглядом, но увидел лишь СВОЁ – волнующую его сердце, любимую женщину. Он и сам не заметил, как успел привязаться к ней, как без Ларисы он потерял способность дышать и радоваться жизни. И потому он был готов на все.
– Садись на байк! Поехали!
Однако день сегодня оказался невезучий для обоих. При въезде в город, желая избежать пробки, Тим нацелился в узкую щель между автомобилями, стоящими перед светофором, но впилился в чужой багажник. К счастью, никто не пострадал, но колесо его мотоцикла оказалось погнуто, досталось и машине. Пока ждали автоинспекторов, пока разбирались, желание ехать в кафе пропало само собой. Да и не на чем было. Мотоцикл пришлось доставить в гараж на эвакуаторе.
Лариса поймала такси, поехали к ней домой. В холодильнике, как всегда, стоял заранее приготовленный обед, так что она заботливо накормила друга и поела сама.
* * *
У Татьяны начался отпуск. Много хлопот было с огородом: и поливка, и прополка, и война с вредителями. Вняв совету матери и собственному благоразумию, Татьяна больше не заглядывала в дом к бывшему прапорщику, однако с удивительным постоянством сталкивалась с ним то в местном магазинчике, то у колодца. При виде Степана ее сердце начинало частить, сама собой выпрямлялась спина, походка становилась изящнее. Татьяна почти сознательно старалась выходить из дому в одно и то же время – по утрам она, толкая впереди себя тележку с огромным бидоном, отправлялась за водой, а после обеда в магазин – и Степану не составило труда приноровиться к ее расписанию.
В очередной раз подловив Татьяну у колодца, Степан вежливо поздоровался, помог дачнице наполнить промышленный бидон водой. Затем, помогая толкать тележку, пошел рядом. На полдороге остановился и, глядя в пыльный песок под ногами, несмело произнес:
– Танюша, это самое… У меня в воскресенье день рождения. Кроме тебя, мне приглашать некого. Вот. Посидим на пару, музыку послушаем.
Татьяну охватил жар – она молчала, не зная, как ответить. Вытерла ладонью пот со лба – еще и солнце жарило в полную силу. Татьяна понимала: Степан – не мальчик с соседней парты, что безропотно будет носить портфель одноклассницы. Он выказывал уже нетерпение, подавал ей негласные знаки. То шутя хлопнет по заду, вроде бы одергивая ей платье, то с силой привлечет к себе, будто оберегая от проезжающей машины. Что-то должно было между ними случиться! И если Степан торопил события, то Татьяна страшилась их.
Впервые в жизни добродетельной супруги сблизились фантазии и реальность, впервые она оказалась на пороге неверности. Чаши весов покачивались. Прекратить опасные прогулки, пресечь шуточки Степана, напомнить ему, чтобы он не забывался? Но пропасть притягивала, вкрадчиво возражала. Тебе почти сорок, но ты узнала только одного мужчину, своего мужа. А Дмитрий определенно не святой – эти поздние возвращения, бесконечные командировки… В конце концов, твои годы тоже уходят.
И Татьяна, приложив руки к пылающим щекам, тихо ответила:
– Я смогу прийти только днем!
И тут же она начала обдумывать, что скажет матери. Уточнили день и час. А повеселевший Степан пообещал приготовить знатный обед и достать новые диски.
Два дня после своего согласия Татьяна избегала встреч со Степаном: ее одолевали сомнения. Она понимала, что обед в честь дня рождения автоматически повлечет за собой и все остальное. Не вынеся душевных терзаний, она позвонила по мобильному Ларисе. Сообщила ей, что живет на даче, и, помедлив, спросила:
– Лариса, а ты в курсе, что Степан в нашем поселке дачу себе снял?
– Вот как? Не знала. Что ж, передавай ему привет! Я на него зла не держу!
– А есть за что?
– Это не телефонный разговор.
– Слушай, Ларочка. Раз у тебя нет обиды на него, то приезжай завтра к нам. Поздравим его вместе с днем рождения. Он приглашал.
– Меня? – удивилась Лариса.
Татьяна на мгновение замолчала, не зная, как ответить. Потом извернулась:
– Нет. Он просто сообщил о дате.
– А-а! Это другое дело! Ты не будешь возражать, если я с другом приеду?
– У тебя новый друг? Кто он?
– Приедем, сама увидишь.
– Жду с нетерпением.
– Только у меня будет просьба к тебе, Танюша. Не говори пока Степану, что я буду.
Попрощавшись с Татьяной, Лариса сразу перезвонила Тиму. Пора представить его своим знакомым! Если он избегает показывать ее в компании молодежи, то ей бояться нечего и некого. Она даже матери уже сообщила, что встречается с молодым парнем. И ничего, матушка проглотила.
Тим охотно согласился поехать с Ларисой, тем более что и Татьяну Сергеевну он хорошо знал. И на Степана ему было любопытно взглянуть – Лариса рассказывала о своем бывшем немало забавного.
Татьяна почти успокоилась, пригласив в компанию подругу, да не одну. Она полагала, что обезопасила себя от авантюрного приключения. Засыпая, она убеждала себя, что со Степаном они останутся лишь добрыми друзьями. Но тревога, как оказалось, ушла вглубь – сон вывел ее отношение к Степану на чистую воду.
Во сне она ехала в поезде, в коридоре купейного вагона, и никак не могла отыскать свое место. Заглядывала в чужие купе и в каждом видела совокупляющуюся пару. Причем женщины ей были незнакомы, а мужчины – из тех, кто нравился ей в разное время. Но одну женщину она все же узнала – это была Лариса. Лариса вынырнула из-под Степана и хитро захихикала: "Хочешь забрать его у меня. Не отдам!" Однако тут же фантастическим образом исчезла, и в следующий момент в объятиях Степана оказалась уже сама Татьяна. И между ними случилось все!
Проснулась она в счастливом экстазе. И уже в яви доставила себе повторное удовольствие, почти осязаемо представляя рядом с собой Степана.
А в полдень на дачу во Мгу прикатили на мотоцикле Тим с Ларисой. Появление Тима рядом с Ларисой озадачило Татьяну. Пусть ничего и не было у нее с этим парнем, но несколько месяцев она засыпала с мыслями о нем. И минувшей ночью он промелькнул в ее сне. Ох, быстра Лариса заводить новых любовников! А она, Татьяна, все робеет… Однако своего удивления не выказала, а пригласила гостей в сад, подвела к кустам черной смородины, предложила полакомиться ягодами.
Лариса невзначай поинтересовалась, где Дмитрий. Ответила Ирина Васильевна – она тоже вокруг гостей суетилась:
– Димочка улетел в Сочи изучать олимпийский объект.
– Сочи – это круто! Наш президент всех наповал уложил своей речью, когда решающий раунд настал! – воскликнул Тим.
– Там и без президента наша пиар-команда хорошо поработала! – возразила Татьяна.
Ей хотелось перечить Тиму во всем. Так она выдавливала из себя последние чувства к парню.
Погуляв по шести соткам Татьяны, все втроем пешком отправились к домику, где обитал Степан.
У Степана уже был накрыт обед на двоих, снова на подоконнике, поскольку он ожидал увидеть только Татьяну. А она, мало того что привела компанию, так даже по телефону не предупредила. И кого-кого, а уж Ларису, так коварно поступившую с ним – вытолкнула на улицу в один присест, – Степан не ожидал здесь увидеть. Он небрежно кивнул нежданным гостям и не слишком приветливо заявил:
– На такую компанию я не рассчитывал! Мне и угощать вас нечем, да и места здесь маловато.
– А мы не с пустыми руками! – будто не замечая его недовольства, воскликнула Лариса. Она протянула Степану пластиковый мешок, наполненный банками дорогих консервов, виднелось и горлышко бутылки. – С днем рождения тебя, Степа! Кстати, знакомьтесь. Это Тим – мой новый друг. А это – Степан.
А Татьяна, поставив на кухонный столик тарелку с домашними котлетами, приветливо пояснила:
– Степочка! А это моя мама наготовила. Она тебя тоже поздравляет. Мы все тебя очень любим!
И, вопреки своему решению держаться строго, вдруг пылко поцеловала его в щеку. Затем, как бы оправдывая свой порыв, сказала:
– Представляешь, Лариса, Степан в нашем доме все дыры залатал, других-то на мелкие работы не дозовешься. А у Степы золотые руки и сердце отзывчивое.
От этих слов Степан перестал хмуриться и, освободив от электроплитки и кастрюль хозяйственный столик, перенес на него с подоконника приготовленные яства. Поставил две дополнительные тарелки для неожиданных гостей и два граненых стаканчика. Вначале решили перекусить на скорую руку, а потом не торопясь заняться шашлыком – мясо для него мариновалось у Степана в подполе.
Открыли бутылку водки, поздравили именинника, закусили винегретом, приготовленным Степаном. После этой разминки Степан, оставив женщин "на хозяйстве", встал, предложил Тиму пойти во двор, вместе разжечь костер для приготовления шашлыков. Уходя, он прихватил с собой и початую бутылку водки, и банку шпрот.
Пошевеливая палками угли костра и время от времени чокаясь стопками, мужчины забыли о том, что были чуть ли не соперниками. Мысли Степана уже обратились от Ларисы к Татьяне, а Тим, на правах победителя, был великодушен.
– Ты ведь не в обиде на меня, дружище? В жизни всякое случается. Не подошли вы с Ларой друг другу, а у нас с ней – настоящее.
– Настоящее? – недоверчиво переспросил Степан. – Лариса ведь старше тебя? Ты, наверно, студент?
– Уже менеджер! Я могу позаботиться о любимой женщине. Надеюсь, скоро распишемся.
– Понятно. – Степан помолчал. – У нее только и разговоров было, что о ЗАГСе. Из-за этого мы с ней и разбежались. Не хотела она ждать, пока я развод со своей оформлю.
– А у нас все наоборот, – заметил Тим. – Лариса как раз и тормозит, а я хоть завтра готов свадьбу сыграть.
Лариса действительно не торопилась узаконить отношения. Слишком молод жених! Она выжидала, проверяла чувства Тима. Впервые в отношениях с мужчиной она отодвинула мысли о браке на второй план – ее охватила едва управляемая страсть!
Степан слушал откровения Тима без интереса. Его обескураживало поведение Татьяны. Почему она насобирала целый табор, когда он ждал ее одну?
Он попытался прояснить этот вопрос, когда чуть позже, забежав в дом за мясом для шашлыка, застал ее одну. Но, едва завидев его, Татьяна выскользнула во двор. Так она и бегала от Степана весь вечер, лишь бы не оказаться наедине. Все же Степан подловил ее за глухой стеной домика, когда она возвращалась из туалета.
– Таня! Скажи, что все это значит? Зачем ты организовала эту толпу?
– Это не толпа, а небольшой саммит, – попыталась отшутиться Татьяна.
– Ты не юли, милая. Ответь прямо: ты меня боишься? – Степан уже порядком принял "огненной воды" и потому держался уверенно. Схватив свою главную гостью за руку, он требовал ответа.
– Пусти, Степа. Пошли к костру, мы там стол на чурбанах устроили.
– Тогда зачем ты меня уже целый месяц с ума сводишь? Зачем в гляделки играешь? Я ведь не железный!
– Степа, я тебя уважаю, как верного товарища.
– Но не любишь? Ты это хочешь сказать?
– Но я же замужем!
– Фьють! – Степан удивленно присвистнул. – При чем здесь это?
– Понимаешь, тут соседи кругом. Мама говорит…
– Что мама говорит, мне неинтересно. Ты сама давно девочка с паспортом. Я хочу слышать: ты останешься у меня, когда гости уедут?
Татьяна не успела ответить, потому что на тропинке, ведущей к туалету, появилась Лариса с помойным ведром. Она несла его, чтобы выбросить отходы в выкопанную здесь же, позади дома, яму. Лариса услышала последний вопрос Степана и остановилась в изумлении. Выходит, подруга времени зря не теряла. Сразу подобрала выгнанного ею мужика. Не то чтобы Ларису интересовала теперь судьба Степана. Пусть бы сошелся с кем-нибудь, но не с Татьяной же!
Прежняя ненависть к подруге-сопернице поднялась в ее груди. Вот что выделывает тихоня! А Дмитрий не хотел оставить ее, когда встречался с Ларисой. И хотя теперь чувствами Ларисы владел Тим, она взяла на заметку компрометирующий подругу факт.
– Степа! – Лариса сделала вид, что ни о чем не догадывается. – Вылей, пожалуйста, ведро. Ты там ближе к яме стоишь!
Степан взял ведро из ее рук, досадуя, что их разговору с Татьяной помешали. Татьяна ускользнула вновь.
В середине ночи четверка, загасив остатки костра, решила, что пора на покой. Но комнатка Степана была слишком мала для четверых.
– Мы можем на улице устроиться. Ночь теплая, – заявил Тим.
– Если тюфячок и одеяло отыщутся, я согласна переночевать с Тимошей под яблонькой, – поддержала его Лариса.
Татьяна не могла принять решения: остаться у Степана или вернуться домой. Она уже предупредила мать по телефону, что они собираются гулять до утра. И не забыла еще раз, в свое оправдание, напомнить ей, что они тут веселятся вчетвером.
Хозяин вынес гостям, ночующим на улице, старые телогрейки и покрывала и вопросительно посмотрел на Татьяну:
– Пошли, что ли, в дом. Я на полу могу лечь.
Татьяна стояла на тропинке, в сумраке августовской ночи, нервно одергивая подол платья. Неуверенно сделала шаг к домику, затем другой, но вдруг резко повернулась и побежала к калитке. Она дрожащими руками нащупала в полутьме щеколду и выскочила на улицу. Степан не побежал следом, а чертыхнулся и пошел спать в свою холостяцкую хибару.
5. Сочинские авантюры
Прилетевшие в Сочи сотрудники корпорации "Этажстрой" разместились в гостинице на побережье – начальство в люксах, рядовые специалисты – в двухместных номерах.
Соседкой Ники оказалась журналистка из Москвы, Диана. Она походила на популярную певицу Земфиру – небрежно растрепанные темные волосы, раскованные манеры и взгляд на всех поверх головы. Хотя девушки были примерно одних лет, между ними сразу наметились разногласия. Ника тяготела к порядку, разложила вещи по полкам и ящичкам. Диана вносила в ее быт сумбур. Одежда журналистки была раскидана всюду: на кровати, стульях и даже на полу. А когда соседка еще и закурила в номере, Ника настоятельно попросила ее выйти хотя бы на балкон. Явных ссор между обитательницами номера не возникало, но подспудное раздражение Ника испытывала.
После завтрака девушки разошлись по своим делам.
Нике предстояло вместе с другими специалистами "Этажстроя" осмотреть районы будущей застройки, но жара внесла коррективы в составленные ранее планы. Поездку решили чуть сдвинуть, а с утра всей группой пойти на пляж.
Пестро-серая галька черноморского побережья была почти не видна из-под россыпи загорелых тел, вытянувшихся на лежаках и шезлонгах. Бледнолицые питерцы едва отыскали пару лежаков под тентом и сложили на них снятую с себя одежду. Задерживаться на пляже они не собирались. Искупаться – и за работу.
Ника с любопытством взглянула на полуобнаженных сотрудников – мужчины в плавках казались другими, нежели в офисных костюмах. Те, кто помоложе, выглядели неплохо, но на Германа Леонидовича нельзя было смотреть без содрогания. Обвисшая грудь его, покрытая жирком, напоминала женскую, дряблый живот – под пиджаком он был почти не заметен – гнусно нависал над плавками. А когда шеф приподнял руку, Ника увидела у него под мышкой гроздь бородавок – она отвернулась, запоздало переживая брезгливость и страх. Как она могла, пусть мимолетно, рассматривать этого старца на роль отца ее будущего ребенка!
Зато фигура Дмитрия приятно удивила. Ника считала Беломорцева полноватым, а он оказался просто атлетом! Рельефные мышцы на его груди и плечах могли бы служить анатомическим пособием – юноши с такой фигурой позировали студентам в рисовальных классах, когда Ника училась в архитектурном институте. Она нацелилась на Дмитрия фотоаппаратом и нажала кнопку съемки.
– Идите искупайтесь! У нас сегодня еще масса дел! – скомандовал Герман Леонидович, поспешно накидывая на плечи рубашку. Он заметил жалостливый взгляд, брошенный на него Никой. – Я посторожу вещи.
Ника с радостью подчинилась команде шефа и, обжигая подошвы ног горячей галькой, побежала к морю. Ярко-синий ее купальник, как проблесковый маячок, лавировал среди лежаков и расслабленных, ленивых тел. А навстречу ей торопились пенящиеся у берега волны.