* * *
А Беломорцевы эту новогоднюю ночь провели вдвоем, если не считать тещи. Но старушка, встретив с дочерью и зятем Новый год, отправилась спать. Супруги даже не принарядились ради праздника, так и сидели за столом в домашних спортивных костюмах. Скучая, оба лениво что-то жевали перед гремящим телевизором: на всех программах мельтешили одни и те же поп-группы.
– Зря мы, Дима, с тобой дома остались! – усиливая голос, чтобы перекричать телевизор, сказала Татьяна. – Надо было с кем-нибудь объединиться, все не так тоскливо было бы.
– А что ж ты подруг не позвала?
– У всех свои планы. Я приглашала Ларису, но она отказалась. Наверно, со своим Степаном праздник встречает. Я звонила ей, все телефоны молчат. Наверно, они со Степаном…
Дмитрий схватил телевизионный пульт и уменьшил громкость звука.
– Подожди, ты о каком Степане говоришь? Не о том ли, что у меня в фирме монтажником окон работает?
– Да, она говорила, что ее новый друг, кажется, у тебя работает.
Дмитрий выпил в этот вечер немного, но сейчас у него разгорелись щеки. Еще недавно он радовался, что удалось мирно разойтись с Ларисой, хотя он и не понимал, зачем ей нужно было так решительно рвать их связь. Если бы она немного подождала, может, он и созрел бы для развода. Их жизнь с Татьяной становится все бесцветнее. А сегодняшняя новогодняя ночь – просто тоска зеленая. Минуту назад Дмитрий не думал о Ларисе, но сейчас ревность охватила его. Подумать только, на кого эта красотка променяла его! На жалкого алкаша! Его из милости, можно сказать, в фирме держат. Все у него какие-то обстоятельства, то заболел, то в квартиру воры забрались. А сейчас взял отпуск, сказал, что поедет к себе на Украину с сыном повидаться. А сам у бабы под бочком пристроился. Каникулы себе устроил! Ну и что, что заказов в первую неделю года мало, работа всегда найдется – собственный офис некогда отремонтировать! А что, если взять и нагрянуть сейчас в квартиру к Ларисе и накрыть их обоих! Правда, он выпил, рискованно садиться за руль… А, ладно, сегодня гаишники добрые!
– Танюша, дружочек! Я поеду проветрюсь немного. Как-то у нас не слишком весело!
– Да куда же ты, Дима, в таком виде!
– Я в норме! – Дмитрий усмехнулся и нарочито четко, стараясь не качнуться, прошел от стола к двери комнаты.
Надев теплую куртку и с трудом зашнуровав ботинки, он вышел во двор, где стоял его джип. Дмитрия пошатывало! С минуту он раздумывал, садиться ли за руль. Благоразумие победило. Решил пройтись пешком.
Дмитрий вышел на набережную Фонтанки: легкая поземка неслась вдоль проезжей части, там, где обычно мчались нескончаемым потоком автомобили. Ни одного прохожего! Дмитрий поднял воротник, пожалел, что не надел шапку, и побрел вдоль закованной в лед реки. Вертикальные прутья чугунного ограждения выстроились в бесконечный ряд, как палочки, отмечающие срок на стене в камере узника. Он оглянулся назад – тот же унылый пейзаж. Пройдена половина жизни, и какой смысл двигаться дальше? Семья заледенела, как эта река. Бизнес тоже не приносит больше радости. Даже любимая женщина оставила его. Дмитрий давно отвык задумываться об абстрактных материях, как и ходить пешком. Но сейчас ноги сами несли его к дому Ларисы – к женщине, оставившей его.
Татьяна, слегка встревоженная тем, что муж сядет за руль в нетрезвом состоянии, выглянула в окно посмотреть, насколько ловко он выведет машину со двора. И сразу же успокоилась: Дмитрий пешком направляется на улицу.
Ей тоже спать не хотелось, но и на улицу в такую погоду не тянуло. Татьяна включила компьютер. Вопреки ожиданию, в интернет-сообществе – на чатах и форумах – было многолюдно. Перепрыгивая с одного сайта на другой, Татьяна засела на любимом портале, где женщины обсуждали свои личные истории. За минувшие месяцы ряды форумчанок обновились, но были и старенькие. В общем, здесь она чувствовала себя как дома.
Татьяна набрала свой ник "Туся", ввела пароль и включилась в дискуссию. На одной теме обсуждали, насколько плохо или хорошо, когда женщина много старше молодого человека. Эта тема сейчас волновала Татьяну как никогда.
В декабре в офисе их корпорации "Этажстрой" стал появляться курьер Тим Носик. Студент подрабатывал к своей стипендии, разнося продукцию фирмы "Календари". Но помимо календарей "Этажстрой" заказал рекламные листовки, и юноша несколько раз наведывался к ним, приносил на утверждение эскизы. И так получилось, что Герман Леонидович поручил Татьяне Сергеевне утрясти вопросы с листовками.
В первый раз, когда Татьяна и Тим обсуждали на ее рабочем месте деловые вопросы, она заметила несколько невыполотых волосков на его подбородке и умилилась этой юношеской небрежности. Еще Татьяну взволновал кадык парня, будто живущий собственной жизнью, – когда Тим разговаривал, кадык его челноком вздымался и опускался. И внешность Тима обращала на себя внимание: он был строен, худощав и длинноволос. Иногда свои длинные волосы он убирал в хвост.
После третьей встречи Татьяне показалось, что и Тим проявляет к ней повышенное внимание. Он подарил ей маленький календарик с розовым сердечком – из комплекта продукции, предназначенной для демонстрации клиентам. Он пододвинул ей стул перед рабочим столом, готовясь к новому раунду переговоров, и вежливо распахнул перед ней дверь, когда они оба выходили из комнаты. И Тим собственноручно приписал номер своего мобильника на стандартной визитке фирмы "Календари"! Но Татьяна Сергеевна так и не отыскала повода, чтобы позвонить парню. И даже не решилась поздравить его с Новым годом, опасаясь, что ее интерес к Тиму будет слишком очевиден. А свой телефон она ему не давала. Однако две недели уходящего декабря мысли Татьяны целиком были о Тиме.
А как же любовь к Герману Леонидовичу? Однажды, когда директор пригласил Татьяну Сергеевну к себе в кабинет, чтобы обсудить ход выполнения задания, она почувствовала, что освободилась от болезненных чар. Целый год она засыпала с думами о шефе, проигрывая перед мысленным взором перипетии уходящего дня: что сказал, как посмотрел, что ей самой следовало сказать. Разлюбила? Да и было ли это любовью? Сутулый старикан с брюшком, одетый в молодежную куртку с хлястиками и металлическими пуговицами, – что она в нем нашла? Ослепили глаза его опыт и звания, магнитом притягивал его авторитет? Но такие мужчины, имеющие вес в обществе и деньги, если и вступают в связь с сотрудницами, то с более молодыми. Как Ника Хлебникова, например. Татьяна находилась в полной уверенности, что Ника стала любовницей директора, и потому пора было вычеркнуть из своей жизни Германа. Появление Тима помогло избавиться от наваждения.
Новые чувства хотелось кому-то излить. Пробежала пальцами по клавишам компьютера:
"Девчонки, я, как полоумная, влюбилась в молодого парня. Я в два раза старше его! Мне кажется, что я на все готова!"
Почти сразу появился ответ:
"Туся, я тебе завидую! Я прошлым летом тоже с одним школяром на турбазе… Такой несравненный кайф. Пришлось, правда, всему учить несмышленыша, но мне это было в радость. Зато он так трепетно ухаживал за мной! Начитался стихов Серебряного века и сам стихи для меня сочинял".
Татьяна задумалась. Чему она сможет научить Тима? Ведь, кроме мужа, у нее не было других мужчин, опыт ее невелик. С Дмитрием все у них происходит по-простому, без фантазий и затей. И если быть откровенной самой с собой, то удовольствия в постели она никогда не получала. А может, Тима и учить ничему не надо? Как-никак, он – студент старшего курса: наверно, уже были учительницы. Татьяна выключила компьютер и, мечтая о Тиме, направилась в спальню. В кровати она чуть ли не физически ощущала его присутствие. Сладостные мечты помогли Татьяне получить наслаждение, какого не давал ей Дмитрий. И она совсем не обеспокоилась из-за долгого отсутствия мужа. Находясь под воздействием обильного застолья, после виртуального любовного акта Татьяна мгновенно заснула.
* * *
Дмитрий долго брел вдоль Фонтанки и, поскольку ветер дул ему в спину, от Невы, чувствовал себя вполне комфортно. Да и изнутри он был порядком подогрет. Желание увидеть Ларису притупилось, но и домой возвращаться не хотелось. Дмитрий остановился у Египетского моста с четырьмя сфинксами, установленными на угловых тумбах. Неожиданно вспомнил то, что рассказывали о нем профессора в строительном институте. Сфинкс – фантастическая женщина с телом львицы и крыльями – была дочерью бабы-змеи Ехидны, подстерегающей в засаде прохожих. Дочь переняла повадки матушки, обосновалась в пещере горы недалеко от города Фивы и тоже цепляла путников, навязывая им загадку: "Кто ходит утром на четырех ногах, днем на двух, а вечером – на трех?" Но путники все были бестолковые, правильного ответа не знали и гибли в когтистых лапах чудовища. Гора костей и черепов возвышалась перед зловещей пещерой. И только Эдип дал разгадку – человек! От досады уродливая львица-женщина бросилась в пропасть, но и в жизни Эдипа впоследствии было немало не только побед, но и огорчений.
Дмитрий некстати подумал, что в его жизни уже наступил день. Что именно теперь он, по мифу, занимает самое неустойчивое положение – держится на двух ногах. Его покачнуло. Тут же вспомнил другую историю, связанную с этим мостом. О том, как еще в царские времена по мосту двигалось воинское подразделение, и мост рухнул, когда солдаты достигли середины, будто бы из-за резонанса. На лекции, правда, рассматривались и другие причины: усталость и хладоемкость металла, образование внутренних раковин. Легенда о рухнувшем мосте тоже обратила его к размышлениям о крахе собственной жизни: работа напряженная, жена не понимает, любовница покинула. Он устал и начал замерзать. Да, Татьяна, без всяких на то оснований, считает его примитивным существом, неотесанным деревенщиной, к месту и без оного напоминая о том, что он вырос в райцентре. Почему она его всю жизнь шпыняет? Разлюбила? А любила ли вообще?
Дмитрий снял перчатки, подышал на озябшие пальцы и снова натянул их, затем ускорил шаг. На морозе хмель почти выветрился из его головы, но теперь в ней зашевелились непривычные мысли.
А может, Татьяна догадывалась, что он встречался с Ларисой? И тут же снова осудил жену: в постели холодна, как рыба, супружеский долг как тяжкую обязанность выполняет. Тут всякое желание пропадет. Тогда почему он остановился перед решительным шагом, не захотел оставить жену, скрепить отношения с Ларисой? Ведь она так стремилась к этому! Но что-то останавливало. И теперь трудно винить любовницу за то, что у нее лопнуло терпение, что она, назло ему, сблизилась с его подчиненным. Лариса, Лариса… Может, им стоит попробовать еще раз? Но сможет ли он простить ее за измену? Так и не найдя для себя ответ, Дмитрий ускорил шаг.
Он дошел до низовья Фонтанки, дальше просматривалась зимняя, белесая гладь Финского залива. Если бы не уродливые ангары, темные цеха судостроительного завода, скелет пустого стапеля, неподвижные башенные краны, закрывающие обзор, мечты Дмитрия уплыли бы в бесконечность. Но он не имел обыкновения грезить об абстрактном. Он шел и шел. И вновь оказался перед мостом. Этот мост заметно отличался от Египетского: четыре башенки и дуги массивных цепей, соединяющие их, обещали стабильность и покой. Дмитрий присел на каменную скамью у парапета: двигаться дальше не было сил, но холод подталкивал к действиям. Он вскочил и принялся ловить машину.
Поймать такси оказалось непросто. Они в этот глухой уголок заглядывали редко. Все же минут через десять удалось притормозить одного бомбилу на старых "жигулях". Дмитрий с наслаждением опустился на жестковатое сиденье, почти протертое до дыр, назвал адрес Ларисы и прикрыл глаза. Отсюда до Нарвских ворот – всего ничего, а там и до дома неверной подружки рукой подать.
Но поездка прервалась раньше, чем Дмитрий ожидал. "Жигули" поперхнулись, закашлялись – мотор заглох.
– Вот непруха! – воскликнул водитель, пожилой мужичок потрепанного, как и его машина, вида. Он открыл дверцу и выбрался наружу. Затем снова сунул голову в салон автомобиля и, обращаясь к Дмитрию, добавил: – Ты, друг, посиди, я взгляну, что и как. Но боюсь, что голубушке кранты. И куда я теперь? Все ремонтные службы небось празднуют. Да и какая служба возьмется за мою "старушку"?
Мужик продолжал по-бабьи причитать, уже открыв капот машины и что-то выискивая в моторе, подсвечивая себе фонариком.
Дмитрий озирался, высматривая на улице другую тачку. И вдруг – какая удача – мимо пронеслась машина канареечно-желтого цвета с шашечками на бортах и затормозила чуть впереди. Дверца ее раскрылась: на тротуаре показалась женская ножка, мелькнувшая из-под длинного платья. Дмитрий ринулся из застрявшей машины, но водитель схватил его за рукав: "А платить? Ты три квартала проехал?" Пока разбирался с оплатой, притормозившее такси газануло и умчалось. Дмитрий запоздало махал рукой и кричал, но было поздно. Такси и след простыл. Вышедшая из него пассажирка в короткой норковой накидке, с непокрытой кудрявой головой торопливо шла маленьким двориком, небольшим каре открытым к улице. Услышав мужской окрик позади, она опасливо обернулась и увидела Дмитрия, размахивающего руками, как птица крыльями. В этот момент и он узнал Нику.
А скрывшееся такси увозило прочь Ларису, и она так и не узнала, что Дмитрий направлялся в эту ночь к ней.
Ника удивилась, будто в ее дворике приземлился инопланетянин. Они поздоровались. А старые "жигули" наконец завелись, и машина подъехала ближе.
– Ну что, двинули, приятель? – приспустил стекло кабины шофер.
– Поезжай, шеф!
Шофер недоуменно пожал плечами и тронулся в путь.
Ника и Дмитрий остались в безлюдном ночном дворике одни.
– Как тут оказалась? – спросил Дмитрий и, взяв руку Ники, поднес к своим губам. Он и сам не ожидал от себя такого обхождения с женщиной. – С Новым годом!
– Это я должна бы тебя спросить, как ты попал в наш район? В гостях был? А я живу в следующем дворе, вон там, за аркой.
Ника плавным движением увела свои ладони от губ Дмитрия и торопливо надела перчатки, достав их из сумочки.
– Ты одна живешь? Меня пригласишь? Знаешь, сколько я пешком за сегодняшнюю ночь прошел – километров пять!
– Тебя из дома выгнали? – решилась пошутить Ника.
– Издеваешься! Я просто захотел прогуляться по ночному городу. Пока шел вдоль Фонтанки, только трех человек встретил. Красотища! Город без людей – это чудо!
– В такую-то погоду? Гулял по Фонтанке? – Ника уже приблизилась к своему подъезду и достала кнопку-ключ от домофона.
Дмитрий потянул на себя впускающую только своих людей дверь.
В эту раннюю зарю, первое утро нового года, Ника и Дмитрий встретились будто впервые. Они не сговариваясь не стали затрагивать реалии их сегодняшней жизни, тем более обсуждать работу или спорить о политике.
За чашкой утреннего кофе Дмитрий рассказал о том, какие мысли к нему пришли на Египетском мосту. Потом оба стали вспоминать институт, преподавателей, хотя и учились в строительном вузе на разных факультетах и в разное время. Дмитрий – почти на десять лет раньше.
– Знаешь, Никуля, – признался Дмитрий, – я всегда завидовал архитекторам! Жалел, что не умею рисовать.
– Мои таланты в живописи тоже невелики. Зато я с удовольствием историю искусств изучала. Единственные "отлично" были именно по этому циклу.
– Я тоже иногда гуманитарные лекции на вашем факультете посещал.
– Ты любишь искусство, литературу?
– Честно говоря, я мало сведущ в этих областях. У меня одна неразделенная любовь – архитектура. Когда тачки еще не было, часто по улицам бродил и глазел на прекрасные старинные особняки.
Хотя Дмитрий и выпил крепкого кофе, после ночной прогулки глаза его неумолимо слипались. Клонило на подушку и Нику: катание на коньках с Тимом в ледовом дворце, затянувшееся веселье в ресторане с Халимом – почти сутки без сна!
Ника повела глазами вниз, на мягкий ворсистый палас, раскинутый на полу:
– На палас ляжешь? У меня только одно спальное место.
– Готов хоть на асфальте растянуться, устал донельзя.
Ника постелила у стены простыню, положила подушку, натянув на нее чистую наволочку. Тяжелые зимние ботинки Дмитрий скинул сразу, как вошел в квартиру, а сейчас, сняв через голову свитер, почти упал на подготовленное ложе. Когда Ника протянула гостю плед, он уже спал. Она осторожно опустила клетчатый плат на его плечи.
Разложить для себя диван как следует у нее уже не было сил. Она легла на узкую полоску "гостевого" варианта и через две минуты тоже попала в объятия Морфея.
Так крепко оба никогда еще не спали. И даже звонок мобильника, все утро прорывающийся из кармана куртки Дмитрия, не разбудил спящих.
5. В милосердии нуждаются все
В первое утро нового года мать Татьяны встала рано. Не беспокоя дочь и зятя, вымыла оставленную на столе посуду, подмела пол в гостиной. Пошла наводить порядок в прихожей. На полу заметила домашние тапки Дмитрия, смотрящие носками в разные стороны, и, подняв их, поставила на стеллаж для обуви. И тут в голове ее щелкнуло: а где же зять, если тапки здесь оказались? И куртка его на вешалке отсутствовала, хотя шубка Татьяны висела на месте.
Ирина Васильевна покинула прихожую, подкралась к супружеской спальне и тихонько повернула ручку – дверь была не заперта. В широкую щель она увидела лишь дочь, одиноко распластавшуюся на двуспальной тахте. Догадка подтвердилась: Дмитрия нет дома. Что случилось? Дети поссорились?
Ирина Васильевна подошла к тахте и бесцеремонно потянула за край одеяла:
– Вставай, соня! Уже одиннадцатый час!
Татьяна разлепила глаза, не сразу возвращаясь к яви. Заметив стоящую рядом мать, раздраженно огрызнулась: