4. Новогодние сюрпризы
В прежние времена у Ники не возникало проблем, где встретить Новый год, – все ее друзья и подруги были, как и она, свободны, в любой компании было весело. Теперь большинство обзавелись семьями и детьми, и Ника чувствовала себя в их обществе лишней. Она смирилась с мыслью, что новогоднюю ночь проведет в доме мамы и отчима или одна. Но неожиданно ее пригласил в ресторан архитектор, приехавший из Эмиратов в Петербург для реализации совместного с корпорацией "Этажстрой" проекта. Это был тот самый Халим – герой давнего и бурного романа еще юной Ларисы. Ника, разумеется, о том не ведала.
Стоя напротив Халима, она озадаченно молчала. С архитектором они познакомились совсем недавно и общались только по работе. Правда, в разговоре выяснилось, что Халим заканчивал тот же факультет, что и она, только гораздо раньше. Еще ей было известно, что у Халима в Эмиратах имеются две жены и несколько детей. А она как-то вскользь упомянула, что ее бабушка родилась в Тунисе, и Халим, видимо, ощутил с ней внутреннее родство. Но с чего вдруг он пригласил ее в ресторан? Ищет подружку для приятного времяпровождения?
– Нет, нет! Я не могу! – Ника энергично замотала головой, и кудри ее метнулись взад-вперед.
Халим понял ее опасения и раскатисто рассмеялся:
– Мы будем не одни. Я приглашаю тебя присоединиться к компании. Ныне я собираю всех любимых женщин, живущих в Питере. Когда еще удастся вырваться сюда!
Улыбнулась и Ника:
– А их много, любимых? И какое отношение имею к ним я? Разве нас связывает что-нибудь, кроме работы?
– Вы мне нравитесь, Ника! Вы очень красивы! Может быть, и я еще понравлюсь вам. А пока приглашаю просто повеселиться.
И Ника согласилась провести новогоднюю ночь в гареме Халима, как она назвала про себя это мероприятие.
Наступил последний день уходящего года. Настроение у Ники было подавленное. Вначале придется заехать с Тимом к родителям, поздравить их. Это уже стало ритуалом. От родителей возьмет такси и поедет в ресторан к Халиму. И зачем она только согласилась идти в незнакомую бабью компанию! И надеть-то, по сути, нечего. Ника раздвинула дверцы зеркального шкафа, вытащила единственное нарядное платье из тонкого трикотажа, надела его и взглянула на свое отражение в зеркале. Но смотрела она не на платье, а на свое лицо. Оно обветрилось, потому что ей часто приходилось выезжать на стройки, подниматься на верхние этажи недостроенных "высоток", где колючий пи терский ветер был особенно беспощаден. Стянув через голову платье, Ника бросила его на диван и присела к туалетному столику. Пожалуй, придется поколдовать с кремами. Этот, с запахом лаванды – под глаза; тот, увлажняющий – на щеки и шею. Нет, ей не сравниться с красотками из гламурных журналов! От легкого массажа пальцами щеки Ники порозовели, и теперь, глядя на себя, она вспомнила, что вот таким же румянцем покрывалась в былые годы, когда каталась на катке зимой, на тридцатиградусном морозе. В последние годы и морозов таких нет, и кататься принято под крышей стадиона.
И вдруг шальная мысль осенила ее! А не махнуть ли на каток? Забить и на родительский дом – она поздравит их по телефону, – и на ресторан Халима с его девицами?
Смелая мысль подняла Нике настроение. Новый ледовый дворец работает, кажется, допоздна и в праздничные дни. Но кто составит ей компанию? Телефонный звонок прервал ее размышления. В трубке раздался голос Тима:
– Сестричка, ты собираешься к предкам? Передай им, что я не смогу…
– Тимоша, пойдем на каток на пару часиков?
Брат показался подходящим кандидатом для этого мероприятия.
– Что?!
Ника пережидала его первую реакцию. Тим – неутомимый охотник за адреналином: подростком гонял на досках и роликах, теперь увлекся мотобайком. Конечно, кружение по ледовой площадке на коньках особой удали не требует, зато братец легок на подъем. Только он может не задумываясь поменять свои планы в любую минуту.
И Тим оправдал надежды Ники. Решив, что родителей навестят в другой день – зимние каникулы длятся больше недели, – брат и сестра договорились встретиться на катке.
На закрытом стадионе было многолюдно. Имелось немало любителей поскользить по льду в канун Нового года. Оживленно было и в местном кафе, где по случаю праздника продавали даже шампанское. Брат и сестра выпили по бокалу и вновь выехали на арену. Некоторое время они, чинно держась за руки, кружили по площадке, обмениваясь последними новостями. Тим признался, что приобрел новый мотоцикл, гоняет ночами по городу.
– Ты бы осторожнее сейчас, зимой, Тимоша. А как у тебя дела в институте? Зачеты все сдал? Когда первый экзамен?
– Никуля, меня предки этими вопросами задолбали, и ты туда же! Пойдем лучше еще по бокальчику шампуня пропустим! Ты сегодня красива, как Снегурочка. Ишь как разрумянилась!
Тим вдруг наклонился и поцеловал Нику в щеку.
– Отстань, дурачок! – увернулась Ника. – Уж не собрался ли романчик с сестрой закрутить? Я против кровосмесительства.
– В нас с тобой ни капли общей крови, – парировал Тим. – И напрасно ты меня все еще за ребенка держишь! У меня, между прочим, имелась женщина на пять лет старше.
– Ну, загнул, братец! У тебя, поди, и копейки не отыщется, чтобы даму в кино сводить. Кто сегодня за каток заплатил?
– За каток я разрешил тебе заплатить, верно, но я и сам бабло теперь зарабатываю. Устроился работать в фирму "Календари". Там еще постеры и визитки изготавливают.
– Постой, постой… это не та фирма, что у Пяти Углов располагается, на Загородном?
– Та самая. Ты там заказывала что-нибудь?
– И что за работу тебе там предложили?
Расспрашивая братца, Ника думала о том, как тесен мир. Когда они еще общались с Татьяной, та рассказала, что в "Календарях" работает корректором Лариса, та самая, что является любовницей Дмитрия. О том, что этот греховный альянс уже распался, Ника не догадывалась.
– Давай, Тим, передохнем. – Она потянула брата в кафе.
В Нике вдруг проснулось неудержимое любопытство. Захотелось подробнее узнать о Ларисе, той самой, с лицом изборожденным рубцами от угрей. Что нашел в этой заурядной женщине Дмитрий Беломорцев – мужчина хоть куда! Ведь жена его выглядела гораздо привлекательнее, чем эта особа.
Брат и сестра присели за столик, на сей раз заказав по чашке кофе. Тим добросовестно изложил, чем занимается в "Календарях". Совмещает обязанности курьера и агента: развозит готовую продукцию по точкам, рекламирует услуги фирмы, вербует заказчиков.
– А у вас там работает женщина по имени Лариса? – осторожно спросила Ника. – Я, правда, ее фамилию не знаю. Низенькая и лицо угреватое.
– Точно, работает. Лариса Юрьевна Зуднева. А что?
– Как она там, на хорошем счету?
– Самая заметная тетка в фирме! Я сам поначалу поразился ее лицу, а теперь оно даже симпатичным кажется. Такая прикольная бабешка! Недавно корпоративная вечеринка у нас была, так ее нарасхват, на каждый танец – пятеро бычков! Я с ней тоже разок прошелся. Волнующая телка!
– Тим, опомнись! Ты же с сестрой разговариваешь, а не с дружками. А семья у этой Ларисы есть?
– Мужа вроде нет, а любовник, слышал, имеется. Но я в эти сплетни не вникал, да и когда мне их слушать – пришел, забрал календари и дуй дальше. А почему тебя эта Зуднева интересует?
– Представляешь, жена этого любовника у нас работает.
– Да ну! А говорили, что любовник ее холост. Что он иногородний, живет в коммуналке. Кажется, какой-то работяга, – припомнил гуляющие в офисе сплетни Тим.
Ника удивилась хитрости Ларисы, сумевшей нагородить о Дмитрии столько чуши. Видно, тщательно заметает следы.
– О! Сколько информации! А сказал, что ничего не знаешь.
– Да женщины стрекочут, меня не стесняясь. Ведь иногда час дожидаешься в общей комнате, пока тебе коробку календарей на продажу притащат.
– Тогда вот тебе тайное задание, братец: выясни, как звать того мужика.
– Какого?
– Любовника этой Ларисы!
Ника и сама не знала, зачем нужны ей эти сведения. И очень бы рассердилась, если бы кто-нибудь ей сказал, что она пытается влезть в чужие отношения. Видимо, Дмитрий уже не казался ей посторонним, и первые звоночки о том уже прозвенели во снах.
Буквально накануне ей приснилось, что она посещала очередную стройку, такую же как неоднократно наяву: высокое недостроенное здание. Она идет по опасным переходам, по бетонным блокам с шатким ограждением из арматуры и вдруг видит на самом краю строительной площадки последнего этажа Дмитрия. Он в белой защитной каске – она сама надевает такие. Вдруг он покачнулся на краю и стал медленно падать: ноги еще были на бетонном основании, а голова, очертив дугу в воздухе, уже устремилась вниз. Но Ника вдруг осознала во сне, что это сон, взмахнула руками и полетела ему наперерез. Только она не падала, а именно летела. И падение Дмитрия в этот момент тоже замедлилось, и они как две птицы парили в воздухе, то сближаясь, то отдаляясь друг от друга. В общем, странный был сон. Но поскольку наметившийся кошмар не получил развития, то и страха в ее душе не осталось. И сон почти забылся. Однако сейчас вспомнился-таки.
Ника и Тим пробыли на катке до десяти вечера, а потом разъехались в разные стороны.
Дома Ника приняла душ, надела платье: черное, оставляющее обнаженной спину. На сей раз она сидела перед зеркалом недолго – ей не важно, как ее воспримет Халим и его гарем. Она едет просто повеселиться! Когда президент на экране телевизора уже начал произносить традиционное обращение к народу, Ника набрала номер вызова такси. Под удары курантов она назвала свой адрес диспетчеру и поздравила его с Новым годом. Настроение после двухчасового пребывания на катке было замечательным.
Когда Ника вошла в затемненный зал ресторана – матовые светильники, упрятанные в стенах, слегка освещали зал, – Халим и его русские подруги уже были в сборе. И сразу Ника узнала среди них Ларису. Вот ведь какое совпадение! Пару часов назад обсуждала ее с братом, а теперь встретила здесь! Появление Ларисы в ресторане становилось частью непроявленной закономерности.
Архитектор Халим, хоть и был слегка полноват, ростом компенсировал вес. Пышные темные волосы с проседью и ухоженная бородка добавляли ему в глазах женщин очарования. Держался он по-светски – его обращение с русскими женщинами даже отдаленно не напоминало поведения с соплеменницами. В своих он видел прежде всего жен и матерей, но в этих – дам для необременительных связей. Впрочем, женщины вели себя вполне достойно, они общались с арабом в рамках их собственной культуры, отличной от мусульманской. И Халим, получая образование в России, обогатился не только профессиональными знаниями. Впрочем, архитектором он стал первоклассным!
Халим разлил в бокалы шампанское и провозгласил тост:
– Девочки, предлагаю выпить за нашу юность! Надеюсь, что никто из вас на Халима обиды не держит. Встреча с каждой из вас для меня была как сверкающий адамант! – Архитектор встал, и светлая рубашка в полоску обтянула его живот, чуть выступающий над ремнем брюк.
Женщины – всего их было семь – поддержали тост. Какие обиды – столько лет минуло! Но легкое сожаление о прошлом шевельнулось в душе каждой: все женщины были неустроенны, одиноки, потому и согласились прийти в ресторан.
Лариса полагала, что от разрыва с Халимом пошел отсчет ее неудач. Ведь и со Степаном не все так радужно: взял билет и уехал на Украину перед самым Новым годом. Сказал, что едет повидаться с сыном – тот заканчивал мореходку и мог уйти в дальний рейс. На самом деле он уехал разгребать отношения с женой. Официально брак еще не был расторгнут.
И сейчас Степан подъезжал к своей станице, а Лариса вымученно улыбалась архитектору.
Халим встал, обошел стол и положил руку на плечо Ларисы, склонившись к ней:
– Ты помнишь, Ларочка, что я чуть не увез тебя к себе на родину? Не жалеешь, что отказалась?
Лариса снова улыбнулась. Архитектор, обходя по кругу всех приглашенных женщин, озвучивал их маленькие секреты: "А ты, ласточка моя, учила кататься меня на лыжах, и я чуть не разбился о дерево!", "А ты, киса, возила меня на экскурсию, смотреть русские церкви и соборы!"… Затем, обратившись к Нике, уверенно произнес:
– А с тобой, Никуля, у нас все впереди! Мы ведь скоро будем строить олимпийские объекты в Сочи?
– Еще рано говорить об этом, Сочи пока лишь в тройке претендентов.
– Я уверен, что Россия пробьет свою заявку и победит!
– Но и нашей фирме придется постараться, чтобы получить госзаказ.
– Будем стараться вместе.
Потом Халим по очереди танцевал со всеми женщинами, снова произносил тосты, затем танцевали все разом, выйдя на просторный круг перед оркестриком. Звучала громкая музыка, мерцали гирлянды на большой искусственной ели, взлетали россыпи конфетти и серпантина. Арабский архитектор снова чувствовал себя чуть-чуть студентом среди этих свободных, с открытыми лицами женщин. И он был не прочь одну из них пригласить к себе в отель – особенно нравилась ему Ника: она была и красивее, и моложе других.
Однако прежние подружки Халима уже стали взрослыми благоразумными женщинами и не пожелали провести остаток ночи с архитектором в приватной обстановке. Лариса ответила поговоркой, что в одну реку не входят дважды. Та, что учила арабского студента кататься на лыжах, сказалась больной, а Ника просто сказала короткое "нет", сопроводив отказ улыбкой.
Вышли на улицу. С неба падала едва заметная пороша, однако снежинки таяли, коснувшись тротуарной плитки. Тепло, но промозгло. Халим жестом руки подозвал несколько такси, дежуривших у ресторана. Женщины садились в машины и уезжали. Халим – он был в светлой дубленке и в белой вязаной шапочке – слегка касался пухлыми губами щеки каждой гостьи.
Выяснилось, что Ларисе и Нике по пути – обе жили у Нарвских ворот, – и они сели в одно такси. Уже сидя в машине, Лариса вдруг спросила:
– Халимчик, ты теперь не носишь ушанку? Она тебе когда-то шла!
– Я не хочу быть белый ворона, Лара! – сверкнул улыбкой архитектор и глубже натянул на голову свою белую шапочку – а длинный нос его, как клюв орла, показался теперь еще длиннее. Араб страдал от русского холода, даже умеренного, как нынче.
Проводив последнюю даму, Халим решил пройтись по Невскому и вернуться в отель. Центральный проспект сверкал огоньками праздничной иллюминации. На растяжке красовалась цифра "2007", рядом шли другие гуляющие. Вдоль нарядно украшенных, освещенных витрин магазинов Халим шел без опаски. Весь в светлом, с черной бородой, он и сам выглядел новогодним персонажем – Дедом Морозом наизнанку. "Ночные бабочки" сразу угадывали в нем иностранца и подавали арабу, определенно королевской крови, ясные знаки. Но архитектор не имел обыкновения платить за любовь, он готов был делать только подарки, а потому шел не останавливаясь. Он удалился от оживленной части Невского на достаточное расстояние. Прохожих тут стало меньше, а проституток больше.
* * *
А Ника и Лариса ехали в сторону Нарвской Заставы. Ника поинтересовалась у спутницы, что это за романтическая история, на которую намекал Халим. Лариса отмахнулась:
– А-а! Я тогда совсем девчонкой была. Дурочка, одним словом! А ты смотри, Ника, будь осторожна с ним. У него там, поди, пять жен на родине.
– Насколько мне известно, только две, – поправила ее Ника, задетая нравоучительным тоном Ларисы, и тут же коварно спросила: – Лариса, а ты у Беломорцевых давно была?
Лариса проницательно посмотрела на соседку. Татьяна что-нибудь ей рассказывала? Неужели она подозревала о ее связи с Дмитрием? Однако теперь это не имеет ровно никакого значения, утомительные путы разорваны. Теперь Лариса чиста перед всеми и собой, она встречается с холостым мужчиной.
– Я вообще Беломорцевых раз в году вижу. С Таней мы больше по телефону общаемся. Про дела ее мужа знаю только то, что она мне расскажет. А кстати, Никуля, – бросила пробный камень Лариса, – наша романтическая подруга по-прежнему о Германе Леонидовиче, вашем начальнике, грезит?
– Грезит о Германе Леонидовиче?
Вопрос поставил Нику в тупик. Однако она тут же вспомнила, что и сама замечала, как неестественно держится Татьяна Сергеевна в присутствии директора. Неужели Татьяна не любит мужа? А Ника еще жалела ее, когда узнала, что Дмитрий ей изменяет с Ларисой. Выходит, его тоже есть за что пожалеть. И тут же она непроизвольно отодвинулась от Ларисы: ей была неприятна эта лгунья. Сумела так изощренно перевести стрелки со своей персоны на подругу, выдав ее сердечные тайны. Но как далеко зашли отношения Татьяны и шефа, об этом оставалось только гадать. Вскоре такси остановилось у дома Ники, и она, заплатив свою часть, вышла на тротуар.