Пола Хиггинса, доктора из маленького английского городка, третирует красивая жена. Под угрозой оказывается все: его счастье, возможность видеться с дочерью, карьера. Но рядом с ним остается добрый ангел - Дженни, чью преданную любовь Пол долго не мог разглядеть...
Содержание:
Глава 1 - Семья 1
Глава 2 - Айви 6
Глава 3 - Дженни 11
Глава 4 - Бет 16
Глава 5 - Мэгги 36
Кэтрин Куксон
Навстречу любви
Глава 1
Семья
- Послушайте, доктор, я прекрасно себя чувствую. Давайте-ка выписывайте меня на работу.
- Не раньше следующей недели, Энни. Ты не в состоянии сейчас ни тереть, ни скрести.
- Доктор, сейчас это делается совсем не так. Вы отстали от времени. Я просто использую полотер.
- Хорошо, хорошо. Но ты должна вставать в половине шестого, не так ли? А утренний туман вряд ли полезен для твоих легких.
- Доктор… - Простоватое, добродушное лицо Энни Мулен скривилось. Она медленно подняла глаза на врача, сидевшего за широким столом из красного дерева, и продолжила бесстрастным голосом: - Я не выдержу еще одну неделю в этом доме. Хозяйка хочет, чтобы я ушла. Это ясно как божий день. Мне, конечно, прямо никто ничего не говорит, но она все время упоминает о вас, о клинике, об операциях… Ну, вы знаете, как это бывает… С утра до вечера только и делает, что мучает меня. Доктор, будьте добреньким, выпишите меня. И пусть меня разрежут, когда придет время. Только, надеюсь, это будет быстро. - Наклонившись над столом, Энни прошептала: - Помните, вы мне обещали, что это будет не больно. Я могу вам верить?
- Да, Энни, конечно, - тихо ответил он. - Не волнуйся об этом. Обещаю тебе.
Пожилая женщина кивнула, и ее лицо снова приобрело довольное выражение.
- Что ж, для меня достаточно вашего слова.
Она смотрела, как доктор выписывает медицинское свидетельство. Затем он встал и протянул Энни бумагу. Женщина молча застегнула пальто, небрежно сунула выписку в карман и направилась к двери.
Доктору хотелось окликнуть женщину и как-то приободрить ее, но вместо этого он неловко пробормотал:
- Спокойной ночи, Энни.
Затем задумчиво потер подбородок и нажал кнопку звонка. На этот раз в кабинет вошел мужчина.
Врач пробежал глазами карточку нового пациента: Гарольд Грей, тридцать четыре года. Даты посещения врача, диагноз за последние двадцать четыре месяца. И каждый раз период лечения составлял от двух до четырех недель.
- Как вы себя сейчас чувствуете?
- О, вы знаете, доктор, совсем плохо.
- А спина? С тех пор, как вы начали принимать новые таблетки.
- Ну… я бы сказал, немного получше, доктор, но…
- Отлично. Похоже, все получится. Теперь вы сможете выйти на работу.
- Но, доктор…
- Я продлил вам больничный еще на неделю. - Доктор быстро заполнил бланк и протянул Грею.
Тот поднялся с места, лицо его было напряжено.
- Я уверен, что все повторится снова.
- Возможно. Но когда это случилось впервые и вам сделали рентген, я ничего не обнаружил. И в последний раз на снимках даже придраться было не к чему. Не беспокойтесь, все хорошо. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, доктор.
Прощальные слова в устах мистера Грея сильно походили на угрозу. Выходя из кабинета, он хлопнул дверью.
Оставшись один, доктор собрал со стола все карточки пациентов и задумался. Это истории болезни разных людей. Старой Энни, медленно умиравшей от рака желудка. Женщина собиралась работать до тех пор, пока не упадет замертво, выполняя свои обязанности в каком-то богатом доме. Так сказать на боевом посту. И они оба знали, что для нее это лучший выход. Затем мистер Грей. Хочется просто плеваться при одном упоминании имени этого симулянта.
Доктор встал, миновал приемную, коридор и через минуту уже открывал дверь с табличкой "Справки", где за столом сидела женщина средних лет.
- Еще есть что-нибудь? - поинтересовался доктор.
- Нет, после звонка миссис Рэтклиф ничего.
- Уверен, что с ней лучше подождать до утра… Весьма нервная особа.
- Нам не следует забывать, доктор, что нервные особы очень хорошо оплачивают ваши услуги. Их не так уж и много, а поэтому мы должны лелеять таких пациентов.
Мужчина улыбнулся, склонил голову набок и весело сказал:
- У тебя избирательная память, Элси. Она когда-нибудь сыграет с тобой злую шутку. Почему ты запоминаешь только то, что неправильно и что вообще не имеет смысла помнить?
На лице медсестры появилась лукавая улыбка.
- Если я не могу запомнить все, что вы мне говорите, уже целых пятнадцать лет, то вряд ли это у меня вообще когда-либо получится.
- Пятнадцать лет? - Он выпрямился. - Неужели прошло целых пятнадцать лет, Элси, с тех пор, как ты поступила ко мне работать? Стоит задуматься. Не так ли?
- На вашем месте я бы сейчас не стала предаваться воспоминаниям. Вы ничего не ели с часа дня. И прежде чем отправиться к миссис Рэтклиф, вам не мешало бы перекусить. Затем вас ждет миссис Оджибли. А уж, как известно, она может продержать вас до следующего утра.
- Как скажешь, Элси, как скажешь, - проговорил доктор. - Все, тебе пора домой. Иди, дела подождут до завтра. Если бы ты так же хорошо управлялась со своей жизнью, как проделываешь это с моей, ты бы не была такой худющей.
Элси Райен посмотрела на доктора и сдержанно улыбнулась.
- Спокойной ночи, - попрощалась она.
- Спокойной ночи, Элси.
Доктор прошел через приемную и спустился по лестнице во внутренний дворик. Здесь он немного постоял и полюбовался картиной темного ночного неба, усыпанного крупными звездами. Обледеневшая черепица на крышах соседних домов тускло поблескивала в неверном свете. Круглый диск луны венчал дышащий покоем зимний пейзаж. Глубоко вдохнув морозный воздух, он медленно побрел по гранитной дорожке к воротам. Снова остановился.
Площадь перед клиникой выглядела непривычно пустынной. Обычно в это время по ней сновали люди, раздавались крики и смех студентов, выбегавших из Технического колледжа. Его взгляд скользнул направо. Там темной массой возвышался крупный завод-холодильник. Забавно, как быстро все меняется. Персон начал с маленькой мясной лавки в Сливном переулке - одно название без труда объяснит вам, какого качества было это мясо. А теперь! Он стал владельцем самого большого предприятия по производству замороженных мясопродуктов. Говорят, он миллионер. Миллионер, который не может написать собственного имени. Долгое время старый Персон был пациентом отца доктора, а затем не раз прибегал к услугам и самого доктора. Но однажды миссис Персон решила, что ее неграмотному и любящему крепкие выражения мужу необходим более мягкий климат, и они переехали на юг. Доктор бросил взгляд чуть дальше. Рядом с заводом располагались здания Армии спасения, примыкавшие к его собственному дому. Там тоже все спокойно и тихо. Никаких молитвенных песнопений. Его губы сложились в мягкую улыбку. Какая разница, как обращаться к Богу, если у тебя есть горячее желание воззвать к Нему и надежда, что тебя услышат.
Взгляд его упал на Ромфилд-Хаус, где он жил. Это строение состояло из трех отдельных зданий, объединенных в одно целое всевозможными архитектурными ухищрениями. Постройку Ромфилд-Хаус начинал его дед, преуспевший в торговле скобяными товарами и купивший четырехкомнатный дом в георгианском стиле на Ромфилд-сквер. Это сооружение находилось на самой границе городка Фелбурн и Сливного переулка. Амбициозный хозяин этого самого особняка вознамерился сделать из своего единственного сына Хью образованного человека. Когда Хью Хиггинс получил диплом врача, отец приобрел для него помещение в лучшей части Фелбурна. А вскоре купил и еще два дома, примыкавших к его собственному. Сын же объединил все три части в некое единое целое и перенес свою практику в одно из зданий. Затем доктор Хиггинс сделал для своего сына то же самое, что для него сделал его отец: выбрав для Пола стезю врача и оплатив обучение, дал ему возможность работать рядом с собой в этом же самом здании. Вместе с любовью к профессии доктор привил своему сыну и любовь к этому дому.
Именно так выглядела площадь. Технический колледж с одной стороны, завод - с другой, затем здания Армии спасения, церковь и между ними - дом доктора Пола Хью Хиггинса. Этот район Ромфилд-сквер являлся частью Фелбурна, что вплотную прилегал к Сливному переулку, с которого начиналась беднейшая часть города - трущобы. По мнению многих, не самое подходящее место для врачебной практики. Но Полу здесь нравилось. Он чувствовал себя единым целым с окружающей обстановкой, грубой и даже мрачной, с местными обитателями муниципальных квартир, не обладающими изысканными манерами, простодушными, хитрыми, честными, плохими и хорошими. Ощущение единения с проживающей здесь публикой проистекало из того, что он видел в себе сходные черты.
Глубоко вздохнув, он посмотрел на луну, осторожно пробиравшуюся между труб Технического колледжа, вернулся в дом и прошел на жилую половину.
Его жена сидела в гостиной на диване перед камином. Она даже не обернулась, когда услышала его шаги; он, тоже не взглянув на нее, направился сразу к огню. Они так давно жили, - каждый своей жизнью, - что уже привыкли не замечать друг друга. Постоянное притворство стало нормой поведения. Оба понимали это и испытывали все время дискомфорт и раздражение.
Он облокотился о край камина. Того самого мраморного камина, который она собиралась разобрать и выбросить вон. Он все же сумел настоять на своем и спас этого обитателя особняка, как спас многие другие старинные вещи и предметы интерьера, без которых дом выглядел бы голым и безликим. Простояв минуту перед огнем и безнадежно пытаясь подавить раздражение, он поднял глаза на портрет отца, висевший над каминной доской, и бесстрастным голосом произнес:
- Мы будем ужинать?
- Ужин ждет тебя на плите, - ответила она с плохо скрываемым недовольством.
Продолжая смотреть на портрет, он снова спросил:
- Лорна ела?
- Разумеется. Ребенок не может ждать до семи часов.
Он не поинтересовался, ужинала ли она. Зная, что муж ненавидит сидеть за столом в одиночестве, она нарочно уже наверняка поела.
Пол наконец оторвал взгляд от огня в камине и пристально посмотрел на жену. Он намеренно это сделал, словно пытался отыскать в ней то, что каким-то странным образом все время от него ускользало. Она знала этот взгляд мужа, который красноречивее всех слов говорил о его неприязненном отношении к ней. И вообще ко всем маленьким женщинам. Он считал, что в них во всех есть что-то весьма неприятное, отталкивающее. Они, как и маленькие мужчины, имели свойство вести себя чересчур агрессивно, стремились к навязыванию своего мнения, пытались манипулировать людьми и подчинять их себе. Словно нехватка нескольких дюймов роста способствовала выработке таких качеств характера. Но более всего в маленьких мужчинах и женщинах его поражало два свойства - безжалостность и какая-то мрачная решимость.
Продолжая неподвижно сидеть на диване, Беатрис Хиггинс подняла глаза, а затем быстро отвела их в сторону, пытаясь избежать пристального взгляда мужа. Больше всего на свете она ненавидела его лицо, это квадратное лицо. На нем все было квадратным, угловатым. Квадратный рот, квадратный нос с квадратными ноздрями, даже глаза. Его серые глаза, которые когда-то с восхищением и любовью смотрели на нее. Даже его густые волосы цвета спелой пшеницы, совсем без седины, не могли улучшить картину. Если и можно было бы ненавидеть что-нибудь больше, чем его лицо, так это его тело - крупное и неуклюжее. Его руки, какие-то монументальные ноги, ступни. Грудная клетка, как у племенного быка. Да он и есть просто бык. Настоящее безмозглое животное. С трудом верилось, что ему всего сорок три. На семь лет старше ее. Казалось, разница в возрасте у них не меньше двадцати лет. Ей пришло в голову, что он может прожить еще лет двадцать, тридцать. Эта мысль казалась ей просто невыносимой.
Собрав журналы в стопку на диване, она сказала:
- Когда поужинаешь, положи тарелки в раковину и залей их водой с жидким мылом.
- Положить тарелки?
Бет выпрямилась и, посмотрев на него через плечо, коротко бросила:
- Хелен сегодня не будет!
- Не будет?
- Да. И ради бога, не нужно повторять все, что я говорю.
Он почувствовал, какими вдруг горячими стали его щеки и шея. Ее манера разговаривать с ним всегда доводила его до бешенства.
- Потрудись вразумительно отвечать на мои вопросы, - почти прорычал он низким голосом. - Тогда мне не нужно будет повторять то, что сказала ты. Почему она ушла?
- Потому что я велела ей уйти… Ну же, давай повторяй: "Ты велела ей уйти?" - Она оглянулась и увидела: муж побледнел от гнева. - Она грубила мне, поэтому ничего другого не оставалось, как уволить ее.
- Но ведь ты так хотела, чтобы Хелен работала у нас. А теперь ты…
- Да, я просто ее уволила. И очень скоро я сделаю то же самое с твоей любимой Мэгги. Предупреждаю тебя.
Она не мигая смотрела на мужа. Казалось, ее тонкая бледная кожа с силой натянулась на изящных скулах. Голубые глаза потемнели от ненависти.
- Ты сама провоцируешь подобные ситуации. Это ты довела Мэгги… Не стоит заходить так далеко.
- Если я схвачу ее за руку, то сразу же уволю. И можешь, черт возьми, делать все, что тебе заблагорассудится. Она всю жизнь только и занималась тем, что обворовывала меня. Уносила из моего дома каждый день столько продуктов, сколько могла унести. Распихивала все по разным карманам, обкручивала вокруг своего безобразного тела.
- Обворовывала тебя, говоришь? - холодно проговорил он. - Интересно, а кто платит за эти продукты, которые Мэгги уносит с собой? Я спрашиваю тебя? А теперь тебе придется послушать меня, - едва сдерживаясь, прорычал он. - Когда была жива моя мать, она сама всегда смотрела за тем, чтобы корзинка Мэгги перед ее уходом домой не оставалась пустой. С твоим появлением в этом доме все изменилось. Но Мэгги не любит менять свои привычки. Она всегда получала эти продукты и будет получать их в дальнейшем. Поэтому предупреждаю тебя - оставь ее в покое.
Они молча смотрели друг на друга. Казалось, пространство между ними наэлектризовалось до такой степени, что одна-единственная искра способна вызвать разряд. Затем Бет отвернулась, черты ее лица исказились, словно от боли.
- О боже, Пол. Запомни хорошенько мои слова - рано или поздно с тобой случится именно то, чего я тебе сейчас желаю. Я не знаю, как это случится, но я уверена, что так все и будет. - Она прижала руки, сжатые в кулаки, к груди. - Я просто чувствую, что скоро ты окажешься в моей власти, и тогда я сделаю с тобой то же, что ты сделал со мной. Помни об этом.
Уже собираясь выйти из комнаты, Бет вдруг услышала, как зазвонил дверной звонок. Не обернувшись, быстрым шагом она направилась в коридор.
Он снова уставился на огонь в камине. Пола слегка трясло от избытка переполнявших его эмоций. Без сомнения, он правильно понял слова жены. Но не стоит показывать ей своих чувств. Сделать это - значит собственноручно вложить женщине в руки оружие против себя. Пол вздрогнул от неожиданности, снова услышав голос Бет в коридоре, но теперь уже приветливый и веселый.
- Дженни! Откуда ты? Почему не позвонила мне?
Он бросился к двери, открыл ее и радостно улыбнулся, тоже мгновенно превращаясь в совершенно другого человека.
- Привет, Джинни. - Он всегда называл кузину жены Джинни и никогда - Дженни. - Молодец, что заглянула к нам. Почему не предупредила, я бы встретил тебя. Проходи. - Пол слегка подтолкнул гостью в гостиную.
- Давай сюда свою шляпу, - сказала Бет и протянула руку.
Дженни Чилмейд, смеясь, сняла шляпу и сказала:
- Я собираюсь ее сжечь.
- Но только когда я тебе разрешу это сделать, - нравоучительно проговорила Бет, рассматривая невероятный головной убор.
А Дженни почти вприпрыжку бросилась к большому дивану в противоположном углу гостиной, уселась и закричала:
- Идите скорей сюда. Садитесь, садитесь.
Бет Хиггинс вдруг преобразилась в весьма симпатичное и живое существо с сияющими голубыми глазами. Движения ее стали легки и изящны. Разговаривая, она вдруг стала жестикулировать и как-то очень по-детски то и дело запускать пальцы в свои короткие черные блестящие волосы. Она делала так всегда, когда находилась в приподнятом расположении духа. Никто бы никогда и не заподозрил, что в этой живой и разговорчивой женщине уживается еще и другая личность, тщательно скрываемая от посторонних глаз. Только два человека - ее муж и кузина - знали об этом.
Дженни Чилмейд была полной противоположностью Бет. Ее рост составлял где-то около ста семидесяти сантиметров. Поэтому она производила впечатление даже не просто стройной, а худой. Острые и несколько угловатые плечи. Но в целом женщина казалась пропорционально сложенной. Ее узкое лицо с крупным ртом, парой чудесных карих глаз и высоким лбом можно было бы назвать весьма привлекательным, если бы не нос… Слишком длинный и какой-то бесформенный. Не спасал даже изящный узел на затылке из пышных светлых волос. Когда люди смотрели на Дженни Чилмейд, то они просто не могли оторвать взгляда от ее носа. Бет сейчас тоже смотрела на него. Затем спросила:
- Скажи мне, что случилось? У тебя каникулы? Откуда ты едешь? Из Гаванта?
- Да.
- Почему ты не сообщила нам?
- О, это довольно длинная история. - Дженни дружелюбно улыбнулась.
- Может, чашечку чая? - одновременно спросили девушку Бет и Пол, словно они читали мысли друг друга и между ними не было никакой размолвки.
Все дружно рассмеялись.
- Я сейчас приготовлю твой любимый чай с лимоном и через секунду вернусь. Только подожди, ничего не рассказывай, а то все равно придется повторить еще раз, - быстро проговорил Пол. Он тоже изменился, как только в их доме появилась Дженни. Стал живым, естественным и немного похожим на мальчишку.
Как только Пол вышел, Бет присела рядом с кузиной. Глубоко вздохнув и откинувшись на спинку, проговорила:
- Славно, что ты опять у нас. Уже закончила ту работу?
- Да, - коротко ответила Дженни.
- Отлично. Значит, можешь задержаться у нас на некоторое время.
Бет говорила это искренне, так как кузина всегда ей помогала по дому. Сейчас ее присутствие будет особенно полезно - ведь ушла Хелен. Но самое главное, жизнь сразу становилась легче, когда сестра приезжала к ним в гости. Дженни играла роль буфера между ней и Полом.
- Ну, а теперь давай, - сказала Бет, - рассказывай все.
- Извини, я не хочу повторять все дважды, Бет. Давай подождем Пола.