Она нахмурилась, вспоминая, как элегантно он выглядел, когда впервые появился на пороге ее дома вчера вечером. Рослый Тэлбот был настоящим атлетом. Широкоплечий, со стройными бедрами, он держался с особой мужской грацией, которая неизменно привлекала к нему женское внимание.
Однако его вряд ли можно было считать красивым в традиционном смысле этого слова. Черты лица казались чересчур резкими, карие глаза ничего не говорили о его внутреннем мире, тонкий рот очень редко растягивался в улыбке, а ястребиный нос придавал лицу выражение дерзкой самонадеянности.
Дыхание Элизабет участилось, когда ее взгляд переместился ниже. Его брюки были порваны в нескольких местах, и сквозь прорехи выступали мощные колени с исцарапанной кожей и глубокими ссадинами, в которых застыли капельки крови.
- Тэлбот, твоим коленкам и впрямь изрядно досталось, - констатировала она. - Они кровоточат.
Он открыл глаза и уставился вниз, на свои ноги.
- Да нет, со мной все в порядке.
- Если бы у тебя и вправду было все в порядке, они не кровоточили бы так сильно.
Тэлбот вскинул брови и поглядел на Элизабет.
- Если ты собираешься содрать с себя тенниску, разорвать ее на бинты и перевязать мои раны, давай действуй.
- Моя тенниска для тебя слишком хороша, - издевательским тоном ответила Элизабет. - Но я, так и быть, пожертвую ею, - продолжала она, - если ты способен наломать ветвей и соорудить навес, под которым можно было бы укрыться и дождаться помощи.
Он расхохотался, непривычный звук его голоса словно обволакивал ее и пронизывал насквозь, отчего ей становилось не по себе.
С того дня, как она познакомилась с Тэлботом, Элизабет постоянно ощущала его неуловимую притягательность, с которой изо всех сил пыталась бороться. Прошло уже девять лет с тех пор, как она вышла замуж за его брата. Элизабет все это время сознательно старалась проводить как можно меньше времени рядом с Тэлботом. И вот теперь они остались совсем одни посреди кромешной тьмы, неизвестно где... Впрочем, она была твердо намерена ничем не выдавать свое волнение.
- Мне жаль, но в таком состоянии я вряд ли смогу сколотить для тебя хоть что-то пригодное для ночлега.
Несмотря на то, что Элизабет предстояло провести ночь под открытым небом, она была весьма благодарна ему за мягкую доброжелательность в голосе, которая, помимо прочего, напомнила ей о том, что, вполне вероятно, все эти годы она была втайне влюблена в Тэлбота Маккарти.
Где-то вдалеке сверкнул огонек. Элизабет оттолкнулась от широкого ствола.
- Ты видел? - спросила она. Волнение и облегчение одновременно всколыхнули ее. - Может быть, это прожектор поискового вертолета?..
Как только эти слова слетели с ее губ, где-то сверху над ними раздался тяжелый раскатистый грохот. Но это был не рев двигателя, а первый признак надвигающейся грозы.
- Не думаю, что это вертолет спасателей, - заявил Тэлбот. - Вероятнее всего, мы попали в грозу.
Как только первые дождевые капли упали на ее запрокинутое вверх лицо, Элизабет свирепо уставилась на своего спутника.
- Господи, как я тебя ненавижу, Тэлбот Маккарти, - многозначительно заявила она.
- Поверь, Элизабет, к тому времени, когда все закончится, полагаю, это будет взаимным.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Тэлбот никогда не чувствовал себя настолько выбитым из колеи. Дождь лил около часа, успешно погасив все, что еще могло тлеть и догорать в остове самолета. Оба они изрядно промокли и чувствовали себя ужасно.
К счастью, ураган, последовавший за грозой, быстро умчался, оставив их в кромешной темноте и в мертвой тишине, которую нарушало лишь их дыхание.
- Никакие спасатели не появятся сегодня ночью, правда? - раздался наконец слабый голос Элизабет.
Он сомневался, стоит ли ее обманывать, чтобы хоть немного успокоить, но излишний оптимизм в таких обстоятельствах только бы навредил.
- Вряд ли сегодня ночью кто-нибудь начнет поиски. - По правде сказать, Тэлбот не был уверен в том, что поиски начнутся даже завтра.
- И поэтому нам придется ночевать здесь. - В ее голосе прозвучало странное напряжение. Оно выдавало не злость или усталость, а нечто более глубокое, затаенное.
- Если первое, что мы увидим утром, не окажется поисковой группой, нам, вполне вероятно, придется самим искать ближайший населенный пункт. - Тэлбот не хотел задерживать внимание на том обстоятельстве, что вряд ли он будет способен к какой-либо прогулке даже утром. Его колени болели, и кожа на них была содрана до костей; ко всему прочему вновь дала о себе знать застарелая травма, полученная им во время футбольного матча много лет назад.
- Оно и понятно, - огрызнулась Элизабет, - ведь все, что мы можем сделать сейчас, - это сидеть здесь да мерзнуть в темноте. - И снова в ее голосе прозвучала странная нотка.
Тэлботу вдруг захотелось, чтобы где-нибудь рядом сверкнула молния и осветила черты лица Элизабет.
- Я знаю, эта ночь вряд ли будет самой комфортабельной в твоей жизни, но сейчас у нас действительно нет другого выбора.
Элизабет долго молчала.
- Не выношу темноты, - наконец прошептала она.
Страх. Вот что он услышал в ее голосе, и это удивило его. Доброжелательная, всегда приветливая, всезнающая Элизабет Маккарти боялась темноты.
- Здесь вокруг нет ничего, чего стоило бы бояться, - заверил ее Тэлбот.
- Я ничего не боюсь, просто не люблю темноты, - выпалила Элизабет, но ни на дюйм не отодвинулась от него, и ее плечи по-прежнему касались его плеч.
Тэлбот не поверил ее словам. Темнота и впрямь ее пугала. И его это просто поражало. Ведь он беспрестанно твердил себе: она не нравится ему потому, что всегда четко контролирует себя, всегда кажется такой невероятно сильной и умелой.
Где-то глубоко внутри Тэлбот верил в то, что, если бы в ней было поменьше гордости и она бы чуть больше в ком-нибудь нуждалась, возможно, и его брат Ричард стал бы более зрелым и ответственным в своих семейных делах.
Все эти годы у Тэлбота не раз возникало желание узнать Элизабет поближе, и это обстоятельство пугало его и заставляло злиться на самого себя. Запретные мысли не раз испытывали на прочность его силу воли. И несмотря на то, что ему и сейчас не удавалось справиться с самим собой, он все же позволил себе проявить легкое любопытство.
- И давно у тебя эта боязнь темноты? - спросил он.
- И давно ты такой любопытный? - сердито ответила она, потом вздохнула и поправила ладонями волосы. Несколько прядей упали на плечо Тэлбота.
Он застыл от напряжения. Внезапно ему захотелось протянуть руку и прикоснуться к ее волосам, ощутить шелковистые локоны на ощупь...
- Мне кажется, самое лучшее, что мы можем сейчас сделать, - это заснуть. Уверен, утром многие вещи будут выглядеть по-другому.
- Я на это особенно не рассчитываю, - едва слышно проговорила она.
Это были последние слова, которые они сказали друг другу той ночью.
Тэлбот постарался устроиться поудобнее, но напряжение, которое он испытал, когда сажал самолет на землю, довольно долго не отпускало его, не позволяя заснуть.
Элизабет, судя по всему, тоже никак не могла расслабиться. Она то и дело пыталась отодвинуться от Тэлбота, но все равно их плечи соприкасались. Некоторое время спустя она еще чуть-чуть отодвинулась. Он понял: она опасается, что, задремав, склонит голову ему на плечо и проспит так всю ночь...
Его первым побуждением было отпихнуть ее от себя. Он не хотел ощущать рядом тепло ее соблазнительного тела, которое могло вызвать у него нежелательное возбуждение, не хотел чувствовать едва уловимый запах сладкой, только что сорванной земляники, который источали ее волосы. Но он должен был согласиться с тем, что тепло ее тела доставляло ему удовольствие в промозглую, сырую ночь.
Он сомкнул веки, постарался успокоить волнение в теле, помня о том, что утром ему может понадобиться вся его сообразительность и энергия.
Если им улыбнется удача, то кто-нибудь заметит с воздуха их разбитый самолет. Или где-нибудь рядом окажется маленький городок.
Если же они оказались в самой глухой части огромного леса, где вокруг на несколько десятков миль ни единой души, им придется выбираться самим. Удача, казалось, ускользала от них все дальше и дальше, что ужасно сердило его.
А что, если он не сможет пройти нужное расстояние?
Тэлбот криво усмехнулся. Разумеется, Элизабет всегда была компетентной и изобретательной, и поэтому она, скорее всего, сконструирует носилки из ветвей и потащит его через лес... Это была последняя мысль, посетившая его перед тем, как он погрузился в беспокойный сон...
Тэлбот проснулся на рассвете и несколько секунд не мог понять, где он и что случилось. Прежде чем он открыл глаза, в мозгу смутно пронеслись события вчерашнего дня. Теплое женское тело прижималось к его груди, и его ноздри вдыхали аромат земляники.
Глубоко вздохнув, он наконец пришел в себя и все вспомнил. Катастрофа... Элизабет... лес. Его глаза широко раскрылись, и он увидел, что каким-то непостижимым образом они не только оказались на пушистом ковре из мха, но и - что самое неожиданное - в объятиях друг друга.
Лицо Элизабет было повернуто к нему, и он невольно начал рассматривать ее в тусклом неярком свете, продиравшемся сквозь кроны деревьев.
Только теперь Тэлбот отчетливо осознал, почему Ричард в свое время так увлекся этой девушкой. Элизабет была восхитительна: с ее длинными и пушистыми ресницами, манящим ртом и телом, созданным для любви.
Тэлбот разглядывал ее долго, его пальцы зудели от непреодолимого желания ласково погладить ее кожу, мягко потрогать пухлую нижнюю губку. Он хотел ее все эти годы и мучительно стыдился своего желания.
Это была жена Ричарда. Женщина его брата.
Обеспокоенный этими навязчивыми мыслями, Тэлбот потихоньку начал высвобождаться из объятий Элизабет. Она шевельнулась, тяжело вздохнула, потом не спеша перевернулась на спину и откинула назад светлые волосы.
- Бог мой, я чувствую себя так, словно кто-то всю ночь колотил меня, - произнесла она, затем села и сладко потянулась.
Тэлбот нахмурился, его взгляд скользнул по полоске загорелого тела под задравшейся тенниской. Он перевел дух лишь тогда, когда она опустила руки вниз.
Тэлбот молча следил за тем, как Элизабет беспокойно вертела головой, оглядывая сумрачные безлюдные окрестности. Он почувствовал ужас, охвативший ее, когда она вновь увидела место, где упала и сгорела их "сессна". Элизабет скрестила руки и обхватила ими плечи. Он догадался, что, хотя это утро было для нее не самым теплым и приятным, скорее всего, именно осознание того, что они были на волосок от гибели, ввергло ее в дрожь.
- Трудно поверить, что все это не сон, правда? - спросил Тэлбот.
Она кивнула, затем повернулась и уставилась на него.
- Как твои колени?
- Бывало и лучше, но идти смогу.
- Отлично. Поскольку, как мне кажется, разыщут нас не скоро, мы могли бы совершить великолепную пешую прогулку.
Тэлбот разочарованно вздохнул. Элизабет, оказывается, поинтересовалась его коленями лишь потому, что ей не хотелось тащить его на себе.
- Предлагаю остаться здесь еще хотя бы на пару часов.
Тэлбот понял, что Элизабет не нравится эта идея и она торопится начать активные действия. Она наверняка хочет убедиться, что с Ричардом и Эндрю все в порядке.
- Вполне вероятно, они уже возвратились к тебе домой, - сказал он, стараясь не замечать боль в ногах. - Уверен, Ричард уже вернулся в Канзас-Сити. - Его колени заныли еще сильнее, словно заранее протестуя против любой попытки нагрузить их работой. Он со стоном прислонился к стволу.
- Ты и вправду так думаешь? - Луч надежды зажегся в ее больших голубых глазах.
Одежда Элизабет была заляпана грязью, ее волосы спутались, и в них застряли мелкие листья. И все равно она казалась ему восхитительной. В какой-то момент Тэлботу захотелось подхватить ее на руки, вдохнуть неописуемый аромат, исходивший от нее, и, отбросив всякие сомнения, просто поцеловать в пухлые губы.
Необъяснимое напряжение, беспрестанно охватывавшее Тэлбота, стало еще более интенсивным.
- Ричарда, может, и нельзя назвать идеальным мужем, но он всегда был хорошим отцом, - проговорил он, и его голос звучал грубо даже в его собственных ушах.
Она покосилась на него, немного удивленная подобной вспышкой раздражения.
- Ты, наверное, проголодался. Ричард тоже сердится, когда голоден.
Тэлбот не ожидал, что она отреагирует на его раздражение именно так. От ее ответа он растерялся.
- Да, я голоден, - согласился Тэлбот. - Может быть, ты сумеешь раздобыть провизии посреди леса и приготовить нам восхитительный завтрак из корней и ягод?
Элизабет проигнорировала его сарказм, и ее внимание переключилось на то, что осталось от их самолета.
- В моем чемодане были кукурузные хлопья и яблоки. Если мне удастся его найти, мы точно продержались бы до тех пор, пока поисковая команда не разыщет нас...
Элизабет определенно раздражала его своей красотой и притягательностью. Тэлбота охватил гнев: ведь его тянуло к ней против его воли, из-за чего он в который раз впал в отчаяние. Между тем ее взгляд вновь обратился к месту падения, к сгоревшему остову фюзеляжа, застрявшему меж двух деревьев.
- Как ты думаешь, мой чемоданчик все еще там?
- Сомневаюсь. - Он заставил себя оторваться от ствола. - Впрочем, мы можем поискать его там.
Элизабет кивнула, и вдвоем они отправились на поиски. Молодая женщина проворно перешагивала через прелые ветви и кочки. Тэлбот ковылял вслед за ней, стараясь пересилить жгучую боль в коленях. Он предпочитал страдать молча, не желая, чтобы она видела его слабость.
Они не продвинулись слишком далеко, когда Элизабет обернулась и уперлась руками в бока.
- Садись, - скомандовала она.
- Да у меня все замечательно, - запротестовал он.
- Да уж разумеется... Прогулка всегда вышибает из тебя пот. - Элизабет стремительно шагнула к месту, где он остановился, и подставила ему плечо, чтобы Тэлботу было на что опереться. - Я не хочу, чтобы ты стал калекой из-за того, что охотился за моим чемоданчиком, - шутливо произнесла она и легонько подтолкнула его к поваленному бурей стволу.
Он неохотно уселся, сообразив, что сопротивляться бесполезно.
- Пожалуй, мне и правда не стоит пока много двигаться... - В его голосе звучало разочарование.
- Я вполне способна обеспечить себя едой сама. - И Элизабет снова пустилась на поиски, оставив его одного.
Тэлбот смотрел на нее и восхищался ее великолепными ногами, легким покачиванием узких бедер. Впрочем, он не удивлялся, что она вполне освоилась с ситуацией.
Элизабет всегда была уверенной в себе, и мужчин это обычно отпугивало. По крайней мере, большинство мужчин. Но его эта способность позаботиться о себе совершенно не пугала.
Он осторожно потер колени и убедился в том, что боль не проходит. К несчастью, выбора у него не оставалось: придется преодолеть нужное расстояние, невзирая на боль.
Тэлбот тяжело вздохнул, прислушиваясь к тишине, окутывавшей их. Лишь где-то наверху щебетали птицы, скрипели, шелестя листвой, сучковатые ветки. Зато напрочь отсутствовали монотонный шум оживленной автострады, смех переговаривающихся людей... Не было ни единого звука, напоминавшего о человеческом присутствии...
Он вдруг увидел, что Элизабет возвращается с торжествующей улыбкой на лице и небольшим чемоданчиком в руках.
- Я нашла его! - громко объявила она и уселась рядом. Чемоданчик был изрядно помят и исцарапан, но все-таки цел. - Я искала и твой телефон, но так и не обнаружила его.
Элизабет положила чемоданчик к себе на колени и раскрыла его.
Тэлбот тотчас почувствовал аромат земляники, которым, казалось, было пропитано содержимое чемоданчика.
Первой вещью, которую он заметил, была пара красных кружевных трусиков, и воображение мигом нарисовало ему вид обнаженной Элизабет в соблазнительном белье. Его сердце учащенно забилось, и он в очередной раз попытался избавиться от навязчивых мыслей.
Впрочем, она торопливо сунула белье вниз, во внутренний кармашек. Потом взялась за пластмассовую молнию и с шумом застегнула потайное отделение.
- Настало время позавтракать, и кукурузные хлопья и яблоки пришлись бы как нельзя кстати, - сказала она, и ее щеки слегка порозовели. - Не знаю, как ты, но я умираю от голода.
Тэлбот тоже умирал от голода, но его голод не имел ничего общего с желанием насытиться пищей. Он уже давно испытывал этот голод, стыдился его и злился на самого себя.
Он молча наблюдал, как она подняла пакет с чипсами, вывалившийся из сумки, потом бережно надорвала его и высыпала себе на ладонь горсть аппетитных хрустяшек.
- Надеюсь, поисковая команда доставит нам воду. Знаю точно: как только мы проглотим эти хлопья, нас замучает жажда, - констатировала она.
Тэлбот понимал, что пора сказать ей правду, но боялся это сделать. До сих пор она демонстрировала редкую стойкость духа. Но он не был уверен в том, как она отреагирует на то, что он собирался сказать.
- Кстати, о поисковой команде...
Элизабет встревоженно уставилась на него, забыв о еде.
- Да?.. - Ее веки дрогнули.
- Никакой спасательной команды не будет.
- Что ты имеешь в виду?.. Поисковая группа обязательно должна сюда прибыть. Разве ассоциация авиадиспетчеров не обращается в службу спасения и не высылает людей на поиски, если самолет исчезает с экрана радара? Неужели в аэропорту, где мы собирались садиться, не обратились куда следует в связи с тем, что мы так и не приземлились?
- Я летел не в аэропорт. Я собирался воспользоваться частным аэродромом одного из своих друзей и никого не предупредил.
- Ну, и что это значит? - Ее глаза сузились.
- А это означает, что такой полет не контролируется и никем не наблюдается... Разве что самим пилотом.
- Здорово! Почему же ты раньше не осчастливил меня своим признанием? - сухо поинтересовалась она и пододвинула к Тэлботу его долю кукурузных хлопьев.
- Поешь. Тебе нужно собраться с силами, чтобы ты мог, по крайней мере, помогать мне волочь тебя через лес...
Пока они с Тэлботом доедали оставшиеся хлопья и яблоки, Элизабет буквально разрывалась от переполнявших ее эмоций. Она сердилась на своего спутника за то, что по его вине едва не погибла в аварии, за отсутствие у него всякой осторожности. Да, разумеется, ведь Тэлбот привык всем управлять, и ему наверняка кажется, что весь мир принадлежит только ему...
Однако Элизабет понимала, что сейчас не время для выяснения отношений. Ей было известно, сколько энергии бесполезно сжигается в одной вспышке гнева. А она нуждалась сейчас в каждой унции энергии, чтобы вытащить их обоих из этого проклятого леса.
- Ты готов? - спросила она, когда они закончили завтрак.
- Ты сердишься на меня? - Он с трудом встал на ноги.
- Не болтай глупостей, - насмешливо проговорила Элизабет. - С чего ты взял, что я на тебя сержусь?
- У тебя дернулась левая бровь. Я давно заметил, что так всегда происходит перед тем, как ты выходишь из себя.
Элизабет дотронулась до своих бровей.
- Ну, хорошо. Допустим, я слегка раздражена, - призналась она.